Несколько дней отдыха! Казалось бы, Мара должна была радоваться вместе со всеми — но нет. Ее не покидало предчувствие, что должно случиться что-то нехорошее. К тому же к вечеру в цирке разразился скандал: несколько зрителей явились к мистеру Сэму, крича, что их обсчитали в кассе.

Весь сегодняшний день Маре было как-то не по себе. Вновь разболелась голова, но главное — это предчувствие… Что оно может значить? Она искоса поглядывала на ящичек, где лежали ее гадальные карты. Странно, сколько раз за эти три года она собиралась их раскинуть, но все время что-то ее останавливало!

Мара уже приготовилась спать — сняла костюм, повесила его на вешалку, надела ночную рубашку, — как вдруг сзади послышался шорох. Она резко обернулась.

Перед ней стоял Лео Муэллер и злобно улыбался. Мара слишком испугалась, чтобы закричать. Как оказался Лео здесь, если он должен быть в тюрьме, за много миль отсюда?! Когда он сделал шаг вперед, ужас охватил Мару. Она попыталась бежать, но Лео был проворнее. Он схватил ее за запястье, схватил так крепко, что боль пронзила руку Мары, даже несмотря на медный браслет.

— Не вопи, а то хуже будет, — сказал он. Лео говорил спокойно, и от этого его угроза звучала еще более убедительно.

— Ничего ты со мной не сделаешь, а иначе снова попадешь в тюрьму, — проговорила Мара, стараясь унять дрожь в голосе.

— Я никогда больше не попаду в тюрьму! — Его черные глаза дьявольски сверкнули. — В цирке сегодня был скандал. Так что если тебя найдут завтра утром изнасилованной и задушенной, то обвинят во всем недовольных зрителей. Неужели ты считаешь себя такой важной персоной, что из-за тебя мистер Сэм станет поднимать шум и звать сюда кучу полицейских? Как бы не так!

Он склонился к ней, словно собираясь поцеловать, и Мара что было сил оттолкнула его. Лео выругался и резко прижал ее лицо к своей груди, чтобы не были слышны ее крики. От него пахло потом, табаком и еще чем-то — это был запах, заставивший Мару задрожать.

«От него пахнет смертью», — подумала она.

Неужели этим закончится ее жизнь? Неужели судьба ей уготовила именно такое — быть изнасилованной и убитой Лео Муэллером?

Нет, она слишком хочет жить! Мара судорожно соображала, как спастись. Внезапно она перестала сопротивляться и бить Лео кулаками. Она заплакала. На мгновение Лео остолбенел, затем оттолкнул ее от себя и вгляделся в ее лицо.

— Что за черт? Что с тобой? — спросил он.

— Ты не должен так со мной говорить… — Мара захлебывалась от рыданий. — Я не виновата, что тебя посадили…

Он задумался.

— Но кто-то ведь настучал на меня?

— Это не я! Я всегда тебя недолюбливала, но я не стала бы доносить. Это кто-то другой.

— Хорошо. Пусть не ты. У меня достаточно врагов и без тебя, — Лео рассуждал так здраво, что Мара даже немножко успокоилась. — Нам могло бы быть очень хорошо вместе, Мара. В тот, первый, раз — помнишь? — тебе понравилось. А потом ты страшно разозлила меня, когда стала вдруг одеваться, да еще так посмотрела… так, точно я дерьмо последнее. Но, может, еще не поздно. Я знаю, ты хочешь меня…

Мара дрожала от ужаса и отвращения. Лео заметил это, но истолковал по-своему. Его рот перекосило, а черные глаза загорелись желанием. И он набросился на нее, сжал в своих каменных объятиях так, что Мара не могла ни кричать, ни дышать.

«Я умираю», — подумала она.


Джейм понял, что глупо прогуливаться возле палатки Мары. Но сегодня у кассы недовольные зрители затеяли страшную драку и были очень воинственно настроены против всех цирковых артистов. Наверное, Мара окружена сейчас людьми, наверное, с ней Лобо и женщина-монстр, наверное… и все же, прежде чем отправиться спать, Джейм должен был удостовериться, что Принцесса не одна и есть кому ее защитить.

Палатка Мары была последней в ряду других таких же палаток и домиков артистов. Проходя мимо большого шатра клоунов, Джейм услышал их смех, радостные голоса и подумал: ну не глупо ли ему беспокоиться? В следующих трех палатках свет не горел: видимо, их обитатели отправились в город выпить, ведь завтра утром можно было поспать подольше. Пили гимнасты, впрочем, редко и мало: их профессия плохо сочеталась с пристрастием к спиртному. Другое дело рабочие — те поддают что надо.

Он подошел к шатру Мары и остановился. Снизу просачивалась узкая полоска света. «Там кто-то есть, — подумал Джейм и тут же услышал голоса: мужской и женский. — Ага, значит, она развлекается сегодня с каким-то счастливчиком. Неужели у нее есть любовник? — Укол ревности пронзил сердце Сен-Клера. — Впрочем, чему тут удивляться? Она красивая, восхитительная женщина и к тому же страстная — я просто уверен в этом». Голоса смолкли. Джейм решил уже уйти, чувствуя, что не вправе вмешиваться в ее жизнь, как вдруг раздался какой-то странный звук. Что это? Вздох? Кашель? Нет-нет… такое впечатление, что кого-то душат!

Не медля ни секунды, он ворвался в палатку. Перед ним была Мара, полуобнаженная, сжатая в тесных объятиях какого-то брюнета. Ревность на мгновение сковала Джейма. Но тут он увидел, что Мара борется, пытается вырваться, что ее лицо перекошено от смертельного ужаса… и кровь ударила ему в голову, почти ослепила его.

Джейм с прекрасной реакцией заядлого теннисиста кинулся к мужчине, двинув изо всех сил его в челюсть. Тот упал как подкошенный. Джейм заметил, что изо рта у брюнета заструилась кровь. По тому, как странно дернулась его челюсть, Джейм понял, что она сломана.

— Только попробуй встать, подонок, и я прикончу тебя, — сказал Джейм, вполне готовый исполнить свою угрозу.

Но встать мужчина и не пытался. Он лежал на боку и стонал, держась за челюсть. Джейм обернулся к Маре. Она, как ни странно, выглядела очень спокойной.

— Что вы здесь делаете? — были ее слова. Она в точности повторила ту первую фразу, которую произнесла при их последней встрече.

От удивления Джейм ничего не ответил. Он пристально посмотрел на нее. Нет, в ней говорило не хладнокровие, это был шок. Джейм раскрыл ей свои объятия… Но она не бросилась ему на грудь — она опустила голову и заплакала.

Послышались быстрые шаги, и на пороге появился Лобо. Увидев слезы на глазах хозяйки, он тотчас бросился на обидчика.

— Нет-нет! — Мара закрыла собой Джейма. — Это не он. Это Лео.

Только теперь Лобо заметил лежащего на полу Лео. На этот раз его остановил Джейм.

— У парня сломана челюсть, и, судя по количеству крови, он прокусил себе язык. Нужно передать его в руки полиции.

Одним резким движением Лобо поставил Лео на ноги и вытолкал из палатки.

— Вы уверены, что этот тип не сбежит от Лобо? — спросил Джейм у Мары.

Она не ответила, только молча вытирала слезы.

— Я испугалась, — сказала она наконец, словно извиняясь за то, что расплакалась.

— Пойдите умойтесь, вам станет лучше.

К его удивлению, она сразу послушно скрылась за занавеской. Он услышал плеск воды. Через несколько минут она вернулась, уже одетая в платье.

— А где ваша служанка-монстр?

— Вы имеете в виду Кланки? Я уже отправила ее спать. Но она не служанка, она мой секретарь и к тому же лучшая подруга. Все в цирке об этом знают.

— Я тоже хочу быть вашим другом, Мара, — мягко сказал Джейм.

— А чего еще вы хотите? — Она бросила на него презрительный взгляд.

— Еще я хочу быть вашим любовником, — честно ответил Сен-Клер.

Она не рассмеялась. В глазах ее блеснул такой огонек, точно ей хотелось того же самого.

— Что ж, хорошо, что вы со мной откровенны. Я не доверяю мужчинам, которые твердят, что хотят быть моими друзьями, твердят до тех пор, пока я не останусь с ними наедине.

— Вы очень красивая, но дело не только в этом…

— Но вы же обо мне совсем ничего не знаете!

— Я знаю, что вы самая прекрасная из женщин, лучше всех, кого я когда-либо встречал. Я безумно люблю вас, Мара.

Она хотела было что-то сказать, но тут на пороге появился мистер Сэм. Он был не на шутку перепуган.

— Ты как, Мара? — тотчас спросил он.

— О'кей.

— Ребята охраняют Лео. Они чуть не покалечили его, хорошо, что я вмешался. Если с тобой все в порядке, я пойду велю им вышвырнуть его из города. Не знаю, правда, жив ли он еще. Парни настроены очень воинственно, особенно Лобо.

— Скажите им, что я только испугалась — и больше ничего.

— Позвольте, вы что же, не собираетесь передать Лео в руки полиции?! — вмешался Джейм.

— И оставить здесь бедную Мару на несколько недель как свидетельницу? Да ты спятил, должно быть? Кстати, тебя как зовут?

— Сен-Клер. Я работаю у…

— Да, я помню. А что ты делаешь здесь?

— Я случайно проходил мимо палатки Ma… Принцессы Мары и услышал ее крики. Я вбежал и увидел, как она борется с мужчиной. Я ударил его и…

— Где был Лобо? — нахмурился мистер Сэм.

— Наверное, помогал вашим ребятам разнять драку около кассы, — пробормотала Мара.

— Я плачу ему жалованье за то, чтобы он охранял тебя, — сказал мистер Сэм и повернулся к Джейму: — А тебе, парень, пора идти к себе.

Джейм кивнул Маре и направился к двери.

— Джейм, подождите, — остановила она его.

Он обернулся.

— Спасибо вам… — пролепетала Принцесса.

И Джейм отправился в свою спальню, которую делил с двадцатью пятью другими рабочими. Он забрался на полку, но уснуть не мог очень долго. Мара поблагодарила его, она сказала «спасибо» очень искренне, но значит ли это, что он наконец заслужил ее доверие?

«И все-таки это уже кое-что!» — подумал он и улыбнулся, засыпая.

19

Мистер Сэм частенько казался себе огромным зловещим спрутом, раскинувшим щупальца по всем, даже самым укромным уголкам цирка. Он обычно вмешивался и в личную жизнь своих артистов — ведь любая семейная ссора, считал он, может вылиться потом во всеобщий скандал, а от этого, безусловно, пострадает качество представлений.

Между тем за последнее время случилось немало ссор и даже драк, взбудораживших весь цирк. Взять хотя бы эту ужасную историю покушения Лео Муэллера на Принцессу Мару — их приму! Мистер Сэм до сих пор вздрагивал при мысли о том, что мог лишиться в разгар сезона своей лучшей артистки. Что бы тогда сталось с его доходами?

Но дело не только в деньгах. Мистеру Сэму было бы просто по-человечески жаль терять Принцессу. Он любил людей работящих, увлеченных своим делом, а именно к таким и относилась Мара. Более того — она была настоящей, прирожденной артисткой, яркой, талантливой. Она могла спасти любое, даже самое гнилое и пропащее представление с самым тусклым составом других исполнителей, могла сделать так, что зрители не только не жалели, что потратили свои денежки, а даже, наоборот, считали, что билеты на удивление дешевы.

Да, Мара была честолюбива, вспыльчива, имела довольно вздорный характер. Но мистер Сэм ведь и сам не отличался ангельской кротостью. Он тоже не любил, когда что-то делали не так, как ему бы хотелось.

Неудивительно, что он уже несколько ночей провел без сна. Он и от природы был беспокоен, а тут навалилось столько всяких неприятностей, столько причин для этого беспокойства! В последние дни резко снизились доходы цирка. Наверняка кто-то из казначеев подворовывал, но выяснить, кто именно, было не так-то просто.

А тут еще эта чертова инфляция! Даже если абсолютно все билеты на представление раскупались, все равно сумма выручки выглядела смешной в сравнении с растущими ценами на продукты, бензин, реквизит и расходами на железную дорогу.

Казалось, весь мир летит в тартарары и никому нет до этого никакого дела… Мистер Сэм не понимал происходящего — он знал только, что все это ему действительно не нравится.

Так думал он, медленно направляясь из столовой в Серебряный фургон. Да, столько неприятностей на его голову, а тут еще этот подлец Джо Лэски! Когда-то давно они держали цирк вместе, он назывался тогда «Брадфорд энд Лэски цирк». Но потом они с Джо переругались, и цирк распался на две части, обе тут же оказавшиеся на грани банкротства.

Драчка между партнерами началась из-за женщины. Они любили одну и ту же наездницу, прекрасную Белль, но мистер Сэм ловко отбил ее у Джо, женился на ней, и Лэски до сих пор не может ему этого простить. Хотя Джо давным-давно уже обзавелся собственной подругой жизни, которая подарила ему двоих сыновей, его ненависть к мистеру Сэму не только не прошла, но даже как будто усилилась, подогреваемая азартом профессиональной конкуренции.

Так, в 1924 году Лэски перешел в открытое наступление, выбрав для своего цирка почти такой же маршрут, какой был у Брадфорд-цирка. От этого немало пошатнулось финансовое благополучие обоих. К тому же Лэски не гнушался «сдувать» у Брадфорда номера или просто переманивать артистов. За последние несколько лет Лэски лишил бывшего приятеля шести номеров, последним из которых были фокусы семейства Константини. Стояла середина июля, а в шоу недоставало целых двух выходов. Восполнить же их в разгар сезона не было никакой возможности.