Алексей Егоров - Маки на стене

Этот новый год был самым счастливым из всех. При третьем ударе курантов, он сломал мне два ребра. При шестом, из сустава вылетело предплечье. При десятом я упала на паркет как подкошенная. До двенадцатого удара курантов я не дожила. Я потеряла сознание.

Я не люблю слабых людей. Я не люблю слабых мужчин. В последнее время он стал таким, стал слабым. Я не люблю его больше. Любила ли? Наверняка могу ответить на этот вопрос с откровенной утвердительностью. Иначе меня просто не было бы с ним рядом. Сильные люди не бьют, сильные люди монотонно и тихо разговаривают с вами, выпотрашивая содержимое вашей души. Выворачивая вас наизнанку, как куриный желудочек. Сильные мужчины не читают нотаций, не учат жить, не вызывают жалости и сострадания. Не лезут под кожу. Сильные мужчины просто садят вас на маленькую деревянную табуреточку, из тех, что продают в мебельных гипермаркетах на окраине вашего мегаполиса. Из тех, на которых проводят золотые годы, маленькие крепыши, в коллективных стадах детских садов. Из тех, что водятся в каждом порядочном жилище в респектабельном спальном районе. Все сильные мужчины держат дома такую маленькую деревянную табуреточку.

Потом, он смотрит тебе в глаза и снимает с тебя последнюю накипь.

Когда он первый раз ударил меня, в ту новогоднюю ночь, я сразу захотела вернуться обратно. Туда, куда несколько часов назад отправлялась за сигаретами. Я навела прическу, приняла душ, побрила ножки, облилась парфюмом, и накинув тапочки и домашний халатик выскочила за сигаретами. Такая была версия. Поймав такси, я поехала к нему. К другому мужчине. Он всегда ждал меня и всегда проездом. Наши с ним отношения можно характеризовать как собачьи.

В моей жизни он появился случайно. Я, почти собралась замуж, как вдруг увидела его. Какого-то взбалмошного, высокого, настоящего, обыкновенного до боли в сердце. Живого. Женщины ему были не нужны. Не поймите превратно, просто он был независимым. Терпеть не мог какой-то привязанности. А я привязалась к этому мужчине. Стала его тенью. Я постоянно смотрела на его руки, большие и, как мне казалось, очень теплые. Я воображала разные пакости с его участием. Я охотилась за каждым проявлением внимания с его стороны. В моих фантазиях, мы гуляли с ним по ночному пляжу. Совершенно обнаженные и пьяные. Он таскал меня на руках, кормил спелой черешней и читал Есенина. Постоянно сбивался, придумывал свои рифмы, путал строчки и вставлял из Пушкина и Лермонтова. Мы смеялись как умалишенные. Затем, он вырывал мое нижнее белье и заплыв на приличное расстояние, топил его в реке. С криками и гамом и ором. Это были фантазии? Или я просто живу воспоминаниями о наших днях.

И еще, на той вечеринке, когда мы впервые увидели друг друга, подруга подплыла ко мне и ненароком, увидев мой застывший и заинтересованный взгляд, прошептала:

— Попроси его, и он будет писать тебе письма.

— Письма? — Глупо переспросила я, но он, услышав наш разговор, сразу подошел к нам. Я сразу утонула в его взгляде. В нем было что-то от Бога. Он медленно достал записную книжку и вырвав листок, передал его мне. Раскрыв его, я прочла:

Мы так и не прогулялись с тобой, по сухому, прозрачному, еще теплому осеннему городу. Он, конечно же ждал нас, его аллеи, его тропинки, его дома. Я бы бесконечно провел тебя по тем местам, где ты вряд ли была, хоть и живешь здесь уже порядком давно. Там, где теряется время, где высотки медленно тают, открывая простор необъятного неба, и под ногами шуршит вечность брусчатки прошлых веков. Там, где стены домов настолько старые, что просто начинаешь уважительно к ним относиться. Где деревья пестрят всевозможными оттенками осени. Это именно то место, куда забредают только влюбленные. Они держатся за руку, дышат осенью, и не одно мгновение не проходит мимо них. Не один лист не упадет с деревьев без их взора, не одна секунда, не будет прожита зря.

— Это такая уловка? — Рассмеялась я, — вы так всех клеите?

— Даже и в мыслях не было, — утвердительно ответил он и ушел. А я осталась, с бокалом вина и с ним. С ним в сердце.

Как-то он сказал:

— Давай не будем опошлять нашу дружбу сексом. Это так хреново, поверь мне. После, мы уже не будем друзьями.

Друзьями мы перестали быть в тот же вечер. Нет ничего в природе страшнее, чем женщина, которая чего-то очень сильно желает. Я желала его, и он был моим призом. Это был тот случай, когда он мог месяцами пропадать где-то, но, по первому звонку я неслась к нему как девочка. Это сложно объяснить. Что я испытывала к нему? Любовь? Вряд ли. Это была собачья страсть. Я вела себя как сучка в определенные дни, совершенно обезумевшая кошка, наркоман испытывающий ломку. Один его звонок;

— Привет, я тут проездом на два часа, я в гостинице «Морская», если хочешь, мы можем увидеться.

В тот вечер случилось именно так. Единственной моей ошибкой, было то, что я рассказала своему дружку о нем. Я рассказывала это не для того, чтобы между нами не было тайн. Я просто хотела понаблюдать за его реакцией, как он поведет себя, как отреагирует на то, что когда-то у меня был мужчина. Мужики наивные люди, и такие новости становятся для них просто откровением. Конечно, это странно, ведь девушке, с которой ты встречаешься, двадцать шесть лет. И думать, что до тебя она жила монашкой — затворницей, верх глупости. Но, многим мужчинам хочется верить в это, и они сильно удивляются если это не так. А от некоторых, в конце такого повествования можно услышать злобное и проштампованное, — Да ты еще и шлюха!

— Вот такие новости малыш, представь себе, и такое случается. И до тебя меня любили мужчины, дарили цветы и романтично вздыхали. Да, я спала с ними. Да я шлюха, теперь тебе легче милый?

Он конечно все мне простил, и я конечно пообещала ему никогда не скрывать от него своих чувств.

— Как только я полюблю другого мужчину, сразу сообщу тебе, — сказала ему я и добавила, — Милый, ты будешь первый, кто узнает об этом.

Мы тогда долго смеялись. Но я — то знала, что это не так.

В тот вечер тихонечко затрещал мой мобильник. Я подняла трубку, прослушала текст и тут же отправилась за сигаретами.

Когда я вернулась, он даже не посмотрел в мою сторону, как пес обнюхал меня и я стала его куклой для битья. Боже, как же я ликовала. Моя психика так странно отреагировала на его побои. Я думала о нем, о его руках, о его губах. Он бил меня и пыхтел как перед оргазмом. С каждым ударом боль притуплялась и я шептала и шептала:

— Давай, давай малыш. Давай еще. Ты лучший. Ты самый ласковый из любовников.

Шептала и хотела вырваться из кожи и улететь в эту злополучную гостиницу на окраине города. Я ликовала. Он подводил черту под нашими с ним «отношениями».

— С новым годом любимый, с новым счастьем — и я отключилась.

К своим двадцати шести я не обладала таким опытом. Я имела высшее образованнее, хорошенькую фигурку, веселый нрав и немного любви.

* * *

— Вы на собеседование?

— Да, я недавно решилась работы, вернее мой дружок решил меня средств к существованию. Знаете, да я все там написала, собственно, — Я глупо теребила в руках анкету и искала в комнате точку, в которой можно было найти приют моему блуждающему взгляду.

— И все же?!

— Он содержал меня, потом отправил в реанимацию.

— Он бил вас?

— Один раз, первый и последний, — более уверенно проговорила я.

Где-то прочитала, что на собеседованиях нужно отвечать утвердительно и четко. Так, как будто ты точно знаешь, что говоришь истинную правду и сомнений в этом нет. Я старалась отвечать именно так. Получалось ли?

— Один? — Строго переспросил, не высокий прилизанный паренек в душном, сером костюме.

— На новый год, я вышла за сигаретами, и…

— Опыта у вас конечно нет?

— Для меня просто не совсем понятно, что именно нужно будет делать? — Затараторила я, но он прервал мою речь коротким движением руки:

— Вы нам подходите. Вот, ознакомьтесь с договором, хотя нет, лучше я вам все так объясню.

Я радостно занервничала. В объявлении говорилось. Требуется девушка — референт. Требование… приятная внешность, высшее образованнее (гуманитарное). Особенно мне понравилось то, что образование в этом предложении стояло на втором месте. И это, и пугало, и привлекало одновременно.

— ОН, очень состоятельный человек. Вы будите сопровождать его в те дни, которые он определит для этого. Вы будите ужинать с ним или завтракать, это он решит сам. Вы будите обсуждать с ним прочтенные книги и просмотренные фильмы. Вы не будите с ним спать. Вы не будите с ним жить. Он будет присылать за вами машину. Связь с ним, вы будите держать вот поэтому сотовому телефону.

Он передал мне новенькую трубку и монотонно продолжил:

— Чтобы успешно и эффективно работать с ним. Вам нужно запомнить несколько простых истин. Первое, никогда вы не звоните ему первой. Всегда он первый звонит вам. Если вы набираете его номер, вы лишаетесь работы. Вы всегда одеваете на встречи то, что он выбрал для вас. Если вы приезжаете в своей одежде, вы лишаетесь работы. В беседах, вы всегда говорите правду. Если вы лжете…

— Я лишаюсь работы, — Опередила его я и улыбнулась. — А?

— А, — скучно поправился он, поняв мой главный вопрос, — сто пятьдесят тысяч.

— В месяц? — ошарашено спросила я.

— Сначала в неделю, — номенклатурно протараторил очкарик, — Дальше посмотрим.

Я поправила прическу, нацепила солнцезащитные очки, и выскочила из офиса. На улице бушевала весна. Местами, еще таял серый, прошлогодний снег, но в воздухе уже пахло этой весенней придурью. В больнице я провела почти три месяца. Ко всему прочему, прочитала, лежа на больничной койке, кучу книг. Обогатилась духовно. Как змея, сняла с себя старую жизнь, и напялила новую. Теперь, у меня была новая квартира, работа, и… я была в поиске нового мужчины. Конечно, думала я, он еще будет проездом в нашем городе. И конечно, я побегу к нему как последняя шлюха. А возможно и нет. Это будет зависеть от моего нового избранника. Такое, всегда зависит от мужчины. От того, кто рядом.

Теперь, мне придется проводить время с мистером Икс. Странно, почему с ним не нужно будет спать. Не то чтобы я этого очень хотела. Запретный плод сладок. А если он красавчик?

Я бегом пересекла улицу и заглянула в уютное кафе на углу площади. Заказала чашечку кофе и закурила, что делала после больницы очень редко.

Мысли роились в моей голове. Мысли, это то, что было по-настоящему моим.

— А если он красавчик? Хотя, женщины не влюбляются во внешнее. Поступок, вот что зажигает. Иногда одного взгляда достаточно для переключения этого заветного тумблера. Иногда, для этого нужны годы. Иногда просто хочется попробовать полюбить, и это самое страшное. Потому что все это заканчивается плохо. Как в моем случае. Лучше быть одной, чем с «мужчиной». Одиночество не порок. Порок, это дать кому-то надежду, не имея серьезных намерений. Не чувствуя происходящее кожей, давать ему прирастать к тебе. Приручать его к себе. А потом, эти бесконечные вечера с молчанием. И вам уже не о чем поговорить. Вы, два одиноких человека, живущих под одной крышей. Это страшно. Это моя жизнь.

О нем

Дождь, опять мне душу изводит дождь, мелкий пакостник. И нет, чтобы вылиться сразу, но это видимо не в его характере, и потому он занудно и мерзко сыплет на мою голову свою влагу, как будто хочет пролить меня насквозь, до костей. Я молча стою у своей черты, и, казалось бы, можно сделать всего шаг, и свет окутает меня, и немного согреет, или же подарит надежду. Но я упрямо стою, стою и смотрю на тебя. Ты как в огромной стеклянной витрине, там с тобой твои друзья, наверняка родственники, и куча непонятных мне, и незнакомых людей. Ты сегодня выглядишь потрясающе, чуть укороченное черное платье, уложенные волосы, улыбка, и меня конечно не видишь. Да и не можешь увидеть, так как полоска света, как граница у моих ног скрывает мой силуэт от твоего взора. Но вдруг ты как будто что-то почувствовала, ты подошла к стене из стекла, и попыталась вглядеться в кажущуюся тебе пустоту. И мне бы сделать маленький шаг, и ты бы увидела меня мокрого, глупого, непонятно зачем здесь стоящего. Но я стою и смотрю на тебя,

Ты медленно проводишь рукой по стеклу, провожая пальцами капли дождя с моей стороны, и ты как будто загрустила, задумалась, но эта ежесекундная пауза быстро проходит. Тебя кто-то отвлекает, и ты закуриваешь сигарету но все же в ту секунду ты что-то почувствовала, чем-то прониклась, что-то вспомнила. Потом закурила, закурила и забыла.

Все приходящее в этот мир, тленно и имеет начало, и имеет конец. И, как бы печально это не звучало, но это, по всей видимости, именно так. И, приближает ли человек свой конец сам, или делаю это я, в сущности разница не большая. Если вопрос во времени. То это спорный вопрос. Кто осмелится высказать такие предположения как, — «Эх пожить бы еще недельку, или денечек». Но, по большому счету, если в этом истина и смысл, хоть малюсенькая правда? Проводя свой день в бессмысленной рутине, бегая за автобусами, подкрепляясь на остановках собачьей едой, не находя не единой минуты для главных, таких простых вещей, есть ли смысл влачить свое существование дальше? Это, как лошадь, что сорвалась в галоп. Но, не от того что били ее по холеным бокам, она просто захотела чего-то другого. И, как бы печально это не звучало, сама смерть, это порою то самое изменение чего-то. Зачем есть свою жизнь?