Кира Буренина - Маска счастья

Вечером доктор уютно устроился в кресле и потребовал рассказать все еще раз по порядку. Он занудливо выяснял каждую деталь, просил повторить то или иное высказывание и без конца переспрашивал. Когда я обреченно сообщила о своем прозрении, Вадим Ефимович наклонился вперед и довольно злым голосом спросил:

– И долго ты собираешься играть в эту игру, Таисия? Не обманывай себя. Ты гонялась за амебой по имени Максим – тебе нужна была иллюзия – все подруги замужем, у всех есть друзья, любовники, дети, а что ты можешь ответить на сочувствующие вопросы подруг? Вот и выдумала себе отговорку: «Люблю одного Максима, а он женат. У меня все нормально, просто временные трудности». Ты напялила маску несчастной, всеми брошенной и не собираешься расстаться с ней!

Я во все глаза смотрела на непривычно сердитого доктора и задыхалась от злости. Запустить бы в него чем-нибудь тяжелым, чтобы он закрыл свой рот! Я ненавидела его в этот момент с космической силой!

– Какая чудовищная ложь! – завизжала я. – Вы не имеете права! Замолчите!

Надо же, какой-то докторишка имеет наглость глумиться над всем, что мне дорого, разрушить все то немногое, чем я жила, что меня вообще держало на поверхности в этом мерзком болоте, именуемом жизнью!

– Неужели лучше было бы выйти замуж за какого-нибудь алкаша, бабника, тряпку или садиста, сидеть на грошах с кучей сопливых ребятишек? И проклинать свое замужество? Мол, пусть хоть плохонький, но свой! – заорала я.

– А чем твоя жизнь лучше? – вкрадчиво спросил Вадим. Он сел рядом со мной и опять, как маленькую девочку, погладил по голове: – Что было не так с тобой, Тая? Расскажи!

– Нет, – я помотала головой, – нет, не хочу!

Вадим встряхнул меня за плечи:

– Ты должна сказать себе правду. Оглянись, ты разрушаешь сама себя, освободи свой мозг! Ты будешь счастлива, обещаю тебе!

– Откуда вы знаете? – угрюмо спросила я, вспоминая свои сегодняшние фантазии.

– Знаю. – Он улыбнулся, и в его глазах на секунду проскользнуло жесткое выражение. – Тая, когда ты в первый раз влюбилась?

– Не помню.

– Нет, милая, говори начистоту, мы же договорились. Давай прокатимся по городу. Все-таки движение, смена состояния лучше статики, тебе будет легче. Собирайся!

Как непохожа была сегодняшняя Москва на ту, по которой мы ехали три дня назад! Сейчас это был угольно-черный город, расчерченный яркими гирляндами фонарей и узорами иллюминации. Доктор оказался прав – поездка развлекла меня, я старалась не думать, сколько бензина тратит мой ненавистный врачеватель, проводя такую «психотерапию на колесах». А ведь я еще не заплатила за утренний сеанс!

Какая-то деталь привлекла мое внимание, зацепила, и вот я уже неожиданно для себя с увлечением вспоминаю свое археологическое прошлое. Вадим слушал затаив дыхание. Лучше, чем Сенкевич, я рассказывала о том, как колесила в юности с родителями по Средней Азии, Украине, Молдове, Сибири. Как в университете занималась проблемой возникновения добычи и разработки металлов в первобытных племенах. Как пропадала в Грузии, где находится древний Самтаврский могильник. Там нашли первое железо, появившееся в конце второго тысячелетия до нашей эры. Я почти что пересказала свою несостоявшуюся диссертацию о культуре железного века, принадлежавшей скифским племенам Северного Причерноморья…

Вероятно, психотерапевт везде и всегда остается психотерапевтом. Вадим работал – хитро ставил вопросы, отвлекал мое внимание и, наконец, вплотную подошел к событиям, о которых я ни за что не хотела вспоминать – было больно.

– Представь, что у тебя болит зуб. Сейчас мы выдернем гнилой корень, а потом станем лечить все остальное, – весьма доходчиво пояснил ход дальнейшей терапии мой доктор.

Память возвращает меня на десять лет назад.

Украина. Каменское городище близ Никополя. Скифские поселения. Экспедиция небольшая – практика, четвертый курс. Наш руководитель – археолог с мировым именем, умен, ироничен, красив и мужественен как ковбой из рекламы сигарет «Мальборо».

Это был мой первый роман, а разница в возрасте – двадцать пять лет – меня не смущала. Я, воспитанная в романтическом духе двумя бабушками, слегка задержалась с вступлением в настоящую «женскую жизнь». По моему мнению, ковбой подходил для роли первого мужчины идеально. И в душную украинскую ночь я, можно сказать, соблазнила его. Результаты меня озадачили. Последующие встречи разочаровали. Эта акробатика и есть то, о чем с придыханием говорили все мои подруги?

А в Москве, когда мы со всеми удобствами и подобием эротической атмосферы – у кровати в вазе три гвоздики, шампанское, коробка конфет – опять занялись, так сказать, любовью, я увидела его лысину, обрамленную жалким венчиком волос. Так вот почему он все время скрывал свою голову под ковбойской шляпой!

Я скривила губы, стараясь не рассмеяться. Но смех так и вырывался из меня. Он воспринял это как звуки страсти. Но я так хохотала, что не могла остановиться. Короче, это была наша последняя встреча…

Вскоре мне встретился другой. Совсем другой. Нежный, заботливый, он все время заглядывал в глаза и спрашивал: «Тебе хорошо?» У него были сильные руки и нежные пальцы. Его объятия обжигали, поцелуи кружили голову. Но когда дело дошло до кульминации, он… ничего не смог. Я лежала и мучалась, придумывая, как сказать ему поделикатнее, что это ничего, в следующий раз все у него получится… Но, видимо, он и понятия не имел о том, что произошло. С детской непосредственностью он вытащил из кармана брюк десятку с профилем Ильича и важно сообщил: «Специально для тебя держал. Видишь? Если буквы серии совпадают с инициалами, эта купюра счастливая. Держи. Вот».

Душа моя наполнилась отвращением. Я возненавидела всех мужчин. Я возненавидела себя. «Неужели это все, что посылает мне судьба?» – спрашивала я.

Голос мой сорвался. Вадим сжал мое запястье:

– Отдохни, Таисия.

Но на меня напал азарт:

– Вы же гнилой зуб хотите удалить. Так удаляйте!

– Хорошо, только спокойно, Тая, спокойно, – проговорил доктор, видя, что меня уже не остановить.

– Часто я вспоминаю своих бабушек. Они ведь прожили жизнь, потеряв мужей очень молодыми. Они так и не вышли замуж. Как они переживали свое одиночество? Бабушка Лена отдала себя школе. Я же решила, что посвящу себя науке. Четыре года подряд я не вылезала из экспедиций. Я оживала только тогда, когда оказывалась там, на древних городищах Скифии. Даже камни вселяли в меня спокойствие и уверенность. Меня стали назначать руководителем университетских экспедиций. И, как правило, все молодые студенты трепетно влюблялись в меня, а я вовсю крутила «динамо». Кстати, очень неплохо получалось. Мстила ли я всему мужскому племени или себе – не знаю. И лишь однажды я встретила человека, с которым мне захотелось быть вместе. Но у него оказались другие планы.

Вадим снова остановил меня:

– Давай пройдемся, воздухом подышим. Тепло-то как!

Я была ошарашена таким невниманием к кульминационному моменту своего повествования. Оскорбленно хлопнув дверцей машины, я, обняв себя за плечи, независимо зашагала по асфальтовой дорожке сквера. Вадим не спешил меня догонять. Напротив! Он остановился у стенда с газетами и при неверном фонарном свете с увлечением стал что-то читать. Через несколько томительных минут он подошел ко мне.

– Продолжать или вы устали? – с вызовом осведомилась я.

– Нет, Таисия, дальше я все знаю сам.

Я буквально открыла рот от удивления.

Доктор невесело усмехнулся:

– Все люди думают, что их жизнь очень сложная, запутанная штука. И проблемы, с которыми они сталкиваются, уникальны и неразрешимы. На самом деле все обстоит гораздо проще.

У сомнительного вида скамейки Вадим остановился и, расстелив на ней невесть откуда взявшуюся газетку, жестом пригласил меня присесть.

– Все наши поступки имеют мотивы. В лучшем случае, можно насчитать несколько сотен основных моделей поведения людей. И сейчас я все понял, Таисия. Больше не стану мучить тебя воспоминаниями. Будем возрождаться к новой жизни, как птица феникс из пепла.

Я горела желанием узнать, как же сумел этот необыкновенный врач отгадать мою дальнейшую судьбу?

Доктор устало потер переносицу и твердо взглянул мне в глаза:

– И второй твой мужчина оказался не на высоте, верно? Только ответственность за это он переложил на тебя.

– Вроде того, – вяло согласилась я.

Вадим стукнул себя кулаком по колену и вскочил со скамейки:

– Все правильно! В наше время мужчины захлебнулись в собственном комплексе неполноценности, они не умеют ни красиво ухаживать, ни терпеливо и тактично пробудить в женщине ее природу. Сколько же в мире женщин непонятых, разочарованных – десятки или сотни? – Он снова сел и, внимательно посмотрев на меня, продолжал: – Тогда ты окончательно решила, что с тобой что-то не в порядке. Ты растерялась, разуверилась в себе и закрыла эту главу в своей жизни навсегда. Когда встречаешься с мужчинами, ты уже бессознательно запрограммирована на разрыв. И стоит им намекнуть на продолжение отношений, на близость, ты крутишь «динамо» и ускользаешь в свой маленький мирок. Ты боишься оскорблений, показаться неопытной, неумелой, несовременной, некрасивой. Сплошные НЕ! С Максимом, кстати, могло произойти то же самое, если бы он вышел за рамки чисто платонических встреч. Ты заморозила в себе все, чем щедро одарила тебя природа. Но ты же не Снегурочка, а живая, теплая Купава!

– Только сейчас я действительно заледенела, – призналась я, растирая холодные пальцы.

– Это сосуды от сильной эмоциональной встряски плохо стали пропускать кровь, – объяснил Вадим и, взяв мои руки, стал дыханием согревать озябшие пальцы.

Куда подевались его оживленный, оптимистический тон, энтузиазм! Или это тоже была маска – Маска радости – наподобие тех, что висят у меня в коридоре? Передо мной сидел совсем другой мужчина, и он молча притянул меня к себе. Прижавшись к нему, я поняла, как я замерзла – Вадим был горяч, как печка.

Он молчал, сердце, к которому я прижалась ухом, билось спокойно-преспокойно. Мне не хотелось сворачиваться в комочек или проявлять агрессивность, как это обычно со мною случалось. В объятиях врача я нашла долгожданный покой. «Если бы так было всегда!» – мелькнула опасная мысль, и я тотчас же прогнала ее.

– Снегурочка, – тихо позвал Вадим, – поедем, я отвезу тебя домой.

В машине мы молчали, каждый думал о своем. Я, например, размышляла о том, что со дня нашего знакомства прошла ровно неделя, а ближе человека, чем Вадим, у меня нет – ведь ни одна человеческая душа не знает обо мне столько, сколько этот доктор. Что же он станет делать с моей вывороченной наизнанку жизнью?

Но этот непредсказуемый человек огорошил меня неожиданным вопросом:

– Я слышал, что первобытные кузнецы почитались, как колдуны, и в племени к ним даже питали чувство суеверного ужаса. Недаром в русском языке слово «козни» и «кузнец» одного корня. Это правда?

А на прощание, проводив меня до подъезда, он сжал мои руки и твердо сказал:

– Обещаю – к тебе вернется вкус к жизни. Я терпелив, никуда не спешу и тебя торопить не стану. Но это будет длительный, кропотливый труд. Ты согласна?

И только когда его бордовая «девятка» скрылась из виду, я вспомнила, что так и не оплатила сегодняшние сеансы.

Войдя в квартиру и включив свет в коридоре, я подошла к стене, на которой висели маски, и пристально вгляделась в них. Кажется, вот эту, крайнюю, отец называл Маской счастья. Быть может, древние силы, таящиеся в ней, помогут мне? Я осторожно сняла маску с крючка и глубоко вздохнула, перед тем как приложить ее к лицу…

Выводя «девятку» на Кутузовский проспект, Вадим Ефимович Шульц сосредоточенно вспоминал о том, кто же «зачитал» его любимый учебник Левинсона по психологии личности и реабилитации – в ближайшее время он будет ему очень нужен.

Они неотвратимо двигались навстречу друг другу, столкновение было неизбежным. По одной дорожке плыл он, красиво рассекая «кролем» голубые воды бассейна, по другой плыла она, подгребая частично «брассом», частично по-собачьи. Удивительно, что через равные промежутки времени они встречались почти на одном месте – посреди бассейна. Он делал широкий взмах рукой, окатывал ее голову в красной шапочке брызгами, она морщилась, отворачивалась, бормоча тихо проклятия в адрес «мужиков, которые плещутся в общественных бассейнах, как беспардонные моржи».

Спустя сорок минут он подплыл к лесенке, ведущей наверх, и сильным броском вытолкнул свое загорелое тело на бортик. Все по тому же странному совпадению, сразу за ним подгребла к лесенке и она. Схватившись за поручни, ступенька за ступенькой она выносила из воды свое белое рыхлое тело в закрытом пестром купальнике. Издали она походила на яркий пышный цветок, растущий на ветке тропического дерева прямо над водой. Они сдали в одно и то же окошко жетончики бассейна, и в гардеробе ее полушубок и его дубленка оказались висящими рядом. Третье совпадение уже было невозможно проигнорировать – это выглядело бы как-то неестественно. Поэтому они вежливо улыбнулись друг другу. Он помог ей одеться, открыл перед ней дверь на улицу. Там они остановились. Ветер швырнул им в лица порцию колючей крупы, крепкий морозец пробрался до промытых тел.