Я подошла к бабуле и без лишних объяснений повернулась на сто восемьдесят градусов. Сзади висел пакет – его я подложила, когда ехала домой, чтобы не прилипнуть к водительскому сиденью и не испачкать его.

– Упс! А ты зачем пакетик на попу прилепила? – удивилась Соня и потянула за краешек. Через секунду она увидела дыру на подоле и грязные пятна.

– Ё… – обалдела бабуля. – Но как же это? Упала? Ох! Свалилась, да? Каблук, наверное, подвернулся? Споткнулась. Ушиблась? Больно?

– Антон приезжал, опять денег просил, – всхлипнула я. – А я его отшила.

– И правильно сделала!

– Он схватил меня за руку, я её выдернула… и грохнулась, – я опустилась на диван, закрыла лицо руками и затряслась от беззвучных рыданий. – Моё платье…

Теперь я зарыдала в голос. Мне было так обидно!

Бабуля присела рядом и обхватила меня невесомыми ручками. Она сочувственно вздыхала, гладила меня по голове и плечам.

– Ты моя бедная девочка… Давай бабуля тебя пожалеет… Да и себя тоже… Конец нашему платьицу. Эх, даже и не поносили нисколечко.

– Он меня достал! Как я могла столько лет терпеть эти издевательства! – всхлипывала я. – Почему не отцепила от себя этого клеща! Ещё и долги его выплачиваю!

– Маленькая моя… Ужасно, конечно… Что за урод этот Антон. Завтра его найду и нашинкую ему яйца, как на салат оливье! – воинственно заявила Соня.

– А платьем теперь только пол помыть… Оно пропал-о-о.

– Да уж. Дырень – как в бюджете после выплаты премии нашим депутатам.

– И на работе кошмар. Мы испортили тонну корпоративных сувениров… Гендиректор теперь меня съест.

– Его я тоже найду, – грозно пообещала Соня. – Иголочек ему понатыкаю. Будут у него не яйца, а бешеные огурцы.

– Причём тут огурцы? – я так удивилась, что перестала плакать.

– Сегодня в интернете наткнулась. Растение такое есть – бешеный огурец. Посмотришь. И каждый раз, когда гендиректор захочет на тебя наехать, будешь представлять себе это оригинальное растение.

Я судорожно всхлипнула и вытерла слёзы. Что ж… Поплакала и хватит.

– Маленькая моя девочка… Всё будет хорошо, поверь. В целом, это всё такая ерунда… Нет, правда! – Соня убрала с моего лица прилипшие пряди волос и прижалась ко мне щекой.

От неё приятно пахло моими духами «Кристалл Брайт».

Глава 13

На завтрак бабуля приготовила сырники. Соня – отличный кулинар, еду она готовит так же ловко, как громит квартиру. Сырник на моей тарелке – пухлый и золотистый, бабуля украсила его кляксой вишнёвого варенья.

Но ведь мне ничего не лезет в горло. Я думаю о совещании у генерального – вот уже скоро, в десять утра – и не могу прожевать ни кусочка…

Вижу картину. Воображение рисует мрачную камеру с выщербленными каменными стенами, и только в маленькое оконце, утыканное железными прутьями, проникает солнечный свет.

У окна сидит юная пленница, прекрасная и нежная, как утренняя заря. На ней бархатное платье, расшитое золотом, сочного винно-красного цвета. Вырез оторочен белыми кружевами, но сейчас они, увы, утратили свежесть. Подол обмахрился, висит грязной тряпкой… Роскошные густые волосы прелестной девушки распущены по плечам, взволнованно вздымается в глубоком декольте белоснежная грудь размера 75D.

Девушка смотрит в окно, подперев кулачком щёку, в её сверкающих зелёных глазах – смесь горечи, отчаянья и ужаса. Доносится дробный стук молотков, слышны возгласы мужчин, сильно пахнет древесной стружкой. На городской площади, куда выходят крошечные оконца тюремной башни, строят эшафот… Это для неё, для прекрасной пленницы…

Я горестно вздохнула. Меня тоже ждёт эшафот.

…На кухне витал аромат ванили и кофе. Интересно, а что на завтрак у Виктора? Есть ли вообще мебель у него на кухне? Вдруг даже и стола нет, ведь шеф недавно переехал? Возможно, квартира совсем пустая, он спит на матрасе, а ест в ближайшей кофейне. Но нет, в семь утра кафе закрыты. Значит, боссу надо ехать в круглосуточный фастфуд или ещё как-то выкручиваться.

Хотя, откуда мне знать, возможно, у Виктора на кухне уже сверкает панелями современная техника, апартаменты под завязку набиты дорогой мебелью, и с интерьером поработал модный дизайнер. Ведь сказали же, что он парень далеко не бедный. Кто знает, возможно, это только слухи. Был бы совсем богатым – не променял бы восточную роскошь «Султана» на практичный «Легион».

Василиса сказала, что он из богатой семьи…

А вот я – из самой обычной семьи, да ещё и выплачиваю чужие долги. И в прихожей так и стоит дверь с выбитым стеклом. Насадить её обратно на петли у нас с бабулей не получилось, тяжёлая, зараза. Обои, приклеенные на скотч, частично отвалились, свисают со стены как еловые ветви в таинственной и сумрачной чаще. Мебель в разгромленной Сониной комнате стоит криво, шкаф сдвинут, трюмо перегораживает вход. И сколько ни мой полы, всё равно моментально откуда-то налетает строительная пыль и белёсые хлопья штукатурки. Всё это смачно похрустывает под ногами. А вместо двери Соня повесила занавеску с подсолнухами… Да, у нас уютненько!

– Эй, малышка, ты куда пропала? Лопай, лопай, тростиночка моя, – сказала бабуля и ловко сгрузила на блюдо новую порцию сырников. – Неужели не вкусно?

– Что ты! Очень! – я торопливо набила рот и прошамкала: – А ты идёшь щегодня на итальяншкий?

– Не иду. Я его уже выучила.

Я поперхнулась сырником.

– Уже? Когда же ты успела?

– Подозреваю, у меня уникальные способности, – призналась Соня. Она продолжала орудовать тефлоновой лопаткой, ловко переворачивая на сковороде сырники. – Наверное, я полиглот, как Меццофанти. Он, говорят, знал двести иностранных языков.

– Тридцать восемь, – поправила я, глядя в смартфон. И процитировала с экрана статью Википедии: «Джузеппе Меццофанти – итальянский кардинал, один из самых выдающихся полиглотов в истории человечества. Считается, что он владел тридцатью восемью языками»

– Вот и я почти такая же, – кивнула бабуля. – Мы разговариваем с Витторио, и я отлично его понимаю.

– Постой! Но ведь Витторио хорошо говорит по-русски!

– А это уже не мои проблемы, – отрезала Соня. – Смотри сюда. Я свободно общаюсь с итальянцем, от меня не ускользает ни один процент информации. Вывод? Я освоила итальянский язык. Гип-гип, ура! – Соня вскинула вверх лопатку в торжествующем жесте.

– Ты просто умница.

– А то!

– А ваши романтические отношения развиваются?

Бабуля тут же приуныла.

– Вот с этим всё гораздо сложнее, – сокрушённо вздохнула она. – Увы.

– Что-то не так?

– Витторио старый. Мне бы кого помоложе.

Я перестала жевать. Ну, бабуля, даёт! Витторио – роскошный итальянский красавец, породистый, знойный, великолепно образованный. Инженер! Возможно, даже граф. А ей всё мало, ей возраст не подходит, подумать только! Сама, между прочим, на двенадцать лет старше Витторио.

– Понимаешь ли, очень трудно выстраивать романтические отношения с мужчиной, чей прибор похож на гусеничку.

– ?!!

– Да. Холосенькая такая сонная гусеничка. И хоть тресни ничего ты с ней не сделаешь! – бабуля яростно врезала по столу тефлоновой лопаткой. Я испуганно подскочила. – Ай, ладно, не будем о грустном. Тебе же на работу надо бежать. Что сегодня наденешь?

– Красное платье.

Умирать – так с музыкой. Строгое красное платье от Karen Millen точно повторяет рельеф моей фигуры. От ложбинки на шее стрелой убегает вниз «молния». За её собачку один раз попытался потянуть Ваня – игриво ухватился двумя пальцами… да и получил по первое число. За разбитый монитор у него вычли из зарплаты, не повезло парню, зато шишка на лбу сошла буквально за три-четыре дня.

Однако наука не пошла впрок. Спустя пару месяцев Ваня опять начал складывать на меня свои татуированные грабли. Надо будет повторить воспитательный приём. Тем более, что Виктор Николаевич ужасно нервничает, когда ко мне кто-то притрагивается. Он ведь заявил прямо: «Почему вы допускаете такие вольности?»

***

Через полчаса надо выдвигаться в сторону конференц-зала, а меня так колбасит от страха, что я не могу сосредоточиться. Даже то, что Виктор Николаевич похвалил моё красное платье, не имело выраженного терапевтического эффекта. Возможно, потому, что похвалу он протолкнул сквозь сжатые зубы – сегодня босс выглядел особенно хмурым. Я, как обычно, не поняла, нужно ли отнести это на свой счёт, или у него просто плохое настроение.

– Маргарита Андреевна, на совещании выступите с презентацией по POS-материалам, а также расскажете об основных пунктах рекламной кампании для «Манхэттена», – предупредил босс. – Ну и, конечно, о пиар-акциях, которые мы запланировали ко Дню строителя.

– Хорошо.

– Что касается «Манхэттена», постарайтесь обойтись без красочных подробностей. Обрисуйте всё в общих чертах. Сухо и по-деловому. А то…

– …Михаил Иванович и отдел продаж проникнутся необоснованными надеждами, – закончила я.

Начальник посмотрел на меня с некоторым удивлением, словно я произнесла фразу, едва не сорвавшуюся с его языка.

– Именно это я и хотел сказать. Мы с вами отлично понимаем друг друга, – он легонько похлопал меня по плечу.

А улыбнуться? Нет, никак?

Об тонне загубленной сувенирной продукции Виктор даже не упомянул. Никаких инструкций. А что тут говорить… Буду молчать, пока Михаил Иванович не спросит. Остаётся призрачная надежда, что забудет. Но это вряд ли. Нашего гендиректора гораздо проще представить в балетной пачке, чем в роли лоха. Обвести его вокруг пальца невозможно.

…Моё красное платье многим не даёт покоя. Коллеги, курсируя по офисному пространству, обязательно подходят к столу, чтобы выразить восхищение. Что ж, отлично. Наверное, это мой последний бенефис в компании «Армада»…

Учитывая моё бедственное материальное положение, гардероб я собираю по крупицам. На каждый предмет одежды или аксессуар, или обувь приходится упорно копить. Хорошо, что мы с бабулей очень скромные едоки, почти ничего не тратим на питание.

Мясо, приготовленное к приходу Витторио, мы доедали неделю. А когда оно приобрело подозрительный запашок, Соня запулила его в солянку. Сегодняшними сырниками, по-видимому, будем завтракать и ужинать дня три. Очень удобно. Когда еда не является приоритетом – жить проще. Как же удобно государству иметь таких граждан – еды не просят, налоги платят!

Таким образом, даже бедствуя, удалось постепенно сформировать элегантный гардероб. Каждая вещь в нём как бриллиант. Вот и изумрудное платье, купленное позавчера в фирменном магазине, должно было стать частью моей изысканной коллекции. Но не вышло.

Надеюсь сегодня около бизнес-центра не появится подлый экс-муженёк и не столкнёт меня в ров с крокодилами? С него станется. Больше никогда на свете не дам ему ни копейки. Хватит. Теперь я поумнела.

Часто фантазирую, как бы я жила, если бы не приходилось выплачивать долги мужа. Зарплата по меркам нашего города у меня отличная – шестьдесят тысяч. Обычный специалист по рекламе получает двадцать, от силы, двадцать пять тысяч. Но ведь у меня остаются те же самые двадцать тысяч, потому что сорок я ежемесячно отдаю банку… Сколько нарядов я бы купила, сколько стран посетила, какой ремонт организовала бы в нашей запущенной квартире!

Очень помогает бабуля, всегда можно рассчитывать на её пенсию или заначку – при условии, что эта модница не ограбила накануне какой-нибудь магазин. Вдвоём легче. Вот Светланка одна мытарится. Работая на трёх работах, едва набирает тридцать тысяч, да и то, не каждый месяц. Алименты мизерные. А я знаю, как едят её прожорливые пупсики. У них бывает только два состояния – или они поглощают еду, или умирают от голода. Бедная Света!

Таким образом, у меня ещё и не самая тяжёлая жизненная ситуация.

Справлюсь. Я тянула этот воз шесть лет и вот уже вышла на финишную прямую – осталось помучиться всего год. Конечно, при условии, что я не сокращу сумму ежемесячной выплаты. А потом – свобода! Канары, мартини, новый автомобиль, евроремонт… Больше всего, конечно, хочется путешествовать. А ещё – опять пойти учиться, поступить на какие-нибудь курсы или в универ на заочное. Как бы я ни любила рекламное дело, очень хочется попробовать себя в чём-то ещё…

Жизнь дарит удивительные возможности, главное – не испоганить её на самом старте, как это едва не сделала я. Но я потихоньку выправляю курс.

Только бы меня сейчас не уволили.

… – Маргарита Андреевна, что же вы? – прозвучал над ухом недовольный голос босса, и он легко коснулся моего плеча. – Идёмте, скорее, хватит мечтать! Мне пришлось даже вернуться за вами. Увидел, что вы сидите тут в нирване, не шевелитесь, не моргаете. А совещание вот-вот начнётся.

***

– Да, кстати, надеюсь, никто не забыл, что в конце августа наша компания в очередной раз участвует в «Великой битве строителей»? – напомнил генеральный, орлиным взором оглядывая конференц-зал. – Я проверил, тренажёрный зал посещают единицы. Чудесно! Великолепно! Так зачем же мы его оплачиваем? Денежки, значит, на ветер, коллектив полудохлый, и потом всё будет, как в прошлом году!