Я прислушалась к торжественному объявлению Эдуардо и насторожилась.

— Мисс Кастерлей готова для вас, мистер Блэкстоун.

Я встала и с протянутой рукой направилась к нему, как только он вошел в мой кабинет, его высокая фигура сразу же заполнила почти все небольшое пространство, отчего мое сердце резко упало.

— Калеб…

Он взял мою руку, но не потряс ее, а притянул меня к себе, целуя в щеку.

— Брук, — прошептал он мне на ухо. Его борода и мягкие губы на моей коже вызвали прилив жара, который угрожал меня сжечь. Он удерживал меня на несколько секунд дольше, чем следовало, потом отпустил. Я немного споткнулась, пятясь назад, чуть не упала. Он тут же подхватил меня, не отрываясь смотря мне в глаза. Я видела их цвет, они вспыхнули темно-синим, а вокруг зрачка появилась золотая окантовка.

Необычные, красивые глаза, от которых я не могла отвести взгляд, он удерживал меня своим взглядом.

До меня, наконец, дошло, что я совершенно не контролирую ситуацию, и это помогло мне выйти из его гипноза.

Чертовый ад… Калеб Блэкстоун. Эти фотографии, которые ранее я просматривала в Google и близко не передавали реальность этого человека во плоти. Я не внимательно разглядела его той ночью, когда мы впервые встретились. Да, я посчитала его красавцем, но там было сколько мужчин, которые окучивали меня со всех сторон, я была несколько рассеяна, поэтому особенно к нему не присматривалась. Вау.

Я убрала свою руку и направилась к своему стулу, молясь, чтобы мои ноги не подкосились.

— П-пожалуйста, присаживайтесь, — я указала ему на кресло, потом вспомнила:

— Могу ли я забрать ваше п-пальто?

— Нет, спасибо, я не буду его снимать, — он расстегнул пуговицы, прежде чем опустить свое большое мужское тело в мое розовое бархатное кресло-туфельку. Это было довольно несуразно, у меня даже появилось желание сфотографировать его, сидящим в этом кресле. Мне захотелось поцеловать это чертово кресло, потому что оно не скрипнуло, несмотря на то, что Калеб откинулся на спинку и расслабился в нем, словно оно было его собственным. «На самом деле, на данный момент он собственник этого кресла», — напоминала я сама себе. Его длинные вытянутые ноги в темно-серых шелковых брюках, четко очерченных на бедрах, казалось, заняли все пространство между креслом и моим рабочим столом. Я подтолкнула себя к своему стулу, перестав пялиться на него сверху. Теперь это образ…

Остановись. Перестань смотреть на него, как мужчину, точно полная дуреха.

Мне удалось усадить свою задницу в свое кресло и перевести на него внимание. С трудом.

— Я удивил тебя, не так ли? — он едва улыбнулся одной стороной рта, очаровательно и плутовато одновременно. В данный момент у меня имелась очень большая проблема. Как Марианский желоб, именно такой глубины, проблема.

— Калеб… пожалуйста, помогите мне понять, почему вы выбрали меня в качестве ведущего дизайнера для своего ремонта. Конечно, вы захотите получить дизайнера с гораздо большим стажем…

— Брук, я хочу тебя, — спокойно перебил он. — Это все, что тебе стоит знать о моих причинах.

В каком смысле ты хочешь меня? Здесь, на данный момент я чувствую совершенно разные флюиды, исходящие от Калеба Блэкстоуна, мужчины с красивыми и необычными глазами.

— Ну, если вы выдадите немного больше информации, то я смогу почувствовать себя более комфортно в данной ситуации. Я… Я младший дизайнер и у меня нет такого опыта работы, как у мистера Харриса и мистера Гуда, которые как раз подойдут для вашего проекта.

— Я сказал мистеру Харрису, что мне хочется, чтобы в дизайне пентхауса чувствовалась женская рука. Он разве не сказал тебе об этом?

— Нет. Он только сказал, чтобы я сделала все, чтобы вы остались очень довольны моим дизайном, — он ухмыльнулся на мое замечание, и странно при этом он не смотрел на меня не высокомерно, не дерзко… скорее шаловливо.

— Ну, ты сможешь сделать меня очень довольным, приняв этот проект, Брук, — он постучал по колену пальцем, а потом положил руку. Он явно не ожидал от меня отказа, правильно разыгрывая свои карты, сохраняя при этом нахальную ухмылку на лице.

Я никогда больше не получу такого шанса. Реконструкция пентхауса миллиардера сделает мне карьеру. Джон согласился. Если я откажусь, однозначно буду дебилкой, не заслуживающей называться дизайнером интерьера, тогда стоит вернуться к работе с засранцами такими, как Мартин.

— Хорошо. Я принимаю твое очень щедрое предложение работать над этим проектом, Калеб.

Его ухмылка превратилась в улыбку, от чего его сине-золотые глаза замерцали.

— Я очень доволен, Брук.

Калеб знал толк в двусмысленных комментариях, которые слетая с его уст, выглядели невинно и мило. Я почувствовала двойной подтекст в его словах, но он не перешел границы приличия, но мне было неловко находиться рядом с ним.

Он проверил свои часы, поднимаясь со стула, которые, вероятно, стоили столько же, сколько я должна была получить комиссионных за готовый проект.

— Уже начало шестого, я обещал тебе ранний ужин. Мы должны идти.

Он как будто взял на себя командование. Но это выглядело ненавязчиво, без особых усилий с его стороны. Потом я ощутила тяжесть его руки у себя на плечах, когда он помогал мне надеть пальто. Через минуту он выводил меня за дверь, крепко прижимая к моей спине свою руку. Я чувствовала странную смесь доминирования и уважения, исходящие от всего от того, что он делал, нравилось мне это или нет.

— Боюсь, что на улице слишком сильный дождь, но Исаак позаботиться о тебе, — сказал он, как только мы вышли на улицу.

Впечатляющий седовласый джентльмен открыл надо мной огромный зонт и препроводил прямиком к черному мерседесу, на меня не упало ни единой капли дождя.

Калеб скользнул на сиденье рядом со мной.

Дверь закрылась за его спиной, мгновенно заглушая шум дождя и города. Мы оба повернули головы, изучая и разглядывая друг друга. Мы не произнесли ни слова, я просто смотрела на него.

Мы чувствовали друг друга физически, поскольку сидели очень близко, поэтому нам ничего не оставалось делать, как только ощущать присутствие другого. Я чувствовала тепло его тела и аромат одеколона, которым он пользовался. Пряный и мужской — одурманивающий мои чувства от его близости.

Водитель замедлился на трассе, Калеб взял меня за руку.

Я не отстранилась. Мне не хотелось вытаскивать руку из его ладони, потому что мне очень нравилось, я чувствовала его тепло и защиту.

Он слегка вздохнул, но я услышала этот вздох. Он скорее походил на облегчение.

Я до конца не поняла, почему он решил выбрать меня за свои пять миллионов долларов для реконструкции пентхауса, но теперь мне было уже все равно.

Мне очень нравилось, как я ощущала себя рядом с ним. Спокойствие. Заинтересованность. Совершенно разные, но одинаковые по описанию чувства, когда моя рука находилась в руке Калеба. Может, с его стороны это выглядело немного самоуверенно или даже немного грубовато. Но странным казалось то, словно так и должно было быть.

11.

Калеб

Она пахла так приятно и выглядела такой хорошенькой, что мне потребовалась сдержанность, чтобы не прижаться к ней. Но я хотел. Я вообще хотел сделать многое с Брук.

И в какой-то момент мне необходимо было очутиться с ней рядом на заднем сидении автомобиля, чтобы я почувствовал себя расслабленно, совершенно расслабленно, что это было на самом деле, черт его знает, но чувствовал я себя именно так. На самом деле, это было не важно, потому что такого у меня еще не было. С ней мне приходилось начинать все с нуля. Освоение Брук было сродни пошаговому освоению территории, раньше я бы никогда на такое не решился. Я хотел предъявить свои права на нее, к ней, с ней. Я хотел большего, чем мог иметь, причем прямо сейчас. Я инстинктивно знал, что мне не стоит торопиться, чтобы заполучить хотя бы шанс на девушку, которая так глубоко пробралась мне под кожу, что я почти не узнавал самого себя. О такой любви говорил Лукас?

Мне даже не хотелось выпускать ее руку, когда Исаак припарковался перед рестораном. Хотя это было обычным прикосновением — ее и мои пальцы переплетались вместе. Обычное прикосновение. Но не совсем. Смэшинг Пампкинз понял бы мою боль. (СМЭШИНГ ПАМПКИНЗ (Smashing Pumpkins/Разбивающиеся Тыквы), американская рок-группа. Образовалась в 1988. «Смэшинг Пампкинз» сильно выделялись на фоне большинства коллективов 1990-х: как своей необычайной плодотворностью и творческой независимостью, так и астрономическими тиражами пластинок и многочисленными концертными выступлениями. При этом группа всегда удерживала непростой и невозможный для многих баланс между честным творческим подходом к музыке и впечатляющими коммерческими показателями.)

Поэтому, как только мы оказались перед входом в ресторан под тентом, укрытые от дождя, я взял ее снова за руку и не отпускал, пока мы не прошли внутрь и не сели за стол друг напротив друга. Не скрывая я рассматривал Брук, и это было бальзамом мне на сердце. Она, конечно, была красавицей, и мне нравилось смотреть на нее, но ее внимание, направленное на меня, не было похоже на внимание, которым меня одаривали раньше женщины. Она не отстранилась, когда я держал ее за руку. Она не прильнула ко мне, рассчитывая на большее. И она не показывала, что крайне нуждается в моем внимании. Она просто приняла его.

— Надеюсь, что здесь будет хорошо, — сказал я, глядя в свое меню. Boscono’s on the Hill был новый итальянский ресторан в Боскон-Хилл. — Я никогда не был здесь раньше. Мне предложила его моя ассистентка, когда я ей сказал, что хочу тихое место с отличной кухней и достойной винной картой. Я подумал, что тебе понравится итальянская кухня из-за той фотки, что ты прислала мне тем вечером.

— Здесь замечательно, и я уже знаю, что закажу.

— Даже я знаю, что ты закажешь, Брук. — Без сомнения, различные вариации фрикаделек. Мне нравился ее юмор. — Какое вино ты предпочитаешь? — спросил я.

— По слаще, в самой конце шкалы винной карты. Я надеюсь, это неплохо, — быстро добавила она.

— Я люблю все сладкое, — тихо ответил я и опять увидел, как она покраснела. Чертовски горячо.

Появился официант, чтобы принять у нас заказ и доставить самое дорогое Ламбруско, двадцать восемь долларов за бутылку (вероятно, в стоимость входила еще и тридцатипроцентная ресторанная наценка) я оценил ее незаинтересованность в своей респектабельности. Это было ново.

Я вспомнил, как приложился губами к нежно пахнущей щеке Брук, приветствуя ее в дизайн-студии. Мне хотелось лизнуть ее кожу, пройтись вниз по ее шеи, притянуть к себе и поцеловать в ключицу. Я хотел бы почувствовать, как она отзывается на мои действия. Интересно, как она будет выглядеть, когда мои губы будут бродить по ее телу? Какие звуки она будет издавать? Какая она во время секса? И на вкус она такая же сладкая, как это вино, которое мы пьем?

Предстоящий ужин был проверкой моего контроля, мне приходилось все время помнить, что нужно держать себя в руках, и вести себя тихо. Напор будет не правильным шагом по отношению к Брук.

Она мгновение изучала меня, прежде чем сказала:

— Сейчас ты напомнил мне человека, которого я знаю на острове.

— Да?

— Да, жениха моей бабушки. — Она покачала головой и улыбнулась. — Боже, это звучит так странно, но мне следует к этому привыкнуть, потому что свадьба будет через месяц, и я занимаюсь ее организацией.

— Поздравляю счастливую пару. — Я ничего не мог поделать, но мне, действительно, стало интересно за кого миссис Кастерлей решила выйти замуж в свои золотые годы. Готов был поспорить, что она по-прежнему была прекрасна, насколько я ее помнил — все так же мила, добра, настоящая англичанка, управляющая поместьем Блэкуотер, создавая вокруг идеальный комфорт, насколько это было возможно в нашей не идеальной семье. Я вспомнил, как она убирала за нами весь бардак, который могут совершить дети и при этом обладала огромным терпением.

— У меня почему-то возникла эта мысль, Герман будет моим дедом, когда женится на Нэн.

Герман? У меня стало покалывать затылок. Имя Герман было не столь распространенным. Судя по всему, я мог спокойно сказать, что единственный Герман, живущих на острове был моим дядей.

— Герман Блэкстоун?

— Ты родственник Германа?

— Он мой дядя. Итак, дядя Герман женится. Вау. Это круто. — Мне следовало рассказать Брук о Блэкуотер. Мне не стоило хранить эту тайну и скрывать что-то от нее. — Ты уже видела список приглашенных на свадьбу?

Она в недоумении покачала головой.

— Нет, они до сих пор составляют его.

— Думаю, я буду в этом списке, ты точно увидишь мое имя. — Если честно, то я был взволнован. Герман заслуживал крупицу счастья после того, как дерьмово женился первый раз. Тетя Синтия была не слишком хорошей женщиной. На самом деле, воспоминания о ней были скорее, как о чертовой гидре. Мать точно будет в не себя, когда услышит новость. Только представьте, бывшая прислуга выходит замуж за деньги семьи Блэкстоунов. Я даже уже слышал ее стоны над бокалом шардоне. Я бы солгал, если бы мысль о горе моей матери о новости Германа, не веселила меня до чертиков.