Клодин покивала — да, конечно, бред! — вслух же сказала:

— Он просил позвонить отцу, ему нужен адвокат.

Дотянулась до сумки и достала оттуда блокнот, который называла дневником и записывала в него какие-то пришедшие в голову мысли, события дня, если таковые заслуживали внимания, и адреса и телефоны не первоочередной важности. Туда же она в свое время записала и телефон Каррена-старшего, собиралась перенести в записную книжку — и забыла.

Перед тем, как набрать номер, посидела еще с полминуты, мысленно готовясь к разговору. Она, одна из немногих, знала, что значит предостережение Ришара «только аккуратнее!» — у его отца в последнее время были проблемы с сердцем, он собирался ложиться на операцию, но скрывал это от всех, кроме близких друзей.

Наконец набрала номер. Отозвался Каррен-старший почти сразу:

— Алло… сынок?

— Здравствуйте, мсье Каррен. Это Клодин говорит.

— Здравствуйте, Клодин, рад вас слышать! — в первый момент он действительно обрадовался, но тут же в голосе прорезалась тревога: — Что…

— Мсье Каррен, я звоню по просьбе Ришара! — перебила она — сразу, чтобы ни на миг не подумал о самом плохом! — Он арестован, ему нужен адвокат. Он сейчас в Данвуде, в полицейском участке.

— Что случилось, в чем его обвиняют?

— В убийстве.

— Но… — голос Каррена растерянно дрогнул, — этого не может быть. Ришар… он не…

— Мсье Каррен, — снова мягко перебила его Клодин, — я давно знаю Ришара и не сомневаюсь, что тут какая-то ошибка. Но ему нужен адвокат, и как можно скорее, — подумала, что ее собеседнику, наверное, требуется время, чтобы придти в себя, и предложила неуверенно: — Может быть, мне этим заняться?

Но Каррен за считанные секунды успел собраться и ответил решительно и деловито:

— Нет, Клодин, спасибо. У меня есть в Айдахо нужные связи, — секунду помедлил, словно колебался. — Ришар ночью оставил мне сообщение — сказал, что встретил вас там, на конкурсе. Вы все еще в Айдахо?

— Да, я недалеко от Данвуда, на военной базе, так что если что-то нужно…

— Возможно, понадобится. Я буду держать вас в курсе. И, Клодин…

— Да?

— Еще раз — спасибо вам.


Следующий раз телефон зазвонил через час.

Клодин встала, умылась, попыталась сделать завтрак, но все валилось из рук, так что в конце концов Томми, обняв за плечи, отвел ее и посадил в кресло; погладил по голове, сказал:

— Не мучайся ты так! Все образуется — разберутся и отпустят.

Она благодарно потерлась щекой об его руку.

Завтрак он приготовил сам: сварил кофе и запек в микроволновке несколько ломтиков ржаного хлеба с сыром.

Клодин выпила кофе и через силу склевала пару тостов — только чтобы его не обижать — и, когда раздался звонок телефона, сломя голову бросилась к тумбочке.

Незнакомый мужской голос спросил по-французски, с сильным акцентом:

— Могу я поговорить с мадемуазель Клодин?

— Да, это я! — ответила она по-английски.

— Меня зовут Захария Смит, — мужчина тоже перешел на английский, — я буду представлять интересы господина Каррена. Через сорок минут я буду в Данвуде. Вы не могли бы тоже подъехать туда?

— Да, конечно!

— В таком случае, встретимся у здания городского суда. Моя машина — вишневый «Рено».

— Хорошо, я выезжаю, — бросив трубку, Клодин лихорадочно помчалась одеваться. Поймала вопросительный взгляд Томми и объяснила на ходу:

— Это адвокат Ришара звонил. Просил меня приехать сейчас в Данвуд.

— Зачем?

— Не знаю. Просил — значит, наверное, надо. Я тебе позвоню.


Когда Клодин выехала на Баклер-плаза, главную площадь Данвуда, где друг напротив друга высились два здания-близнеца — мэрия и городской суд, вишневый минивэн «Рено» с тонированными задними стеклами уже стоял рядом с бутиком «Старое типи[24]».

За рулем сидел шофер в форменной фуражке.

Клодин собственного шофера не имела, поэтому была вынуждена припарковаться на боковой улочке, где бордюр не был выкрашен в желтый цвет[25], пешком вернулась на площадь и побарабанила пальцами в окно задней двери.

Дверь приоткрылась, оттуда высунулся брюнет лет сорока с острым подбородком и глубокими залысинами.

— Мадемуазель Клодин?

— Да.

— Прошу вас! — он распахнул дверь.

Клодин впорхнула в просторный салон — два ряда кресел лицом друг к другу — и присела напротив брюнета.

— Очень приятно. Я Захария Смит, — вежливо улыбнулся он.

— Клодин Конвей, — представилась Клодин и, еле выдержав церемонию рукопожатия, нетерпеливо спросила: — Что с Ришаром?

— Его скоро должны доставить в суд. Я попытаюсь добиться его освобождения под залог… возможно, под домашний арест, — произнося это, адвокат пристально разглядывал ее, но не как мужчина разглядывает женщину, а словно пытаясь оценить по каким-то своим критериям. — Как мне передали, господин Каррен — я имею в виду господина Каррена-старшего — очень высокого мнения о вас и считает, что вы заслуживаете полного доверия.

Хотя интонация была явно вопросительная, отвечать Клодин не стала, лишь пожала плечами — не говорить же «Да, это так».

— Насколько я понял, вы, как давняя подруга господина Каррена-младшего, — продолжал адвокат, — имеете на него определенное влияние.

— Это не совсем так, — мягко возразила она. — Я не подруга Ришара — мы с ним друзья[26], и дружим уже много лет.

Про влияние говорить ничего не стала, но подумала, что когда речь идет о серьезных вопросах, на Ришара едва ли кто-то может повлиять — кроме разве что его отца. Кто-кто, а она хорошо знала, что под личиной беззаботного плейбоя, интересующегося в основном ралли и девушками, скрывается человек с очень сильным и независимым характером.

Телефон зазвонил так неожиданно, что Клодин вздрогнула, только теперь заметив стоявший на столике рядом с креслом Смита компактный телефакс. Адвокат встрепенулся, как боевой конь при звуке трубы, и схватил трубку:

— Да!.. Да… Да, иду!

Взглянул на Клодин:

— Все, его привезли! Боюсь, вам теперь придется поскучать — это займет часа полтора, не меньше, — улыбнулся беглой жесткой улыбкой. — Скрестите за меня пальцы!


Прождать пришлось куда больше полутора часов.

Сначала Клодин просто сидела в минивэне, потом, чтобы скоротать время, вылезла из него и прогулялась по площади. Большинство магазинов оказались закрыты, и на замшевую детскую курточку в витрине «Старого типи» ей пришлось лишь облизнуться, зато удалось купить в аптеке бутылочку колы и пару детективных покетов; с ними она и вернулась в машину.

Прихлебывая колу, начала читать — оказалось, что это «крутой» детектив про неуязвимого героя, в одиночку сражающегося с целой бандой злодеев. Написан он был динамично и с юмором, так что она невольно увлеклась и опомнилась лишь услышав раздавшийся из встроенного в потолок динамика хриплый голос:

— Мисс, они уже идут.

Клодин взглянула в окно. На ступенях здания суда виднелись две фигуры, одна пониже, другая повыше — Ришар! Они быстро спускались, по тротуару наперехват им бежали трое человек, один из них придерживал на плече видеокамеру.

На последних ступеньках лестницы Смит с Ришаром разделились — адвокат развернулся навстречу репортерам, Ришар же быстрым ходом устремился через площадь к машине. Клодин открыла ему навстречу дверь — он рывком влез внутрь и рухнул на соседнее сидение.

Обернулся к ней, взял за руку и вымученно, одними губами, улыбнулся:

— Привет! Спасибо, что пришла!

Чувствовалось, что слова даются ему с трудом, да и вообще выглядел он плохо. И дело даже не в том, что был растрепан и небрит; Клодин видела его всяким — усталым, больным и избитым, но никогда — таким подавленным.

— Как ты? — спросила она сочувственно.

Ришар помотал головой.

— Не спрашивай. Все это было настолько мерзко… Они кружили вокруг меня, как волки, орали в три глотки, угрожали — требовали, чтобы я сознался. Совали мне фотографии ее разбитого лица…

Так его что — обвиняют в убийстве женщины? И это Ришара, человека, у которого рыцарское отношение к женщинам просто в крови? Бред, совершеннейший бред!

Спросить Клодин ничего не успела — дверь распахнулась, и появился Смит. Влезая, окинул их взглядом; нажал кнопку переговорного устройства:

— Эдди, в «Хэпмптон-Инн».

Машина тронулась с места еще до того, как он договорил.

— Почему вы не дали мне сказать, что я невиновен?! — угрюмо спросил Ришар.

— Потому что сейчас это было ни к чему, — устраиваясь поудобнее на сидении, ответил адвокат. — Я лучше вас знаю процедуру. У вас еще будет возможность заявить о своей невиновности, но сейчас речь шла только о том, чтобы побыстрее вытащить вас из камеры.

— Да, под домашний арест…

— Скажите спасибо, что хоть так. Обвинение более чем серьезное, обычно в таких случаях об освобождении под залог речи вообще не идет.

Дальше они ехали молча. Ришар по-прежнему сжимал в ладони кулак Клодин, и она чувствовала, что его мышцы словно сведены судорогой.


До отеля «Хэмптон-Инн», четырехэтажного здания из красноватого камня на окраине Данвуда, они добрались минут за десять. Стоявший за конторкой клерк уставился на Ришара как на привидение.

Едва войдя в номер, Ришар принялся судорожно раздеваться — ощущение было такое, что одежда жжет ему тело. Скинул прямо на пол пиджак, на ходу сошвырнул с ног туфли и, расстегивая рубашку, устремился в ванную. Через пару секунд из приоткрытой двери донеслось:

— Клодин, дай мне из шкафа джинсы и футболку какую-нибудь. И скажи горничной, чтобы унесла все это к чертовой матери! — из приоткрытой двери вылетели скомканные брюки и рубашка.


Вышел он из ванной лишь минут через сорок. В джинсах и футболке, гладко выбритый, с мокрыми, зачесанными назад волосами, он выглядел моложе своих лет. Но это был уже прежний Ришар — уверенный в себе, чуть ли не авторитарный, без малейших следов нервозности.

Он одобрительно кивнул, увидев заказанный Клодин на всякий случай завтрак, пожаловался в пространство:

— Они меня пичкали жутким суррогатным кофе, до сих пор во рту кислый вкус стоит.

— Отвратительный кофе в полицейских участках — своего рода традиция, — усмехнулся из кресла Смит.

Ришар сел за стол и пододвинул к себе яичницу, махнул рукой.

— Присоединяйтесь! Что я, один буду есть?

Адвокат не чинясь перебрался за стол, налил себе кофе и принялся одну за другой поглощать датские слойки с марципаном. Клодин тоже налила кофе себе и — полумашинально, как если бы это был Томми — Ришару, он поблагодарил кивком.

Ел он быстро и сосредоточенно, покончив с яичницей, придвинул к себе блинчики с апельсином. Клодин и раньше знала, что в ситуации, когда у нее кусок бы в горло не полез, Ришар наоборот, ест больше обычного. Сама она ограничилась одной маленькой слоечкой — конечно, тоже калории, но уж очень эта слоечка вкусно смотрелась.

Выпив вторую чашку кофе, Ришар вытер рот салфеткой и взглянул на Смита:

— Итак?

— Господин Каррен, прежде всего я бы хотел извиниться перед миссис Конвей, — отозвался тот, — но мне кажется, что дальнейший наш разговор должен проходить наедине. Я пригласил ее, думая, что вам нужна моральная поддержка — не знал, в каком состоянии вы будете…

Клодин, не дожидаясь дальнейших слов, встала.

— Я пойду. Позвоню вечером.

— Погоди! — Ришар перехватил ее за руку и притянул к себе, обернулся к адвокату. — Я понимаю, что вы имеете в виду — право адвоката не разглашать сведения, полученные от клиента, не распространяется на других лиц, и Клодин могут заставить свидетельствовать против меня, — Смит кивнул, подтверждая. — Но мне не в чем сознаваться, я никого не убивал… В общем, я хотел бы, чтобы она осталась, — взглянул на нее снизу вверх, — если у тебя, конечно, есть время.

— Если вы на этом настаиваете… — пожав плечами, протянул Смит. — Извините, мне нужно помыть руки, — встал и прошел в ванную.

Ришар, не отпуская руки Клодин, повернул голову и уткнулся виском ей в бок, пробормотал:

— Видишь…

Она ласково поерошила ему волосы.

Щелкнула задвижка ванной, и они отпрянули друг от друга, как застигнутые за поцелуем школьники. Смит вышел, потирая руки, спросил:

— Ну что — начнем?

— Да, — кивнул Ришар, перебираясь на диван. Клодин устроилась в кресле рядом с ним, Смит сел напротив, сказал:

— Прежде всего я хотел бы пройтись по основным этапам дела, — взял с журнального столика папку и раскрыл. — Вас обвиняют в том, что вчера, примерно в полночь, вы убили Элен Карсак…