Когда он вернулся домой, Диана сидела перед зеркалом в спальне и причесывалась. В легкой футболке, нога на ногу.

– Доброе утро. Куда ты пропал? – повернулась она к нему.

– Ездил на рынок. – Колыхание футболки заставило Валентина быстро проследовать на кухню. – Сейчас приготовлю тебе сок.

Ему стало неловко за вспыхнувшее желание тут же наброситься на нее. Утреннюю. Только что из душа. Еще не хватало, чтобы она заподозрила в нем сексуально-неуравновешенного типа, думал он, освобождая яблоки от кожуры, нарезая на четыре части и складывая в соковыжималку. Хотя чему удивляться? У нее такая соблазнительная грудь. Почему она ее стесняется? Таким формам позавидовала бы любая молоденькая девчонка.

Валентина очень привлекала в Диане именно какая-то непропорциональность. Как в изображениях нимф на древнегреческих амфорах. Тонкая талия и сильная округлость бедер. Женственность и воинственность. Наверное, именно такими были амазонки. Недаром она регулярно занимается шейпингом и два раза в неделю ходит в танцевальную студию. Такую фигуру надо беречь и держать в тонусе.

– Спасибо! – с восторгом воскликнула она, когда он появился в спальне, торжественно держа перед собой поднос с бокалом сока. – Ой, какая прелесть!

Откинув волосы и зажмурив глаза, Диана начала медленно пить сок, раскрываясь с каждым глотком, как цветок на встреч у солнцу. Сначала чуть запрокинула голову, потом освободила ноги, развела колени.

– Как вкусно…

Она казалась лесной богиней, случайно проснувшейся в городской квартире. Волосы, отливая черным шелком, спадали на плечи, футболка задралась, приоткрыв бархат внутренней поверхности ног. Валентин поставил поднос на столик, опустился на одно колено и поцеловал этот «бархат». Диана продолжала пить сок, не открывая глаз. Валентин поцеловал еще и еще.

– Ты мне мешаешь. – Она, хихикнув, опустила руку, пытаясь прикрыться. – Перестань.

Но пальчики дрогнули, выдавая хозяйку и ее сокровенное.

Закончилось все неожиданно быстро. Не успел Валентин почувствовать, какая она восхитительная, мягкая и податливая – там, внутри, – как вдруг тихо простонал и обмяк.

Слабак, обозвал он внутренне сам себя. Слабак и ничтожество.

Ему захотелось вскочить, сбежать, спрятаться. Но ее руки крепко обвили его, не дав сделать это.

– Тихо. Полежи просто так. Не двигайся.

Она гладила его по спине. Без слов, без рассуждений. Просто водила пальцами вверх и вниз. И он был благодарен этому молчанию.

Можно ли насытиться женским телом, его теплом, его запахом, его вкусом? Вряд ли, если ты, конечно, не импотент, но аллергию получить можно. Валентин, сидя перед телевизором, пытался стереть из памяти постельные события утра. Понятно, все так быстро получилось только потому, что он перевозбудился, разнервничался и никакого удовлетворения не получил. Как будто перед тобой стоял накрытый стол с изысканными яствами, а ты взял и наспех набил желудок одним хлебом. Теперь внутри тяжело и противно от сожаления и безвозвратности.

У них же было все прекрасно в постели все два года, как они знакомы. Что случилось? Появилось какое-то напряжение и нервозность.

– Я уехала в салон, – донесся до него голос Дианы из прихожей. – Как закончу, позвоню.

– Хорошо.

По телевизору начался очередной воскресный сериал, прерываемый блоками рекламы, сплошь содержавшей эротические картинки и намеки. Хорошо, что йогурт пока не начали засовывать в трусы. Валентин со злостью нажал на кнопку «Of». Почему женщинам надо обязательно в выходной на целый день уезжать в салон?

Диана практически всегда носила распущенные волосы, иногда делая несложную укладку, и объясняла это тем, что пара прошлых экспериментов с короткой стрижкой не принесли желаемых результатов. «Ты же сам говорил, что без ума от моих длинных волос, с которыми постоянно заигрывает ветер…» – с кокетливой улыбкой говорила она.

Да, ему нравились ее волосы. Особенно когда в минуты волнения она начинала заправлять их рукой за ухо. Или когда писала маме письма, почему-то делая это по старинке ручкой на бумаге, а не на компьютере. Или когда в постели они занимались любовью и она оказывалась сверху. Тогда волосы спадали вниз, закрывая ее лицо и плечи и напоминая Валентину сказку про принцессу и волшебный гребень. Улыбка тронула его губы.

А почему бы и ему не сходить в парикмахерскую, а потом, постриженному и неотразимому, не пригласить свою амазонку поужинать? Недавно в центре отрылся недорогой китайский ресторанчик.

Ножницы парикмахера щелкали острым металлическим клювом туда-сюда уже почти час. Даже надоело, раздраженно подумал Валентин и внимательно посмотрел на свое лицо. Зеркало. Тот, кто отражается в нем, даже не догадывается, что порой становится нашим лучшим собеседником. Молчаливым и поддакивающим. Валентин улыбнулся, отражение криво улыбнулось в ответ.

Наконец волосы были вымыты, высушены и уложены. Можно было встать и осмотреть себя с ног до головы. Льняные брюки, туфли-сандалии, рубаха навыпуск, под которой угадывались рельеф остатков мышц и загорелые руки. Все немного широковатое, но ему нравился свободный стиль. И хотя с его высоким ростом и крупным телосложением такие вещи делали его еще более бесформенным, узкие джинсы он терпеть не мог. Все натирало, потело. Как только девушки носят тесные, обтягивающие джинсы? Гораздо удобнее пуловеры, ветровки и широкие брюки клеш, как у английских моряков в эпоху королевы Виктории.

Валентин набрал номер Дианы.

Телефон не отвечал.

Еще раз улыбнувшись отражению в зеркале, Валентин вышел на улицу.

Диана тоже не любила джинсы. «Я не модель, но у меня хватает ума и денег носить одежд у, которая подчеркивает достоинства и скрывает недостатки, – шутливо доказывала она. – Мою пухленькую попку мужчина должен увидеть только в постели, а не разглядывать на улице. Для этого больше подходят платья и юбки. И потом, «под юбку» всегда кому-то хочется «залезть», а в узкие джинсы даже руку не просунешь. Только болваны думают, что мода – это когда ты одет как все. Мода – это подчеркивание своих достоинств. А не наоборот. Скажи, пожалуйста, ну какой соблазнительно кружевной чулочек можно надеть под джинсы? Никакой».

Валентин безоговорочно доверял ее профессиональному мнению в одежде и вообще перестал носить джинсы и узкие пиджаки, когда однажды она похвалила его свободный стиль.

Телефон Дианы опять не отвечал.

Валентин ругнулся про себя, почувствовав неприятную боль в грудной клетке. Опять?.. Спокойно. Надо вернуться домой, лечь на диван и смотреть телевизор. Пусть даже всякую дрянь. Он выкурил сигарету, сел в машину и, увидев, что указатель топлива приближается к критической отметке, решил заехать на заправочную станцию. Включил частоту «Радио-рок» и услышал протяжную волну органных аккордов, в которую врезалось гитарное соло, выводя надрывный рисунок. Мелодия поднималась все выше и выше, становилась мощнее и мощнее, пока не превратилась в гигантское разрушительное цунами.

You reached the secret too soon,

You cried for the moon.

«Shine on You Crazy Diamond» – «Пинк Флойд», определил Валентин песню и свою любимую рок-группу. У него уже имелся в машине этот диск.

Пес стоял на задних лапах, сложив передние на животе, и смотрел на Валентина доверчиво и умоляюще. Точнее, жадно взирал на его покупку. Потом сделал несколько характерных движений одной лапой и скромно отвел взгляд в сторону, как будто стесняясь своего попрошайнического вида. Но пушистый рыжий хвост с золотистыми разводами все-таки выдавал его нестерпимое желание сожрать хот-дог, который человек держал в руке.

– На, лопай. Хитрюга.

Половина хот-дога шлепнулась на асфальт. Собака быстро схватила добычу зубами и скрылась за углом.

Валентин часто заезжал на эту заправку, которая была в стороне от проспекта, рядом с чудом уцелевшей рощицей. Здесь всегда было мало автомашин и имелась закусочная, где подавали кофе, чай и могли поджарить сандвич или хот-дог.

Пса он встретил впервые. Необычный. Интересно, он ко всем так артистично относится? Валентин решил понаблюдать.

Из закусочной вышел мужчина с упаковкой пива. Пес из-за угла не появился. Потом вывалилась компания молодежи с пакетами. Он опять не вышел. Но когда из двери появился парень в бейсболке с сандвичем, пес тут же выскочил и, встав на задние лапы, стал забавно просить с ним поделиться, кивая то рыжей мордой, то передней лапой. Делал он это настолько вдохновенно, что казался актером на сцене. Как же он различает тех, кто покупает именно хот-дог или сандвич? Он же не может уловить запах, прячась за углом.

Валентин решил поэкспериментировать. Зашел в закусочную. Постоял для вида минуту перед прилавком, ничего не купил и вышел. Собаки у порога не было. Тогда Валентин вернулся, купил хот-дог и, как только распахнул дверь, то уперся в рыжую морду пса, который уже ждал его. Пришлось протянуть лохматому актеру «добычу».

– Пожалуйста, не кормите эту бездомную собаку, – крикнул появившийся откуда-то работник заправки, парень, похожий на несостоявшегося студента. – Хозяин очень ругает нас за это.

– Извините, я не знал, что он бездомный. У него ошейник и вид приличный, – почувствовал себя неловко Валентин. Парень, видимо, был новеньким, так как обычно дежурил толстый пузатый мужик с лысиной.

Пес, поняв, что речь идет о нем, схватил остатки бутерброда и, свесив длинные уши, засеменил прочь.

– Да, вы правы. Выглядит он прилично. Но при этом постоянно приходит сюда и клянчит у клиентов что-нибудь, особенно хот-доги. Наверное, живет неподалеку, но хозяева его совсем не кормят.

– Извините еще раз, – Валентин направился к своей машине.

– Да ничего. Если честно, я тоже его иногда кормлю, пока никто не видит, особенно мой сменщик. Пес умный, только заброшенный и голодный. Жалко его.

«Заброшенный и голодный…».

Валентин надавил на педаль акселератора, и машина послушно тронулась.

Впереди на придорожном рекламном щите в ритме танца слились красавица с веером и драгун с саблей. Красные складки вскинутого платья и темно-малиновый военный мундир. В длинных черных волосах цыганки яркий цветок, похожий на розу.

Опера «Кармен». Вечная история любви и измены. Но в рассказе цыганка дарит солдату цветок акации, а не розу, – промелькнуло в мозгу Валентина. – Хотя какая разница, это же опера. Надо обязательно сходить.

Он никогда не смотрел настоящей оперы.

– Что случилось? – голос Дианы в трубке звучал напряженно и прерывисто.

– Ничего. Просто ты опять куда-то пропала. Я пытаюсь дозвониться до тебя уже два часа, чтобы пригласить в ресторан.

– Слава богу. А то я уже испугалась, увидев бесконечное количество твоих вызовов. Ресторан – это отличная идея. Я скоро буду, и все обсудим, только заскочу по дороге к одной знакомой за последними обзорами «Италмоды», хорошо?

– Буду ждать…

Ему еще хотелось добавить с сарказмом «Что делать?», но это означало показать раздражение. Лучше сдержаться. Он хорошо запомнил ее слова: «Ревность разрушает. Не люблю ревнивцев».

Через полчаса под окном раздался звук неисправного глушителя «Мазды». Валентин выглянул и, увидев, что Диана с трудом вытаскивает из машины стопку журналов, спустился ей на помощь.

За последние два месяца их двухкомнатная квартира превратилась в склад журналов о моде, книг по дизайну и прочей литературы, которую внимательно изучала Диана, чтобы найти (даже не найти, а откопать) новую промоушн-идею коллекции женской одежды для выставки в Милане.

– А ты стал таким привлекательным с новой стрижкой, – отметила Диана, когда они оказались в квартире. Она два раза поцеловала его. За терпение и ожидание.

– Спасибо, – смутился Валентин и рассказал ей о китайском ресторанчике.

– Давай лучше поедем не в китайский, а в итальянский ресторанчик, – предложила свой вариант она, выслушав его. – Звонил Леонид. Они с Изи будут там сегодня вечером. Или ты хотел, чтобы мы были только вдвоем?

«Конечно, вдвоем», – вздохнул про себя Валентин, но вслух ответил: – Итальянский – это тоже неплохо…

– Я знаю, тебе не очень нравится Леонид, но ты поболтаешь с Изи. Вы же с ним всегда находите тему для разговора. Мой желудок изнывает по настоящему спагетти, после маминой еды, – перебила его Диана, раскладывая на диване журналы. – Столько всего надо прочитать, просмотреть и проанализировать, просто кошмар.

– Хорошо. Я согласен.

Он обнял ее.

– Осторожно, не испорти маникюр. Смотри, какие иероглифы нарисовали на ногтях.

На перламутрово-вишневом фоне золотые иероглифы казались тонкими веточками ивы.

– Этот обозначает страсть, этот силу, этот власть. Нет, перепутала. Этот – страсть, а этот – власть. Тебе нравится?

– Очень. А где их нарисовали? Я заезжал в салон, но администратор сказала, что ты не приезжала сегодня.

– Мой мастер заболела, поэтому пришлось ехать в другое место. На площади. Помнишь, там рядом есть симпатичное бистро с фонтаном, где мы однажды ели запеченные груши с миндалем.