— Точно. Уильям Дж. Брукерманн это его основное предложение. Нет, с двумя «нн». Я уже сказал, он молчаливый партнер. Она не должна ничего заподозрить, или это будет полный провал. Хорошо. Конечно, да, прозондируй почву о ситуации. Я хочу узнать было ли это сделано раньше. Мы вернемся к этому разговору в середине недели.

Калеб закончил свой звонок и повернулся ко мне, ухмыляясь, как мальчишка, который только что нашел заначку конфет.

— Твой деловой звонок обрадовал тебя? — спросила я, мне стало любопытно по поводу его разговора.

— Да, очень сильно.

— Ты что-то покупаешь?

— Надеюсь, что да, — еще более загадочный ответ, но я не относилась к тем людям, которые будут требовать ответа. Если бы он хотел мне сообщить, он бы рассказал. Он ничего так и не сообщил мне о своем плане покупки земли и строительстве дома на южной оконечности острова. Я решила, что сейчас он совершал сделку именно по этому вопросу. Каким бы не было его дело, главное, что он получил хорошие новости, так что я оставила эту тему.

Я чувствовала его взгляд на себе, пока ехала по извилистым дорогам через холмистые пастбища.

— Чем ты хочешь заняться сегодня вечером? — спросил он через мгновение.

— Спасибо, что спросил, — я задумалась, — это избавляет меня от необходимости рассказывать тебе, что мы будем делать сегодня.

Он рассмеялся.

— Моя девушка решила воспользоваться своим колючим британским остроумием. Я бы защекотал тебя до полусмерти, если бы ты не была за рулем этого древнего средства передвижения.

Я изобразила шок.

— Ты опять оскорбляешь уважаемого Вуди? Я люблю это древнее средство передвижения, чтобы ты знал. Вуди здесь был и будет. — Я провела приборной доске под дерево, словно гладила собаку.

— Он конечно же останется здесь, но что, если Вуди будет с любовью отреставрирован и стоять в красивом большом гараже и наслаждаться своим выходом на пенсию? Ты можешь ездить на нем в его День рождения и по особым случаям.

— О, Калеб, не смей покупать мне новую машину. Мы уже говорили об этом, — ласково пожурила я его. Я знала, что таким образом он проявлял заботу, но я неловко себя чувствовала, когда вопрос касался денег.

Он вздохнул, как будто уступая мне, и я поняла, что он не очень сердится. Он был очень упрямым, когда чего-то хотел добиться.

— А что, если я покупаю себе машину, чтобы ездить по острову, а ты тоже на ней можешь ездить? Как тебе такая идея, я буду сидеть рядом? — Он приложил губы к моему уху. — Я должен быть уверен, что ты находишься в безопасности, или я буду все время волноваться, мать твою. Этот автомобиль слишком старый ему тридцать шесть лет, он не может быть надежным и обеспечивать тебе должную безопасность. Пожалуйста, не заставляй меня волноваться, детка. — Он поцеловал ниже моего уха, прежде чем возвратиться на свое место.

Очень упрямый.

— Мы можем обсудить это позднее, после того как я объясню, чем мы будем заниматься сегодня вечером?

— Будет ли это как-то связано с тем, что поможет тебе согласиться сесть за руль нового автомобиля со всеми мыслимыми функциями безопасности, который я собираюсь купить, чтобы пользоваться им на острове? — выстрелил он в ответ. Упрямый, но совершенно очаровательный.

— Вместе наслаждаться в моей огромной ванне на декоративных ножках, и массажем тебя… наверное, как-то поможет.

— Мне нравится этот план, особенно то место, где мы продолжим нашу дискуссию, детка, — коварно произнес он.

$$$

— Я хочу, чтобы ты, как мастер моего редизайна, включила в своей проект огромную ванну, — ласково сказал он.

— О? Потому что…? — он быстро сменил тему.

— Потому что я хочу сидеть с тобой в ванне часто. — Калеб притянул меня к своей груди, я полулежала спиной на нем в горячей воде, его руки удерживали меня в плену, и это было так прекрасно. Он прочерчивал дорожку своими пальцами по моей руке, двигаясь к шеи, а затем вниз к груди, вокруг соска, кружа, пока он не стал жестким и не запульсировал. Калеб любил после секса долго держать меня в своих руках. Это был один из его сладких способов выразить свои чувства. Один из многих.

Скорее всего наш секс на сегодня еще не закончился, потому что внизу спины я отчетливо ощущала его увеличивающийся член. Я задалась вопросом, каков будет его следующий шаг. Таким же потрясающим и захватывающим, чем мы занимались перед ванной? Когда я была над ним, объезжая его волшебный язык, а его член был у меня в горле, и я кончила ему в рот. Он снял меня с себя, прежде чем я нашла свой путь в реальность, положив на спину. Решительно схватил мою ногу и положил ее себе на плечо.

Потом он жестко трахал, сверля своими темно-синими глазами, пока его член двигался взад-вперед, и не стал пульсировать, предоставляя ему собственный оргазм.

Я находилась в состоянии вне времени и пространства, я даже не поняла, когда он успел наполнить ванную, в которой мы плескались сейчас. Калеб просто подхватил меня на руки и принес сюда, опустив в горячую воду.

— До сегодняшнего дня ты так не интересовался какая у тебя будет ванна, — напомнила я ему.

— Потому что у меня никого не было желания ни с кем принимать ванну.

— А сейчас я стала твоей ванной подружкой?

— Да… ванной подружкой, душевой подружкой, постельной подружкой — всеми ими. — Он двинул своими бедрами ко мне, чтобы я смогла почувствовать насколько жесткий и готовый он стал.

— Ты ненасытен.

— Ты заставляешь меня быть ненасытным, причем с самого первого взгляда. Я ничего не могу поделать с собой. Особенно когда твоя упругая голая задница прижимается к моему члену. Женщина, кем ты думаешь я являюсь? Пришельцем?

— Иногда, да. — Я слегка повернулась, чтобы встретиться с его глазами. — Иногда мне кажется, что ты не можешь быть настоящим человеком, таким великолепным мужчиной, таким добрым и щедрым… Калеб, я хочу сказать тебе кое-что важное…

Он остановил меня, прижав два пальца к моим губам.

— Подожди… прежде, чем ты скажешь, у меня есть просьба.

— Хорошо, — с интересом ответила я. — Какая?

— Сначала я хотел бы тебе кое-что дать. Эта вещь у меня уже несколько недель, но тогда я не совсем был уверен в твоей реакции, поэтому воздерживался тебе ее дарить, решил дождаться подходящего времени. Но, я хотел бы подарить ее тебе сейчас, прежде чем ты скажешь мне что-то очень важное. — Он наклонил ко мне голову. — Не против?

— Согласна, Калеб. — Я абсолютно обожала его таким. Он мог быть очень требовательным и доминирующим во время секса, а потом превращался в такого милого, такого романтичного джентльмена, которого даже невозможно вообразить. Не знаю, как у него так получилось, но это сочетание было для просто волшебным. — Я не могу тебе отказать.

— Я не могу отдать тебе мой подарок, находясь в ванне.

Мы оба рассмеялись, он помог мне выбраться из ванны. Это мне тоже очень нравилось. Калеб любил меня вытирать, а потом укладывать в постель после душа. Он был очень хорош в этом, он укутал меня супер мягким полотенцем из египетского хлопка. Он уделил больше внимания моей груди и даже оставил несколько легких поцелуев, пока вытирал меня.

— Ты такая красивая, стоя здесь передо мной, — прошептал он.

Калеб был очень хорош буквально во всем, и я даже не пыталась остановить слезы, которые катились по моим щекам, пока я наблюдала за ним, за его заботой обо мне. Он никак не отреагировал на мои слезы, как ни странно, от этого я еще больше влюбилась в него. Единственное, что он сделал, после того, как вытер всю меня, он промокнул мои слезы полотенцем, потом помог надеть халат.

$$$

Он протянул мне коробочку из красного бархата с тиснением Cartier сверху.

— Тебе, — сказал он с непонятным выражением, у меня сердце екнуло в груди.

Одетая в халат, я села рядом с ним и взяла трясущимися руками коробочку. Я подняла крышку — браслет из белого золота с классической бриллиантовой застежкой Cartier. На браслете были три подвески. Маяк, в верхней части которого был бриллиант, который олицетворят свет, маленький домик с круглым окном, в виде красного камня, и, наконец, замочек в форме сердца с маленьким ключиком, привязанным к ручке замка.

— О, Калеб, это так красиво. Спасибо. Спасибо за такой прекрасный подарок. — Я наклонилась вперед и поцеловала его. — Откуда ты его взял?

— Я нашел его, когда был в Абу-Даби, и подумал, что он тебе понравится.

— Больше, чем понравится. Я влюбилась в него. Откуда ты узнал, что я всегда хотела иметь браслет?

— Ну, я не знал, но надеялся, — сказал он. — Я очень рад, что ты в него влюбилась… означает ли это, что ты будешь ездить на новой машине, которую я куплю тебе? — Он взглянул на меня своим лучшим взглядом парня, отказать которому невозможно и еще улыбнулся, у меня расплавилось все внутри.

— Я вижу, ты не собираешься оставить вопрос по поводу машины. Ладно, я согласна на машину, но сейчас помоги мне застегнуть этот великолепный браслет, и скажи, почему ты выбрал такое очарование.

— Спасибо, — сказал он, аккуратно застегивая бриллиантовую застежку вокруг моего запястья. — Я хотел найти что-то такое, что могло бы напоминать тебе обо мне, когда ты будешь это носить. Я знаю, что К — это «Картье», но это также первая буква моего имени — Калеб, так что ты должна меня вспоминать, когда будешь одевать эту вещь. — Он подмигнул. — Маленький домик с круглым окном — это твой коттедж, а маленький красный камень в окне напомнил мне фрикадельку… так что у тебя есть коттедж с окном-фрикаделькой. Это ясно без слов. — Он хмыкнул. — Маяк — это Фэйрчайлд Лайт на южной стороне острова, где живет моя девушка. — Он нежно меня поцеловал. — Замок-сердце… и к нему есть только один ключ. Ключ — это ты. Ты мой ключ, Брук Кастерлей.

— Это самое красивое объяснение, которое я когда-либо слышала…

— Посмотри на оборотную часть замка, и ты увидишь мои выгравированные там инициалы. Твои я добавил на основание ключа.

Красивыми витиеватыми буквами были выгравированы инициалы КДжУБ на замке, на ключе были видны мои — БЭК.

— Чтобы я никогда не забыла, что ты — сердце, а я твой ключ? — спросила я.

— Точно, красавица.

— Что если я скажу тебе, что ты для меня также, Калеб? Что я — сердце, а ты — мой ключ?

— Я, Брук?

Я кивнула, мне потребовалось время, чтобы прийти в себя от натиска бурливших эмоций.

— Ты в моем сердце, Каааа…леб. Ты очень глубоко здесь, я думала, что ты стал здесь, внутри ч-частью меня… я думала… не хотела до-допускать эти чу-чувства. — Я растопырила пальцы и приложила к области сердца на груди, пытаясь сказать остальные слова. — Но мое сердце действительно заработало. Ты исцелил его, и то, что было сломано внутри, ты починил, оно стало жить. Теперь я знаю, что я чувствую. Я не поняла этого сразу, потому что никогда раньше не испытывала таких чувств, но я осознала их, когда ты уехал в командировку. Я ужасно скучала, но кроме этого, я видела, как ты сильно заботился обо мне, приглядывая за мной через своих родственников и друзей, пока ты был в отъезде. Вот когда я все поняла окончательно. И в то же время ты выбрал для меня этот прекрасный подарок, я поняла, что влюбилась в тебя. — Я взяла его лицо в ладони, потерла большими пальцами по его щекам и почувствовала щетину на его подбородке под своими пальцами. — Я люблю тебя, Калеб Блэкстоун, ты очень глубоко засел у меня в сердце.

Он на секунды закрыл глаза, переваривая мои слова. Я услышала, как он резко выдохнул и поняла, что он ждал этих слов от меня. И сейчас, наконец-то услышал эти три важных слова, он встряхнулся. Я чувствовала своими пальцами, как его бьет дрожь, как только я прикоснулась к нему. Я поняла, это было ясно как день, сказав Калебу, что я его люблю, это слова для него имели очень глубокое и важное значение.

Любовь к нему заставила меня кое-что понять. И это совсем не касалось социального статуса. Я люблю его… каждую часть его — красивую, щедрую, заботливую. И любить его было очень легко, словно он был специально создан для меня. И я видела, что тоже самое происходило с ним. Он полностью любил меня, такой какая я есть. Это не имело для меня раньше никакого смысла, но любовь к нему открыла мне глаза на этот поразительный факт. Любовь может быть просто любовью.

Калеб не произнес ни слова, он обхватил меня и поцеловал. Он целовал меня всю дорогу, пока нес наверх по лестнице. Он не прекращал меня целовать, снимая с меня халат, даже пока сбрасывал с себя джинсы, которые надел после ванны. Он продолжал меня целовать, когда мы были уже голые и вместе лежали на моей кровати, и он вошел в меня.

Когда мы соединились чуть ли не в одно целое, он сказал:

— Я люблю тебя, Брук. Только тебя.

Он не сдерживался после этого в словах, которые говорил мне.