Я вспомнил еще кое-что, и у меня появились подозрения, что ее действия тем вечером имели важную причину. Она сказала Олдричу, когда сломала ему нос: «Вы лапали меня своими руками. Этого теперь никому не сходит с рук».

Ее слова довели меня до безумия, видно Брук встречалась с каким-то парнем в прошлом, который применил к ней физическое насилие. Кто бл*ть посмел к ней прикоснуться без уважения? Обожания? Этот идиот, конечно, не заслуживал ее. А я? Важно ли для меня, заслуживаю ли я ее? Раньше я всегда думал о женщине, как о развлечении и хорошем времяпрепровождении, но так я думал раньше, и сейчас это меня смущало. На самом деле, я действительно не мог разобраться в своих чувствах в отношении Брук… во всем.

Я просчитывал свои варианты, хотя реально времени для этого у меня не было.

И тогда я решил позвонить своему брату Лукасу.

— Калеб, давно не разговаривали. Чем обязан…

— Лукас, кто такая девушка по имени Брук, у нее еще английский акцент, и она живет на острове с бабушкой?

— Хм… бро, ты не помнишь Эллен Кастерлей, домработницу в Блэкуотер? Она работала там всю жизнь, пока мы были еще маленькими.

— Эллен Кастерлей, наша добрая англичанка домработница, это ее бабушка? — я почувствовал, как у меня зашевелились волосы на затылке.

— Йееес. Брук приехала к миссис Кастерлей, когда погибли ее родители из Лондона. Тогда Брук было что-то около пятнадцати, и это была самая огромная новость, случившаяся на острове. Я помню, что все говорили об этом… почему ты не знаешь этого?

— Чертовски хороший вопрос, братишка. Когда это случилось?

— О, наверное, восемь лет назад или около того. Сильвия, моя домработница, скоро придет и я смогу ее расспросить более детально. Сильвия и миссис Кастерлей подруги, и она очень хорошо знает Брук.

Я произвел расчеты в уме. Сейчас Брук двадцать три. Восемь лет назад мне было двадцать три, и я не помню, чтобы приезжал на остров. Я перестал приезжать на остров, когда там появилась Брук, переехав жить к бабушке.

— Ясно, но почему Брук сказала, что Блэкуотер закрыт и уволены все сотрудники? Это же не правда.

Наступила долгая пауза, потом брат тяжело вздохнул на другом конце телефона, и я понял то, что он собирается мне сказать, мне не понравится.

— Калеб, ты когда-нибудь разговариваешь с мамой? Она закрыла поместье два года назад, когда заболел отец. Дом заколочен и выставлен на продажу. Когда появится покупатель его продадут.

— Нет. Ни за что бы папа не допустил, чтобы Блэкуотер был продан и ушел из семьи. Он так любил его.

— Когда ты последний раз был в Блэкуотер? на вечеринке своим вопросом брат загнал мне в сердце металлический шип. Он был прав. Наш отец любил остров и особняк. И мы наслаждались этим местом в наши летние каникулы, когда были детьми. Но потом мы выросли и потеряли к острову и особняку интерес. Или, может, только я потерял.

Это было чертовски давно.

— Как ты относишься, чтобы твой глупый брат приехал в твой современный пляжный домик в эти выходные?

— У меня достаточно пустых комнат, который может выбрать себе мой Бестолковый Брат. Ты воспользуешься своим чоппером или мне нужно отправить за тобой свой? (чоппер – вертолет)

— Очень смешно. Я всегда пользуюсь своим, осел.

7.

Калеб

— Виктория, можешь принести мне документы на всю недвижимость Блэкуотер? Я хочу все: налоговые вычеты, расчет заработной платы и пенсионные выплаты за десять лет.

— Ты хочешь, чтобы я запросила копии из офиса твоей матери?

— Офиса моей матери? Нет, я хочу получить все оригиналы, — мама имеет свой отдельный бизнес-офис для своих личных интересов и ведения личных счетов, в стороне от семейного бизнеса. Я никогда не задумывался об этом раньше, потому что мой отец для нее сделал все, полностью обеспечив ее до конца жизни, ее отдельное ведение своих дел было в основном как статус-кво даже после его смерти. Я находился в шоковом состоянии, поскольку должен был встать во главе всего бизнеса, взяв на себя основную часть бизнеса отца, когда он заболел, то тогда не обратил на эту деталь особого внимания, со всеми другими заботами она казалась мне настолько незначительной. Забавно, как с течением времени может все измениться.

Но недвижимость, которая была в моей семье в течение нескольких поколений, нельзя назвать незначительной? Она должна остаться, отец любил это место, и я не мог даже представить, что он когда-либо захотел продать его незнакомым людям. Он хотел бы, чтобы его дети продолжали наслаждаться островом, имея свои семьи. Семьи. Никто из нас не был женат и не имел семьи. Но когда-нибудь наступит такой день, когда мы захотим жениться. Моя сестра Уиллоу была помолвлена и, наверное, раньше всех обзаведется потомством. Помолвлена с парнем, который преподавал историю в университете Брауна, я встречался с ним только один раз. Один раз. Папа бы точно не встретился с ним более одного раза, если бы он был еще жив. «Ставь семью на первое место, Калеб». И я решил, что мне нужно получше узнать о своей семье.

Боль сожаления больно ударила мне в грудь, как только я поймал себя на мысли, что отец так и не увидел своих внуков от своих пятерых детей. Какое рода историческое наследие можно передать будущему поколения, если родовое имение выставили на продажу еще до того, как отца предали холодной земле? Господи, и моя мать приложила к этому руку. Она ни разу ни словом не обмолвилась мне об этом.

— Я спущусь к Мирне в архив, она сможет указать мне правильное направление, где искать. Знаешь, десять лет — это очень много документов, Калеб.

— Понимаю. Разложи их в коробки по годам, а Спенс поможет тебе поднять их ко мне в кабинет. Может складывать коробки у окна.

— Да, но Мирна захочет знать, почему мы выносим эти коробки из ее архива? — спросила она.

— Хорошая работа. Просто скажи Мирне, что они требуются нам для внутреннего аудита, поскольку мы ищем покупателей на эту собственность. Я не хочу, чтобы обо всем этом узнала моя мать, хорошо?

Виктория кивнула, и это был наш своеобразный код — «Есть, босс», в этом и была еще одна причина, почему она была отличным личным ассистентом. Она никогда не доводила дела до конфликтов, но главная причина была еще и в том, что я точно мог ей доверять.

— Виктория, — окликнул я ее у дверей, когда она почти уже вышла за дверь, — ты… ты знала, что Блэкуотер был выставлен на продажу?

— Да, — ее темные голубые глаза смотрели на меня с состраданием. Так смотрят люди, когда знают, что сообщают вам новость, которая окончательно может вас расстроить, но важным было то, что эту новость вы узнаете самым последним из всех, поэтому им становится вас жалко.

— Мои родители сообщили мне не так давно.

— Что они сказали? — мне необходимо было узнать.

— Что это позор, что такое великолепное место, как Блэкуотер, может перейти людям, которые не имеют связи с островом.

— Родители правы, — Блэкуотер не перейдет к незнакомым людям. Я знал это совершенно четко. Он может быть продан….

Мне.

— Мне также нужно, чтобы Спенс подготовил вертолет к семи вечера, успей с ним все закончить до этого времени, пожалуйста. Я останусь на эти выходные у Лукаса и навещу Блэкуотер сам.

— Лукаса?! — быстро переспросила она. — Передай ему… пожалуйста, передай ему от меня… привет.

Это было странно. Виктория всегда держала свои эмоции в узде, но как только я упомянул имя своего брата, она тут же потеряла свое самообладание, это означало одно — что-то происходило между ними. Лукас был щекотливой темой в нашей семье. В верхней части этого короткого списка стоял его брат близнец Уайатт и наша мать. Я остался в стороне от их войны, поскольку это было не мое сражение.

— Сделаю, Виктория, — ответил я с улыбкой, которую я редко выдавал, но сейчас просто почувствовал, улыбка была необходима. По крайней мере, она показывала, что я не всегда мудак.

$$$

В машине как раз было время поразмышлять, переварить все, что я узнал о поместье Блэкуотер, как оно управлялось. Многое из прочитанного не укладывалось у меня в голове, особенно для меня было неприятным откровением, что сотрудников просто уволили, не выплатив пенсионных выплат и компенсаций. Как такое было возможно? Я все еще пребывал в недоумении из-за того, что обнаружил в этих документах. Мой отец никогда не был монстром. Он всегда заботился о своих сотрудниках, и лояльность к нам всегда щедро вознаграждалась. В поместье даже не было медицинской страховки у обслуживающего персонала. Мне пришлось приложить усилия, чтобы сразу же не вступить в очередную конфронтацию с матерью по этому вопросу, но удалось сдержать себя.

Единственное, что постоянно крутилось у меня в голове слова Брук. «И нет никакой работы для женщины, которая отдала тридцать пять лет своей жизни, работая в одном из тех прекрасных особняков на западном побережье, а потом его закрыли и всех уволили». Каждая капля ее разочарования была оправдана. Миссис Кастерлей заслуживала гораздо большего, чем получила, вернее не получила ничего. Теперь это стало моей проблемой, я должен был все исправить.

— Исаак, закинь меня на улицу Херефорд к Harris & Goode.

— Да, сэр. Хотите хороший кофе из «Старбакса»?

— Не в этот раз. Мне нужно воспользоваться услугами дизайнера интерьера.

Был вечер пятницы, после пяти, поэтому движение было затруднено. Люди спешили получить фору на выходные, поскольку собирался дождь, который никак не мог решить, то ли пролиться на землю, то ли нет. Исаак остановился на красный свет на углу Массачусетс и Ньюбери, и масса людей ступила на переход перед нами… Я увидел ее в третий раз.

Брук.

Брук, чью фамилию я до сих пор не знал.

Прекрасная Брук, в прямом смысле этого слова, шла в мою сторону, как я догадался, двигаясь к станции метро Выставочного центра. Там она сядет на поезд, чтобы попасть на станцию Аквариум, откуда паромы перевозят людей и машины в разных направлениях: Кейп-код, Провинстаун и остров Блэкстоун. Я совершенно четко ее видел перед собой, пока она шла.

И мне не приходилось беспокоиться о том, заметит ли она, что я пялюсь на нее, поскольку стекла были тонированные. Спасибо, бл*ть, что стекла были темные.

Поэтому я наслаждался каждой секундой ее походкой, пока она переходила улицу прямо передо мной.

Мое сердце нещадно стучало, пока я пожирал ее глазами. Целиком и полностью пожирал каждую деталь в этой девушке, которая заразила меня желанием с самого первого момента, как только я ее увидел, и я окончательно убедился в этом, когда она говорила со мной своим знойным красивым голосом.

Она распустила волосы, но на этот раз прикрыла их мягкой черной шляпой. И всем своим видом выделялась из толпы, благодаря ребячливой розового цвета армейской куртке, высоким черным сапогам и облегающим кожаным брюкам. Брук обладала чертовски удивительными ногами. Я хотел бы обхватить их руками и прикоснуться к остальной части ее. Я зацеловал бы каждый сантиметр ее ног, прежде чем перешел к той части, где мы хорошо бы трахались и сл..

Нет, не трахались бы, потому что к ней это слово не подходило. А что тогда? Я не хочу, чтобы это было… Я так запутался, чего хотел на данный момент, я и так уже промахнулся несколько раз преследуя ее, поэтому пока задвинул свой план, сейчас всего лишь наблюдая, как она переходит дорогу.

Господи Иисусе, я испытывал очень страстное желание к этой девушки. Может похоть? Нет, для меня это было другое чувство. У меня не было сейчас той похоти, которую я всегда испытывал в прошлом. Это чувство было больше похоже на потребность. Настоящую, нефильтрованную, почти пугающую потребность… честно говоря, я был перепуган все этой нежной хренотенью, мать твою. Я не мог объяснить, почему, но чувствовал, что нуждался в ней. Брук была, как глоток свежего воздуха, в моей очень ограниченной узким кругом жизни. Изысканная, но не надменная. Сильная, но ее сила проявлялась в целеустремленности. Вспыльчивая, но не злая, до ужаса смышленая, и дерзость так и готова была сорваться с кончика ее языка. Кто-то же знал, кем она была на самом деле, но не за счет прав на частную собственность и престиж. Другими словами, она была полной аномалией в моем обществе.

На плече у нее висела кожаная сумка, в руке она держала стаканчик из «Старбакса». Выражение ее лица было таким же, как и на коктейльной вечеринке — милое, но с тем же оттенком грусти. Я продолжал наблюдать за ней в первом ряду, пока ее не поглотила толпа, закрыв от меня, как только она ступила на тротуар.

Она собиралась отправиться домой после окончания рабочего дня. Домой на остров Блэкстоун, где жила в доме на конце южного побережья, недалеко от Фэйрчайлд Маяка —там, скорее всего я не был со своих школьных лет, когда Джеймс, я и другие пили пиво под Маяком и устраивали подростковый беспредел.