Дни бежали за днями, и каждый из них был наполнен для Маринки глубоким смыслом. Кто уполномочивал ее на такие поступки и насколько нужна была тогда сиротам ее помощь, Маринка не могла бы ответить и спустя многие годы. Тогда же она просто повиновалась мощному импульсу, который двигал ею изнутри, не оставляя никаких шансов на сопротивление.

К Новому году Маринка связала Наташке варежки. Стояли морозы, и она беспокоилась, чтобы малышка не мерзла. Маринка принесла их с собой в ранце и ждала удобного момента, чтобы передать варежки Димке. Подойти и поговорить с ним она по-прежнему стеснялась. Выждав удобный момент после уроков, когда в классе никого не было, Маринка положила варежки к Димке в парту.

— Эй, Смирнова! Ты что там делаешь? — Оклик прозвучал как пощечина. Маринка медленно повернулась и покраснела до кончиков ушей.

— Да так, ничего… — Она переминалась с ноги на ногу, как будто ее застали за каким-то неблаговидным поступком.

— Я давно заметил, что ты за мной наблюдаешь… Чего тебе нужно?

— Я… В общем, я связала варежки для твоей сестры…

— Что? Варежки? Зачем? — Димка изумленно повертел в руках яркие шерстяные рукавички.

— К Новому году… Хотела подарок сделать… — В глазах у Маринки застыли слезы. Какая же она дура! Совсем не то сказать-то хотела…

— Ты что, знакома с Наташкой?

— Нет…

— Ну ладно, спасибо! — смягчился мальчик. — А я тут тетради в парте забыл, вернулся. Ты идешь домой, что ли? А варежки сама сестре подари, она меня внизу ждет.

— Да-да, я уже иду! — засуетилась Маринка. Наташка пришла от варежек в восторг.

— Мне так давно никто уже ничего не дарил! — восклицала она, примеряя их.

Втроем они погуляли немного по заснеженному школьному двору, потом разбрелись по домам. Так начались их странные отношения, перейдя из плоскости девичьих мечтаний в реальность. Теперь Маринка вздохнула спокойнее, поскольку стала чуть-чуть ближе к тем, кто так сильно волновал ее душу.

А весной Маринку ждал новый сильный стресс. Однажды в солнечную майскую пятницу Димка стал отпрашиваться с субботних уроков.

— Соловьев, что там у тебя такое случилось? — спросила классная руководительница Ирина Николаевна. Она была расположена к Димке и старалась опекать его в меру возможностей.

— Понимаете, Анна Сергеевна, у меня папа в Москве женится…

— Ах вот как! — Учительница была, конечно, в курсе недавней трагедии семьи Соловьевых, так что сейчас не смогла сдержать удивления. — Ну тогда конечно, поезжай!

Стоявшей рядом Маринке в этот момент показалось, что ее приподняли в воздух и изо всех сил швырнули лицом на холодные бетонные плиты. Она попыталась закрыть обеими руками уши и выбежала из класса. До самого вечера девочка проплакала в школьном туалете, не понимая, как это отец Димки может на ком-то жениться после того, что случилось, и вообще — как может существовать в мире подобная несправедливость. Она всего несколько раз видела Татьяну Алексеевну, мать Димки, но ей казалось, что им обеим сегодня нанесено величайшее в мире оскорбление.

В воскресенье Маринка задумчиво бродила по пустынному парку на окраине их города. Она очень любила этот парк в любое время года, но особенно — весной, когда из клейких, ароматных почек выстреливали первые листья и в воздухе носилось ощущение скорых замечательных перемен. Из-за деревьев Маринка увидела, как неподалеку остановилась черная «Волга». Из нее вышли Димкин отец и высокая, стройная женщина в кокетливой белой шляпке. Смеясь и болтая о чем-то, они пошли по дорожке в глубь парка. Не зная, зачем она это делает, Маринка последовала за ними, прячась за деревьями.

Лев Дмитриевич нежно вел свою даму под руку, изредка наклоняя лицо к ее вьющимся темным волосам. Маринка неотступно следовала за ними, не в силах оторвать от парочки жадного взгляда. Силуэтом дама была очень похожа на Татьяну Алексеевну, но держалась как-то свободнее, раскованней. В какой-то момент сильным движением Соловьев опустил свою спутницу на скамейку, она начала смеяться и шутя отбиваться от него. Боже! На кого он променял умершую жену! Как они могут вот так запросто целоваться в парке, когда Татьяна Алексеевна лежит сейчас в холодной, недавно оттаявшей земле и не видит этой ранней прекрасной весны! Даже года еще не прошло… Сердце Маринки забилось так сильно, что едва не выпрыгнуло из грудной клетки. Лев Дмитриевич между тем сильно прижал даму к себе и страстно впился в нее губами. Маринка вскрикнула и чуть не потеряла сознание. Парочка встрепенулась. Лев Дмитриевич привстал и внимательно посмотрел в сторону деревьев, где пряталась девочка.

— Кто здесь? — громко спросил он.

На Маринку точно столбняк нашел. Она стояла, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Лев Дмитриевич, конечно, увидел ее из-за веток. На одно мгновение их взгляды встретились. После этого Маринка как ошпаренная побежала прочь, не разбирая дороги.

Домой она пришла поздно вечером, измученная и несчастная. Мысли о Димке и Наташке не давали покоя. Не было никакого сомнения в том, что эта высокая, стройная дама окончательно и бесповоротно намерена занять место Татьяны Алексеевны.

— Привет, дочь! Ты откуда так поздно? Я уже беспокоилась…

В квартире все было непривычно: разрумянившаяся взволнованная мать встретила ее на пороге, в коридоре вкусно пахло пирогами. Маринка попыталась избежать вопросов и сразу нырнуть в комнату, но не тут-то было.

— Николай! — необычно весело обратилась мать к кому-то в кухне. — А вот и моя дочь Маринка вернулась. Сейчас будем пить чай.

Маринка обреченно вздохнула и пошла на кухню. Только теперь она обратила внимание, что мать была нарядно одета, завита и накрашена, чего с ней давно уже не случалось. Значит, гости. На кухне сидел немолодой гражданин в помятом пиджаке и аппетитно закусывал салатом. Перед ним стояла полупустая бутылка водки. При виде девочки гость изобразил некое подобие улыбки.

— А, здравствуй, Мариночка! Проходи, много о тебе слышал от мамы. Ну, Лидка, какая она у тебя красавица-то! Надо за это выпить! — И Николай, не дожидаясь ответа, потянулся к бутылке.

Девочка снова вздохнула и послушно села за стол. Меньше всего ей сейчас хотелось общаться с каким-то Николаем.

— Да ты кушай, дочка, кушай! — Мать суетилась вокруг, подмигивая гостю. — А у нас для тебя есть хорошие новости!

— Какие? — Маринка, не поднимая глаз, положила себе немного салата и картошки.

Мать торжественно посмотрела на гостя и подбоченилась:

— Мы с Николаем Степановичем решили пожениться!

— О господи! И вы тоже… — Маринка бросила вилку и выбежала из-за стола, не в силах более выносить все это. Но мать преградила ей дорогу:

— Да, и мы! Еще молодые небось! Ты что, своей матери счастья не хочешь? Думаешь, только твоему Соловьеву жениться можно? И главное — где он только отыскал такую, чтоб глаза, фигура — все как у бывшей жены. Даже зовут Татьяной… Как по заказу!

— Перестань, пожалуйста! — Маринка подавила рыдание. Сердце у нее снова заколотилось — как тогда, когда она увидела парочку в парке.

— Доченька моя, да что ты опять! Николай Степанович очень хороший, работящий, почти без вредных привычек. Работает шофером. Он будет о нас заботиться… Куда же ты?

— Отстаньте от меня все! — закричала девочка и выбежала с кухни, хлопнув дверью.

— Не обижайся на нее, Коленька. — Мать услужливо подкладывала в тарелку гостю еду. — У нее возраст сложный. А еще она у меня чудная, впечатлительная слишком…

— Ничего, Лидка! Мы найдем с ней общий язык! Она у тебя о-го-го! — смачно закусывая, отвечал Николай.

За то лето в жизни Маринки произошло много перемен. Мама с Николаем действительно вскоре поженились, он переехал жить к ним. Маринку на все лето отправили в пионерский лагерь. Там она загорела и впервые в жизни осмелилась несколько месяцев не стричься — раньше мать всегда коротко стригла ее, едва волосы начинали прикрывать уши. Теперь у нее отросли настоящие кудряшки, которые забавно щекотали шею. Вечерами Маринка прилежно записывала в заветную тетрадку тексты популярных песен про любовь и разлуку и скучала по Димке, который отдыхал где-то на море. Она всерьез рассказывала всем девочкам в палате, что у нее есть замечательный мальчик, с которым они теперь дружат.

Однако возвращение в школу, которого Маринка так ждала все лето, принесло ей сильное разочарование. Бронзовый от загара, веселый Димка первого сентября к ней даже не подошел, не поздоровался, не обратил никакого внимания на новую прическу, которую Маринка сооружала себе утром целый час. Он шумно обсуждал с другими одноклассниками летние приключения. Маринка с жадностью наблюдала произошедшие в нем перемены: как он вытянулся, загорел, окреп. Он был такой чужой, и на мгновение девочка поверила, что ничего и не было между ними, что она все себе просто придумала.

На следующий день Димка машинально кивнул ей, когда они садились за соседние парты на уроке истории. И стал задорно болтать с Маринкиной лучшей подружкой Викой. И все! Свет для Маринки померк окончательно. Димку с Наташкой теперь иногда провожала в школу сухая, высокая женщина в очках, похожая на строгую учительницу. Льва Дмитриевича и его новой жены было не видно.

Ситуацию спасла Наташка, которая однажды после уроков бросилась Маринке на шею и попросила пойти с ней погулять.

— Митька теперь совсем мало со мной разговаривает, — жаловалась она, — мне так грустно! Он больше не берет меня в свои игры.

Димка теперь обязательно почти каждый день занимался спортом, так что Наташка вынуждена была его ждать в одиночестве в школьном дворе. В тот день они дождались его вдвоем.

— О, Смирнова! — удивился Димка, увидев Маринку с сестрой. — А ты что тут делаешь?

— Она гуляла со мной, пока ты там бегал с большими мальчиками, — с гордостью сказала Наташка, держа Маринку за руку. — Она моя лучшая подруга.

— Не обижай сестру! Она у тебя замечательная, — глядя Димке в глаза, строго сказала Маринка.

Димка что-то хмыкнул в ответ, потом задумчиво почесал макушку:

— Ладно, подруги, пойдемте домой!

Так они снова стали возвращаться после школы втроем. Мальчик сначала немного стеснялся Маринки перед ребятами, потом привык, оттаял, стал прежним.

— Скажи, ты скучал по мне там, на море? — однажды, набравшись храбрости, спросила она.

— А почему я должен был скучать? — удивился Димка. — Там было очень весело. Мы с Наташкой купались, загорали, играли с мальчишками и девчонками в казаки-разбойники…

Маринке снова стало больно, но она даже вида не подала. Только вечером перед сном поплакала на кухонной кушетке, где теперь спала, — вот и все. От Димки она узнала его последние новости. Оказывается, Лев Дмитриевич перебрался в Москву. Его женитьба самым удачным образом совпала с его переводом на повышение по партийной линии, в дальнейшем были вероятны длительные зарубежные командировки.

— А ты, как же ты? — только и смогла выдохнуть пораженная девочка, боясь услышать страшный ответ.

— А мы с Наташкой тут пока остаемся. Папа и Татьяна так решили. Старая школа, привычные условия. Нам так будет лучше. Вот и бабушка к нам переехала…

В школе у них с этого года начался английский язык. На первом занятии англичанка Елена Леонидовна — вчерашняя студентка московского педагогического вуза — решила со всеми познакомиться. Маринке эта учительница сразу не понравилась: нервная, худая, она слишком вызывающе себя вела по отношению ко всем, кичилась тем, что только что приехала из Москвы. Она объявила, что не планирует долго задерживаться в провинции и при первой возможности уедет обратно в столицу. Маринка сразу окрестила ее про себя «воблой».

— Сейчас каждый встает, называет свое имя и рассказывает о себе и своей семье, — сказала учительница визгливым голосом. Никто не встал. В классе повисла гробовая тишина. Выскочек в Маринкином классе не любили.

Подождав несколько секунд, училка зловеще ткнула пальцем в журнал:

— Я сказала, каждый встает и представляется! Не хотите по-хорошему, будет по-плохому! Так… — Она нервно водила глазами по странице. — Соловьев, быстро встать!

Димка нехотя поднялся с последней парты.

— Елена Леонидовна! Можно лучше я отвечу? — Маринка уже тянула руку, предчувствуя неладное.

— Раньше надо было думать! Сейчас отвечает Соловьев! Я слушаю. — И училка села на стул, сделав выжидательно-строгое лицо.

— Меня зовут Дмитрий Соловьев, мне тринадцать лет. Я учусь в шестом «Б» классе.

— И это все? — язвительно поинтересовалась училка. — Я же русским языком просила рассказать о себе и своей семье! Соловьев, какая у тебя семья?

Маринка зажмурилась. По классу пробежал беспокойный шепоток.

— Всем молчать! — взвизгнула Елена Леонидовна, встала и начала нервно прохаживаться по классу. — Я, кажется, с Соловьевым разговариваю! Итак, Дмитрий, что ты можешь сказать о своей семье?

— У меня есть папа, сестра Наташа, бабушка и Татьяна, — бесцветным голосом произнес Димка и побледнел.