Доухан Балаева - Мадина

- - Что играть?

- - Сыграй, что самой больше нравится- попросил Иб. И Мадина заиграла свою любимую. Слегка склонив голову и опустив глаза, она чуть покачивалась и поводила плечами в такт мелодии, и неслышно притопывала носком несколько выставленной вперед ноги. Эту манеру заправской гармонистки она полностью переняла у Фатимы. Из- под тонких проворных пальцев, легко и непринужденно перебиравших клавиши, лилась плавная, немножко грустная старинная мелодия.

Увлекшись, Мадина словно совсем забыла о присутствующих. Чутко склоненная голова, едва тронутые загадочной улыбкой губы и светящийся задумчивой мечтательностью, устремленный теперь вдаль взгляд свидетельствовали о том, что играет она для души. С самого начала испытующе поглядывавший на нее Иб. все больше убеждался, что самонадеянно задуманная им оборона с каждой минутой неумолимо слабеет. "Как поразительно она изменилась за эти две- три недели. И с каким достоинством держится. . . "- думал он, отводя глаза из боязни, что его красноречивый взгляд будет перехвачен присутствующими. Но дело было вовсе не в том, что изменилась Мадина. Она была такой же, как и месяц назад. Весь секрет заключался в том, что сам Иб. видел ее теперь совсем другими глазами.

      Закончив играть, Мадина коротко вздохнула и, только сейчас заметив, что Лиды в комнате нет, встала, поставила гармонь. - Пойду я. - Я тебе пойду! - опять поднялся Беслан. - Садись и играй. - И не подумаю. С какой стати я буду одна с вами сидеть? Я же не артистка, чтобы по заказу. . . Между прочим, я играю только тогда, когда мне самой хочется. - Мадина пошла к выходу. - Хочешь, чтобы я насильно тебя усадил? Я могу! . . - Беслан сделал к ней угрожающее движение. Но Мадина вовремя увернулась: - Если хочешь, чтобы я подчинилась, - собери дев- к. А одна я здесь не останусь. Ошибаешься, если считаешь, что мне оч. приятно твое общество.

Закончив играть, Мадина коротко вздохнула и, только сейчас заметив, что Лиды в комнате нет, встала, поставила гармонь. - Пойду я. - Я тебе пойду! - опять поднялся Беслан. - Садись и играй. - И не подумаю. С какой стати я буду одна с вами сидеть? Я же не артистка, чтобы по заказу. . . Между прочим, я играю только тогда, когда мне самой хочется. - Мадина пошла к выходу. - Хочешь, чтобы я насильно тебя усадил? Я могу! . . - Беслан сделал к ней угрожающее движение. Но Мадина вовремя увернулась: - Если хочешь, чтобы я подчинилась, - собери дев- к. А одна я здесь не останусь. Ошибаешься, если считаешь, что мне оч. приятно твое общество.

- - Глянь, как она разг- ет! Ну никакого стеснения! - покачал головой Беслан. - Здесь ведь и помимо меня чел- к слушает. Хоть бы из уважения к гостю попридержала язык. - Что я такого сказала? Ты оскорбила нас уже тем, что выразила пренебрежение нашим обществом, - проговорил Беслан с напускной важностью. - Что касается тебя- уж как- нибудь переживешь такое оскорбление. А он? - И он тоже. Знаем мы, что ему гораздо приятнее другое общество. Видишь, как скучает, - подпустила Мадина шпильку Ибрагиму, и в самом деле сидевшему молча, задумчиво глядя в пол. - Какое же это общество, если не секрет? - поднял он на нее глаза. - Какой же это секрет? . . - бесхитростно улыбнулась Мадина. - При Розе- то, небось, не скучаешь.

Ибрагима неожиданно для него самого сильно задели ее слова. - Уверяю, что красавица эта вовсе не про мою честь. И насчет общества ты ошибаешься. . . - Скажи спасибо, что она не слышит этого. - Не веришь? Могу стихами сказать, если словам не веришь. И Ибрагим продекламировал: Нет, не ее так пылко я люблю Не для меня красы ее блистанье. . . - И не так вовсе! Зачем стихи коверкаешь? - Ничего я не коверкаю. А ты знаешь это стих- ие? - улыбнулся Иб, заметив вспыхнувший в ее глазах знакомый интерес. - Немножко знаю. Не надейся, не проведешь. Мы хотя и не такие ученые, но тоже кое- что знаем. - Тогда прочти, как правильно, - предложил Иб, довольный, что разговор направился в другое русло.

- - Я же не на уроке литературы. - Ну так и скажи, что не знаешь. А я, между прочим, правильно прочел. Зря споришь со старшими, - нарочно подзадоривал Иб. - Ты и не старайся меня убедить- напрасный труд. У Лермонтова так: Нет, не тебя так пылко я люблю, Не для меня красы твоей блистанье. . . Люблю в тебе я прошлое страданье. И молодость погибшую мою. . . - Жаль, у меня нет этих стихов, не то тебе пришлось бы признать поражение.

      - - А дальше как? - спросил Иб. со слабой надеждой продлить удовольствие, которое ему доставлял ее искренний порыв доказать свою правоту. - Дальше сам прочти, если хочешь. Попрощавшись, Мадина поспешно выскочила за дверь, предупреждая попытку Беслана помешать.

- - Так что оставила нас при своих интересах. . .

Ибрагим встал, принялся медленно прохаживаться по комнате. - И чего ты с ней спорил? Меня так и подмывало вмешаться, да удержала мужская солидарность. - Просто интересно было наблюдать за ней. Она спорила с таким азартом, словно от исхода этого спора зависела ее судьба, - снисходительно улыбнулся Иб, будто невзначай останавливаясь у окна. Он видел, как Мадина быстро пересекла двор, приоткрыв дверь кухни, заглянула внутрь, - видно, попрощаться с хозяевами- и тут же пошла прочь, отмахиваясь от Лиды, выскочившей из кухни и пытавшейся ее остановить.

Иб. второй месяц работал начальником цеха на том самом заводе, где проходил практику, будучи студентом. За это время он не раз побывал в доме дяди, но Мадину видел только однажды, да и то мельком, на улице. И когда мать, узнав, что Абукар приехал домой, решила в ближайшую субботу навестить его, Иб. охотно вызвался сопровождать ее, хотя не разделял ее тревоги, вызванной слухами о несчастных случаях, и посмеивался над ее нетерпением воочию убедиться в том, что брат вернулся с заработков невредимым.

Чрезмерные страхи Хавы объяснялись тем, что она оч. дорожила братом и жизни своей не мыслила без него. Давно потеряв мужа и оставшись одна с тремя сыновьями, старший из которых тогда только пошел в 1- ый класс, она оказалась, в сущности, почти без средств, и тем, что все- таки смогла поставить детей на ноги, была обязана своему един- му брату, который все эти годы всячески помогал ей. И то, что старшие сыновья уже женились и живут отдельными семьями, самостоятельно, а младший смог выучиться- тоже заслуга брата. По всему этому любая воля Абукара для племянников была законом, и выполняли они ее беспрекословно, тем более что он никогда не злоупотреблял своей властью и по отношению к ним никогда не применял грубого нажима. Собственно, в таковом и нужды не было, поскольку сама жизнь, с детства полная материальных трудностей и повседневных забот, рано сделала их самостоятельными, воспитала в них чувство ответственности, умение соизмерять свои желания и потребности с потребностями и возможностями всей семьи.

      Чрезмерные страхи Хавы объяснялись тем, что она оч. дорожила братом и жизни своей не мыслила без него. Давно потеряв мужа и оставшись одна с тремя сыновьями, старший из которых тогда только пошел в 1- ый класс, она оказалась, в сущности, почти без средств, и тем, что все- таки смогла поставить детей на ноги, была обязана своему един- му брату, который все эти годы всячески помогал ей. И то, что старшие сыновья уже женились и живут отдельными семьями, самостоятельно, а младший смог выучиться- тоже заслуга брата. По всему этому любая воля Абукара для племянников была законом, и выполняли они ее беспрекословно, тем более что он никогда не злоупотреблял своей властью и по отношению к ним никогда не применял грубого нажима. Собственно, в таковом и нужды не было, поскольку сама жизнь, с детства полная материальных трудностей и повседневных забот, рано сделала их самостоятельными, воспитала в них чувство ответственности, умение соизмерять свои желания и потребности с потребностями и возможностями всей семьи.

Чрезмерные страхи Хавы объяснялись тем, что она оч. дорожила братом и жизни своей не мыслила без него. Давно потеряв мужа и оставшись одна с тремя сыновьями, старший из которых тогда только пошел в 1- ый класс, она оказалась, в сущности, почти без средств, и тем, что все- таки смогла поставить детей на ноги, была обязана своему един- му брату, который все эти годы всячески помогал ей. И то, что старшие сыновья уже женились и живут отдельными семьями, самостоятельно, а младший смог выучиться- тоже заслуга брата. По всему этому любая воля Абукара для племянников была законом, и выполняли они ее беспрекословно, тем более что он никогда не злоупотреблял своей властью и по отношению к ним никогда не применял грубого нажима. Собственно, в таковом и нужды не было, поскольку сама жизнь, с детства полная материальных трудностей и повседневных забот, рано сделала их самостоятельными, воспитала в них чувство ответственности, умение соизмерять свои желания и потребности с потребностями и возможностями всей семьи.

Абукара застали дома одного. Сидя посреди комнаты на коврике, он совершал полуденный ламаз и на вошедших лишь взглянул искоса, не поворачивая головы. Только завершив молитву, он поднялся, широко улыбаясь, обнял сестру, ответил на приветствие. - Хорошо, что приехали, Хава! Я завтра утром к вам собирался. Как- никак, ты старше, а значит, - я первый должен был навестить тебя. - Какая разница- ты ко мне или я к тебе раньше. . . Главное, что живые- здоровые встретились- ответила Хава со слезами в голосе, растроганная видом брата. - Посмотри, как ты похудел! Разве можно так не беречь себя? . . . Лучше бы вовсе не ездил туда, не молодой ведь уже. Абукар и Хава расположились на диване. - Что же мне остается делать? Если дома буду сидеть, никто не принесет, не скажет: "На. . . ". А тех денег, что я здесь смогу заработать, мне и на свадьбах- похоронах давать не хватит. Сама знаешь: что ни воскресенье, то в одно- два места приглашения бывают. А не пойти никак нельзя. Так как вы тут жили в мое отсутствие?

      - - Что нового? - обратился Абукар уже к Иб, все это время стоявшему у порога, заложив руки за спину. Он, разумеется, не садился в присутствии дяди.

- - Да ничего нового, воти. - Как это ничего нового? Ты разве диплом не получил? - Диплом- то получил! - не сдержал Иб. улыбку, вызванную произношением дяди. - Скоро 2 месяца как работаю. Я же писал. . . - Но я об этом еще от тебя хотел услышать. Мне здесь рассказали, что ты не забывал мой дом, частенько посещал его. Я оч. доволен, что у тя хватает ума достойно вести себя, сознавать- что нужно делать, а чего нельзя- с чувством гордости за племянника проговорил Абукар.

Иб. невольно смутившись от такой похвалы, опустил голову, боясь выдать свои мысли, встретившись с взглядом дяди. Бедный дядя! Знал бы он, что причина этих его частых в последние месяцы визитов сюда отнюдь не в чрезмерном родственном рвении.

Когда иссякли разговоры о житье- бытье обеих сторон, когда все сколько- нибудь значительные новости последних 4- ых месяцев, в течение которых отсутствовал Абукар, были обсуждены, он сказал:

- - Я намеревался завтра вечером созвать немного людей на мовлат. Но раз вы приехали, пригласим к 12- ти часам- благо я еще никого не оповещал. Тогда вы завтра вовремя сможете домой добраться. Тебе ведь в понедельник на работу? - взглянул он на Ибрагима. - Может, для меня сейчас найдется какое дело? - Дел- то здесь достаточно будет. Подожди, пока Беслан вернется, вместе возьметесь. Что- то эти тоже задерживаются, - озабоченно добавил Абукар, поглядывая в окно. - Давно бы пора, если вообще сегодня собираются возвращаться. Иб. ушел за дом, расположился на ошкуренных бревнах, невесть для какой надобности заготовленных дядей. Он был доволен, что все так неожиданно хорошо складывается. Ведь помогать во время приготовлений непременно придет Мадина- в подобных случаях обязательно принимают участие все живущие поблизости родственники. "Кроме прочего, они с Лидой подруги, так что вероятность ее присутствия равна единице", - с удовольствием заключил он.

Со двора послышались голоса Фатимы и Лиды. Спустя несколько минут Лида прибежала к нему. - Ты почему спрятался здесь? Не слышал, что мы приехали? - Когда ты стала такой важной персоной, что тебя специально встречать надо? - Да ты должен был выйти мне навстречу хотя бы потому, что я сегодня в самом своем лучшем наряде! Лида покрутилась перед ним на каблуке и приняла картинную позу, подбоченясь и покачивая выставленной вперед ногой в новенькой туфельке на "шпильке". - Ну как? . . - выжидающе уставилась она на молча улыбающегося Иб.

      Тот окинул ее с головы до ног нарочито критическим взглядом. И в самом деле, Лида была необыкновенно нарядной. Сшитое по фигуре платье из тонкого шелка в редких букетах коричнево- белых роз, в продуманном беспорядке разбросанных по кремовому полю, ладно облегало полноватый стан девки. На груди, в заканчивающемся овальным мысиком небольшом вырезе, в едва улавливаемой взглядом ложбинке покоился на золотой цепочке большой кулон с янтарным камнем, заключенным в тоненькие золотые колечки. Точно такой же формы были и серьги. Безымянные пальцы обеих рук украшали дорогие перстни под стать кулону и серьгам.