– Кравченко, Голубева, Серебрякова, – еле слышно повторила Валька, прислушиваясь к звуку собственного голоса, будто существовал шанс прочувствовать фамилию и безошибочно угадать нужную Ольгу. – Далековато живут.

– Да уж.

– Но какая из них?

– Понятия не имею. – Сергей потер щеку ладонью и обнадежил: – Но скоро узнаю.

– Каким образом? – Валька чуть подалась вперед.

– Сядешь рядом, расскажу.

Валька нарочно фыркнула, подошла к дивану и села с видом гордой великомученицы.

– Ну, – поторопила она.

– Наша Ольга бывала в Москве часто – это первый критерий отбора, а более точный… – Сергей помолчал немного и раскрыл карты: – В гостинице приезжие заполняют анкету…

– Ты раздобудешь анкеты и сверишь почерк с письмами? – осенило Вальку. – А сможешь?

– Как не стыдно во мне сомневаться?

– Очень стыдно!

– Пожалуй, я предупрежу Казакова, что ты слишком умная, пусть за тобой получше присматривает. – Сергей притянул Вальку к себе и заглянул в большие искрящиеся глаза. – А я соскучился по тебе, – сказал он, становясь серьезным и даже немного грустным. – Синяк не болит?

– Не-а, ерунда. Я… тоже соскучилась.

Он наклонил голову и коснулся губами ее губ. Коснулся и отстранился – короткий поцелуй. Валька стала дышать медленнее, осторожно положила руку на ногу Сергея, прижалась к нему. Еле уловимый запах сигарет, сила в мышцах, обжигающий взгляд… Пусть он обнимает ее подольше. Но, наверное, долго она не выдержит, умрет от волнения…

Губы слились в поцелуе, легкое головокружение заставило закрыть глаза. Вальке показалось, будто она невесомое перышко, подхваченное порывом ветра, взмывшее к облакам. Не хотелось ни о чем думать, все лишнее тихо уплывало прочь… Пожалуй, это самый лучший день, самая лучшая минута и секунда. Как-то замечательно перевернулась жизнь, так бывает.

«Это случилось, мы поцеловались», – мысленно улыбнулась Валька и стала выбираться из объятий.

– Пойдем, я тебя чаем напою, – сказала она, поднявшись с дивана. – С пирожными.

Они пили чай, разговаривали о пустяках, смеялись и смотрели друг на друга. Сергей поинтересовался, нет ли эклера с мясом, и запоздало получил тарелку салата и два бутерброда с колбасой.

– Почему ты сразу не сказал, что голоден? – упрекнула Валька, возвращаясь к корзиночке с воздушным кремом и ягодами.

– Природная скромность, – пошутил Сергей.

– Я все думаю… Там на одном письме были ноты, может, Ольга играет на пианино или скрипке?

– Надеюсь, ты не отправишь меня в Лондон или Париж выяснять это? Хотя, – Сергей хитро прищурился, – если мы полетим вместе…

– Юрий Яковлевич меня не отпустит.

– И правильно сделает.

– А ты не узнавал, Ольги сейчас нет в Москве?

– В гостинице «Славянской» нет, – ответил Сергей и замогильным голосом добавил: – Но это ничего не значит. Она наверняка где-то прячется поблизости и только и ждет подходящего момента, чтобы сцапать тебя…

– Хватит меня пугать, – засмеялась Валька и чуть не поперхнулась клубникой.

* * *

– Почему ты не открываешь?! Звоню, звоню… Ты же дома! – Наплевав на бесполезный звонок, Оксана два раза ударила кулаком в дверь. – Открой!

Федор оторвал от брюк белый утюг, и тонкие струйки пара с шипением вырвались на свободу.

– И о чем я только думал, когда связывался с соседкой, других женщин, что ли, нет, – злясь, пробурчал он, взял со стола стакан воды и сделал приличный глоток. Оксана осаждала его квартиру во второй раз, и некоторый иммунитет в связи с этим уже присутствовал.

– Открой, говорю! Я до ночи тут стоять буду!

Кивнув, мол, стой сколько хочешь, Федор провел рукой по плотной ткани и поморщился. Гладить он разучился, терпения не хватало: стрелки съехали, а по бокам образовались складки. Если бы не встреча с будущим работодателем, Федор бы просто надел джинсы и футболку, но для собеседования такой стиль не подходил. Деньги, деньги… Пришлось усиленно потрошить шкаф, выискивая что-то приличное из давно забытых вещей, и браться за треклятый утюг. Эта одежда не очень соответствовала теплой летней погоде – брюки слишком плотные, рубашка с длинным рукавом, – зато имела солидный вид.

Пытаясь привести брюки в порядок, Федор время от времени криво улыбался. Еще совсем недавно ему и в голову не могло прийти, что он будет работать на адвоката.

– Слышишь меня? Я видела в окно, как ты вернулся из магазина. Твоя машина стоит под окном, – донесся приглушенный голос Оксаны.

Федор тяжело вздохнул, посмотрел на мятую рубашку, дожидающуюся своей очереди, и направился к двери.

– Не устала? – спросил он обрадованную Оксану. Та сразу устремилась в комнату в надежде, что уж оттуда ее не выставят. – Чего перед соседями позоришься, делать, что ли, нечего?

– А если у меня чувства? – ответила она с вызовом. – Почему я должна стыдиться своей любви?

– Любви?

Федор весьма сомневался, что Оксана хотя бы раз в жизни испытывала подобное чувство. Далеко не каждому оно выпадает.

– Да, любви! Ты ничего не понимаешь, такой, как я, больше нет!

– Согласен.

– Не иронизируй. Я тебе нужна. – Оксана расправила плечи, примирительно улыбнулась, подошла к Федору, обвила его шею руками и со значением добавила: – Посмотри на меня, нам же было хорошо вдвоем.

– Кажется, ты не помнишь, что мы расстались. – Отстранившись, он вернулся к брюкам и утюгу.

Федор впустил Оксану в квартиру из эгоистичных побуждений – пусть погладит вещи, предъявит претензии (если уж так хочется) и возвращается к себе. Но быстро понял, что совершил ошибку…

– На тебя невозможно смотреть, ну что ты такой неуклюжий? – Оксана игриво бедром отпихнула Федора от гладильной доски и заняла его место. – Смотри, я это сделаю намного лучше и быстрее. – Кокетливо подмигнув, она ловко выровняла стрелки и подхватила утюг. – От молодых сопливых девчонок ты такого энтузиазма не дождался бы. Не будь дураком, перед тобой лучшая женщина на земле! Я, между прочим, хозяйственная, да и в постели само совершенство, разве не так?

– Так, – бросил Федор, закуривая.

Он подошел к окну и попытался сосредоточиться на предстоящей встрече. Что говорить, как себя вести? Давно же он не был на собеседовании… Даже смешно. Интересно, что Кепочкин сказал адвокату? «Дорогой друг, к тебе придет сосед моей бывшей жены, ты уж пристрой человека куда-нибудь». Федор улыбнулся, представляя пухлого профессора, хлопочущего практически о первом встречном. Хороший мужик Кепочкин, не забыл, что обещал помочь с работой.

– Брюки готовы, – сообщила Оксана и вдруг напряглась. – А куда это ты собрался? Подружку завел? Быстрый же ты… А я то дура вещички тут наглаживаю! Гад!

Федор снял удлиненные светлые шорты и взял брюки.

– Да, гад, – равнодушно произнес он. – И предлагаю разбежаться по-хорошему. Зачем я тебе такой плохой нужен?

Оксана свела брови на переносице, демонстративно села в кресло и мертвой хваткой вцепилась в подлокотники. Сколько сделала, сколько запланировала, о свадьбе мечтала, сдуру сболтнула об этом Нинке с двенадцатого этажа, и что же получается – не нужна? Свободна? Мало того что весь подъезд теперь умрет со смеху, Нинка-то уж точно всем новость растрепала, так еще и опять в девках оставаться, опять искать, опять надеяться… Ну уж нет!

К тому же Федор не просто мужчина, он ее Мечта! Именно такого мужа Оксана хотела всю свою жизнь – сильного, властного, неукротимого. Ей должны завидовать! Обязательно! Выйдя замуж за Федора, она бы этим уж точно заткнула рот сплетницам и злобным подружкам. А что теперь? Какая-то молоденькая вертихвостка обогнала ее? И когда только успела! Где он с ней познакомился? Нет! Нет! И еще раз нет! Нельзя быть дурой и нельзя сдаваться. Пусть Федор видит, как он ей нужен, как она его ценит и хочет, а там, глядишь, и поймет, где счастье зарыто. Одумается!

– Я никуда не пойду. Отправляйся по своим делам, а я посижу здесь, подожду твоего возвращения. Приберусь в квартире, сготовлю ужин. Хочешь жареную рыбу или мясо, запеченное с луком? – Оксана закинула ногу на ногу и мило улыбнулась, будто они не ссорились. – Ты вернешься, поешь, и мы еще раз обсудим наши отношения.

Федор секунд пять размышлял: аккуратно выставить Оксану за дверь или все же попытаться достучаться до разума? Портить настроение перед встречей с Поляковым ему не хотелось, к тому же он опаздывал к назначенному времени. Частично смирившись с ситуацией, Федор ответил:

– Вернусь часа через три, надеюсь, ты уже уйдешь к себе… Дверь просто захлопни.

Как только Федор ушел, Оксана сразу же метнулась на кухню. Оценив обстановку: несколько грязных чашек и ложек, плита, далекая от идеального состояния, пыль на телевизоре и подоконнике, посеревший тюль, – она неторопливо надела фартук и активно принялась за уборку.

– Никуда он от меня не денется, – подвела итог Оксана, вытирая со стола.

Она прошлась с пылесосом по комнатам, отдраила ванну, балкон и замерла посреди гостиной с тряпкой в руках.

«Все равно я скоро стану хозяйкой этой квартиры. Так что ничего страшного, если ознакомлюсь с моим будущим имуществом немного раньше намеченного срока», – весело подумала Оксана и, сгорая от любопытства, начала «обыск».

Нетерпеливые руки побывали почти во всех ящиках, пробежались по полочкам, юркнули в карманы пиджаков и брюк, но ничего интересного обнаружить не удалось. Показалось, будто Федор стер свою прежнюю жизнь, уничтожив бумаги, фотографии, письма и все, что могло напомнить о давно ушедших днях.

«Интересно, где он шатался полтора года?.. И не связано ли его отсутствие с женщиной?»

Сейчас все мысли Оксаны были направлены только в одну сторону – кругом мерещились смазливые соперницы. Поверить в то, что Федор не хочет с ней встречаться по каким-либо другим причинам, она не могла.

В низкой пузатой вазе лежала связка ключей.

– Это, наверное, запасные от квартиры, – обрадовалась Оксана и устремилась к двери проверять.

Ключи к замкам подошли.

«Ладно, сейчас я уйду, зачем раздражать Федора, но отныне буду контролировать его жизнь. Можно, пользуясь его отсутствием, заглядывать в квартиру с проверками: не завел ли кого-нибудь, чем занят и вообще…»

Сунув ключи в карман короткого цветастого халата, Оксана захлопнула дверь и направилась к себе – довольная улыбка с лица не сходила до вечера.

* * *

Он плохо спал, с равнодушием взирал на еду, худел, забросил работу, привыкал к перепадам настроения и тем не менее был счастлив. Непередаваемо счастлив. Ольга. Стоило подумать о ней, как сердце начинало приятно побаливать, воспоминания накрывали волной, беспокойство и смятение поднимали с кресла и заставляли вышагивать по кабинету. Еще три с половиной года, и стукнет пятьдесят, а он, точно школьник, влюбившийся в одноклассницу, радуется пустякам и приходит в восторг от любой мелочи. Погода замечательная вне зависимости от того, идет дождь или нет, пробки на дорогах не раздражают, наоборот, дают возможность лишний раз подумать об Ольге. Мир прекрасен, и все в нем удивительно сочетаемо и сказочно волшебно. Бред, конечно, но волшебно.

Дмитрий Григорьевич Поляков только после интимного вечера с Ольгой наконец-то прочувствовал жизнь. Прожитые годы показались пустяком по сравнению с тем, что еще предстояло прожить. Он даже стал бегать по утрам. Купил спортивные трусы, красную майку с номером на спине и белые кроссовки с синими полосками по бокам. Вперед, вперед к светлому будущему!

Дмитрий Григорьевич не надеялся на продолжение отношений, он молился об этом. Но даже если Ольга больше никогда не захочет приблизить его к себе, ну так что ж, все равно он счастлив и всегда будет благодарен ей за подаренный вечер.

Пожалуй, только одно мучило душу, только одно терзало и омрачало минуты, часы и дни: он никак не мог помочь женщине, которую так страстно любил, никак не мог вынуть из ее сердца тревогу…

– Дмитрий Григорьевич, к вам мужчина. Федор Рябов. Говорит, вы его ждете.

– Да-да, пригласи. – Поляков, борясь с городским шумом, прикрыл окно, опустил жалюзи и посмотрел на Зиночку. Она стояла неподвижно, будто не слышала слов начальника. – Я же сказал, пригласи.

– Просто хотела предупредить, что он вылитый бандит, взгляд такой злой… Как в болото затягивает.

Поляков уже подустал от комментариев Зинаиды. Была у нее отвратительная привычка обсуждать всех клиентов, курьеров, сотрудников и гостей. В минуты раздражения Дмитрий Григорьевич даже подумывал уволить Зиночку, к чертовой матери, но потом остывал и приходил к выводу, что это его придирки. Идеальных секретарш не существует, а один маленький минус вовсе не является катастрофой. «Несколько маленьких минусов», – поправил себя Поляков.

– Он имеет право выглядеть так, как ему вздумается. Внешность человека еще ни о чем не говорит, – резко произнес он.

Дмитрий Григорьевич много чего хотел добавить к сказанному, но сдержался. Не говорить же Зиночке, что иной раз она напоминает женщину самой древней профессии, особенно в розовой плиссированной юбке, с трудом прикрывающей трусы, и абсолютно прозрачной блузке кремового цвета. Но зачем огорчать Зиночку? Промолчал, опять промолчал.