Столичный русский город, как показалось Анжелике, совсем не изменился за последние тринадцать лет, но заметно помрачнел. Проехав по Невскому проспекту мимо Казанского собора, ее экипаж миновал Дворцовую площадь и свернул на набережную к Мраморному дворцу.

Когда лакей, попросив гостью подождать немного, доложил о ее визите хозяйке и Анна появилась перед ней, – Анжелика с трудом сдержалась, чтобы не выразить вслух, как почти неузнаваемо переменилась княгиня, как она постарела. Но Орлова и сама понимала, какое впечатление произвела на француженку, потому грустно улыбалась, спускаясь по мраморной лестнице к маркизе.

– Я счастлива, что вы откликнулись на мое письмо, – проговорила она привычно мягко и обняла Анжелику, причесанная строго, как всегда, но с явной сединой в темно-русых волосах, в строгом черном платье. – Признаюсь, я ждала вас…

– Что случилось? – сразу спросила маркиза, сбросив подбитый соболем салоп на руки лакея. – Я, право, не знала, что и думать…

– Пойдемте, – Анна пригласила ее в покои. – Я все расскажу вам. Нам с вами о многом надо поговорить.

Княгиня провела свою гостью в уютную спальню на втором этаже дворца, обитую светло-зеленым шелком и обставленную белой мебелью.

– Я полагаю, что вам следовало бы отдохнуть с дороги, – произнесла она с заботой. – Сосните часок, а потом…

– Нет, нет, – решительно возразила Анжелика, – я вовсе не устала. Не будем терять времени. Я знаю, что император Александр умер в прошлом году…

– Да, он умер, – вздохнув, подтвердила Анна, – но это явилось всего лишь первой нашей бедой, а их затем последовало немало. Вы ничего не слышали о восстании?

– О восстании? – изумилась маркиза. – Нет, ничего… О каком восстании?

– Здесь, в Петербурге. – Анна позвонила в колокольчик и приказала лакею принести им чай. – Наследник престола великий князь Константин Павлович отказался занять трон, и несколько гвардейских полков взбунтовались, не желая присягать его младшему брату Николаю. Всей ситуацией воспользовались заговорщики…

– Заговорщики? – переспросила Анжелика в недоумении. – Какие заговорщики?

– Они стремились к свержению монаршей власти и желали установить республику, подобную французской, – объяснила ей княгиня. – Во время подавления восстания один из мятежников по фамилии Каховский, – голос Анны дрогнул, но она совладала с собой, – убил Мишеля…

– Генерала Милорадовича? – воскликнула маркиза, потрясенная известием. – Генерал Мишель погиб?

– Да. Он умер от полученной раны, – подтвердила Анна и опустила голову, чтобы скрыть слезы. – Вот уже год я одна, – проговорила она дальше, – и давно бы уже отправилась в монастырь, если бы не некоторые обстоятельства, удерживающие меня в Петербурге. Каховского казнили, – добавила, выдержав паузу. – Перед казнью я посетила его в камере. Я сказала ему, что не держу на него зла. Пусть уходит с миром….

– О боже! – Анжелика сжала ладонями виски – теперь она начинала кое-что понимать. – Как я сочувствую вам, princesse…

– Благодарю вас, – слабо улыбнулась Анна, – но я пригласила вас в Петербург не для того, чтобы жаловаться на свою судьбу. Мы должны поговорить с вами об Алексее…

– Он в столице? – быстро спросила Анжелика. Сообщение о заговоре и восстании заставило ее взволноваться о муже.

Княгиня Орлова не успела ответить ей. Дверь в покои открылась – появился лакей, который нес на подносе чай, а за ним входила… княгиня Потемкина. Анжелика вздрогнула, увидев ее.

– Нет, он не в столице, – ответила она вместо Анны, и попросила Орлову: – Оставь нас на время, пожалуйста…

Анна вышла из покоев. Маркиза Анжелика и княгиня Потемкина остались наедине. Так же как и Анна, бывшая всесильная фаворитка императора Александра значительно переменилась за прошедшие годы – в ее волосах сквозила седина, а поражавшее тончайшими чертами лицо прорезали скорбные складки. Только глаза, знаменитые глаза Лиз, оставались прежними: зелеными, подвижными, блестящими. В руках она держала какой-то свиток, который то клала на каминную полку, то снова забирала с нее. Она не присела – все ходила в явном волнении вдоль камина, и черный шлейф ее платья тянулся следом, скрывая собой профили римских кесарей, вышитые на темно-зеленом ковре.

– Мы обе были уверены, что не увидимся, – повторила задумчиво Лиз, – и не имели такого желания. Но все повернулось иначе. Алексей не в Петербурге, – сообщила она и устремила взор прямо в лицо Анжелики, – он сослан в Сибирь, на рудники…

– На рудники?! – маркиза в ужасе прижала руки к груди. – Как? За что?

– Он состоял в заговоре и злоумышлял против государя…

– Алексей… Алексей … – Потрясенная, Анжелика растерялась. – Но как такое возможно? Как?

– Мне так же, как и вам, невероятно сложно было смириться с этим, – согласилась Лиз. – Но, тем не менее, это так. Поверьте мне, я ничего не знала об этом. Если бы я знала, то наверняка смогла бы воспрепятствовать. Но он хранил в тайне свои связи с заговорщиками. Так же в тайне он хранил и боль, которую испытывал годами оттого, что недостойно поступил с вами. – Лиза остановилась напротив маркизы, и тонкие бледные пальцы ее все теребили и теребили бумагу… – Он сильно переживал и сам признался мне в том накануне ссылки, – продолжила она. – Вероятно, сердечные мучения и вынудили его пойти на поступок, который однозначно должен был стоить ему жизни…

– Но вы? Вы-то! – воскликнула Анжелика и вскочила с кресла. – Почему вы не удержали его?! Вы же были здесь! А потом… Вы же могли спасти его, очень просто!

– Увы, – скорбные складки на лице княгини стали еще глубже. – Пока был жив император Александр Павлович, я ничего не знала ни о самом заговоре, ни тем более об участии Алексея в нем, – проговорила она. – Когда же Александр умер… Все изменилось, я не имею никакого влияния нынче. И если я наподобие Анны уйду в монастырь, при дворе нового государя только вздохнут с облегчением…

– Что же теперь? – упавшим голосом спросила Анжелика и снова села в кресло. Руки ее безвольно упали на колени. – Он никогда не вернется оттуда? Будет жить в Сибири?

– Вы не понимаете до конца, – мрачно усмехнулась Потемкина. – Жить в Сибири… Алексей – не просто ссыльный. Он – каторжник. Он – в кандалах. Он больше не генерал, не граф. Он – никто…

– И это все он сделал с собой из-за меня? – маркиза потрясенно сжала руки. – Из-за вины, которую он испытывал? О боже! – На ее глазах выступили слезы. – Но разве невозможно было ему приехать в Прованс и просто встретиться со мной? Ведь я простила, я давно простила его…

– Теперь уж поздно сожалеть обо всем, что сделано, и что не сделано – тоже, – заключила Лиз Потемкина. – Остается только оказать ему ту помощь, которую нам позволено ему оказать свыше – больше ничего…

– Да, да, – спохватилась Анжелика, – говорите, я на все готова…

– Подождите, – остановила ее Потемкина. – Ведь вы еще не знаете, что я намереваюсь вам предложить. Что мне позволено предложить вам императором Николаем Павловичем, – уточнила она и показала бумагу, которую держала в руке.

– Что там? – спросила ее маркиза.

– Там разрешение для вас поехать в Сибирь и увидеться там с Алексеем Анненковым, – проговорила Лиза не без усилия. – При вашем желании, вы можете даже остаться с ним на проживание сроком на год. Пока это все, что мне удалось добиться от императора, чтобы хоть как-то облегчить страдания Алексея. И то при участии государыни Марии Федоровны. Но я неустанно хлопочу о его возвращении…

– Поехать в Сибирь? – Конечно, маркиза не ожидала ничего подобного и ощущала себя ошеломленной.

– Несколько жен сподвижников Алексея, также осужденных на ссылку, отправились вслед за мужьями, – продолжала Потемкина. – Увы, это позволено только женам, иначе мне не пришлось бы звать вас из Прованса, я бы ни мгновения не раздумывала и отправилась бы сама… Я понимаю все ваши чувства ко мне, – признала она, – и поверьте, сама испытываю к вам такие же. Между нами стоит один мужчина, которого мы любим, или хотя бы любили. Поверьте мне, я много пережила здесь за минувший год и много передумала, – тяжелый вздох вырвался из груди княгини, – но я решила. Я обещаю вам, что если за тот год, который вам дозволено императором находиться с Алексеем, вы поймете окончательно, что жизнь рядом с ним невыносима для вас, то известите меня, я помогу вам вернуться в Прованс и продолжу борьбу одна. Если же вы найдете в себе участие к его судьбе и теплые чувства, которые вы испытывали прежде, то не сомневайтесь, я помогу вам остаться с ним надолго, продлив пребывание в Сибири, и буду добиваться от императора Николая возвращения для вас обоих. Я никогда больше не появлюсь в вашей судьбе. – Зеленые глаза Лиз потемнели, но она держала себя. – Считайте, что я отказываюсь от него. Только молю вас, спасите. Спасите его. У Алеши четыре ранения в войну. Он не выдержит в ссылке долго. Я молю о сострадании к нему. Спасите его и спасите меня. Его – чтобы он узнал в жизни хотя бы немного счастья. А меня… – Она сделала паузу. – Ну хотя бы, чтобы я могла умереть спокойно, не мучаясь совестью за свои грехи… Вот разрешение императора, – Лиза протянула Анжелике бумагу, – подумайте. Я оставлю вас. Если вы согласитесь, – завтра же приготовят экипаж, а княгиня Орлова выделит вам сопровождающих. Препятствий не будет. Император велел всем своим чиновникам по пути до Тобольска оказывать вам всяческое содействие…

– Благодарю, – тихо произнесла Анжелика, подавленная всем услышанным, – признаться, я никогда не думала прежде, что вы способны на такую жертву. Я полагаю, лояльное отношение императора ко мне вызвано вовсе не его симпатией – меня он не знает, а вашей стойкостью, Лиз… Мне незачем думать до утра, – решила она и смахнула со щеки слезу, – я поеду в Сибирь. Так и сообщите Его императорскому Величеству…

– Я верила, что вы согласитесь, – ответила Потемкина и тут же добавила: – Только я прошу вас, когда вы увидите его, не упоминайте обо мне. Скажите, что всего добились сами и что Анна Орлова помогла вам. Если же он будет настаивать, скажите, что я весела при дворе и живу как прежде. Пусть он думает, что я забыла о нем. Ему легко будет в это поверить, – она грустно улыбнулась, – и тогда я навсегда уйду из вашей жизни. Наконец-то.

Без слов Анжелика обняла княгиню. Они обе плакали. А утром, написав Биариц письмо, Анжелика де Траиль села в предоставленный ей экипаж и отправилась в дальнюю дорогу – через всю Сибирь в Нерчинск.

Иная Россия открывалась маркизе в долгом пути: густые заснеженные леса, кишащие волками, и огромная белая равнина, без единой возвышенности вплоть до Тобольской губернии, пронизанная ветрами. Не доезжая несколько верст до главного города Сибири, Анжелика и сопровождающие ее слуги княгини Орловой едва не оказались похороненными под толщей снега во время бурана. Наконец, измученные тяжелой дорогой, они добрались до Нерчинска.

* * *

Завидев поселение, Анжелика приказала вознице остановиться, и выйдя из саней, огляделась. Ей предстал унылый, бесконечно белый пейзаж. Деревушка в несколько изб, покосившаяся над оврагом, недалеко – дома с решетками на окнах. Вокруг него виднелись часовые…

Закрывая лицо платком от колючего ветра, Анжелика подошла к дому и спросила у часового – она с трудом вспоминала русские слова:

– Здесь ли живут преступники?

– Здесь, – угрюмо ответил ей солдат и внимательно оглядел с ног до головы. – А чаво надо? Сейчас нету их – на работе оне.

– А где это? – снова спросила у него маркиза.

– А тама! – часовой махнул рукой в сторону небольшого снежного холма. – Под землей…

Озадаченная, Анжелика направилась туда. Вскоре она увидела небольшую дверцу, действительно ведущую внутрь холма, наверное, под землю. Сторожевой солдат штыком преградил маркизе путь:

– Куды прешь? Не велено пускать!

– Пустите, пустите меня, – попросила его Анжелика, молитвенно сложив руки на груди, – я приехала из Франции. Это так далеко… Я проделала такой длинный путь. У меня муж там. Вот разрешение государя императора, – дрожащими пальцами она выдернула из-за шубы документ и, борясь с ветром, показала его солдату. Но тот, сжалившись, и без бумаги готов был впустить женщину, он распахнул дверцу.

– Благодарю вас. – Анжелика вошла в полутемный коридор.

На стене одиноко мерцал факел. Маркиза взяла его и двинулась с ним по проходу. Пройдя несколько шагов, она наткнулась на крутую скользкую лестницу и осторожно спустилась по ней. После ослепительного белого сияния, которым ей пришлось любоваться много дней подряд, глаза с трудом привыкали к полутьме. В подземелье было сыро. Несколько раз на маркизу сверху проливалась вода или падали мокрые комья земли. Вся тропинка была покрыта рытвинами, и Анжелика падала, спотыкаясь в них. Позади она слышала сердитые голоса, но не различала, о чем там говорили. Вот показалась площадка на возвышении, оттуда доносился стук молота, мелькали яркие огни…Привстав на влажную доску, Анжелика взобралась наверх…