Элейн Ричардс - Магнат

— Джон? — откликнулся Рубен Хейг. — Джон, как вам известно, я публично выразил свои соболезнования в связи с несчастным случаем с вашей маленькой племянницей, но я хотел поговорить с вами, чтобы лично засвидетельствовать свою симпатию и поддержку. Какая ужасная история!

— Да, конечно.

— Как дела у малышки?

Бурк потер толстым пальцем глаз.

— Она жива, Рубен. Но у нее много переломов. Долгие месяцы ей придется пролежать в гипсе. Возможно, потребуются дополнительные операции.

— О черт! А ведь на все хватило пары секунд!

Бурк прилагал огромные усилия, чтобы сдержать переполняющие его эмоции.

— Она, наверное, не сможет ходить…

— Послушайте, Джон, не тревожьтесь по этому поводу. Поверьте, с ней все будет хорошо. Я уже заявил, что приму все меры, чтобы она пошла на поправку. Вы меня понимаете?

Бурк, прислушиваясь к голосу техасца, унылым взглядом окинул свой кабинет, обшитый панелями орехового дерева.

— Она прекрасный ребенок, Рубен. Девочка так любила играть в футбол. Трудно представить, что она останется калекой…

— Джон, она поправится, не сомневайтесь.

— Надеюсь, вы окажетесь правы.

— Можете быть уверены, что так и будет. Один дюйм в сторону, и она была бы мертва. Подумайте об этом, Джон. Она могла погибнуть. А теперь, бьюсь об заклад, малышка поправится. Вам повезло, парень. Вам дьявольски повезло!

Бурк чувствовал, как судорожно сжимается его горло. Он прекрасно понимал, что означает сказанное Рубеном. Он понимал это еще до того, как Рубен произнес эти слова, но не хотел верить, что они могут быть сказаны. Однако выбора не было. А с возмездием — если оно вообще возможно — придется подождать.

— Я высоко ценю ваше участие, Рубен, — пробормотал Бурк.

— Не стоит благодарности, Джон, не стоит благодарности. Если я не ошибаюсь, мы собирались встретиться, чтобы обсудить наши дела. Но я подумал, что, может быть, вам будет удобнее, если эта встреча произойдет послезавтра, тем более что я сам смогу вылететь и лично явиться в вашу штаб-квартиру, а вам не придется даже пальцем пошевелить. Что вы на это скажете, Джон?

Бурк с ужасом понял, что плачет, и сильнее прижал к уху трубку.

— Прекрасно, Рубен, договорились.

— Ну что же, надеюсь, мы обстряпаем это дельце, а, Джон? А потом вы сможете посвятить всего себя уходу за вашей маленькой племянницей.

Бурк ничего не сказал. Он пробормотал какие-то вежливые слова на прощание и повесил трубку. Затем, вздрагивая от ненависти и беспомощности, закрыл лицо ладонями.

Джефф Коннери с утренней почтой получил письмо от Сэнди Меррит. Он вскрыл конверт и увидел ксерокопию написанной от руки неразборчивым почерком записки:

«Все бумаги Ли Коннери надежно спрятаны. Доказательства неопровержимы, хотя и ошеломляющи. Я убежден, что это убийство».

Сэнди Меррит внизу сделала приписку:

«Люк Эвери написал это и был убит. Сью Риган убита. Мой муж мертв. Ваш брат мертв. Вы все еще отказываетесь мне помочь?»

Джефф отложил письмо и почувствовал, как у него все внутри похолодело.

В плавательный бассейн Хейгов прыгнула покрытая золотистым загаром женщина. Солнечный свет заструился по ее телу, когда она, как золотая рыбка, скользнула в воду. Расположившийся со своей работой в патио у края бассейна Эд Клири поднял глаза.

Лорейн плавала, как профессионалка. Она заколола волосы черепаховым гребнем и надела черное бикини, подчеркивающее красоту ее обнаженного тела. Не по сезону жаркая погода сменилась более свойственной декабрю прохладой, но Лорейн, чтобы разжечь любовника, стремилась во всем великолепии продемонстрировать ему свои прелести.

Эд поправил очки, чтобы лучше разглядеть Лорейн, отмеряющую в бассейне метр за метром. Одет он был в синий спортивный костюм, перед ним лежала открытая папка. После полудня солнце уже потускнело, и его лучи мягко очерчивали совершенные геометрические формы дома.

Лорейн оперлась на каменную кладку по бортику бассейна. Капли воды сбегали по ее прелестному лицу, когда она снизу, из воды, улыбнулась подошедшему Эду. Ее обнаженные плечи сверкали на солнце.

— Присоединяйся ко мне, — позвала она его.

— Сегодня слишком холодно, чтобы купаться.

— Ты превращаешься в старого брюзгу.

— Оставь меня в покое, милочка. Я должен закончить эту работу и вернуться в город. Твой муж и свекор собираются купить одну из крупнейших энергетических компаний в стране, а я ищи средства на эту покупку. Скоро мне понадобится парень с ивовыми прутиками, который услужил Си, чтобы найти деньги там, где их нет.

Он усмехнулся про себя и хотел уже было вернуться к своим расчетам и графикам, но Лорейн шаловливо плеснула на него водой, и он взвизгнул от неожиданности и удовольствия. Отступив назад и вытерев руки, он взглянул на мокрые бумаги и воскликнул с внезапным раздражением:

— Хорошо, меня ты искупала, но не смей трогать мою работу!

Лорейн подтянулась на руках и поднялась на бортик бассейна. Отдельные части ее откровенно смелого купального костюма затейливо соединялись золотыми цепочками.

Она встряхнула волосами и кивнула ему:

— Брось полотенце.

Эд снял полотенце со спинки шезлонга и передал Лорейн. Легкими прикосновениями осушив лицо и плечи, она сказала:

— Нам надо серьезно поговорить, Эд. Мы не можем друг без друга.

Эд инстинктивно оглянулся на окна дома:

— Какие у тебя соображения?

Он пытался грубостью замаскировать свое волнение и возбуждение, но это плохо ему удавалось. Когда он смотрел на нее, его разум затуманивался, примерно так, как в холодную погоду запотевает лобовое стекло автомобиля.

Она продолжала так же решительно.

— Я не собираюсь прямо сейчас заниматься с тобой любовью. Дело намного серьезнее.

Резкость ее слов заставила его сосредоточиться. Он с сожалением коснулся бумаг кончиками пальцев, вышел из-за стола и направился к ней. Вдохнув свежий запах ее загорелой кожи и взглянув на нежные округлости ее груди, лишь слегка прикрытой полоской материи, он почувствовал, как в нем нарастает вожделение.

— Хорошо, я вижу, у меня не будет покоя, пока я тебя не выслушаю. В чем дело?

— Брось свои шуточки, Эд. Мне не до этого. Я потеряла чувство юмора.

— Я не шучу…

— Возьми меня за руки.

— Я думал, мы не будем…

— Пожалуйста.

Она протянула все еще влажные после купания руки, и он нежно сжал их в своих ладонях. Так, на расстоянии, не пытаясь прижаться к нему, она пристально вгляделась в его глаза:

— Я собираюсь уйти от него, Эд. К тебе.

Он тяжело вздохнул:

— Я понимаю тебя, Лорейн. Но именно сейчас это невозможно.

— Если это невозможно, я покончу с собой. И это не истерика. Я вновь пыталась уговорить его дать мне развод. Но он не хочет. Эд, он психически ненормальный. Решайся, Эд, решайся, пока не поздно.

— Ангел мой, ситуация настолько сложна, что у меня путаются мысли. Допустим, что Аарон действительно сумасшедший, однако если у человека столько денег и власти, он автоматически будет грести и одним веслом. Но судя по его отношению к тебе, он просто сукин сын, и я не чувствую никакой вины за то, что мы наставили ему рога. — У него перехватило горло от волнения, но он справился и продолжал: — Я действительно люблю тебя, что еще больше осложняет ситуацию. Единственный выход, как я понимаю, — это бросить ему вызов. И это будет чертовски опасный поединок.

Она высвободила руки и подошла к переносному бару, где смешала себе виски с содовой. Сделав большой глоток и успокоившись, она вернулась к Эду:

— Ты можешь делать то, что захочешь, дорогой. Ты — бизнесмен, у тебя много власти и возможностей. Если ты из ничего сумел сколотить состояние, то, чтобы добиться меня, сможешь бросить вызов и Аарону.

— На самом деле, Лорейн, у меня, как у бизнесмена, слишком мало возможностей. Все, что я умею, это думать, подсчитывать, делать выводы, анализировать поступки и побуждения людей. Я ввожу информацию в свой мозг и принимаю решения, основанные только на фактах. В моей голове хранится масса сведений, многие из которых тебе неизвестны. Поэтому наберись терпения.

Эд еще раз мысленно пробежал по основным пунктам своего плана. Он собирался лишить Хейгов их капитала. Но у него не хватало времени. Постоянные изменения, которые вносил Аарон в уже разработанную схему, путали все расчеты. Он не мог ничего объяснить Лорейн. Она могла проговориться и выдать его. Если это случится, Эд знал, что он уже покойник.

Лорейн чувствовала, как медленно ускользает между ее пальцами последний шанс обрести свободу. Она выпила еще виски и заплакала.

Эд смутился и подошел к ней, попытавшись взять ее под руку.

— Послушай, дорогая…

— Иди к черту!

— Чего ты добиваешься, Лорейн? Ты хочешь жить со мной? Но где? В Пэррише? Именно сейчас, когда я работаю коммерческим директором у Хейгов? Пока я занимался расчетами и графиками, ты развлекала Аарона сказками о добрых старых временах. А чего ты стоишь как домашняя хозяйка? Ты сумеешь замыть кровь и соскрести со стены мои мозги, когда он выхватит свой револьвер с унизанной жемчугом рукояткой и снесет мне череп?

— Хватит!

Ее голос превратился в визг, и она вырвала у него руку.

— Черт побери, будь же благоразумна, Лорейн! Ради тебя я готов руку дать на отсечение. Ты красива, умна, но ты принадлежишь Аарону Хейгу. И куда бы мы ни убежали, хоть к черту на рога, он найдет нас.

Его слова повисли в прохладном свежем воздухе. Тишину нарушало только далекое ржание лошадей и шипение фильтра в бассейне. Их нервы были настолько напряжены, что, казалось, они слышали, как пробегают по небу облака.

Лорейн выпила еще виски, а затем села на край бассейна, лениво шевеля ногами в воде. По поверхности бассейна побежали солнечные зайчики. Эд с жадностью смотрел на ее плечи и на вязь позвонков под ее поблескивающей тонкой кожей.

— Будь оно все проклято, Лорейн!

Она допила виски и поставила стакан на бортик бассейна рядом с собой. Солнце мягко освещало и грело ее затылок и разжигало алкоголь в крови до тех пор, пока она не почувствовала головокружение.

— Эд, я должна уйти от него. Сделай что-нибудь.

Когда Эд подошел и обнял ее за плечи, она сладострастно выгнулась и прижалась к нему. Вытянувшись на краю бассейна, она все теснее и теснее прижималась к нему, и вот так, обнявшись, они лежали на гладких, мокрых камнях. Она искала губами его рот и его руки, ласкавшие ее влажную кожу. Его пальцы нетерпеливо расстегивали золотые цепочки ее купального костюма, скоро узкие полоски материи упали с ее груди и обнаженных бедер. Застонав, он взял ее, а она грациозно и страстно изогнулась в его руках…

Кончив заниматься любовью, они еще некоторое время лежали на краю бассейна. Она лениво поглаживала пальцами его живот, опускаясь все ниже, к паху.

— Это становится невозможным, — хрипло прошептала она. — Никакого самоконтроля.

— К чертям собачьим! — с раздражением воскликнул Эд.

Она терлась о его тело, как котенок, а он охватил рукой ее тугие ягодицы.

— Я люблю тебя, — вновь прошептала Лорейн. — И не только потому, что ты должен освободить меня от Аарона.

Его глаза были закрыты, и голос, казалось, доносился откуда-то издалека.

— Лорейн, я был близок к успеху, но этот выродок опять вытянул счастливый билет. Господи, ему все нипочем! Он был у меня в руках, я почти сделал его… Если на этот раз мне удастся его прижать, то только через банки…

У нее от волнения чаще забилось сердце.

— Эд, в этом что-то есть…

— Помолчи, — шикнул он. — Ради Бога, дай мне подумать.

Она опять прижалась к нему, завитки волос между ее ног щекотали его бедро, а ее грудь скользнула по его ребрам.

Почти каждый в «Салуне отшельника» в деловой части Пэрриша знал, что Джолин — фамилией она пользовалась только при подписании деловых бумаг, — которая подается как гвоздь программы в кантри и вестерн-шоу, на самом деле жена Си Хейга. Все знали, что Си Хейг является владельцем этого клуба, и поэтому, пока подавали неразбавленное виски, пока устраивались шумные вечеринки и можно было легко снять девочку, почему бы не завизжать от восторга и не крикнуть лишний раз «браво» молодой привлекательной женщине с громким, разносящимся на все прерии голосом, даже если этот голос ничем, кроме поразительной мощности, не выделялся. Слушать ее было довольно приятно, она держала ритм и знала слова и выглядела дьявольски привлекательно и соблазнительно в свете юпитеров, к тому же и вся остальная увеселительная программа была составлена на славу, а по выходным выступали звезды стриптиза.