Бренда Джойс - Маскарад

— И мы заслуживаем большего, если ты глава семьи.

Тайрел не медлил. Он бросил свой бокал в дверь, в которую только что вышел его брат. Бокал упал на пол, никому не навредив. Тайрел закрыл лицо руками.

Мэри де Уоренн вошла в огромную библиотеку, где, она знала, ее муж просматривает журналы о поместьях или читает «Лондон таймс». Она была глубоко погружена в мысли, поглощенная характером Элизабет Фицджеральд, и не могла забыть события того дня — дня, когда она впервые встретила ее.

— Дорогая, ты вернулась, — вставая, с улыбкой произнес граф.

Он вышел из-за своего большого стола, чтобы обнять и поцеловать жену. Его голубые глаза заблестели.

— Я собирался немного отдохнуть перед ужином. Ты присоединишься ко мне?

Мэри очень любила своего первого мужа, но она знала Эдварда де Уоренна даже в те дни своего замужества. Когда Джеральд О'Нил был убит британскими солдатами во время ужасного бунта в Уэксфорде, Эдвард пришел ей на помощь. Несколько месяцев спустя они поженились, и он воспитал двоих ее сыновей, Девлина и Шона, вместе со своими троими сыновьями и одной дочерью. Мэри влюбилась в Эдварда до убийства Джеральда, несмотря на то что они всего лишь обменивались вежливыми фразами или милыми приветствиями. Они были женаты уже шестнадцать лет; и до сих пор такое приглашение быстро вызывало в ней ответ. Они оба были средних лет, но для них ничего не изменилось. Редкую ночь Мэри не засыпала в объятиях Эдварда.

— Мисс Фицджеральд поехала сегодня со мной в приют, Эдвард, — мрачно произнесла она.

Улыбка исчезла с лица Эдварда.

— И что ты об этом думаешь? — быстро спросил он.

Мэри подошла к большому желтому креслу и села.

— Она очень добра, — после долгой паузы сказала она.

Эдвард прошел мимо нее к серебряному подносу и сел у стойки огромного книжного шкафа. Из нескольких графинов он выбрал шерри и скотч, вернулся к жене, сел на пуфик и передал ей бокал вина.

— Ты уверена, что она не пыталась произвести на тебя впечатление?

— Уверена, — ответила Мэри. — Как оказалось, монахини хорошо ее знают. Она долгие годы работала там с детьми, пока не забеременела и не уехала. Они были очень рады увидеть ее. И двое из детей, которые все еще там, тоже. Она такая же щедрая и любящая с сиротами, как и со своим собственным сыном.

Эдвард сделал глоток.

— Я уже навел о ней справки, и ее репутация была безупречной до сегодняшнего момента. На самом деле она такая, какой описала ее мать, — всегда была застенчивой и молчаливой, девушкой без кавалеров на танцах и без единого поклонника. Конечно, последнее, должно быть, из-за ее нежного возраста. Ее все любят, она известна тем, что отдаст последнее, если ей встретится на пути бродяга.

— О, Эдвард! Она милая, добрая женщина, и ее ужасно опорочили!

Эдвард вскочил:

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? Мне разорвать помолвку Тая? У его сына будет больше власти и богатства, чем у любого из Десмонд де Уореннов!

Мэри встала, дрожа:

— Но ты счастлив. Тебе не нужно сидеть в суде, шепча на ухо тому или другому члену Тайного совета, играя в политическое домино с другими влиятельными семьями союза. У нас такая хорошая жизнь, и я каждый день благодарю Бога за это. Неужели Тайрелу и правда нужен союзник, который позволит ему устроиться в Англии тверже, политически и социально, чем мы когда-либо были?

— Мэри, а как насчет наших внуков? Времена изменились и продолжают меняться. Эта свадьба упрочит состояние следующего поколения. Я знаю, ты понимаешь это.

— Да, — с грустью прошептала Мэри.

— Ты хочешь, чтобы он женился на этой молодой женщине? — мрачно спросил Эдвард.

— Не знаю! — искренне воскликнула она. — Но Тайрел не развратник. Я не верю в его историю. Я думаю, они оба скрывают какую-то долю правды. Как Тайрел мог переспать с такой девушкой? Это практически невозможно. Я уверена, что и она его не соблазняла.

Глаза Мэри наполнились слезами.

Эдвард вздохнул:

— С последней фразой я согласен. Она не соблазнительница. И, честно говоря, поэтому я в таком недоумении.

Мэри подошла к нему и обняла.

— Ты действительно в недоумении? Потому что сегодня ответ стал для меня так очевиден.

Он скорчил гримасу:

— Если ты собираешься сказать мне, что он ее любит, я не думаю, что хочу это слышать.

— Нет другого объяснения тому, что он потерял контроль над собой. Мы оба видели их вместе в тот день, когда она приехала.

Эдвард встретился с ней взглядом:

— Очень хорошо. Признаюсь, что у меня были точно такие же мысли. Мэри, я так много хочу для своего сына — и даже больше для его сыновей. Я хочу, чтобы дети Тая, Клиффа, Рэкса и Элеонор были в безопасности. Я не хочу, чтобы они беспокоились о том, как зарабатывать на жизнь!

— Но разве все будет так плохо? Посмотри на состояние, которое сделал Девлин. И мне кажется, Клифф нашел какие-то сокровища на побережье Барбари. Я уверена в наших детях, Эдвард. Я не думаю, что они когда-нибудь будут умирать с голоду.

— Мы же только что продали Брентвуд, наше последнее английское поместье! — воскликнул он. — Эта свадьба восстановит наше положение в Англии. Мэри… — Он взял ее руки. — Я хочу, чтобы он был счастлив, — хочу, чтобы наши дети были счастливы, — и я хочу, чтобы они были привилегированны. Ты помнишь, как была подавлена Элеонор, когда вернулась из Бата? Она красивая и богатая, но все-таки была на втором месте. Я хочу, чтобы с нашими детьми общались как с равными все англичане, которых они повстречают.

Мэри минуту помолчала.

— Никто не знает лучше меня, что такое бессилие, когда ты ирландец, — прошептала она, и они оба знали, что она намекала на то время, когда ее мужа убили, а ее взяли в плен. — Но я выжила. Мы все выжили в этой тирании и нетерпимости, Эдвард. И я не уверена, что наших детей волнует уважение со стороны Англии. Мы воспитали пятерых очень сильных молодых юношей и одну сильную и красивую девушку, — с улыбкой произнесла она.

Эдвард молчал.

— Дорогой, Тайрел никогда не откажется от выполнения своего долга, мы оба это знаем. Но если он женится на Бланш, а любит он мисс Фицджеральд, то он никогда не будет счастлив так, как этого хочешь ты.

— Тогда мы должны молиться, чтобы он не был влюблен в мисс Фицджеральд, ты так не считаешь? — с непривычной для него резкостью сказал он.

Мэри вздрогнула от такого тона. И мудро решила не отвечать.

Лизи видела карету ее родителей во дворе; для нее это не стало неожиданностью. Она очень хотела увидеть своих родителей и Джорджи, но просто не могла предугадать, как поведут себя мама с папой.

— Мисс Фицджеральд? — сказала служанка. — Ваша сестра, мисс Джорджина, на террасе в Голубой комнате.

Лизи была взволнована. Она побежала по дому, затем остановилась и вернулась.

— А где Голубая комната? — взволнованно спросила она.

— Первый поворот налево, мадам, а затем направо.

Служанка отвернулась, пряча улыбку.

Лизи побежала налево, затем направо и очутилась в поразительной голубой гостиной с двумя каминами и золотой с белым звездой на потолке. Она сначала пробежала и ее, когда поняла, что в ней кто-то есть. Она резко остановилась.

Тайрел сидел на диване, положив ногу на ногу. Его взгляд пронизывал.

— Где ты была?

Он был невероятно красив, но выглядел взъерошенным и опасно раздраженным, словно спящий лев, которого только что разбудили.

— Я… ваша мама пригласила меня присоединиться к ней, и мы вместе поехали в Сент-Мэри, — сказала она.

Он медленно встал, снял пиджак, и Лизи увидела, что он одет в красивую рубашку, отделанную кружевом, почти белые замшевые бриджи и высокие черные сапоги.

— Графиня пригласила тебя или ты обманом выпросила у нее приглашение?

Лизи встревожилась:

— Кажется, вы сердитесь. Я прошу прощения за прошлый вечер. Мне не следовало шпионить за леди Бланш. Но я не выпрашивала хитростью приглашение у вашей матери, милорд. Она была очень добра пригласить меня присоединиться к ней, и мы замечательно провели день.

— А что насчет ребенка?

Лизи заморгала. Он никогда не называл Нэда своим сыном.

— Он был с няней, — мягко ответила она.

Его взгляд скользнул к ее корсету.

— Где твоя мантилья?

Лизи помедлила, ее сердце бешено забилось.

— Я отдала ее бедному ребенку, который был плохо одет.

Он уставился на нее долгим и строгим взглядом. Лизи продолжала нервничать, ее волнение увеличилось.

— Вы же не возражаете?

Тайрел подошел к ней, и Лизи напряглась. Он навис над ней и произнес тихим голосом:

— Ты очаровала моего брата, кажется, и весь кухонный персонал, а теперь еще и мою мать. Я очень надеюсь, Элизабет, что это не очередное развлечение.

— Это не так, — выдохнула она. — И я думаю, что вряд ли кого-то очаровала.

Тайрел не отводил взгляд.

— А теперь ты притворяешься скромницей.

Лизи не могла понять его мрачное настроение. Разве ему не понравился бал прошлым вечером? Она медлила, не зная, смеет ли говорить на эту тему.

— Я слышала, бал имел огромный успех.

Он странно посмотрел на нее:

— Правда? И кто же, интересно, сказал тебе об этом?

— Но разве это был не приятный вечер, милорд?

— Нет. Это было дело долга, и только. — Без паузы Тайрел добавил: — Я возвращаюсь в Дублин завтра.

Лизи думала, что они не уедут по крайней мере еще несколько дней.

— Есть какая-то экстренная необходимость? — спросила она, хотя на самом деле хотела знать, едет ли она с ним.

— Нет. Меня ждут только на следующей неделе. Однако я решил вернуться в Уиклоу завтра. Ты и ребенок поедете со мной, как мы и договаривались.

Лизи чуть дышала. Завтра она станет его любовницей. Несмотря на здравый смысл и рассудительность, ее охватило возбуждение, но также и тревога.

— Я уже приказал Роуз упаковать твои вещи, — сказал он, наклонив голову. — Извини, если это неудобно.

И с этими словами отошел.

Лизи смотрела ему вслед, положив руку на сердце. Она чувствовала облегчение оттого, что он берет ее с Нэдом с собой, но его настроение пугало. Что-то точно было не так.

Фигура отделилась от занавески у двери террасы. На нее смотрел Рэкс де Уоренн, подняв темные брови.

— Никогда не видел такого неучтивого поведения. По крайней мере, со стороны Тайрела, — произнес он.

Лизи вскрикнула в ужасе оттого, что он стоял у двери террасы все это время и подслушивал. Сейчас он, прихрамывая, подошел к ней и пристально посмотрел на нее.

— Вы хорошо держитесь. Многие люди, будь то мужчина или женщина, убежали бы, если бы увидели недовольство моего брата.

— Будь у меня выбор, я бы тоже так сделала, — призналась Лизи. — Но я думаю, что ему тоже нужна поддержка.

Рэкс изучал ее взглядом.

— Он называет своего сына ребенком.

Лизи сразу же охватило нервное беспокойство.

— Я уверена, он просто оговорился.

— Все думают, что мой брат в восторге оттого, что у него наследник.

— Уверена, так и есть.

— Неужели? Он рад, что вы представили ему собственного сына. Отсюда его невежливые манеры и гнев.

— Мне нужно собирать вещи, — сказала Лизи, надеясь сбежать.

Но он закрывал ей путь к двери.

— Вам не обязательно оставаться с ним и терпеть его грубость. Вы можете вернуться домой.

— Я никогда не оставлю сына! — воскликнула она.

— А Тайрел? Вы будете страдать от его ухаживаний ради ребенка?

Она помедлила и наконец посмотрела Рэксу прямо в глаза:

— Временами он и правда меня пугает, но я знаю, что он хороший и у него доброе сердце. Я вмешалась в его жизнь. Я не виню его за гнев. Он не просил этого — ни меня, ни Нэда — накануне своей свадьбы. Это неуместно, — сказала она, — и мне жаль, мне очень жаль, что я причинила Тайрелу неприятности.

Рэкс уставился на нее. Затем наконец кивнул и улыбнулся:

— Мне надавать ему затрещин и напомнить, что он должен быть джентльменом при любых обстоятельствах?

Лизи заулыбалась в ответ, с облегчением поняв, что самое худшее позади.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы надавали ему затрещин, но я не думаю, что он послушает.

— Вы правы. — Его улыбка исчезла. — Я никогда не видел его таким противоречивым или нервным.

— Я не понимаю.

— Не думаю, что и поймете. Я очень хорошо знаю Тая. Он вряд ли открыл бы вам свои истинные чувства.