– Запамятовал? – усмехнулся Федор.

Сознание пенсионера поплыло. Разволновавшись, он глотнул вина прямо из бутылки, вытер губы рукавом и сильно тряхнул головой. Мозги, получив такую взбучку, вновь заработали вечным двигателем. Перед глазами задрожал образ странного сантехника, совсем недавно чинившего кран у Натальи. Кандидатура вполне подходящая, и какая разница, к кому он там приходил и что делал…

– Последним Валькиным хахалем был рослый детина. Волосы темные, глаза карие, нос прямой.

Федор потянулся за сигаретой.

– Как зовут?

– Имя не знаю, но зажимались на каждом углу. У Вальки совсем крышу снесло, думала, раз богатея подцепила, то все теперь можно. И это в девятнадцать лет! Куда мы катимся?! Что нас ждет?! Разруха и нищета! Раньше как было? Встретится парень с девушкой, погуляют немного, исключительно держась за руки, потом, значит, к родителям с поклоном. Мол, желаем жениться. А уж затем – под венец и в кровать. Сейчас же, сволочи, прямо в подъезде норовят совокупиться, чтоб им удовольствия ни в жисть не получать!

Чувствуя, что разговор уходит в другую сторону, Федор перебил Сухорукова:

– А с чего ты взял, что этот мужчина был богатеем?

– Я?

– Ты сказал, «богатея подцепила».

– Часы он носит золотые. Я в подобных вещах разбираюсь, тридцать лет в стоматологии проработал…

– Кем?

– Завхозом. Рабочий класс, понимать надо! Золото натуральное, без сомнений. Часы вроде и большие, но аккуратные. Я почему на них внимание обратил – странные, в магазинах такие на прилавках не лежат. Я не видывал. Два красных камня огнем горят, а сверху корпус объемный… – Мысленно потирая ручки, Сухоруков пустился в подробное описание. Не зря тогда хорошенько разглядел часики, знал, придется о них вспомнить. Вон с каким интересом гость слушает, глаза аж потемнели, пальцы в кулаки сжались.

Федор не просто слушал, он впитывал, втягивал с воздухом каждое слово Сухорукова. Такие часы действительно не могли лежать на прилавках магазинов, потому что были сделаны на заказ. А смастерил их Мотька Кашин по школьному прозвищу Барсук. И только один человек на свете мог их носить. Только один…

Стало душно. Федор закинул голову назад и стиснул зубы. Вереницей потекли вопросы, а за ними следом ответы – один за другим, один за другим. Бесконечный поток. Как же все просто, как просто…

– Когда ты видел его последний раз? – спросил Федор.

Икнув, Сухоруков ловко открыл бутылку с пивом и, сделав несколько глотков, посмотрел на гостя мутным взором. Выпитое вино сморило довольного собой пенсионера.

– Эта… Ну, эта-а-а… Был он… Э-э-э… – Сухоруков троекратно икнул, прилег на диван и продолжил свою заплетающуюся речь: – И ведь что обидна-а-а… Молодежь на все это смотрит. Н-да. Как его… Разруха и нищета! Совсем, гады, потеряли ее… эту… как ее… совесть…

Раздался храп. Федор подошел к Сухорукову и пару раз тряхнул его вялое тело. Тот лишь хрюкнул в ответ, чавкнул и пустил слюну. Беседу можно было считать законченной.

Не дожидаясь лифта, Федор бросился наверх, перешагивая через ступеньки. Картина в квартире Наташи не изменилась – два голубя сидели друг напротив друга, лучась счастьем.

– Наташа, у Валентины был друг?

– Нет, – ответила она, не сразу сообразив, о чем речь. – Я говорила…

– Высокий парень, такого же роста, как и тот, что ее увез. Глаза карие.

– Да не было у нее никого, – пожала плечами Наташа, не понимая, почему Федор заговорил об этом.

– К тебе кто-нибудь приходил, спрашивал про Валентину? Подумай хорошо, вспомни. С кем ты разговаривала про свою подругу после ее исчезновения?

– С соседкой… – Наташа вдруг почувствовала некоторое волнение, ей и самой показалось, будто от нее ускользает нечто важное. Она сморщила нос и задумалась.

– Нет, соседи и приятели меня не интересуют. Незнакомый человек. Темные волосы, нос прямой…

В то, что у Валентины не было близкого друга, Федор верил, но все же откуда в голове Сухорукова всплыл мужчина с часами…

– Сантехник ко мне приходил, сантехник! – радостно выпалила Наталья. – Мы с ним немного поговорили про Вальку. Я ее каждый день жду, только о ней и думаю.

– Ты вызывала сантехника или он пришел по собственной инициативе?

– Сам пришел, – ответила Наташа, чувствуя себя неуютно.

– У него на руке были странные часы?

– Не помню… Кажется, были. Желтые.

– А что произошло? – заволновался Иннокентий Петрович. – Я могу помочь?

– Нам пора, – тихо ответил Федор.

Оказавшись в машине, он открыл бардачок и достал фотографию Валентины. Угловатая девочка с длинными светлыми волосами…

– Как я мог не узнать тебя, как мог, – выдохнул Федор, качая головой. – Дурак, дурак, совсем в тайге одичал.

Он видел Вальку другой: короткая стрижка, шоколадные волосы, опухшая, поцарапанная щека, синяк под глазом, рана на подбородке, в глазах испуг. Другая и такая же одновременно. Она сказала, что ее зовут Марина. Била его сумкой, испугалась лягушку, забравшуюся под брючину, потеряла сознание, а потом, убегая, упала, поранив колено… Валентина Баталова жива и здорова, и никто ее взаперти не держит.

«– А я что, не в вашем вкусе?

– Не в моем. Малолетняя и ненормальная.

– Неправда, я не такая.

– Если хочешь, я остановлю машину, ты докажешь мне обратное, и я, возможно, вновь почувствую к тебе влечение.

– Нет!

– Тогда какая ты?

– Малолетняя и ненормальная».

Федор улыбнулся и убрал фотографию. Вспоминал ли он о Валентине с тех пор? Вспоминал, но редко. Это касалось его прежней жизни, а прошлое он гнал от себя прочь.

– Федор, прошу тебя, объясни, что стряслось? – вновь поинтересовался Иннокентий Петрович.

– Ты когда-нибудь искал то, что у тебя все время лежало под носом?

– Подобное со мной случается очень часто, – кивнул Кепочкин. – Вот и сегодня… Я встретил Наташу. Искал ее всю жизнь, а ведь мы живем совсем рядом. Полчаса на метро.

Федор вновь улыбнулся. Да, наверное, все и всегда случается именно так. Судьба. Уходишь, убегаешь, отворачиваешься, петляешь лесом и все равно наталкиваешься лбом на нужную дверь. А потом стоишь и думаешь: открыть или нет…

Что ж, пора возвращаться из тайги. Вот теперь пора.

* * *

– Ольга Кравченко прибыла в Москву два с половиной месяца назад, обратно в Париж не возвращалась. Именно поэтому я не смог отыскать ее сразу. Раньше Ольга прилетала максимум на полторы недели, вот я большой период и не охватывал. – Сергей положил ногу на ногу и посмотрел сначала на Казакова, а затем на Вальку. Сдержанно улыбаясь, он ждал ответной реакции, и та не заставила себя ждать.

– Как ты узнал? – быстро спросил Юрий Яковлевич.

– Ну, у меня есть друзья, – загадочно ответил Сергей. – Помогли.

– Значит, уже точно? Ольга в Москве? – выдохнула Валька и откинулась на спинку кресла. – Не думала, что это меня так… разволнует. Но где она живет?!

– Неужели ты и это выяснил? – Юрий Яковлевич вопросительно поднял правую бровь, над которой тут же образовались две короткие морщины.

Выдержав паузу, Сергей спокойно ответил:

– Дом отдыха «Грени-Люкс», номер двести пять. Между прочим, находится не так далеко от нас, километров сорок – сорок пять. Два с половиной месяца неуловимая Ольга прожила именно там.

– Молодец, Сережа, – похвалил Казаков и перевел взгляд на Вальку. – Считай, что все твои проблемы улажены. Чуть позже я встречусь с Ольгой, мы поговорим, обсудим сложившуюся ситуацию, если в этом появится необходимость… Пока информации мало. Мне кажется странным, что Ольга многие годы снимала номер в гостинице «Славянская», а теперь проживает совсем в другом месте, да еще длительное время. Хотя, может, на природе ей приятнее.

Чуть позже… Валька заерзала в кресле, борясь с любопытством и нетерпением. Они стоят на пороге разгадки, так зачем откладывать встречу? Нужно прямо сейчас ехать и разговаривать. Вдруг Ольга соберет чемоданы и вернется в Париж? Мало ли какие у нее дела и планы. А если она прилетела не одна? С сыном или дочерью?.. Легкий озноб пробежал по телу, и на несколько секунд Валька задержала дыхание, прислушиваясь к собственным ощущениям.

– Я тоже хочу увидеться с Ольгой, – сказала она и добавила: – Зачем тянуть, давайте встретимся с ней сегодня.

Казаков, улыбнувшись, покачал головой:

– Я нисколько не сомневался, что мне придется умерить твой пыл. Но, во-первых, – его голос стал суше и строже, – на данном этапе тебе стоит опасаться этой женщины. Возможно, Ольга умна, хитра и даже коварна: умеет располагать к себе людей, внешне вызывает доверие и при этом преследует свои цели. Валентина, ты еще молода, неопытна, тебя легко обмануть. Человек говорит: «Я хороший, я готов разделить с тобой все», но в этот момент думает: «Я возьму все себе, и никто даже не заметит». А во-вторых, сегодня я очень занят. К сожалению, у меня три договоренности и совещание. Наверное, ночевать я буду в Москве. Устал… – Юрий Яковлевич провел ладонью по лицу. – Но обещаю, завтра утром я свяжусь с Ольгой, и дело сдвинется с мертвой точки.

Валька согласно кивнула, улыбнулась и невинно спросила:

– А могу я посмотреть на этот дом отдыха? Издалека? Сергей меня отвезет. Пожалуйста, пожалуйста… Обещаю не выходить из машины. Честное слово, не выйду!

– Хорошо, – мягко ответил Казаков. – На поездку даю согласие. И прогуляться тоже разрешаю, но прошу, будь рядом с Сергеем. Потерпи, до решения этого вопроса осталось совсем немного.

Откладывать поездку Валька не собиралась, потому, покинув кабинет Юрия Яковлевича, сразу направилась в свою комнату, сменила бриджи на джинсы и немного накрасилась. Сорок километров рядом с Сергеем… Они могут поговорить об Ольге или поболтать о пустяках, время от времени он будет брать ее за руку и улыбаться… А еще надо где-нибудь остановиться и хорошенько нацеловаться. Валька развеселилась и в который раз вспомнила, как отправилась с Наташкой за босоножками. Сергей позвонил ей, протянул приглашение Казакова, а затем против воли усадил в машину и сам сел за руль. Если бы Валька тогда знала, какой он замечательный, то уж не стала бы падать в обморок, как изнеженная барышня, увидевшая на столе таракана. Да, она почти потеряла сознание в машине и потом приходила в себя… «Или я и есть изнеженная барышня?» – усмехнулась Валька, первый раз подумав о том, что, в принципе, склонна к обморокам от страха. С Федором, например… Дурацкая лягушка залезла под брючину и – хлоп! – в глазах темно. А раньше сознание не теряла, но раньше и не было для этого причин. Ну и пусть, какая разница. Счастье есть?

– Счастье есть, – тихо произнесла Валька и, услышав стук, привычно крикнула: – Заходи!

– Едем? – спросил Сергей, распахнув дверь.

– Да, – ответила она, представляя, как пробирается в дом отдыха, крадется по коридору и заглядывает в каждую дверь, вздрагивая при малейшем шорохе. Ах, да, Ольга в 205-м номере, не нужно ее искать, красться и куда-то заглядывать… «Но я бы и не стала, раз обещала Казакову, а то опять получится, как со странным Федором… Наука на всю жизнь!»

– Что-то ты больно хитро улыбаешься. – Сергей подошел ближе и замер, глядя на Вальку. В его карих глазах плясали искорки смеха, и это так нравилось. – Иди ко мне.

Он привлек ее к себе и поцеловал сначала в макушку, затем в висок, а потом долго-долго в губы. Валька положила руки на плечи Сергея, коснулась пальцами его шеи, подумала, что кожа у него горячая, и продолжила отвечать на поцелуй. В душе наконец-то появилась та самая уверенность, которую Валька ждала. Да, она скоро вернется домой, но Сергей ее не отпустит, не бросит – он будет рядом.

– Всегда скучаю по тебе, – шепнул он Вальке в ухо, заглянул в глаза и погладил по спине. – Через два дня у Казакова опять командировка, кажется, на сутки. Я приеду к тебе. Знаешь, что я хочу сказать?.. Я никогда не любил командировки Юрия Яковлевича так, как сейчас.

Сергей улыбнулся нежно, ласково, и Валька шумно вздохнула от переизбытка чувств. Наверное, он останется на ночь. Он же сейчас ей об этом сказал?

– Я теперь тоже буду любить командировки Юрия Яковлевича, – ответила Валька и, желая скрыть навалившееся смущение, торопливо и ворчливо добавила: – Поехали скорее.

Минут через сорок они уже вылезали из машины неподалеку от дома отдыха «Грени-Люкс». Двух мнений быть не могло – Ольга не нуждалась в средствах. Не каждому по карману провести хотя бы три дня в столь великолепном месте, а уж для того, чтобы прожить здесь два с половиной месяца… денег нужна куча. Валька огляделась и залюбовалась увиденной картиной.

Небольшие опрятные корпуса утопали в зелени деревьев и ровно подстриженных кустов. Разнообразные клумбы и сочные газоны тянулись вдоль вымощенных различной плиткой дорожек. Цветы прекрасно чувствовали себя в саду и соседствовали с изумрудными фонтанами, наполняющими воздух прохладой. Каждая скамеечка казалась произведением искусства и манила к себе: присядь на меня, отдохни. Аромат цветов не был резким, наоборот, своим тонким звучанием дополнял палитру красоты и уюта.