— Даже не знаю. — Кейт сдвинула брови, притворяясь, что думает. — Это которое по счету письмо на этой неделе?

— Четвертое, мисс Мейхью! Конечно же, я могу написать ему после четырех писем, в которых он умоляет сказать, почему я не пишу ему, и угрожает что-нибудь учинить над собой, если я не отвечу на это послание.

— Думаю, — вздохнула Кейт, — что вы можете послать ему короткую записку и объяснить, что вы болеете, и… — Кейт замолчала, увидев, что Изабель выползает из кровати и направляется к письменному столу, а потом строго сказала: — Куда это вы собрались, миледи? Ну-ка полезайте назад под одеяло. Вы же слышали, что сказал врач!

— Как я могу думать о словах доктора, — причитала Изабель, вырываясь из рук Кейт. — если мой милый Джеффри тоскует по мне?

— Вы будете как следует думать о них, — сердито проворчала Кейт, — если вдруг получите что-нибудь похуже простуды и не сможете увидеться с ним еще несколько месяцев. Подумайте, что он тогда сделает с собой.

Изабель тут же перестала сопротивляться.

— Ох, — застонала она, укладываясь на подушки, — вы правы, мисс Мейхью. Милая мисс Мейхью, что бы я делала без вас? Ведь вы всегда правы.

Кейт, поправляя рукава рубашки, которые Изабель помяла, пытаясь выбраться из кровати, сказала:

— Я действительно всегда права. И вам будет полезно запомнить это, миледи. А теперь лежите спокойно, а я принесу письменные принадлежности. И смотрите, не пролейте опять чернила на простыни!

Но не сделала она и двух шагов к письменному столу, как ее остановил испуганный голос Бриджит.

— О, мисс! — закричала она, когда серо-белое пятно прошмыгнуло мимо ее юбок в галерею через дверь, которую она держала открытой. — Какой ужас! Что это?

Кейт вскочила и бросилась бежать еще до того, как слова замерли на губах служанки. Изабель хорошо относилась к Леди Бэбби, и кошка привязалась к ней из-за постоянных подачек в виде молока и рыбы в сметане и облюбовала для сна ее кровать вместо кровати Кейт. Кейт не возражала, поскольку не сомневалась, что, как только Изабель поправится, она напрочь забудет о Леди Бэбби, которая тогда вернется в ее комнату.

Но пока было весьма трудно держать кошку в комнате больной, так как дверь была постоянно открыта и это позволяло ей свободно бегать по дому, где ее могла поджидать любая опасность. На этот раз кошка направилась в сторону личных покоев лорда Уингейта, куда ей было категорически запрещено заходить. С сильно бьющимся сердцем Кейт мчалась за ней, но кошка успела прошмыгнуть в комнату.

Кейт не колебалась ни секунды. Она распахнула дверь и заглянула в спальню лорда в надежде, что ей удастся увидеть Леди Бэбби прямо с порога и выманить ее до того, как Дункан обнаружит ее присутствие.

Лакея, однако, не было видно. И поскольку Кейт впервые получила возможность войти в комнату хозяина, ее сразу поразили громадные размеры помещения, и она стояла там, открыв от изумления рот, совершенно забыв о Леди Бэбби.

Спальня маркиза была раза в три больше, чем ее комната. В ней находился огромный камин, перед которым стояли удобные кожаные кресла и диван, а над ним на стене висели скрещенные мечи весьма устрашающего вида. У стены напротив стояла не менее массивная кровать.

Это было огромное помещение — поистине огромное, — и все же когда Кейт рассматривала обстановку, ей вдруг стало жаль маркиза. Потому что это была слишком большая комната для одного человека, и она подумала, что ему, должно быть, очень одиноко в ней и, видимо, поэтому он проводит так много времени вне дома, подальше от своих апартаментов.

И вот когда она стояла там, полная этих нелепых мыслей, у нее за спиной вдруг раздался какой-то странный всплеск. Обернувшись, она увидела полуоткрытую дверь, рядом с которой стояло напольное зеркало.

— Дункан? — Кейт похолодела — это был голос лорда Уингейта. — Дункан, куда ты подевался с полотенцами?

А потом, к своему ужасу, она увидела нечто такое, отчего не задумываясь повернулась и выпорхнула из комнаты. Она бежала не останавливаясь, пока не добралась до своей спальни. Влетев внутрь, она заперла за собой дверь.

Она открыла ее, лишь когда услышала встревоженный голос, повторявший:

— Мисс Мейхью? Мисс Мейхью, вы у себя?

Собравшись с духом, насколько ей это удалось, Кейт подошла к двери, отодвинула щеколду и осторожно выглянула в коридор. Она увидела лакея лорда Уингейта, держащего в руке рассерженную и мокрую Леди Бэбби.

— Мисс Мейхью, — Дункан с видом оскорбленного достоинства протягивал ей кошку, — могу я попросить вас, чтобы в будущем вы потрудились следить за этим животным? Я обнаружил его минуту назад, когда оно лакало воду из ванны его светлости.

Кейт молча взяла кошку и начала закрывать дверь, но лакей остановил ее, заботливо спросив:

— Мисс Мейхью, с вами все в порядке? Не прикажете ли прислать миссис Клири, чтобы она побыла с вами? А то у вас такой вид, будто вы только что столкнулись с привидением.

Привидение?! О, она была бы счастлива, если бы то, что она увидела, было всего лишь привидением!

Кейт нашла в себе силы лишь слабо улыбнуться лакею и проговорить:

— О нет. Со мной все в порядке, — а затем закрыть дверь и немного постоять, прислонившись к ней, не обращая внимания на Леди Бэбби, которая отчаянно пыталась вырваться из ее рук.

Ее отчаянно преследовало видение лорда Уингейта в костюме Адама…

Глава 14

Они снова были вдвоем в библиотеке Следжа. На них была почти та же самая одежда, как и в тот день, когда лорд Уингейт впервые сделал свое щедрое предложение. Солнце так же слабо пробивалось сквозь цветное стекло. И так же как и в тот день, лорд Уингейт неожиданно, без всякого предупреждения, обхватил ее за талию и притянул к себе.

Только на этот раз Кейт не остановила его. Она даже пальцем не тронула лежащий рядом атлас. Она даже не посмотрела на него. Вместо этого она обняла лорда Уингейта за шею и подняла лицо ему навстречу самым бесстыдным образом…

И ей было все равно. Ей было все равно, что случится.

А случилось вот что: лорд Уингейт крепко поцеловал ее, и это было чудесно. А на самом деле даже больше чем чудесно. Это было как раз то, чего она страстно желала в течение всех этих недель.

И когда он крепко сжал ее в сильных руках, она почувствовала, как его тепло обожгло ее через одежду, и это… ну, это тоже было то, что надо. И это было настолько правильным и настолько естественным, ну, то, что она гладит руками его рельефные мускулы — сначала те, которые она ощущала под рукавами сюртука, а затем другие, под рубашкой, на твердой, поросшей густыми волосами груди, потом те, что на животе. До тех пор, пока она не запустила руки еще ниже, так низко, что ощутила твердость его бедер под брюками…

Только теперь он был без брюк, что облегчало ей работу. Лорд Уингейт был вообще без одежды, и она тоже была обнажена. Секундой позже они уже лежали, целуясь, на скрипучей кожаной тахте Сайруса Следжа, их руки и ноги переплелись…

На этом Кейт проснулась. Она тяжело дышала, рука покоилась между ног.

Но это еще не все. Ее рука не просто была между ног, прижатая к той части ее тела, которая нежно пульсировала. Когда она убрала руку, там было влажно.

Сев в постели и пытаясь справиться с дыханием, она поняла, что она мокрая вся. Ручейки пота стекали между ее грудей, а не только между ног.

Она оглядела темную спальню. Все было так же, как тогда, когда она несколько часов назад ложилась спать. Но что-то здесь все-таки было не так, не совсем так.

И тут она вспомнила. Да, конечно, все дело в ней самой.

Ничего, конечно, в этом хорошего не было. Как она ни пыталась, ей не удавалось выбросить из головы то, что она увидела в спальне лорда Уингейта. Да и как бы она смогла? Кейт никогда в жизни не видела нагого мужчину, кроме как на картинах или изредка в виде статуи. И если по правде, то, как ей теперь казалось, картины и статуи даже близко не передавали оригинала. У статуй нет волос, это с одной стороны, а картины… Кейт пришла к единственно возможному выводу, который заключался в том, что все художники — мужчины, и когда их натурщик был похож на лорда Уингейта, они, несомненно, из одной только ревности, если не было других причин, приуменьшали внушительные размеры предмета, понимая, что их собственные — ничто по сравнению с ним.

Таково было предположение Кейт. Других рациональных объяснений у нее не было. Его предмет был очень внушительных размеров. Лорд Уингейт — крупный мужчина, она всегда считала его крупным мужчиной. Но она видела немало картин и скульптур, изображающих крупных мужчин, но их предметы никогда не были такими большими, как у лорда Уингейта.

И это еще не все. Этого, конечно, достаточно, но это еще не все. Потому что Кейт видела его фигуру целиком, за исключением головы, в зеркале было его отражение ниже шеи. Но она и без того знает, как выглядит голова лорда Уингейта, так какое ей до нее дело? Ведь именно о том, что она видела ниже шеи, было невозможно не думать.

Он стоял спиной к ней, но в зеркале отразилось все то, что в других обстоятельствах она не могла бы увидеть. Ее взору открылась широкая грудь, покрытая темными вьющимися волосами; небольшие, цвета меди, соски, прячущиеся в этих волосах; резко очерченные брюшные мышцы на плоском животе; плавные впадины на гладких белых ягодицах; даже густые заросли волос между ног, из середины которых свисал тот самый предмет, который заставил Кейт отчетливо понять, что у художников в течение многих веков, к сожалению, не находилось достойной модели.

* * *

Изабель несколько раз указала Кейт, что та, видимо, пропустила страницу. Впрочем, так и было.

— С вами все в порядке, мисс Мейхью? — поинтересовалась Изабель.

— Конечно. — Кейт ответила слишком поспешно. — А почему вы спрашиваете?

— Такое впечатление, что вы не совсем в себе. У вас сильно горят щеки.

Кейт прижала руки к лицу. Ее пальцы на горящем лице показались освежающе прохладными.

— Это ничего, — проговорила она. — Сегодня вечером довольно тепло, а все окна закрыты, чтобы вы не подхватили еще какую-нибудь болячку.

— А может быть, вы тоже заболеваете? — Изабель явно радовалась такой перспективе. — Ах, тогда у меня будет возможность ухаживать за вами, мисс Мейхью. Разве это будет не здорово?

Мысль о том, что леди Изабель Трэхерн будет ухаживать за ней, показалась Кейт весьма занимательной. Однако ей удалось воздержаться от улыбки и она лишь сказала:

— Это так великодушно с вашей стороны, миледи.

* * *

Сидя на кровати, Кейт потрясла головой, пытаясь прийти в себя.

Вдруг что-то ударило в оконное стекло ее спальни, и Кейт вздрогнула от неожиданности.

Стекло не разбилось, однако когда второй снаряд ударил в него секундой позже, она поняла, что именно этот звук разбудил ее. Первым делом, учитывая время суток и года, ей пришло в голову, что это летучие мыши. Но следующей, более здравой мыслью было: «Да это же кто-то бросает камни мне в окно!»

И она мгновенно вскочила, чтобы посмотреть, кто это делает.

Только в самую последнюю минуту она вспомнила, что ее ночная рубашка лежит комком на постели рядом с подушками. Она накинула пеньюар и подошла к другому окну, которое из-за теплой погоды оставалось открытым.

Все три окна ее спальни выходили в небольшой сад, где были не только хорошо ухоженные и симпатичные клумбы с цветами, но и беседка и маленький пруд с рыбками, в середине которого бил фонтан. Это был очаровательный уголок, и Кейт проводила там немало времени, когда ее подопечная в ней не нуждалась.

Вот почему она не слишком удивилась, когда выглянула из окна и увидела светловолосого мужчину, стоящего у беседки рядом с грушевым деревом. Это не было неожиданностью, но было неприятно, если не сказать больше. Кейт, разглядев его, резко отпрянула в сторону, и ее сердце громко забилось.

Потому что она, конечно же, хоть и не разглядела подробно фигуру, пришла к заключению, что это скорее всего Дэниел Крэйвен.

А кто еще это мог быть? Все остальные ее знакомые — ну хотя бы Фредди — обратились бы к ней обычным путем. Кто, кроме Дэниела Крэйвена, стал бы бросать комья земли в окно ее спальни? Откуда Дэниел Крэйвен узнал, что это ее окно, и вообще, как он смог пробраться в сад лорда Уингейта? Кейт, стоя в темноте с пересохшими губами и запахнув воротник ночной рубашки, могла думать только о том, что он все-таки обнаружил ее.

И ей казалось само собой разумеющимся, что теперь он найдет способ ее уничтожить.

Она и сама не могла сказать, почему была так уверена в этом. В конце концов, ее личные отношения с Дэниелом Крэйвеном можно было назвать приятельскими — до тех, конечно, пор, пока он не сбежал со всеми деньгами.

И еще ночь пожара, разумеется.

Что ему нужно? Что ему нужно от нее? Дэниел Крэйвен привык манипулировать людьми, а для чего она ему нужна? У нее теперь нет денег. А может, он собирается обмануть лорда Уингейта, как он обманул ее отца, и надеется использовать ее в своих целях?