Кира Буренина - Маска счастья

– Что это? – Я устало привалилась к стенке плечом.

Последовали неясные восклицания, охи и вздохи.

– Вернулась! Какая ты бледно-зеленая! – Бывшая свекровь ткнула в мою сторону длинным ножом.

– Как это так?.. – Я не находила слов.

Сиделка, поняв мое состояние, улыбнулась.

– В медицинской практике это случается! Ангелина Филимоновна теперь может свободно передвигаться и даже выходить на улицу, только осторожно, даже гулять по магазинам. Ваше пребывание в больнице так на нее подействовало, что она огромным усилием воли заставила себя встать.

– Я рада, – выдохнула я.

– Иди, ложись я тебе геркулес на воде сварю, – погнала меня с кухни старуха.

Выглядела она бодро, стояла на ногах твердо, говорила четко.

В своей комнате, я, не раздеваясь, рухнула на диван и закрыла глаза. Одежда все еще источала специфический запах больницы.

Итак, журналистское расследование окончено, статья подготовлена. Мой аппендикс больше не будет мучить меня. Старуха встала, может ходить, принимать гостей. Я свободна. Если вдуматься, все это в сумме очень даже неплохо.

И еще я поняла: никогда не стоит ворошить прошлое! Даже если оно источает волнующий запах варенья из инжира.

Невозможно перестать любить, если ты влюбилась по-настоящему. Проходят годы, а в тебе все еще живет ощущение чуда, которое возникает само собой.

Вот и отзвенел очередной Новый год, отхлопали пробки шампанского, растаяли в морозном ночном небе разноцветные хвосты фейерверков. Как я хочу, чтобы мое желание, загаданное в новогоднюю ночь, написанное на маленьком клочке бумаги, который, по всем правилам, был сожжен и проглочен вместе с шампанским, сбылось!

Знаете, что я написала? Ничего сверхъестественного: «Я очень хочу, чтобы мой муж любил меня больше всех на свете! Чтобы повторилась наша влюбленность, когда мы не могли насмотреться друг на друга, когда мы разговаривали без умолку, когда мы не замечали вокруг ничего, когда были только мы… Пусть он вернется ко мне!»

Все дело в том, что с Виталием мы прожили довольно дружно пять лет. И были замечательной парой. Познакомились у друзей на вечеринке, ушли оттуда вместе и больше уже не разлучались. Но полгода назад Виталий изменился. А может, еще раньше.

Я чувствовала, что в его жизни происходит нечто, о чем я не должна знать, хотя до сих пор у нас не было тайн друг от друга. Появились секреты. Я не против. Естественно, у каждого, видимо, должна быть своя личная жизнь. Как в пошлом сценарии, возникли вечерние опоздания, загадочные звонки, командировки в выходные. Я ждала. Потому что знала: рано или поздно муж заинтересуется другой женщиной. Надо пережить, переждать, поразмышлять, найти причину, почему он перестал интересоваться мной. Ведь женщина – это не только тело, но и душа. А у нас с Виталием всегда были общие интересы, свой маленький мир.

События развивались стремительно. Как-то я отпросилась с работы пораньше – болела голова. Открыла дверь своим ключом, небрежно швырнула сумку на столик, сбросила сапоги. Устало провела рукой по поверхности тумбочки – пылища. И в этот момент я услышала голоса. Нет, это были звуки. Я поняла, что это за звуки… И теперь, как дура, стояла в прихожей, не зная, что делать – бежать обратно на улицу или войти в спальню.

Пока я размышляла, появился Виталий. Он стоял в дверях и растерянно моргал.

– Привет, – просто сказал он. – Чего так рано?

– Голова болит, – я провела ладонью по лбу, словно в доказательство своих слов.

– Видела, напротив начинают строить дом? – продолжил наш странный диалог муж.

– Да, теперь шума и грязи не оберешься, – отозвалась я, зачем-то поддерживая разговор.

Я понимала – мне нужно скрыться, чтобы дать любовникам разойтись. И я ушла на кухню, плотно притворив за собой дверь. Шепот, смешок, цокот каблуков, негромкий хлопок двери – Виталий возник на пороге кухни.

– Ты все поняла, – сморщился он, глядя на меня.

– Да, – односложно бросила я, заваривая чай.

– И что теперь?

– Тебе решать.

– Но ведь нас все еще что-то связывает! – Это был отчаянный призыв к примирению.

Я молча посмотрела на него. Мне захотелось коснуться губами его виска, провести длинную дорожку поцелуев к губам… И одновременно закипала злость – вот бы сейчас заорать, швырнуть чашкой в стенку. Чтобы его проняло, чтобы он понял, чего мне стоит спокойный тон и встреча с его равнодушными глазами.

– Хочешь, ударь меня, – Виталий словно подслушал мои мысли. – Давай, ставь точку! Или хочешь, я умру… – добавил он, когда я не ударила его и точку ставить не стала.

Мне даже не хотелось плакать. Я сидела тихо-тихо, сложив руки на коленях.

– Ты похожа на ребенка, которого не забрали из детского сада, и он не знает дороги домой и свою фамилию с перепугу забыл. – Он опустился передо мной на колени.

– Да? – Я с трудом проглотила вставший в горле солено-горький комок.

– Ты нужна мне. – Он положил ладони на мои руки.

– Я не смогу тебе больше верить. – Я подняла на него глаза. – Неужели ты не способен понять такой простой вещи? И давно у тебя с ЭТОЙ?

– Три месяца, – покорно выдавил он, поднимаясь на ноги. – Сначала я думал, что это серьезно. А теперь…

Он подошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу. (Как потом оказалось, он изменил мне не в первый раз и никогда не задумывался о том, что произойдет, если обнаружится в нашем браке наличие третьего персонажа.)

– Давай начнем все сначала, – его голос прозвучал жалко и неуверенно. – Все-таки скоро Новый год, к нам друзья придут, а у нас… Давай хотя бы отложим пока решение?

Так мы и жили. Перед приходом гостей в новогоднюю ночь Виталий взял меня за руки и выдохнул:

– Я докажу тебе, что другие женщины для меня ничего не стоят! Клянусь чем хочешь!

Я протянула руку и погладила его по голове:

– Как мне больно!

– Я хочу, чтобы ты была счастлива! Чтобы мы были счастливы! – Он все еще продолжал верить в наше совместное будущее.

И тогда я написала записку. Я знала, что зря обманываю себя, что жить рядом с человеком, который меня предал, не смогу. Для него это было развлечение, а для меня – предательство. Но и жизни без Виталия я представить себе не могла. Как забыть ласковые прикосновения, жаркие слова, долгие пробуждения, такие невероятные ночи? Мелкие обиды и сладкие примирения? Куда деть спокойную силу его рук? Еще остались фотографии и воспоминания, от которых иногда наворачиваются слезы счастья… Будто пошатнулся небесный свод и звезды стали светить иначе, а то, что пряталось в тени, теперь на виду.

Есть тоска, но есть еще крохотная надежда и ожидание чуда. И тогда прошлое перестанет казаться безоблачным и нереальным, а прорастет в наших душах еще прочней и зацветет настоящим.

До сих пор как-то не складывалась моя женская судьба. Романы вспыхивали и гасли, словно отсыревшие спички. И участником каждого из них почему-то оказывался слабый, инфантильный мужчина. Один из моих любовников, имея рост метр девяносто, всегда смотрел на меня неизменно снизу вверх, ожидая помощи, похвалы, подарка, поддержки… Сильные мужчины старательно обходили меня стороной.

С годами я пришла к выводу: обрати на меня свой благосклонный взгляд владелец какого-нибудь издательства или нефтяной трубы, я бы просто растерялась. Я же совершенно не умею общаться с таким типом мужчин! Все, что я знаю, – погладить по головке, утешить, купить на свои деньги подарок, билеты в кино или зоопарк… Так ведь им это не нужно!

Для примера расскажу один весьма показательный случай.

Сидела я как-то в кафе, подругу поджидала, листала забытую кем-то газету. За столиком напротив также одиноко пил кофе элегантный, собранный, короче, из той самой породы…

Подруга задерживалась, его деловой партнер, видимо, тоже. Поэтому, приглядевшись ко мне, мой визави вежливо осведомился:

– Ну, что там пишут о разрешении спора в Конституционном суде?

– Н-не знаю, – с ужасом пролепетала я, глядя в его синие глаза (полагаю, что в иных ситуациях они могли быть стального оттенка).

– Ну как же… – Мужчина ободряюще мне улыбнулся. – Там еще такой интересный казус…

– Вот, – в панике я протянула ему газету. – Почитайте сами.

Подхватив сумку, забыв о всех свиданиях мира, я пулей вылетела из кафе.

Короче, годы шли, и я, боясь остаться одна, цеплялась за любого, кто хоть сколько-нибудь проявлял ко мне интерес.

Арсений был мрачен и молчалив, почти как Герасим из тургеневской «Му-му». Правда, говорить он умел. Но только в тех случаях, когда считал это необходимым.

С первого взгляда романтически настроенная натура могла угадать в нем геолога, правозащитника, на крайний случай – литератора. Но Арсений был простым логистик-менеджером. Работал в коммерческой фирме, сидел в окружении пяти тетушек в пушистых мохеровых кофтах и день-деньской распределял и отправлял грузы по всей России и за ее пределы. Вся его работа заключалась в правильно набранных комбинациях нескольких клавиш на компьютере, что его весьма и весьма устраивало. Тетушки привыкли к его молчаливому обществу и перестали: а) замечать в нем мужчину; б) замечать его вовсе, как если бы это был стул или железный сейф.

Арсений каким-то неудобным клином врезался в мою жизнь. Я отчетливо видела все его недостатки, меня иногда ужасно раздражал его примитивный образ жизни: «работа-дом-работа». Но что-то вспыхивало порой в его глазах, и улыбка становилась по-детски доверчивой и открытой… И тогда я с упорством, достойным лучшего применения, тащила его в театр, на экскурсию, покупала ему видеокассеты с любимыми фильмами, искала для него в уличных киосках особенный пломбир.

Арсений благосклонно принимал мои знаки внимания, отдадим ему должное – он СТАРАЛСЯ быть адекватным. Например, предложил составить специальную компьютерную программу, которая помогла бы в моей работе, копался в электронных кишочках моего компьютера, чистил головки моего видеомагнитофона и налаживал спутниковую телевизионную антенну.

«Чего ты хочешь еще?» – спрашивали меня подруги в момент, когда мне приходило на ум делиться с ними своими мечтами о несбывшейся красивой любви. – «Он же не пьет, не курит, сидит в обнимку со своим компом!»

«Да, – смеялась я, хотя мне тогда хотелось плакать, – все правильно. Он – само совершенство. Таким должен быть, наверное, космонавт – вдумчивый, невозмутимый. Но лично я хочу, чтобы он проявлял ко мне чуть больше интереса, чем к прошлогоднему снегу. Если бы вы знали, как он обнимает меня! Как будто я шкаф, который нужно перенести при переезде. Ноль эмоций! Не говоря уж о любви…»

Никто меня не понимал, все дружно крутили пальцем у виска, а я все глубже погружалась в пучины отчаяния. Внешне это никак не отражалось, разве что я решила записаться в секцию тай-бо – сбрасывать нереализованную любовную энергию и тоску.

Как-то раз, возвращаясь с тренировки, я долго стояла на автобусной остановке. Тихо падал крупный пушистый снег. Я запрокинула лицо вверх. Черное небо с блестящими пуговицами звезд равнодушно смотрело на меня. «И что дальше? – горько спросила я его. – Растает снег, придет весна… А мой дорогой Арсений так и будет пребывать в зиме. И я буду для него все тем же прошлогодним снегом. Пришли мне кого-нибудь из весны, небо, прошу тебя!»

Я благополучно вернулась домой. Конечно, никакого подарка от неба я не получила. В тот вечер я набрала телефонный номер Арсения – занято глухо, Арсений плавал в виртуальных волнах. Тогда я написала ему электронное письмо: «Дорогой мой друг. Полагаю, что нам пора поставить точку в наших отношениях. Я больше не желаю тебя видеть!»

Ответа на письмо я не получила. А ночью мне приснился сильный мужчина – один из тех, кто вершит судьбы отечественного бизнеса и покупает королевские особняки за рубежом. Это был знак. Теперь я надеюсь, что мне повезет. Мой, персонально мой, сильный мужчина где-то ждет меня. И я его встречу.

Чтобы каждая новогодняя ночь вспоминалась, как чудо!

В начале декабря произошла неприятная ссора с Серегой. В последнее время что-то стало у нас разлаживаться, мы часто раздражали друг друга, и единственной надеждой на то, что все наладится, был приближающийся Новый год. Как-то всегда верится – именно в этот необыкновенный праздник сбудутся все мечты, и первого января наступит иная жизнь.

Все началось с красного платья. Двадцать девятого декабря Ирка Масленникова притащила на работу алое вечернее платье. Просто роскошное. Платье Ирке привез муж из Аргентины, но, как все мужчины, напутал что-то с размерами, и в груди платье на Ирке висело, как белье на веревочке, а в бедрах морщилось. Ирка уже выплакала все слезы, для Нового года она присмотрела в бутике другое платье, поэтому это решила срочно продать: «Худей не худей, все равно хорошо сидеть не будет. Оно сшито для какой-то ненормальной фигуры!»