Дарья Волкова - Мандаринка на Новый Год (СИ)

Еще два часа он обламывал собственную гордость. А потом не выдержал и позвонил. Занято. Через пару минут — снова занято. Через пять минут — все еще короткие гудки. С кем можно столько трепаться по телефону?! Она взяла трубку только ближе к одиннадцати.

— Привет.

— С кем так долго по телефону разговаривала?!

Люба не торопилась с ответом. Он чертыхнулся про себя.

— С Марком, — наконец-то соизволила ответить.

— Ну и как? Наворковалась? — да что он несет?! Но остановиться не может — что-то вдруг стало остро жечь внутри.

— На х*р посылала.

Теперь замолчал он. Если Люба… Люба!.. с ее литературным образованием и редакторской должностью позволяет себе так выражаться… Он, конечно, рад это слышать, что уж перед собой-то притворяться, но, похоже, этот урод ее достал.

— Чего так долго? С первого раза не понял?

— Угу. И со второго.

— Бедняжка.

— Марк?!?

— Ты!

Она мягко рассмеялась. Он улыбнулся, устраивая удобнее голову на подушке.

— Ну, если что — я тебя в этом решении всецело одобряю и поддерживаю.

— Если что — твое одобрение мне не требуется. Ну, а ты, — она вытянулась поверх одеяла, — что полезного сделал?

— Ничего. Бездельничал. Лежу вот в постели. Вспоминаю. И… думаю о тебе.

Сказал и замолчал удивленно. Он никогда не говорил с девушками так. Об этом. О чем там разговаривать? Делать надо. Да он особо и не умеет — говорить, в смысле.

— А о чем… конкретно… думаешь? — голос ее звучит как-то странно. Будто он ее… взволновал своими словами. Ник прикрыл глаза и продолжил удивлять сам себя. И Любу заодно.

— О том, как ты лежала вчера на этой постели. Без одежды. Как ты выглядела, когда… Знаешь… подушка еще пахнет тобой, — ого, кажется его понесло. И ему это нравится, похоже.

— Самойлов, — она говорит как-то… с какой-то внезапной хрипотцой, — а ты в «сексе по телефону» не подрабатываешь?

— Что, узнала голос? — хохотнул Ник, ей не удалось застать его врасплох.

Люба ответно рассмеялась.

— Так это ты, мой могучий Супермен в облегающем трико, — произнесла она нарочито томно. — Твоя кошечка-царапка по тебе так скучала, сладкий.

— Я тоже по тебе скучал, — ответил вдруг он совершенно серьезно.

Снова она молчит. И снова он ругается про себя на свою несдержанность, внезапную откровенность. А потом она отвечает — так неожиданно, что у него перебивает дыхание от ее слов.

— Ник, знаешь… Мне… мне было очень хорошо с тобой. Правда. Ты хотел вчера, чтобы я сказала. Так вот, — она вздохнула, словно решаясь. — Я кончила вчера. Когда ты меня… — она все-таки задохнулась своими словами, их откровенностью. Ник не сдержался и выругался. Капец какой-то. Придется еще раз идти в душ. В холодный.

— Ты чего там ругаешься?

— У меня из-за тебя стояк, — сказал прямо. Удивляться уже перестал — тому, что говорит об этом. Тому, что его несет и, главное, в каком направлении. Этому совершенно новому желанию говорить с ней, хотя бы говорить с ней так откровенно. Раз уж нельзя Любу вот прямо сейчас подмять под себя и… Он застонал.

— Так все плохо? — он не знает, но ее там тоже несет. И она тоже там замирает от каждого слова, прижимая плотнее телефон к уху. И для нее это все тоже в первый раз. Вот такие откровенные разговоры. Раньше просто не было повода и не с кем. А с ним…

— Дискомфортно, знаешь ли! А мастурбация — это давно не наш метод. Так что придется страдать и терпеть.

— А что — когда-то это был ваш метод?!

— Все мальчишки делают это, — Ник ничуть не обескуражено хмыкнул. — В определенном возрасте. Но это было давненько и, боюсь, я уже порядком подзабыл технику.

— Кошмар, — он не видит, но она там теперь улыбается от уха до уха. — Вы ужасно порочны, Николя!

— А что, воспитанные дамы этого не делают?

— Фи! Конечно, нет! И, вообще, я не понимаю, о чем ты говоришь!

— Да? — Ник усмехается. — А скажи мне, Любаша, где сейчас твои руки?

Тут только до нее доходит, что свободную руку она неосознанно зажала между бедрами. Черт знает сколько времени назад, кажется, почти с самого начала разговора с ним. Но это не потому… не то… Она резко засовывает руку под подушку.

— А твои?!

— Одной рукой я держу вашу фотографию… а другой я думаю о вас…

Люба не выдержала и снова расхохоталась. Ник тоже, потом что-то сказал невнятно.

— Повтори, я не расслышала.

— Да это я не тебе. Ко мне тут заглядывают, интересуются, чего это я, как дурак, лежу в темноте и ржу.

— И что ты ответил?

— Что у меня сеанс секса по телефону.

— Поверили?

— По-моему, нет. Слушай, Люб… Давай, встретимся завтра.

— Давай, — нарушая все мыслимые и немыслимые правила кокетства сразу отвечает Люба.

— Только это… у меня завтра дома родители… в смысле, мы не сможем у меня…

— Самойлов! Я тебе только для секса нужна?!

— Нет. Давай в кино сходим, хорошо?

— Хорошо.

Нажимает отбой. Кто так с парнями говорит, Люба? Нельзя же! А плевать. С ним — хочется именно так. Нет никакого желания ломаться и кокетничать, а хочется ляпать, не думая. И смеяться. И слушать его смех. А еще — замирать от его неожиданных и откровенных слов. Она и предположить не могла, что Ник вот такой — может и рассмешить, и заставить сердце замереть. Наверное, она его плохо знает. А то и не знает совсем.

Кладет телефон на пол. Переворачивается на живот, морщась. Лень еще раз идти в душ. Может, удастся уснуть так? А подушка действительно пахнет ею…

Ей снова полезли в голову сравнения. Ник в этот раз опять на метро, а она давно привыкла к тому, что ее возят на машине. И билеты покупались не заранее, как это делал Марк, а перед самым сеансом — даже в очереди постояли. А потом пришлось оттаскивать Ника от стойки с покорном — он так упрямился, что вынудил ее даже ногой притопнуть. Ник смотрел на нее предельно изумленно: «Как это в кино без попкорна?». Но Люба была непреклонна, и Ник со вздохом уступил. Однако пива все-таки купил — себе, а ей — баночку спрайта.

И места были самые обыкновенные, не VIP, но хорошие, в середине зала. Фильм — какая-то заурядная комедия, среднесортная. Но ей парадоксально все это нравится — нравится так гораздо больше, чем с Марком. Потому что комфортно, удивительно комфортно с Ником. Кстати, о комфорте. Ник, развалившийся в кресле рядом, с бутылкой пива в руке, выглядел тоже совершенно расслабленным. Довольно смеялся непритязательным шуткам и комичным ситуациям, отпускал комментарии, которые зачастую были смешнее самой комедии. И не предпринимал никаких попыток как-то… Не делал ничего из того, что пытался делать с ней Марк на так нелюбимых ею VIP-диванах. И это ее к середине фильма стало уже всерьез расстраивать. Именно поэтому, когда его ладонь все-таки легла ей на колено, Люба не смогла сдержать довольный вздох. А потом, когда он этим и удовлетворился, продолжая увлеченно смотреть фильм, спустя пару минут, сама, с каким-то сладким ужасом внутри, подвинула его ладонь выше по бедру. Сразу почувствовала, как он замер, мгновенно забыв и о пиве, и о комедии. Пальцы его дрогнули, погладили по ткани джинсов. Потом он сам двинул ладонью еще выше, почти до… Она неосознанно чуть развела ноги. Пальцы Ника сжались на ее бедре. А потом он резку убрал руку, наклонился к ее уху.

— Люб, не делай так. Я же не железный. И в итоге нас выгонят из зала.

Она довольно улыбается. Почему-то ни капельки не стыдно.

Из кинозала они вышли, как и положено, обсуждая только что просмотренное. Впрочем, фильм не стоил долгих обсуждений, и они как-то внезапно переключились на литературу — под раздачу попал Чак Поланик. Люба с удивлением поняла, что Ник в курсе, кто это — читал. И даже имел собственное мнение по поводу прочитанного. Каков наглец, а?

Итогом стала получасовая интереснейшая дискуссия, во время которой они куда-то шли — погода способствовала.

— Подожди, ты же только что, буквально пять минут назад, утверждал обратное?!

— Угу, — совершенно невозмутимо согласился Ник.

— Зачем ты сначала говоришь одно, а потом — другое?!

— Чтобы тебя послушать.

Люба не сразу нашлась, что сказать.

— В смысле?

— Ну, тебя очень интересно слушать. Ты в этом действительно разбираешься. Я много нового узнал. Спасибо.

Люба недоверчиво смотрит на него. Нет, комплиментами она была избалована, это правда. Больше, все же, комплиментами внешности, конечно. Но и ее умственным способностям тоже льстили. Именно благодаря своему уму Люба прекрасно знала цену этим комплиментам. Угу, ты такая умная, но сиськи у тебя лучше. И я скажу тебе все, что угодно, лишь бы ты мне дала. Да, именно так это все и обстоит, она действительно достаточно умна, чтобы понимать, что на самом деле стоит за реверансам в сторону ее интеллекта. Но не в этот раз. Нику нет никакой необходимости задабривать ее всеми возможными способами, лишь бы затащить в постель. Он уже все это получил. И от этого его слова были неожиданно очень приятными. Искренними.

— Люб, — прервал он ее размышления, похоже, совершенно не понявший, что только что сделал ей очень удачный комплимент и заработал пару бонусных баллов, — я все спросить хочу. А ты почему до сих пор права не получила? Удобно же? Да и машину вы в состоянии купить.

— Лень, — пожала она плечами. — И потом, всегда есть, кому меня возить.

Что-то неуловимо изменилось в его лице, появилась какая-то жесткость в губах.

— Угу. Я так и понял.

А ей стало вдруг очень стыдно за свой ответ. Чего выпендривается? И, главное, перед кем?

— Ник, — берет его под руку. И это почему-то очень приятно делать. — Поехали к нам? Чаю попьем. Поговорим.

— Чаю попьем? — у него удивленный вид. А в глазах…

— В нормальном смысле чаю! — она усмехается. — Папа сегодня шарлотку обещал к ужину.

— А… шарлотка… Шарлотка — это хорошо. Особенно в исполнении твоего отца. Ну, поехали. Если ты не стесняешься.

— Чего мне стесняться?!

— Ну… меня. Тебе же придется объяснять, где мы были. И почему я с тобой. А я же…

— Коля… — она смотрит на него с изумлением. И еще что-то там прячется под изумлением — от его искреннего тона и немного расстроенного вида. — Ты дурак. Вот дурак, честное слово!

— Угу. Ты уже говорила.

— Поехали! Я проголодалась.

— Я тоже. Ты же не дала мне попкорн купить.

— Николай! Вот это сюрприз! Редкий ты у нас гость, — Любин отец с искренним удовольствием протягивает Нику руку. А тому как-то вдруг становится немного неловко отвечать на рукопожатие.

— Добрый вечер, Стас Саныч.

— Какими судьбами?

— Мы в кино были, — отвечает за Ника Люба. — Теперь пришли шарлотку дегустировать. Ты приготовил, как обещал, пап?

— Конечно, — отвечает Соловьев-старший, обменявшись с супругой удивленными взглядами. — Мойте руки и проходите на кухню.

После чая с на самом деле вкусной шарлоткой они уединились в Любиной комнате. Там она устроилась на кровати, а Ник прошелся до окна, обернулся.

— Слушай, а ты помнишь… По-моему, это было лет в шестнадцать… Тебе тогда какого-то черта взбрело в голову пригласить меня на свой день рождения.

— На наш день рождения, — с усмешкой поправляет Люба. — Да, точно, помню. Одноклассница попросила.