Вчера он наконец-то избавился от дурацкого домашнего ареста, смог выйти из отеля, и они с Лейси нанесли визит ее отцу. Он давно уже в разводе с мадам прокурор, весьма ее недолюбливает, и когда Лейси ненадолго вышла на кухню, дал Ришару понять, что тот прав, забирая девочку с собой прямо сейчас — иначе его бывшая жена за оставшиеся до свадьбы месяцы выпьет из нее всю кровь.

Сама мадам прокурор о планах дочери и об ее отношениях с Ришаром до сих пор ничего не знает, Лейси не решается ей об этом сказать. Когда разговор заходит о том, что это все равно рано или поздно придется сделать, глаза ее становятся совершенно несчастными. Ришар не раз говорил ей, что не надо бояться: она уже совершеннолетняя, и мать не в состоянии ей помешать — Лейси кивает, но видно, что ей не по себе.

Вчера, когда они вышли от ее отца, она созналась, что всю эту неделю должна была готовиться к конкурсу и говорила маме, что ходит в танцкласс репетировать. Благодаря этому ей удавалось проводить с ним все вечера, но эстрадный номер для конкурса она подготовить не успела и «домашнее задание» тоже. Ришар велел ей не переживать из-за пустяков — какое бы место она ни заняла, для него это не имеет ни малейшего значения.

«Домашнее задание» — танцевальную импровизацию на заданную музыку — Лейси действительно исполнила кое-как, не помогла даже ее врожденная грация. Еще хуже получилось с эстрадным номером — песенкой из популярного кинофильма. Поначалу все шло хорошо: голосок у нее был хоть и не сильный, но приятный — но в третьем куплете она забыла слова и сбилась. Начала куплет сначала, слов так и не вспомнила — не растерялась и, весело улыбнувшись, заполнила лакуну задорным «ля-ля-ля». Ей даже похлопали — не столько за исполнение, сколько за упорство и находчивость.

Ришар переживал за нее куда больше, чем хотел показать; пару раз даже еле слышно чертыхнулся и тут же исподтишка обвел взглядом жюри — не слышал ли кто.


На этот раз Клодин не стала ждать подведения итогов — после каждого конкурса она заносила оценки девушек в табличку и суммировала, вычисляя «текущий рейтинг» каждой из них. Перед последним конкурсом картина была для нее почти ясна, и, едва на сцене появился очередной ансамбль, она вскочила с места и побежала за кулисы — искать Луизу.

Обнаружилась та почти сразу, стояла и болтала о чем-то — о, вот кстати! — с ведущим.

— Луиза, какие кому будут призы? — подлетев, схватила Клодин ее за рукав.

— Первое место — корона победительницы и чек на десять тысяч, — охотно начала перечислять Луиза. — Корона — супер! Девушка сможет ее потом на свадьбу надеть, это диадема ручной работы с кристаллами Сваровски. Второе место — чек на пять тысяч и набор косметики по уходу за лицом и телом на основе молочной сыворотки и горных трав, это новая разработка моей лаборатории…

— А третье?! — нетерпеливо перебила Клодин.

— Все остальные финалистки получают наборы кремов для лица в подарочном чемоданчике.

— Давай пусть будет третий приз. Вот, — Клодин достала из сумки конверт, — и здесь есть где-нибудь компьютер, чтобы напечатать несколько слов?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Из дневника Клодин Конвей: «Проблема мужчин в том, что они не читают любовных романов…»


Сразу после последнего конкурса — каждой из девушек предлагалось продефилировать по сцене в образе героини какой-либо сказки, вместо сценических костюмов в их распоряжении были лишь разноцветные платки — Клодин совершила вопиющее нарушение дисциплины и субординации: вскочив с места, подбежала к миз Кроссвелл и через ее плечо взглянула на листки с оценками остальных судей.

— Что случилось, миссис Конвей?! — чиновница вскинулась так, будто в руках у Клодин была кувалда.

— Все в порядке… Вот мои оценки, — положила перед ней свой листок Клодин; обернулась к ведущему и, поймав его взгляд, кивнула.

— У нас радостная новость! — воскликнул тот. — Все мы знаем, что девушки, занявшие первое и второе место, получат призы. И какие призы! Я даже жалею, что я не девушка! — зал загудел от хохота. — Но сейчас выяснилось, что существует и еще один приз — его получит участница конкурса, занявшая третье место. Вот он! — на миг отступил к кулисам, и в его руке, словно по волшебству, появилась сумочка из серебряной фольги, украшенная большим золотым бантом (идея Луизы — «Пусть будет как можно больше блеска — публике это нравится!»)

Клодин на цыпочках вернулась на свое место.

— Посмотрим, что у нас тут… — продолжал ведущий. — Ага, чек на две тысячи долларов! — снова сунул руку в сумочку и вытащил карточку с золотым обрезом. — А вот и еще кое-что… — прочел с таким выражением, будто видит ее в первый раз: — О, да это приглашение на фотопробы в модельное агентство — не где-нибудь, а в самом Лондоне! — достал из сумочки конверт. — А вот и билет до Лондона! Ну что ж — теперь одной из красавиц Картофельного штата[41] остается только полететь туда и передать привет королеве!..

— Твоя работа? — шепотом спросил Ришар.

— Угу, — кивнула Клодин. — Третьей будет Марта Кройцах. Я эту девочку к себе хочу забрать.

— В смысле?

— В наше агентство. Боюсь загадывать, но мне кажется, из нее выйдет неплохая фотомодель.

— По-моему, она какая-то слишком костлявая.

— На фотографиях — самое то будет. И ты приглядись, какая у нее улыбка!

— А Лейси на котором месте? — не выдержал и все-таки спросил он.

— На пятом.


На этот раз подведение итогов прошло быстро, без споров и эксцессов. Миз Кроссвелл больше не пыталась в угоду «компенсирующей дискриминации» подтасовывать результаты — возможно, ее удовлетворило то, что Розанна Паркер заняла второе место, а Эмили Лайтфут — четвертое. Корону победительницы завоевала «Злюка» — Кайла Махони, ну а третьей, как Клодин и рассчитывала, стала Марта.

Объявление победительниц и вручение призов прошло с большим подъемом — девушки визжали и аплодировали друг другу, зрители тоже аплодировали и галдели, ведущий балагурил, Луиза, в синем вечернем платье, вручала призы — не при деле осталось только жюри.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал Ришар. — Встречу Лейси, мы с ней договорились, что после окончания конкурса перестаем конспирироваться. А ты бери мужа и спускайся вниз, в банкетный зал.

— Так мужа сегодня нету, — вздохнула Клодин — Ришар свой, перед ним можно не притворяться. В ответ на его вопросительный взгляд пояснила: — Он дома остался, мы поругались. Он меня отпускать не хотел.

— Чего так?

— Сказал, что я не долечилась, и…

— Вы что там, заснули?! — перебив ее, змеюкой зашипела миз Кроссвел. — Вставайте и кланяйтесь!

Сама она уже стояла лицом к залу и улыбалась крокодильей улыбкой.

— …Они потрудились на славу — поприветствуем их! — вещал ведущий.

Зрители захлопали, Клодин — делать нечего — встала и поклонилась, Ришар тоже. Сказал негромко:

— Все равно спускайся.

— Зачем?

— На банкет в честь губернатора.

— Меня туда не приглашали.

— Я тебя приглашаю, — отрезал он и, едва аплодисменты начали стихать, широким шагом устремился в сторону кулис.


Идти или не идти на банкет, вопрос не стоял — было ясно, что идти придется, не столько ради Ришара, сколько ради его отца. Вчера вечером он звонил, сказал, что приедет на конкурс (не говорил, правда, что с такой помпой и в такой компании) и очень хочет с ней повидаться. И уйти сейчас — значило обидеть его.

Поэтому Клодин, вздохнув, пошла в туалет — поправить макияж и сделать его поярче; в тех же тонах, что раньше, но уже не деловым, а вечерним.

На самом деле идти ни на какой банкет не хотелось, хотелось скорее поехать домой и помириться с Томми. Рассказать ему, что Ришар женится — возможно, он тогда наконец перестанет ревновать?

Или не мириться? Он ведь так и не появился — а мог бы! Может, еще придет?

За этими невеселыми мыслями и застала ее Марта — налетела в коридоре, в руке — серебристая «призовая» сумочка.

— Ой, миссис Конвей, а я вас всюду ищу!

— Привет! Что случилось? — спросила Клодин.

— Миссис Конвей, зачем вы это сделали?! — жалобно воскликнула девушка.

— Что я сделала?

Та оглянулась — нет ли кого поблизости — и перешла на шепот:

— Вы нарочно устроили так, чтобы я заняла третье место и получила этот приз! — потрясла сумочкой, держа ее наотлет, как если бы не хотела к ней лишний раз прикасаться. — Я сразу поняла!

— Марта… — Клодин на секунду устало прикрыла глаза: мало ей Томми, еще и тут объясняться приходится! — Не переворачивай все с ног на голову — третье место ты заняла совершенно по-честному. А я, когда это увидела — не забывай, я в судейской комиссии и все результаты вижу раньше, чем публика — так вот, когда я это увидела, то и придумала эту историю с призом, чтобы как-то… потактичнее передать тебе билет, который я для тебя сегодня купила.

— Не надо было мне ничего покупать! Мы с мамой сами справимся и с билетом, и со всем!

— Марта! — одним словом пресекла Клодин поток жалобно-возмущенных излияний.

— Что?

— Это не благотворительность.

— А что же?!

— Капиталовложение! — нашла она подходящее определение. — Пойми — я бы никогда себе не простила, если бы вдруг выяснилось, что ты из-за денег не смогла приехать.

— Но… — начала было Марта, но Клодин перебила ее:

— Ты должна радоваться, что я считаю тебя настолько перспективной, что готова оплатить тебе эту поездку. Радоваться, а не вставать в позу и не возмущаться на пустом месте! — она поняла, что уже почти кричит, и заставила себя сбавить обороты. — Ладно… прости, если вышло не очень удачно.

— Ну что вы, миссис Конвей! — замякала девушка, от возмущения в ее голосе не осталось и следа — похоже, полученная встряска пошла ей на пользу и прочистила мозги. — Это вы меня извините. Наверное, я… мне не стоило все это говорить. Просто там еще чек… ну, и…

— А что касается чека — то, если тебя так это волнует, отдашь мне эти деньги с первого гонорара, — улыбнулась Клодин.


Банкет в честь губернатора проходил в том же банкетном зале, что и фуршет в прошлую субботу. Но на этот раз вход на лестницу был перегорожен металлическими стойками с натянутой между ними лентой, а возле оставшегося узкого прохода дежурили двое здоровенных типов в черных костюмах. Всех подходивших к проходу они проверяли по списку.

Клодин в списке не оказалось. Спорить она не стала — отошла в сторонку, с облегчением подумала: «Вот и повод не идти!» Достала сотовый, собралась было набрать номер Ришара — из вежливости надо все-таки предупредить — но тут он сам появился внизу лестницы и, увидев ее, через две ступеньки взлетел наверх.

— Ну ты чего не идешь?

Вместо ответа Клодин пожала плечами и повела рукой в сторону охранников.

Бросив «Сейчас!», Ришар понесся вниз. Не прошло и тридцати секунд, как один из охранников поднес к уху рацию и, выслушав короткое распоряжение, обратился к ней:

— Миссис Конвей? Проходите, пожалуйста.

Когда она спустилась, Ришар уже ждал внизу и подхватил ее под руку.

Губернатора Страйкера — дородного мужчину с красиво уложенной гривой седеющих волос — Клодин узнала сразу, хотя никогда его не видела: именно на него была направлена и камера приткнувшегося у стены телерепортера, и почтительно-заинтересованные взгляды присутствующих.

Но Ришар провел ее мимо него, в дальний угол, шепнул заговорщицким тоном:

— Сейчас увидишь, что будет!

Возле одной из возвышающихся по периметру зала колонн стояли его отец, Лейси и какой-то невысокий сухощавый человек с загорелой лысиной. Когда они с Ришаром подошли ближе, оказалось, что и лицо его загорело до такого же кирпично-красного оттенка.

— А вот и наша Клодин! — дополняя ее персоной образовавшийся крут, возвестил Ришар.

— Привет! — радостно чирикнула Лейси.

— Здравствуйте, Клодин! — воскликнул Каррен-старший и, как истинный француз, расцеловал ее в обе щеки, после чего повернул лицом к загорелому мужчине:

— Познакомьтесь — это отец Лейси.

— Здравствуйте, мистер Брикнелл, — Клодин протянула руку, подумала: «Ну он-то, надеюсь, не станет меня целовать?!»

— Так это вы и есть добрый гений моей дочери? — пожимая руку, весело спросил тот; в ответ на ее вопросительно приподнятую бровь пояснил: — Лейси рассказывала мне, как вы познакомили ее с Ришаром.

— Познакомились они сами, — улыбнулась Клодин. — Я лишь помогла им снова встретиться.

Несмотря на доброжелательный тон, в глазах Брикнелла таилась настороженность, он словно безмолвно спрашивал: «Кто ты такая? Не принесешь ли ты несчастье моей дочери, не станешь ли ее соперницей?»