Элизабет Тернер - Магия южной ночи

«Я люблю тебя, Рид Александер. Люблю всем сердцем». Она не произнесла этих слов вслух. Повернувшись, она вышла, оставив Рида наедине со своими мыслями.

Дверь спальни Леона оставалась распахнутой, и это предоставляло ему отличную возможность для наблюдения. Он видел, как Кристина тайно посетила спальню мужа. Вернувшись довольно скоро, она не выглядела ни счастливой, ни даже просто довольной. Всякие признаки супружеской близости отсутствовали.

Леон был рад узнать о том, что их союз заключен не по любви, а скорее по необходимости. Он довольно потер руки. Это идеально соответствовало его планам. Креол намеревался жениться на Кристине, когда закончится период траура. И ему вовсе не нужна была горюющая вдова, оплакивающая безвременную кончину своего благоверного.

Кристина Делакруа будет идеальной хозяйкой Брайервуда и матерью его детей. Естественно, отбудет требовать от нее верности. Вскоре она будет слишком занята детьми и домашним хозяйством, чтобы возмущаться по поводу его частых визитов в Новый Орлеан. Как многие креольские джентльмены, он будет содержать красивую квартеронку, поселив ее в домике возле доков. Леон улыбнулся в темноте, ложась в кровать. Ему не терпелось овладеть французской графиней. Чувствуя в ней страсть и сильную волю, он мечтал о том, как преобразует эти качества в соответствии со своими потребностями. Она бросает вызов. Он же, как никто, любит преодолевать трудности. Пора составлять план, как избавиться от единственной преграды на пути – от ее мужа. Уже засыпая, Леон подумал: «Почему Пьер Леклерк так долго не отвечает на мое письмо с расспросами, касающимися будущей мадам дю Бопре?»

На следующее утро после их возвращения в Новый Орлеан вопль Дульси нарушил тишину коттеджа. Двери спален распахнулись одна за другой, и все выскочили на крик. Рид первым выбежал во двор, за ним следовала Кристина. Жан-Клод, тяжело опирающийся о перила, замыкал шествие. Дульси что-то неразборчиво мычала, указывая на предмет у своих ног. Кристина увидела, что вызвало такую панику – черная ворона с вывернутой под странным углом головой. Жан-Клод брезгливо разглядывал тушку.

– Ц-ц-ц. И весь этот шум из-за дохлой вороны?

Дульси взвыла и прижала передник к пышной груди.

– Случится что-то плохое. Что-то плохое скоро должно произойти.

Кристина погладила ее по спине.

– Ну-ну, Дульси, успокойся. Толстуха обмахивалась передником.

– Это не просто мертвая птица. Нет-нет.

Рид и Кристина обменялись встревоженными взглядами.

– Дульси, – твердо проговорил Рид, – что ты хочешь сказать? Что ты знаешь?

Нижняя губа служанки дрожала, как у ребенка, что выглядело нелепо у женщины ее размеров.

– Это зло... черная магия.

– Полная и абсолютная ерунда. – Жан-Клод с отвращением потряс головой. – Птица просто врезалась в дом и свернула себе шею.

Взгляд Дульси метался от Кристины к Риду.

– Кто-то за вами охотится.

Кристина внимательно разглядывала ворону, потом сказала Риду:

– Кажется, у нее в клюве что-то есть.

Рид присел, чтобы разглядеть. Двумя пальцами он вытащил из клюва маленький кусочек бумаги. Поверх его плеча Кристина прочитала грубо нацарапанные буквы.

– Ну, – поторопил их Жан-Клод. – Что там?

– Ничего, – ответил Рид, поднимаясь. – Здесь только мое имя.

– Плохо, ой, как плохо. – Дульси раскачивалась взад-вперед. – Будет беда.

– Что тут у вас такое? – Спокойный голос Рози О'Бэньон несколько разрядил напряженность.

В суматохе никто не заметил, как она подошла. Из ее корзинки доносились аппетитные запахи корицы и свежеиспеченного хлеба.

– Только не говорите мне, – продолжала сиделка, – что вы все вышли из дома, чтобы поприветствовать меня, поскольку сегодня я последний день ухаживаю за графом.

Рид указал на комочек у своих ног.

– Кто-то прислал нам подарок с указанием моего имени. Рози вытаращила глаза.

– Иисус, Мария и Иосиф, – пробормотала она, торопливо перекрестившись. – Предупреждение вуду.

Жан-Клод почесал в затылке, удивленно нахмурив кустистые седые брови.

– Зачем кому-то?..

– Господин Делакруа, должно быть, приобрел себе сильного врага. – Рози перевесила корзинку с одной руки на другую. – Кого-то, кто желает ему зла.

– Я чуть на нее не наступила, – шмыгнула носом Дульси. Кристина взяла дедушку под руку.

– Почему бы нам не подняться наверх и не отведать того чудного угощения, что принесла Рози? А Дульси сварит нам свой особый кофе.

Уводя всех, Кристина оглянулась и увидела, как Рид осторожно взял птицу за лапки и пошел за дом.

Все собрались за обеденным столом и наслаждались сладкими булочками с кофе, когда с угрюмым видом вошел Рил. Жан-Клод испытующе поглядел на него.

– У вас есть какие-нибудь идеи по поводу того, кто мог прислать эту гадость?

Рид налил себе чашку кофе, старательно избегая встречаться со стариком глазами.

– Нет, но я собираюсь провести расследование. Может, это просто чья-то шутка.

Жан-Клод нахмурился.

– Ну, кто бы это ни был, у него превратное представление о юморе.

– К сожалению, многие черные здесь, в Новом Орлеане, занимаются иуду, – проговорила Рози с полным ртом.

Кристина пила кофе, не притронувшись к булочке.

– На острове Сан-Доминго церемонии вуду тоже были популярны.

Жан-Клод обеими руками оперся о серебряный набалдашник трости.

– В одном из наших разговоров Полли... то есть миссис Уэйкфилд, упомянула, что при правлении Галвеса ввоз рабов с Мартиники строго запрещался. Губернатор считал, что они погрязли в язычестве. Но, к сожалению, обычай уже укоренился.

Рози взяла еще одну булочку.

– Но кому могли помешать такие люди, как вы?

– И почему?

Вопрос Жан-Клода остался без ответа. Кристина и Рид старались не смотреть друг па друга: она занялась тем, что размешивала сливки в своей чашке с кофе, а его внимание привлекли крошки на камзоле. Кристина размышляла, испытывает ли Рид такую же, как она, настоятельную потребность срочно что-то предпринять. Время уходило, как песок сквозь пальцы.

Кофейня Мамы Джо оживала после полуночи. Рид наблюдал за всем происходящим, заняв выгодную позицию за столиком в дальнем углу. Молодые креолы, одетые по последней моде, разгуливали по залу, останавливаясь то у одного, то у другого столика, чтобы похвастаться перед друзьями выигрышем в какой-нибудь карточной игре или посочувствовать их проигрышу. Кто-то обсуждал прекрасных квартеронок и свои возможные любовные связи – обычай, который поддерживали практически все креолы. Рид слушал и наблюдал все это с приличного расстояния. Он чувствовал себя слишком старым и мудрым для такого легкомысленного времяпрепровождения.

Возможно, Кристина права и ему лучше покинуть Новый Орлеан, пока он еще в состоянии это сделать. Прошло уже столько времени, а он так и не доказал, что Леон убил своего брата. Но больше всего Рида угнетало то, что, если его опознают, наказание постигнет и Кристину. Ее репутация страшно пострадает. Общество не простит женщину, открыто живущую с мужчиной, с которым она не состоит в браке. Она может быть наказана и в судебном порядке за укрывательство преступника. Господи, что за женщина эта графиня – великодушная, любящая, страстная. О такой можно только мечтать. Умереть за нее. Она отдает все, ничего не прося взамен. А он не имеет права даже заикнуться о том, какие чувства к ней испытывает. Все, что он может для нее сделать, – это убедить ее покинуть Луизиану. Ее дед уже достаточно здоров, чтобы отправиться в путешествие. Рид знал, что никогда не простит себе, если с Кристиной что-нибудь случится. Ей будет лучше без него. Она сможет начать жизнь заново, встретить достойного человека, выйти за него замуж, занести детей.

Одна только мысль о ней в объятиях другого наполнила его душу болью. Его серые глаза потускнели, застыли. Он пообещал себе, что не притронется к ней после той ночи на галерее, и ему это удалось, хотя и стало большим испытанием.

– Вы не против, если я здесь сяду?

Подняв голову, Рид увидел человека с худым лицом и темными глазами с тяжелыми веками, что придавало ему заспанный вид.

– Кажется, мы раньше не встречались.

– Меня зовут Жерар Руссо. – Не дожидаясь приглашения, он сел напротив Рида и, вытянув длинные ноги, жестом приказал принести ему чашку кофе. – Я слышал, что вы интересуетесь одним моим знакомым, – безо всякого вступления сказал креол.

Рид небрежно откинулся на стуле и с любопытством посмотрел на этого джентльмена.

– И кто же этот ваш «знакомый»?

– Леон дю Бопре. – Имя упало, словно камень в тихий пруд. Принесли кофе, но Руссо к нему не прикоснулся. – Может, я чем-нибудь смогу помочь. Что именно вы хотите узнать?

Рид пожал плечами.

– Я просто интересуюсь, что он за человек, что о нем говорят его друзья и знакомые.

– И что же вам удалось услышать?

Рид узнал несколько интересных фактов. Оказывается, вражда между двумя братьями ни для кого в городе не была тайной. Вражда еще усилилась, когда их отец умер, оставив Гастона прямым наследником, Всех удивило, что братья собрались в Испанию. Но что самое важное, Леон славился повсюду своим злобным, неуправляемым характером.

С нетерпением дожидаясь ответа, Жерар Руссо барабанил пальцами по столу. Рид решил соблюдать осторожность.

– Я узнал, что дю Бопре – человек несдержанный и всегда мстит за обиды как действительные, так и воображаемые.

– Это правда. – Полуопущенные веки не позволяли увидеть выражение глаз Руссо. – Что еще?

Рид водил пальцем по ободку чашки.

– Еще меня интересует семья дю Бопре. Мне сказали, что его брат был убит при очень странных обстоятельствах во время заграничного путешествия.

– Это тоже правда. – Руссо наклонил голову. – Гастона убили в Испании.

– У меня сложилось впечатление, что братья не были близки. Что они соперничали.

– Иногда между братьями такое случается, – пожат плечами Руссо.

Рид изучающе смотрел на креола. Хотя тот и пытался казаться безразличным, что-то в его поведении настораживало. В нем ощущалась напряженность, готовность к каким-то действиям. Рид решил пойти ва-банк.

– Некоторые высказываются в том смысле, что Леон может быть ответственным за безвременную кончину его брата.

Руссо вскочил на ноги. Одним движением руки он смел на пол чашки, так что кофе обрызгал окружающих и пролился на пол.

– Как вы смеете порочить репутацию моего друга? – вскричал он. – Кто дал вам право совать нос в его личную жизнь?

– Я только повторил то, что слышал. – Рид старался говорить примирительно и негромко. Он осознавал, что в кофейне наступила тишина и все с любопытством наблюдали за ссорой. – Я просто пытаюсь выяснить, что он за человек.

– Вы оскорбили моего друга. Я требую извинений.

– Идите... к черту.

Руссо схватил со стола свои кожаные перчатки и хлестнул ими Рида по щеке.

– Вызываю вас на дуэль. Завтра на рассвете на площади Святого Антония.

Рил с опозданием понял, что попался на удочку. По местным обычаям он должен теперь биться на дуэли с Жераром Руссо. Ссоры в Новом Орлеане никогда не заканчивались дракой. Неписаный закон запрещал наносить удары. Человек, который забывал об этом, навсегда изгонялся из общества.

– Прекрасно, Руссо, встретимся на рассвете. Повернувшись, тот с триумфом покинул кофейню.

Перед рассветом Кристину разбудил громкий стук в двери дома. Поскольку Дульси еще не пришла, графиня набросила накидку и, не зажигая свечи, спустилась вниз. Она открыла дверь и увидела заспанного мальчишку лет десяти – двенадцати, дрожащего от ночной прохлады.

– Мисс Уэйкфилд сказала, чтобы я передал вот это. – Он протянул записку.

Кристина дрожащими руками зажгла свечу. Быстро пробежала текст: слова плясали перед ее глазами.

– Боже мой! – Она задохнулась от ужаса, отказываясь понимать смысл записки.

Мальчишка зевнул.

– Мисс Уэйкфилд сказала, что приедет за всеми в карете.

Кристина кинулась наверх. Предчувствие опасности, которое преследовало ее всю неделю, оказалось ненапрасным. По многолетней привычке она поспешила за помощью к деду. Жан-Клод оперся о локоть, когда она ворвалась в его комнату.

– Кристина, детка, что случилось?

– Р-рид, – заикаясь, с вытаращенными глазами проговорила она. – Он должен сражаться на дуэли на площади Святого Антония.

К Жан-Клоду вернулась его прежняя решимость, уверенность человека, привыкшего к тому, что его приказы выполняются без обсуждения.

– Иди оденься. Встречаемся во дворе.

Кристина поспешила к себе, надела первое попавшееся платье, накинула темную шерстяную накидку. Граф де Варенн уже ждал ее, когда, поднимая капюшон, она выбежала во двор. Карета Полли остановилась перед воротами, и ее хозяйка, разглядев их в темноте, сказала: