Сара Харрис - Маленький секрет

Анна докурила очередную сигарету, затушив ее о букву «О» на уличном указателе, гласившем «Дав-роуд». Вот уже несколько часов она искала улицу Ноттинг-Хилл-Террас, без толку бродя взад и вперед по похожим как две капли воды параллельным улицам и выкуривая одну сигарету за другой. Наконец она решила воспользоваться справочником-путеводителем, хотя, никогда, не верила, что эти карты могут хоть кому-то помочь. Она вытащила свой «Лондон от А до Я». Совершенно очевидно, что Дав-роуд переходит в Эллисон-стрит, которая в свою очередь ведет к площади Симеона, а Ноттинг-Хилл-Террас примыкает к этой площади с другой стороны. Вот там-то у Анны и была назначена встреча в шестнадцать ноль-ноль. Ладно, по крайней мере, она движется в нужном направлении.

Когда Эллисон-стрит действительно привела ее к площади Симеона, Анна прикурила последнюю сигарету из пачки «Силк Кат». Она засунула пустую пачку в карман брюк, в очередной раз, надеясь, что эта пачка уж точно будет последней. Она не поддастся соблазну купить новую.

Вместо этого ее поджидал новый соблазн в виде будки телефона-автомата на противоположном конце площади. Телефон так и манил поговорить с НИМ. Вообще-то она надеялась, что сегодняшний утренний разговор, во время которого она обозвала его «самонадеянным ублюдком», будет последним. Но все было не так-то просто, особенно после того, как она узнала номер телефона его новой подружки. Кроме того, именно он предложил ей пару недель назад посмотреть эту самую квартиру на Ноттинг-Хилл-Террас. Он тогда сказал, что некая Соня — знакомая его знакомого — сдает комнату. Вот тогда он и дал ей телефон этой Сони, умоляя Анну позвонить ей.

А потом взял и порвал с ней. Анна подумала, что это — судьба: телефонная будка свободна, несмотря на то, что улицы запружены толпами людей, возвращающихся с рынка на Портобелло-роуд. Она и сама совсем недавно была частью этой толпы, когда сидела в открытом кафе, маленькими глотками прихлебывая кофе с молоком, и прислушивалась к громкому спору на испанском языке. Она практически ничего не понимала, только улавливала отдельные слова, однако поняла, что это бурная семейная ссора, и она показалась ей намного интереснее, чем чтение «Субботнего приложения». «Ах, ты, сукин сын!..»

Сам факт, что здесь оказался этот телефон-автомат, казался знаком судьбы. Она вошла в будку и нащупала в кармане мелочь. У нее еще теплилась надежда, что этот автомат предназначен лишь для звонков в случае чрезвычайных ситуаций — для вызова пожарных, скорой помощи и полиции. На этой неделе она и так уже звонила ему целых шесть раз. Ей и так с огромным трудом удалось сдержаться и не позвонить ему в воскресенье. И все же так хотелось опять услышать его голос, а если уж совсем начистоту, то вернуть его назад.

Анна прекрасно сознавала собственную слабохарактерность. Правда, в этом своем недостатке она винила своих родителей. А в разрыве с НИМ она винила всю общественную систему. Если бы только она жила в то время, когда институт семьи еще имел значение, то могла бы еще насладиться всеми прелестями крепкой семьи! Если бы они познакомились пятьдесят лет назад, то за то время, которое они были вместе, они бы уже давным-давно поженились, жили бы в большом доме с огромными окнами и имели бы пару-тройку ребятишек, их дом находился бы неподалеку от гастрономического магазина (образцового воплощения малого семейного бизнеса), который почти полностью обеспечивал бы их всем необходимым…

В жизни же Анна обвиняла ЕГО во всех смертных грехах. Ему абсолютно ни к чему было быть таким жестоким и говорить ей, что она никогда в жизни не позвонит Соне, у которой есть квартира в западной части Лондона, что она всю свою жизнь проживет со своей Мирной, с этой ходячей депрессией, и будет работать оператором на «Радио-Централ» (его новая пассия была оперным режиссером) до тех пор, пока не окочурится от какой-нибудь жуткой «женской болезни». Он считал, что в поведении Анны повинна порочная женская природа в целом.

Из щели между стенкой будки и телефонным аппаратом выглядывали визитные карточки девочек по вызову. При виде их Анне вдруг почему-то стало не по себе. «Ладно, от одного маленького телефонного звонка ничего плохого не будет», — рассудила она. В крайнем случае, пострадает лишь она сама. На телефонной трубке засыхал плевок, Анна стерла его рукавом и услышала ЕГО голос. По тону его «Алло» каждой клеточкой своего тела она почувствовала, что он раздражен, как, будто она оторвала его от работы над романом или от генеральной приборки. И все же Анна, собрав все свое мужество, снова приложила трубку к уху.

— Привет, это я… Анна, — проговорила она на одном дыхании. Ей совсем не понравилось, как прозвучало ее собственное имя. — Послушай, я звоню извиниться за сегодняшнее утро. За то, что обозвала тебя вонючим…

— Ради бога, о чем ты опять? — прервал он ее в тот момент, когда она наконец-то поняла, что хочет сказать ему что-то очень важное. — Анна, пожалуйста, оставь меня в покое.

— Извини. — У Анны зачесалась шея: стоило ей только понервничать, и у нее разыгрывалась экзема. Ее сигарета уже превратилась в столбик пепла. Она чувствовала, что ОН зол, как, будто его вытащили из постели новой подружки. Ну, по крайней мере, он назвал ее по имени: ей нравилось, как оно звучит в его устах.

— Анна, прошу тебя.

Она бросила сигарету, затушила ее ногой и произнесла в трубку:

— Ладно, еще раз извини. Честное слово. Я просто хотела поговорить о нас. Только с глазу на глаз, а не из телефона-автомата…

— А почему ты звонишь из телефона-автомата? — спросил он, и она обрадовалась, что, по крайней мере, ей удалось возбудить его любопытство.

— Я в Ноттинг-Хилле, — ответила она. Главное, чтобы он понял, что она начинает новую жизнь — Я собираюсь посмотреть ту квартиру, о которой ты говорил. Помнишь, ты дал мне номер телефона какой-то Сони, знакомой одного из друзей Джоша?

— Ты же не знакома с Джошем, — резко оборвал он.

— Я встречалась с ним у тебя на вечеринке…

— В любом случае, это уже не важно. Я не думаю, что Соня захочет жить в одной квартире с курящей девушкой.

— А я бросила.

— Ага, до следующей сигареты.

Он сделал паузу, давая Анне возможность оценить его «шутку». Она рассмеялась тихим нежным смехом, стараясь продемонстрировать ему, какая она женственная и добродушная.

— А как же твоя Мирна? Ты что, уйдешь от своей разлюбезной Мирны?

— Не ехидничай, я ведь еще не решила. Я даже не видела эту квартиру, хотя по описанию она просто чудо. Знаешь, я ведь буду проходить совсем рядом с тобой. Сегодня днем я буду между Дистрикт и Серкл, так что, после того как я посмотрю квартиру, я могла бы зайти к тебе, если ты не против…

Как быстро удалось втянуть его в разговор. Не успеет он и глазом моргнуть, как они опять будут вместе. И снова будут дружно жевать круассаны на завтрак после воскресного утреннего секса.

— Анна, нет.

— Ну, послушай, я просто хочу поговорить. Ничего больше. Поговорить в последний раз, наедине.

— Мы уже миллион раз говорили, и каждый этот разговор был «в последний раз»…

— Знаю, но я…

— И вообще, — он перешел на шепот, — я со своей девушкой…

— Ну и пошел ты…

Анна всегда гордилась тем, что в разгар их перебранок всегда первой бросала трубку. Сейчас, когда она бросила трубку, визитки проституток разлетелись по всей кабинке и веером легли на пол. Одна застряла на телефонном диске. На ней было написано: «Астрид, личная ассистентка, предлагает свои услуги и может быть наказана в рабочее время с 9 00 до 18.00». На секунду Анна подумала о том, что могла бы составить ей конкуренцию. На ее карточке могло бы быть написано: «Анна, телефонистка, предлагает свои услуги и может быть наказана круглосуточно».

Она пошла дальше. Ей ужасно хотелось курить. Она даже подумала, а не бросить ли ей все и не вернуться ли домой. Но к этому моменту она уже дошла до Ноттинг-Хилл-Террас, и окружающие ее дома не могли не вызывать восхищения. Она уже и забыла, что в Лондоне вообще существуют такие районы. Дома с вычурными архитектурными украшениями, добротно выкрашенные кремовой краской, были как с картинки.

Анна позвонила в дверь Сониной квартиры, разглаживая пустую пачку «Силк Кат», оттопыривающую карман.

До сих пор Анна считала, что такие квартиры, как Сонина, существуют только на страницах каталогов мебельных фирм. Но вот перед ее глазами возникла именно такая квартира, украшенная африканскими масками и бронзовыми статуэтками обнаженных женщин, одетая в кашемир и муслин, полная книг Тургенева и пластинок Листа. Соня, только что из душа, извинилась, что заставила Анну ждать.

— Вы Анна?

Анна едва удержалась от возгласа: «Ну и прихожая у вас!»

— Да. Это с вами мы говорили по телефону?

Соня сказала, что принимала душ после гимнастики. Анна произнесла: «А-а», — и сказала, что Соня живет в чудесном районе.

— Ух, ты! — только и ахнула Анна, когда увидела гостиную.

— Черт! — выругалась Соня: заело играющую грампластинку.

— Черт, — повторила за ней Анна.

— Да, обожаю Листа, — сказала Соня, подойдя к старомодному граммофону, и сняла пластинку так осторожно, будто взяла на руки хрупкое тельце ребенка. Присев на широкую кашемировую диванную подушку, она принялась внимательно рассматривать пластинку, нет ли на ней царапин. Анна тоже присела на краешек кресла, изо всех сил стараясь расплющить, пустую пачку из-под сигарет в кармане брюк.

— У вас так мило! Так светло, — сказала она, желая напомнить Соне о своем присутствии.

Она уселась поудобнее в кресле кремового цвета — оно оказалось необычайно глубоким — и внезапно почувствовала себя слишком заурядной. Соня же, высокая, изящная блондинка, наоборот, казалась необыкновенной. До этого момента Анне никогда не приходила в голову мысль о собственной заурядности. Более того, она изо всех сил старалась выглядеть как все и рьяно следила за модой: отказывалась от белого, если в моду входил черный, обновляла гардероб в зависимости от того, какие цвета были в данный момент модными. Ей нравилось не выделиться и одновременно соответствовать моде. Сейчас она была в «армейских» брюках камуфляжной расцветки, хотя цвет хаки абсолютно не сочетался с ее бледной кожей, и в туфлях на плоской подошве — писк сезона, — хотя при ее небольшом росте каблуки были бы совсем нелишними. И вот теперь, рядом с Соней, которая даже в белом (цвет прошлого сезона) смотрелась королевой, Анна чувствовала себя неуклюжей, коротконогой замухрышкой.

— Итак, чем ты занимаешься? — поинтересовалась Соня.

— Я работаю оператором на телефоне. — С притворным любопытством Анна взяла в руки роман Тургенева, лежащий на журнальном столике. — На «Радио-Централ». Отвечаю на телефонные звонки. Меня только что перевели из «Часа Джимми Сэлада» в программу Пэмми Ловенталь «SOS!». Мне кажется, там будет намного интереснее.

«Скоро я тоже смогу похвастаться такой библиотекой», — ухмыляясь, подумала Анна. Библиотека состояла почти сплошь из классики. Если и попадались тут современные романы, то они лежали на полках, уставленных компакт-дисками. Были здесь даже труды по философии. Жизнь Сони проходила на мягких уютных диванах и под звуки оперной музыки. Совсем немного времени — и все это будет принадлежать ей, Анне. Через несколько минут она будет снимать здесь не просто комнату, но и все содержимое этой квартиры.

— А где ты живешь сейчас?

— На Финчли-роуд, в северной части города.

— Финчли-роуд?

— Да, но в том конце, где Свисс-Коттедж.

— Свисс-Коттедж? — произнесла Соня, и тут зазвонил телефон.

«Она что, неправильно меня поняла?» — подумала Анна.

— Ой… Извини, я на минутку.

— Конечно, пожалуйста.

Соня отошла к телефону, а Анна краем глаза уловила свое отражение в большом зеркале, которое, казалось, все это время внимательно наблюдало за ней из правого угла комнаты. И зачем только она надела эти штаны в «армейском» стиле? К тому же невооруженным глазом видно, что сегодня она их надела в первый раз. Она присела, но, не удержавшись, встала опять, чтобы еще раз посмотреться в зеркало. Она никогда не доверяла своему отражению, на каждой фотографии она выглядела по-разному. Хорошенькая ли она? Или дурнушка? Плакать ей или, напротив, гордиться? Этого Анна никак не могла для себя решить. Самооценка ее вечно колебалась, наподобие курса бразильского реала, — то поднималась, то резко падала. В глубине души она была уверена в своей привлекательности. Впрочем, как и любая другая женщина. Именно это и двигало ею, когда она бродила от одной витрины с косметикой к другой. На самом дне этих карих глаз, обыкновенных, маленьких, где-то под копной рыжих волос таилась необычайная привлекательность. Надо просто подобрать правильный оттенок губной помады, подходящий под цвет кожи, идеально сидящие на ногах брюки и обогащенный витаминами шампунь для своего типа волос. И тогда, как по мановению волшебной палочки, Анна за одну ночь превратится из лягушки в царевну.