После обеда царь, очарованный красотой Македы, отправился с ней гулять по саду, пока готовились шатры для нового представления, задуманного им для развлечения гостей и очередной демонстрации собственного величия, зрелости и мудрости. Ни одной из женщин не удавалось так очаровать Соломона. Он с каждой минутой все больше и больше влюблялся в свою избранницу, о которой не переставал думать ни днем, ни ночью, и мечтал только об одном, чтобы она поскорее согласилась стать его женой.

Прогуливаясь, повелитель много рассказывал ей о своих владениях и о том, каких успехов ему удалось добиться за столь короткий срок правления. Он поведал о непобедимой армии и желании покорить весь мир. Соломон поделился с царицей, что даже став царем объединенного под его началом мира, рядом с собой он хотел бы видеть только ее. Все, что он просил от Македы взамен, это дать согласие стать его женой, стать той единственной, ради которой он готов даже распустить весь гарем. Царица пыталась остудить пыл молодого государя и просила не торопить ее с решением о женитьбе, пока она не получит некий знак. Подойдя к одному из многочисленных кустов с цветами, на коем, в отличие от других, росла всего одна роза бордового цвета, Соломон попросил ее остановиться и присесть на скамейку.

— Ты видишь эту прекрасную розу? У нее около ста лепестков. Ее привезли мне в подарок из Египта, очень редкий сорт, — глядя на куст, произнес царь. — Она долго не приживалась в саду, и тогда я лично стал ухаживать за ней, и теперь это мой самый любимый цветок во дворце.

— Красивая, — ответила Македа, обратив внимание на растущую на тонком стебле бордовую розу с крупными колючками.

— Я часто прихожу сюда, чтобы полюбоваться именно ее красотой и подумать о жизни. Мне нравится подолгу рассматривать бутон. Раскрывшись, он превращается в красивые лепестки, и это наталкивает меня на мысли о величии Творца, создавшего все живое. Даже бегающие муравьи на земле вокруг розы, и они не перестают поражать меня своей выносливостью.

Пытаясь произвести впечатление на царицу, продолжающую смотреть на розу, он добавил:

— А еще, лицезрев эту розу, я обратил внимание, что ее шипы на редкость большие и крепкие, и это натолкнуло меня на мысль, что именно такая недружелюбная среда помогла ей так красиво зацвести.

— Да, — согласилась с ним Македа. — Иногда наши враги именно те, кто помогает нам не почивать на лаврах, а продолжать наш путь к совершенству.

— Ты очень мудрая, моя Македа, — посмотрев на нее, сказал Соломон. — С того самого момента как мы обручились, твои враги стали моими, и тебе больше не придется так волноваться по поводу желания других правителей покорить Савейское царство. Мои военачальники сразу же примчатся на помощь, и враг будет повержен.

— Спасибо, но в этом пока нет необходимости. У нас достаточно сильная армия, уверена, твои гонцы успели тебе об этом рассказать.

— Да, успели, — улыбнулся государь. — Еще они успели рассказать, что твои подданные называют тебя Святой Девой и поклоняются, как богине.

Македа ничего не ответила.

— Но это еще не все, — добавил влюбленный царь. — Еще мне доложили, что у тебя несколько имен, и они известны узкому кругу людей, это правда?

— Да, — ответила, Македа, подняв глаза на палящее солнце.

Даже опахало из перьев экзотической птицы на длинных палках, коими слуги плавно размахивали над их головами, было практически бесполезно при столь жарком солнце.

— Соломон, если ты не против, я отправлюсь в свои покои. День выдался слишком жарким, а как все будет готово, я присоединюсь к тебе в шатре.

— Уже уходишь! — грустно произнес государь. — Мне так приятно общение с тобой, я бы хотел, чтобы оно длилось вечно.

— Еще немного, и мне станет дурно от столь долгого пребывания на солнце.

— Хорошо, Македа, — согласился он и шутливо продолжил: — Я отпущу тебя, но прежде назови мне хоть одно из твоих тайных имен.

— Я не могу, — улыбаясь, ответила она. — Мои жрецы убеждены, что если человек узнает тайное имя другого, то может воздействовать на него даже на расстоянии, поэтому эти имена держатся в строгой тайне.

— Мы же с тобой обручились, и думаю, я получил право знать больше о тебе?

— Да, но пока я не получу знака, я многого не могу тебе рассказывать. Соломон, сегодня и впрямь очень жарко, позволь мне отправиться в покои.

— Назови хоть одно, пожалуйста, можешь даже то, что не покрыто страшной тайной, а потом иди, — улыбаясь, произнес царь.

— Хорошо, но я не назову его, а дам тебе загадку, и ты должен будешь догадаться сам. Ты же угадал три предыдущие, думаю, для тебя не составит труда и эта.

— Согласен, — ответил он.

Посмотрев на землю, где вокруг цветка продолжали крутиться муравьи, она шутливо произнесла:

— Внимательно сосчитай, сколько здесь муравьев, и узнаешь одно из моих имен.

После этого Македа с разрешения государя отправилась в покои, а он продолжал смотреть на землю и задумчиво считать муравьев, число коих каждый раз оставалось одинаковым, двадцать семь. «Что это может означать?» — спрашивал себя правитель, но так и не смог разгадать тайное имя царицы.

* * *

Когда все было готово, Соломон отправился в специально разбитый шатер неподалеку от дворца. В нем уже расположились гостившие в Урушалеме цари, купцы, военачальник Мариадон и министры. Государя сопровождал военачальник Ванея со стражниками, обеспечивающими безопасность правителя круглые сутки. Гости, пребывающие в шатре, с нетерпением ждали начала представления.

Правитель, в ожидание Македы, расположившись в специально отведенном для него шатре, имевшем меньшие размеры, чем тот, где должно происходить главное действо, беседовал с Садоком, выглядевшим очень нервным.

— Владыка, прошу вас, одумайтесь. Вы даже не представляете, что это такое.

— Садок, не стоит так беспокоиться, это всего-навсего волшебное кольцо. Воспользовавшись им, я прикажу птице прочирикать песню, а затем вызову ангела смерти и на глазах царицы пообщаюсь с ним, пусть видят, какой я отважный. Только ты там не появляйся. Можешь, ожидая меня, молиться в этом шатре, я не хочу, чтобы она везде видела тебя со мной. Подумает еще, что я чего-то боюсь или, еще хуже, будто несамостоятельный.

— Как скажете, повелитель! Но вам не нужно ничего ей доказывать, вы великий правитель Урушалема, а она властительница какого-то Савейского царства, поймите вы это, наконец.

— Я должен покорить ее сердце любыми путями, поскольку еще никогда не влюблялся так сильно. Без решительных действии мне никогда не добиться ее расположения, может, после всего этого она увидит тот самый знак и даст согласие стать моей женой. Я готов на все ради этого.

Понимая, что царя не переубедить, Садок открыв Пятикнижие, приступил к молитвам, а государь, дождавшись Македу, прошел в большой шатер.

Все уже было готово к началу представления. Оба заняли места на специально приготовленных двух тронах, стоявших на пьедестале в самом конце шатра, а по обеим сторонам разместились гости.

Когда все внимание было обращено к Соломону, он сказал:

— Дорогие гости, сегодня я хочу продемонстрировать вам кое-что необычное.

Он поднял вверх левую руку, на мизинце коей красовался перстень Македы, и произнес:

— Это подарок моей невесты, он позволяет понимать язык птиц, зверей и повелевать ими. Сейчас я вам это продемонстрирую.

Македа разволновалась, поскольку понимала всю ответственность и опасность происходящего, но властителя было не остановить. Когда в шатер занесли птицу, государь повернул кольцо влево так, что камень астерикс, украшавший перстень, оказался по направлению к полу, и что-то еле слышно прошептал.

Затем он приказал слуге открыть клетку, и вылетевшая птица к изумлению гостей села на ладонь Соломону и начала чирикать песню. После завершения он снова приказал птице вернуться в клетку, и слуга покинул шатер.

Отмечая удивление и восторг в глазах собравшихся, владыка решил пойти дальше. Повернув кольцо, дабы показать бесстрашие, он приказал явиться перед ним ангелу смерти, к удивлению собравшихся, представшего перед государем в грустном виде.

— Почему ты грустишь? — спросил его царь.

— Я должен сегодня забрать двух министров из твоего окружения, но никак не могу сделать этого.

— Кто эти двое? — грозно спросил государь.

Ангел смерти назвал имена двух министров, также присутствовавших в шатре, после чего Соломон повернул кольцо, и ангел смерти удалился. В надежде спасти жизни этих людей, он сразу же приказал стражникам сопроводить их в город Луз.

— А почему в Луз? — поинтересовался один из царей, будучи пораженным происходящим.

— Поскольку в город Луз ангел смерти пробраться не может.

Это решение еще больше вызвало восторг среди гостей. Они шептались о мудрости и отваге правителя.

Подняв взгляд, в крайнем левом углу шатра правитель увидел птицу редкой красоты и понял, что это и есть Юд-Юд. Удод все это время внимательно следил за происходящим в шатре. Воодушевленный успехом, но в то же время огорченный тем фактом, что Юд-Юд так и не сел на его плечо, Соломон молчал. Он не собирался отпускать удода из шатра, пока тот не укажет на него, как на избранника Македы. Он приказал Ванее завести в зал тигра, сидящего на цепи, дрессировщика и охранявшего покой властителя наряду с многочисленными стражниками.

Через некоторое время дрессировщик завел хищника в шатер. Тот держал зверя за железный ошейник на большом расстоянии от царя, обливаясь от волнения потом. Он понимал, что тигр, увидев столько незнакомых людей в закрытом помещении, может в любой момент взбеситься и наброситься на гостей, а что еще хуже, на самого царя, коего призван оберегать.

Внимательно глядя в глаза тигру, властитель в очередной раз повернул кольцо в левую сторону, камнем вниз, и после короткой паузы поспешил поделиться с гостями их диалогом:

— Я спросил его: «Сколько тебе лет, хищник?» И он ответил, что ему пять лет. Это так? — обратился Соломон к дрессировщику.

— Да, мой повелитель.

Затем владыка прошептал второй вопрос и озвучил ответ хищника, чтобы показать, что он может свободно понимать язык не только птиц, но и зверей.

— Я спросил его: «А где ты родился?» Он ответил: «В индийских лесах».

Не дождавшись подтверждений слов Соломона, один из царей, нарушил тишину, с насмешкой сказав:

— Что в этом такого великого? Так я тоже смогу и без всякого магического кольца, предварительно узнав у дрессировщика, сколько лет тигру, рассказать об этом всем.

А про поющую птицу, я вообще молчу. У меня в стране таких десятки, им даже и шептать ничего не надо, — продолжал он насмехаться над царем Урушалемским.

В шатре послышался громкий смех.

Соломон решил пойти еще дальше. Македа пыталась остановить его, понимая, что тигру очень не нравится это развлечение, но он оставался непреклонен. Повелитель любезно попросил царицу дать ему еще одну возможность использовать кольцо и утереть нос насмехающимся над ним гостям.

Тигр, не привыкший быть долго в закрытых помещениях с людьми, больше не намеревался терпеть и сильно рванул в направление Соломона, отбросив дрессировщика назад. В два прыжка хищник оказался рядом с государем и Македой. Вбежавший на шум военачальник Ванея созвал стражников, чтобы они успели защитить правителя. Но, по всей видимости, было уже поздно, тигр стремительно ринулся вперед. Видя приближающегося тигра, владыка спрыгнул с трона и спрятался за ним. Когда морда разъяренного хищника с острыми клыками приближалась к Македе, царь уже наблюдал за этим из отверстий в спинке трона, сидя на корточках.

Македа, все это время продолжавшая сидеть на своем месте, не собираясь бежать от тигра, понимая, что стражники все равно не успеют их защитить. Она закрыла глаза, чтобы принять смерть, но прошла секунда, вторая, но ни клыки разъяренного тигра, ни когти не коснулись царицы. Гости в панике бежали к выходу. Македа, слышавшая шум и крики, поняла, что еще жива. Открыв глаза, она увидела истекающее кровью левое плечо Мариадона, бросившегося без оружия на помощь. Военачальник, продолжал мужественно сражаться с тигром, который уже лежал на полу, когда Ванея и другие стражники начали колоть хищника копьями.

Увидев подбежавших стражников и истекающего кровью тигра, Соломон вышел из-за трона и приказал солдатам немедленно добить хищника, осмелившегося напасть на него.

— Прекратите, прекратите, — прокричал Мариадон. — Он уже не представляет опасности, зачем его убивать? — грозно обратился он к Ванее.

— Он угрожал жизни повелителя, а я несу ответственность за его безопасность, — произнес Ванея.

* * *

Как только дрессировщик вынес тело тигра, лужи крови коего заляпали весь пол, царь попросил Ванею и других стражников покинуть шатер. После того как они остались втроем, государь спросил Мариадона, левое плечо которого истекало кровью: