– Когда?

– Давай, я подхвачу тебя где-нибудь в городе, поедем к моим друзьям! А хочешь – просто покатаемся.

Ресторанов в голодной, неосвещенной Москве начала девяностых было немного, да и не по карману они были хирургу городской больницы.

Мы вечерами кружили в его потрепанных «Жигулях» по городу, останавливаясь на обочинах… Часто сидели в больнице во время его ночных дежурств, пили чай с Анжелиным вареньем. Иногда друзья оставляли ключи от своих квартир…

И было это тринадцать лет назад…

С тех пор я прибавила пять лишних килограммов и приобрела профессионализм и деловитость. А еще я побывала замужем. Восходящая звезда телевидения Ингмар Каспаров сделал мне предложение, я согласилась. Гости бурно веселились на нашей свадьбе, а утром после первой брачной ночи Ингмар перевез в мою двухкомнатную квартиру свою мамашу, наполовину лежачую старуху. У него была своя квартира в Бирюлево, но он сдал ее приятелю.

Семейная жизнь у нас была своеобразной – я работала в глянцевом женском журнале, придумывая советы, как выглядеть привлекательно и соблазнять собственного мужа. Прерывалась на приготовление обеда для свекрови, постирушку и исполнение ее капризов. Ингмар же пропадал в Останкино, заваливаясь домой только ночевать.

Старуха – ее звали Ангелиной Филимоновной – оказалась вздорной, капризной любительницей скандалов. Она обожала говорить по телефону и смотреть сериалы. Целыми днями она рассказывала своим подругам о том, что попала на попечение к фашистке-невестке, которая не дает ей жизни и кормит исключительно невкусно.

Помотавшись целый год между моей квартирой и телецентром, Ингмар подал на развод. Я не возражала.

– Только мать пусть пока поживет у тебя, – весело, упаковывая вещи, попросил он. – Нам с Кариной брать ее в съемную квартиру некуда.

– А где же твоя квартира? – ахнула я.

– И-и, вспомнила! – расхохотался Ингмар. – Знаешь же, что я весной тачку грохнул? Продал железо, квартиру – как раз на джип денежек и набралось, – ласково, затягивая молнию на куртке, весело сообщил он.

– Подожди! – Я вцепилась ему в рукав. – И долго твоя мать будет жить у меня?

– Найдем приличное жилье и тотчас же заберем! – пообещал Ингмар.


Вот уж сколько лет он женится, разводится, сходится, расходится, покупает квартиры, делит их, снимает, но его старуха-мать продолжает жить у меня. Я привыкла к ней. Возвращаться в дом, где кто-то обитает, пусть даже Ангелина Филимоновна – совсем другое дело, нежели в пустую бетонную коробку. Единственный минус – при строгом режиме, установленным старухой, на личной жизни можно поставить крест. Пригласить в гости поклонника, когда за стеной обитает злобная бывшая свекровь? Выручали однушки, которые сдавались за сто долларов в месяц. Но вообще-то не в чужих постелях дело. Для нормальной жизни нужно что-то большее, как ни старомодно или пошло это звучит. Поэтому за эти тринадцать лет я сублимировала свои желания в несколько стихотворных сборников и бесчисленное количество статей в журналах и газетах.

Я по-прежнему «в свободном полете», у меня своя тематика и гибкий рабочий график. Деньги я заколачиваю на крепких, четких, как сводки с фронта, экономических статьях, а материалы о выставках, бутиках, премьерах и салонах позволяют мне вести некое подобие светской жизни. Вернисажи, показы, артистические ужины – к неудовольствию старухи, я зачастую возвращаюсь далеко за полночь. Почти всегда выясняется, что именно в этот день, в этот час ей нужно было принять ванну, перестелить постель или подстричь жесткие, как пластик, ногти на ногах. И если я отмахиваюсь от безумных требований, с легкомыслием перенося дела назавтра, разгорается нешуточный скандал. Старуха кидает в меня подушки, тапки, пульты от телевизора и видеомагнитофона, а потом долго и с упоением рыдает басом так, что соседка Дарья Ивановна стучит в стенку.

– Она ревнует вас, – просто и бесхитростно объяснила докторша, раз в месяц посещавшая старую мегеру. – Ей хочется быть там, где бываете вы. Вы для нее – пуповина, соединяющая с внешним миром. Через вас она поглощает события этого мира. Без вас она станет слепа, глуха, могут быть и осложнения. Ее может полностью парализовать. Лучше рассказывайте ей о своих праздниках, ведь это несложно, не так ли?

Я вняла объяснениям врача, и старуха больше не устраивала скандалов, когда я приходила поздно. Покорно намыливая ее жесткую, как шкура слона, кожу на спине или переодевая ее в огромную фланелевую рубаху, я бездумно молола обо всем, что видела, слышала, с кем и о чем говорила.

Но вот что странно: чем больше я сживалась со старухой, тем меньше мне хотелось ходить на эти пресловутые презентации, вертеться, болтать, общаться. Казалось, что я заколдована злой волшебницей, и годы, проведенные с Ангелиной Филимоновной, старили меня гораздо быстрее, чем этого можно было ожидать от природы.

Мне казалось, что я уже давно нахожусь в предпенсионном возрасте, мое лицо покрыто километрами морщин, и ничего с этим не поделаешь. Мои подруги, легкомысленные и менее ответственные, сначала весело смеялись, когда я делилась с ними своими ощущениями. Но, видимо, было во мне что-то такое, отчего они постепенно стали отдаляться от меня, пока от них не остались лишь редкие далекие голоса в телефонной трубке.

Думаете, я расстроилась? Ничего подобного! Я заваливалась на свой диван с книжкой, радуясь, что не надо судорожно поправлять прическу, делать маникюр, хватать такси и все это ради трех-пяти часов не всегда удачного веселья.

Иногда старуха вспоминала молодость – большой дом на Невском проспекте, где жило семейство потомственных врачей. В квартире всегда было шумно и тесно, несмотря на ее огромные размеры. Войны, болезни, случайные роковые обстоятельства разметали эту огромную семью, из которой осталась лишь она да внучатый племянник – десятая вода на киселе, которому, по странному стечению обстоятельств, досталась во владение шикарная петербургская квартира.

Да ладно, что я все о старухе! Ведь главная героиня рассказа – все-таки я.

Мои личные скромные радости – любимый диван, хорошие книги, фильмы и разные калорийные вкусности с парой баночек джин-тоника. Чудесные кофточки и костюмы, приобретенные за время короткого замужества Ингмаром, любившем меня наряжать, тихо истлевали на антресолях. В них я больше не влезала. Гастрономические излишества давали о себе знать! Как говорится, пять минут на языке, всю жизнь на бедрах. Я выбрала для себя «элегантный английский стиль» – покупала брендовые вещи пятидесятого размера в комиссионке «Второе дыхание» и не в очень дорогих магазинах. Пиджаки, брюки, обувь на низких каблуках – спокойная, уверенная в себе дама средних лет – так, казалось, я выгляжу со стороны.

На одной премьере я случайно столкнулась с Ингмаром.

– Ты ли это, дружочек мой? – затараторил он. – Глазам не верю! Куда ты дела свою тонкую талию, чудесные ножки? Что за постный вид, словно ты торгуешь подержанными вещами? Где твои мини-юбочки, колготки с люрексом, сапожки на высоких каблуках? – Он поцокал языком: – Убрать это немедленно!

– Ты мне зубы не заговаривай! – Мне удалось прорваться сквозь поток его слов. – Скажи, когда мать заберешь?!

– Георгий! – завопил Ингмар и замахал рукой кому-то в толпе. – Ну, пока, приятно было поболтать. – Он кивнул мне и ввинтился в плотную стенку людей, приступивших к фуршету.


Слова Ингмара больно укололи меня. Хорошо, что он не успел ничего сказать о моем лице. Как ни жаль, лишние килограммы откладываются не только на бедрах, но и на щеках, которые стали у меня прямо как у хомяка. Есть расхотелось. Я протиснулась к подносам с пирожными и завернула в салфетку парочку для старухи.

– Бабке? – кивнула невесть как оказавшаяся рядом коллега Лилька, специалистка по социальной теме и здоровому образу жизни.

– Ей, – кивнула я, – а ты почему не ешь?

У Лильки была завидная способность объедаться до отвала, не набирая при этом ни одного лишнего грамма.

– У меня диета! – громогласно объявила та.

– Что?!

– У меня недавно аппендицит вырезали, вот еще пару недель придется помаяться. Слушай, – она крепко вцепилась в мой локоть, – какой врач! У тебя ведь тоже проблемы с аппендиксом, пойди к нему. Сделает так, что уснешь с проблемой, а проснешься счастливая, как птичка. Такой хирург, золотые руки! Профессор, заведующий отделением, умница! Доктор Милош!

– Кто? – тихо переспросила я.

– Игорь Милош. Галантный, импозантный. Но женат, есть дети, – вздохнула Лиля.

Лиля, как и я, была незамужем, но, в отличие от меня, искала мужей всегда и везде. Поиск был активным, но «маршем Мендельсона» пока не завершился.

– И так неловко получается, – продолжала верещать Лилька, – в больницу к нему меня устроили из журнала «Женское здоровье», я обещала дать о нем статью на три полосы через две недели, а не могу.

– Почему? – машинально осведомилась я, не теряя надежны найти в толпе Ингмара.

– Уезжаю с другом на отдых. – Она многозначительно посмотрела на меня и подкрутила завиток у виска.

– Очередной принц на белом коне? – насмешливо спросила я.

– Да ладно! Как тебе не стыдно! Слушай! – Ее глаза заблестели. – У меня идея! Ты же все равно торчишь в Москве! Напиши за меня, гонорар твой. Умоляю, хочешь на колени встану? При всех!

Написать о Милоше…

Перед глазами возникло видение: таз с булькающим огненно-оранжевым варевом и деревянная ложка с захлебнувшейся осой.

– Нет! – Я замотала головой. – У меня полно работы. – Я стала вырываться из ее цепких рук.

– Умоляю! – В глазах ее закипали слезы.

– Ладно, – я коварно улыбнулась, – напишу. А за это посидишь со старухой, пока я буду отдыхать в каком-нибудь доме отдыха.

– Идет! – просияла Лиля. – Я согласна!

– Давай координаты своего чудо-доктора! – Я приготовилась записывать.

– Только… – она нахмурила свой узкий лобик, – он не станет напрямую давать интервью.

– Приехали! Как же я буду писать?

Лилька замолчала, обдумывая, как бы половчее сбагрить мне неудобную статью.

– Придумала! – закричала она. – Сделай у него операцию аппендицита! Интервью с операционного стола! Супер! Журналистское расследование! Материал века!

– Ты в своем уме? – ужаснулась я.

– Да ладно, кому нужен этот бесполезный отросток? Ты же мучаешься, а тут тебя, можно сказать, по блату в хорошие руки пристраивают!

– Нет! – крикнула я и, резко развернувшись, стала пробиваться сквозь толпу к выходу.

Но любопытство и азарт уже охватили меня еще по пути домой. А вдруг ОН меня помнит? Вдруг он ВСЕ помнит? И самый важный вопрос – вдруг он ждет?

Вернулась я в этот вечер рано. Бывшая свекровь с удовольствием попила чайку с пирожными, обрадовалась привету от любимого сыночка и, ограничившись только маникюром с моим розовым лаком от «Живанши», милостиво отпустила меня спать.


Утром Лилька разбудила меня телефонным звонком ровно в семь часов.

– Я обо всем договорилась, – затараторила она.

– О чем ты? – Спросонья я в самом деле не поняла, о чем идет речь.

– Не придуривайся! Я о докторе Милоше. Он как раз сейчас свободен. Короче, ты едешь сегодня в сто тринадцатую больницу, поднимаешься на третий этаж и спрашиваешь Семена Израильевича. Он даст тебе бумажку, и ты летишь на второй этаж, в кабинет тринадцать, к Инге Альбертовне. Она выдает тебе очередную бумажку, с которой ты мчишься в свою родную поликлинику, делаешь там анализы и получаешь направление на операцию.

– Ну, ты загнула! – расхохоталась я. – Где же это видано, чтобы в районной поликлинике все делали за один день.

– Не бойся, Инга напишет тебе такую бумажку, что они тебя на руках до больницы донесут! А на следующий день с вещами приходи в приемный покой. Тебя распределят в палату, которую курирует Милош. Да, не забудь Инге сунуть конвертик.

– Какой конвертик?

– Сто долларов, – безмятежно отозвалась Лиля.

– Ну, ты нахалка! Я режу свой здоровый орган, да еще должна за это заплатить? Ты в своем уме? Пиши о своем докторе сама!

– Как же? – опешила Лиля. – Мы сегодня улетаем!

– Будешь строчить на пляже в перерывах между сеансами любви, – отрезала я.

– Ну, не ожидала от тебя такого, – прошипела Лиля. – Хорошо, сто долларов я тебе возмещу. Шантажистка ты несчастная!

Два дня я потратила на беготню по поликлиникам и больницам, а также затовариванию холодильника. Сиделка, найденная Лилькой, потихоньку знакомилась со старухой, убитой сообщением о моей срочной госпитализации.

Все произошло так стремительно, и вот я сижу в спортивном костюме на древней кровати с продавленным матрасом в компании с пятью весьма симпатичными тетеньками, до которых мне, правда, не было никакого дела. Изо всех сил я сдерживаю дрожь – сегодня день обхода, сегодня должен появиться он, Игорь.