Кит перевернул стаканчик, и кости упали на стол. Семь. Выбери он «очком» семерку, то выиграл бы, но… Выпал «шанс». Придется бросать еще раз.

«Только не шестерка. Только не шестерка», — твердил он про себя как заклинание, укладывая кости обратно в стаканчик. Вторая семерка — и победа у него в кармане.

Он хорошенько встряхнул кости и бросил. Два. Он проиграл. Ход перешел к Вайолет.

Своими длинными, тонкими пальцами она подобрала кости, поднесла их к губам и, прикрыв глаза, по очереди поцеловала. А он, наблюдая за тем, как ее губы прикасаются к костям, как она опускает ресницы в безмолвной молитве, он ощутил, как его член твердеет, а во рту становится влажно.

Вайолет сделала ход. Одиннадцать. Как она ухитрилась? Кит моргнул, но нет, ему не показалось. Выпало пять и шесть. В первом круге она одержала победу.

— Мне стоит проверить, не утяжелены ли кости?

— О, только не веди себя как обиженный неудачник.

— Быть может, у тебя волшебные пальчики? — Он поцеловал ее пальцы, но когда потянулся губами к запястью, Вайолет его остановила.

— Не пытайся меня отвлечь. Ты хочешь усыпить мою бдительность, чтобы самому выиграть.

— Я лишь хотел еще разок попробовать на вкус твою восхитительную кожу.

— Ходи. Оставишь старое «очко» или поменяешь? — спросила она.

— Пожалуй, сменю на пятерку, — сказал Кит и дважды крепко встряхнул стаканчик. И… шесть. Ничего не поделаешь, придется играть шестерку. Он засмотрелся на кости, размышляя над своими шансами, пока не услышал стук ее ноготков по столу.

— Ну-ну, только не вешай нос, — проговорила она. — Хотя я порекомендовала бы тебе сдаться.

Он снова бросил кости. Восемь. Не проигрыш, но и не победа. На третий раз выпало двенадцать. Две шестерки, тогда как для победы ему нужна одна.

Готовясь к следующему ходу, Кит вдруг почувствовал давление на бедро. Когда оно переместилось к паху, он со стоном обронил стаканчик.

Лицо Вайолет ничего не выражало, только глаза поблескивали озорством.

— Господи, женщина, что ты делаешь?

— Хм-м? — Она подперла кулаком щеку. — Ты о чем?

Она массировала его член ступней, а пяткой надавливала на мошонку. Вцепившись в стол, он закрыл глаза и окаменел. Как сконцентрироваться, когда эта коварная лиса проделывает с ним такие вещи?

Он смотрел на нее сумрачным взглядом.

— Я о твоей ноге.

— А что с ней?

— Она на моем… о, Боже. — Она прижала его член к животу, потирая упругий ствол сверху вниз.

— У меня замерзли ступни, только и всего.

— Плутовка.

— Ты такой теплый… — У низкого, хрипловатого шепота была одна задача: сделать его совершенно беспомощным против ее чар. И, черт побери, это работало.

Кит сделал глубокий вдох и, призвав на подмогу все свое самообладание, снял-таки ее ногу со своей плоти и поставил на пол.

Его колена тотчас коснулась вторая холодная ножка и плавно скользнула вверх по бедру.

— Я склоняюсь к тому, чтобы связать тебя прямо сейчас, — пригрозил он.

— Подожди, наша игра еще не закончена. И позволь напомнить, что ты не завершил ход.

Он бросил кости и выбил две тройки, получив-таки, наконец, свою шестерку. Однако если Вайолет вновь повезет, придется перебрасывать до тех пор, пока один из них не выиграет круг.

— Теперь я! — Она мигом отдернула ногу, но не успела коснуться ступней пола, как Кит подхватил ее и, уложив себе на колено, начал поглаживать.

— Моя нога!

— И? — Он продолжал свои манипуляции, кружа большим пальцем по ее щиколотке. — Ты же говорила, что мерзнешь. Вот я тебя и согреваю.

По тому, как Вайолет надулась, стало ясно, что смена ролей ее не обрадовала, но Кит твердо настроился не отпускать ее, пока она не сделает ход.

— Полагаю, ты снова разыграешь семерку?

— Да, — процедила она.

Он принялся разминать ее ступню снизу. Она закрыла глаза и чуть не выронила стаканчик, однако перед тем, как кости упали на стол, успела встряхнуть их еще раз. Двенадцать.

— Да чтоб тебя!

Кит рассмеялся. И кто теперь не умеет проигрывать?

— Один-один, ангел. Может, последний круг сыграем по-честному?

Ее нога с громким шлепком приземлилась на пол.

— Ладно. Играем по-честному.

Она передала ему стаканчик.

— Разыграю шестерку, раз уж мне на нее везет.

Он взял кости в щепотку и поднес к ее губам для поцелуя.

— Ты просишь меня принести тебе удачу, чтобы меня же и победить? — Она сложила руки на груди и, вздернув нос, отвернула лицо.

— Не хочешь, как хочешь. Победа в любом случае будет за мной.

Кит покатал кости в ладони, потом опустил их в стаканчик и сделал ход.

Девять. Не то, на что он рассчитывал, но по крайней мере не три и не одиннадцать.

— Второй раз девятка не выпадет. И не надейся, — сообщила она. — С тем же успехом можешь поискать иголку в стоге сена.

Его шансы были не настолько ничтожны, но девятку он выбрасывал редко и потому не рассчитывал на быструю победу.

Восемь. Близко, но, увы, мимо цели. Кит бросил еще раз. Две двойки. Он еще не выбыл, но игра затягивалась.

Вайолет забарабанила пальцами по столешнице.

— Мадам, имейте терпение.

— Сказал человек, у которого эта добродетель отсутствует начисто.

Следующая попытка принесла вторую четверку. Что было бы превосходно, будь его «шансом» четыре. Но Киту выпало девять, и получить это число во второй раз было не легче, чем выжать воду из камня.

— Ничего, скоро тебе тоже понадобится вся удача, какую только можно заполучить. — Он бросил кости, но… к сожалению, его самого удача подвела. Выпала тройка. Он выбыл — если, конечно, Вайолет не проиграет свой ход.

— О-о, не сиди с таким поверженным видом, — протянула она, поглаживая его по руке. Потом облизнула краешек рта. — Прибереги это выражение лица до того момента, когда я прикую тебя к кровати.

— Маленькая язва!

— Я маленькая сладость и маленькая прелесть. А что до моего своенравного язычка, то мне кажется, что ты наслаждаешься им не меньше, чем хочешь за него проучить.

Так оно и было. Противостоять слабому цветку? Неинтересно. А вот сильной, уверенной в себе женщине — другое дело.

— Бросай.

Она потерла кости в ладонях и сделала ход. Семерка. Во имя Вельзевула, как у нее получилось с первого раза выбросить нужное число, причем дважды?

— Я выиграла! — Она взбудоражено взвизгнула. — Ты мой! И я сделаю с тобой абсолютно все, что пожелаю.

Он поцеловал ее руку, признавая свое поражение, встал из-за стола и подошел к постели.

— Жду ваших приказаний, мадам.

— Приказываю тебе принять ванну, а после встретиться со мною внизу.

— Мне казалось, кто-то хотел заковать меня в кандалы и мучить.

Она подмигнула ему.

— Я подняла ставку, но мое первоначальное условие остается в силе. Бери все, что нужно, а я попрошу слуг принести тебе ванну. И сама тоже искупаюсь.

В три шага он оказался рядом и обнял ее со спины.

— Мы можем принять ванну вместе.

— Не представляю, как мы поместимся там вдвоем. Боюсь, будет тесновато.

Заправив прядку волос ей за ухо, он прошептал:

— Ты могла бы сесть ко мне на колени.

— Не сомневаюсь, что тебе это очень понравится. — Она покраснела. — Особенно после моих попыток отвлечь тебя от игры. Но не волнуйся, у нас впереди целый вечер.

— То есть, твоя распутная воля настигнет меня сегодня вечером?

Она повернулась к нему лицом и поцеловала в щеку.

— Я еще не решила. Мы же не обговаривали, когда именно победитель забирает приз.

В голове у него стремительно закрутились мысли. Она вольна поставить его связанным на колени или уложить в любое время и в любом месте — на кровати, в гардеробной, на лестнице. Впрочем, на лестнице вряд ли. Вайолет не захочет демонстрировать свою порочность прислуге. Эту сторону своей натуры она показывала ему одному.

И за это Кит полюбил ее еще сильнее.

Опять это слово! И это чувство. А вдруг это правда? Что, если он влюблен?

Он вожделел ее, мечтал о ней, был покорен ее страстностью и чувством юмора, ему даже нравились ее практичность и деловитость. И ее отвага, ведь она, не дрогнув, обрабатывала открытые раны совершенно незнакомого человека.

Он думал о ней, когда просыпался и когда засыпал. Каждый день.

Он поцеловал ее и проник ладонями под халат, думая о том, что мужское одеяние не годится для ее великолепной фигуры. Она должна носить только тончайший муслин и дорогую парчу, кружева и золотое шитье. И самые красивые драгоценности.

Он начнет с изумрудов, которые сделают ее зеленоватые глаза ярче. Затем придет черед рубинов и гранатов. Они оттенят румянец, играющий на ее коже под маской благовоспитанной леди. Тот внутренний огонь, который она берегла для него одного. И, конечно, он одарит ее бриллиантами. Чтобы все, кто ее увидит, понимали, насколько она ему дорога.

Посмотрев ей в глаза, он вдруг осознал, насколько она вскружила ему голову. Видимо, заодно с памятью он лишился здравого смысла. Раньше никогда не позволял плотским связям заходить чересчур далеко. С любовницами он развлекался, целиком отдаваясь наслаждениям, но, пресытившись, рвал отношения без оглядки.

Что будет через месяц-два после того, как он уедет? Наверное, эти чувства, — какими бы интенсивными они не казались сейчас — скоро поблекнут, стоит лишь прекратить проводить в ее обществе дни напролет. Он просто привык к ней, вот и все.


* * *


Вайолет погрузилась в горячую воду, мечтая, чтобы этот день никогда не кончался. Утреннее пробуждение рядом с Китом лишний раз напомнило ей, насколько с ним хорошо и спокойно. Давно она не спала так крепко.

Вспомнив о прошлой ночи — о том, как он держал ее связанной и совершенно беспомощной с повязкой на глазах, — Вайолет покраснела. Его напор, его изобретательность изумляли ее. С ним она ежесекундно ощущала себя свободной и живой, словно неслась верхом во весь опор.

Даже сейчас, стоило ей подумать о нем, как ее сердце заколотилось быстрее.

Влажным полотенцем Вайолет провела по лицу. Мириам она отпустила, сказав, что хочет побыть одна. На самом же деле ей не хотелось показывать свои синяки, оставшиеся после бурного соития с Китом.

— Боже, помоги мне, — прошептала она. Этому мужчине она была готова позволить все, даже цепями приковать себя в подземелье, лишь бы он целовал ее и осыпал ласками. Он никогда не заводил ее дальше, чем она соглашалась зайти, но Вайолет пугала она сама. И та проснувшаяся внутри запретная потребность, чтобы он срывал с нее все покровы, чтобы лишал ее самоконтроля до тех пор, пока под его ловкими пальцами она не превратится в послушное тесто.

Что за женщиной надо быть, чтобы разрешать мужчине связывать себя или шлепать до красных пятен на ягодицах? А что за мужчины хотят проделывать все эти вещи со своими любовницами?

От него надо бежать. Бежать сломя голову. Но Вайолет не решалась. С Китом она чувствовала себя живой. С ним можно было не притворяться, не изображать сосредоточенную на долге вдову, не посвящать каждую минуту делам. Перестать быть обязанной кому-либо, кроме себя.

Как она могла отвергнуть такую свободу? Когда он, покорив ее тело, выпустил ее душу на волю.


Глава 11.


Девять дней спустя .


В кабинете витал аромат омлета и поджаренного бекона. Пригубив горячего чаю, Вайолет потянулась к кексу, но Кит перехватил его первым.

— Я хочу слепить снеговика, — сказал он.

— Что?

— Утро сегодня морозное, снег свежий и плотный. Давай выйдем и слепим снеговика.

— Там холодно. А вчера, смею напомнить, у тебя закружилась голова, когда ты попробовал сесть на лошадь. Лучше останемся дома.

Доедая омлет, она заметила, что к своей порции он почти не притронулся. Странно. Обычно он не жаловался на аппетит.