— Почему? Я никогда не восхищался женщиной больше и никогда не желал ее больше.
Она почувствовала дрожь в коленях и самое острое желание. Он обнял ее.
— Не бойтесь, — прошептал он. — По крайней мере, меня.
Джорджи положила руки ему на грудь, хотя ничего хорошего из этого не вышло, поскольку большая часть его тела была прижата к ее. Смела ли она верить, доверять ему сейчас?
— Я только и делаю, что думаю о вас последние три дня, — сказал Рори, встретившись с ее глазами. — Я только и делаю, что думаю о нас.
Джорджи застыла; ее сердце билось с взрывной силой.
— Я не понимаю.
— Я беден, Джорджина, — прошептал он, — и по многим стандартам я даже не джентльмен.
Джорджи с недоверием покачала головой.
— Я бы никогда не стала судить о мужчине по его финансовому состоянию, — твердо произнесла она.
— Вы могли бы — и вам следует — добиться большего, — резко сказал Рори.
Что, если он откровенен?
— Я не хочу добиваться лучшего, — прошептала Джорджи.
И это была правда — правда, которой она больше не могла избегать.
Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. Затем посмотрел на нее, его взгляд сделался томным, и Джорджи почувствовала полуобморочное состояние от желания.
— Я обедневший дворянин, — прошептал он. — Я зарабатываю себе на жизнь. Может, я унаследую состояние Элеонор, а может, и нет. Я не имею право делать это — не сейчас, не при таких обстоятельствах.
— Делать что? — воскликнула Джорджи, но она догадывалась, что ее самая смелая и сокровенная мечта становится реальностью.
Он наклонился и поцеловал ее в губы; Джорджина думала, что умрет от такого сочетания желания и любви.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Джорджина, но я пойму, если ты откажешь мне.
Джорджи выдохнула.
Рори приник к ее губам в поцелуе.
Бланш уехала, а Лизи стояла в холле, не понимая, что случилось. Она была поражена признанием Бланш о том, что та не хочет выходить замуж. Однако поняла она и то, что это вовсе не означает, что Бланш и Тайрел не поженятся. Только одно было ясно наверняка — Бланш очень милосердна, добра и достойна. Самообладание постепенно возвращалось к ней, и теперь, оглядываясь назад, она жалела, что не спросила Бланш, как дела у Нэда с Тайрелом.
Проходя мимо библиотеки, Лизи услышала оттуда какой-то шум. Она не придала этому значения, подумав, что служанка убирает комнату. Дверь была закрыта, что было странно, но она не задержалась возле нее. Затем Лизи услышала голоса.
Она не могла ошибиться в мужском голосе, — он принадлежал Рори. Внезапно Лизи вспомнила, как пристально он смотрел на Джорджи несколько вечеров назад. Инстинкт переполнил ее, и она не медлила. Она открыла дверь, уверенная в том, что Рори и ее сестру нельзя оставлять одних.
Джорджи была на диване в объятиях Рори; они страстно целовались.
И Лизи испугалась. Ее собственная жизнь пролетела у нее перед глазами — ее любовь к Тайрелу, их короткая, страстная и достойная порицания связь, ее падение и позор, горе и разрыв.
В тот момент Лизи знала, что никогда не позволит Джорджи страдать так, как она. Она знала, что защитит свою сестру любой ценой. Хотя дверь была открыта, она громко постучала в нее, четыре или пять раз.
Рори вскочил с дивана, повернувшись к ней. Он покраснел.
Лизи недоверчиво посмотрела на сестру, которая была так ошеломлена, что могла лишь моргать.
Лизи начала злиться. Она попыталась держать себя в руках.
— Прошу прощения, что помешала, — язвительно произнесла она.
Потом не выдержала.
— Что ты делаешь, Джорджи? — воскликнула она. — Ты совсем рассудок потеряла?
Джорджи покачала головой, широко раскрыв глаза и не в состоянии говорить. Лизи повернулась к Рори.
— Не знаю, какие у вас намерения, — натянуто сказала она, — но я не позволю вам опозорить мою сестру, сэр. Одной падшей женщины для этого дома вполне достаточно.
Рори оставался красным, но он заговорил с Лизи очень спокойно:
— Я только что попросил твою сестру выйти за меня.
Джорджи встала, заулыбавшись, по-прежнему потрясенная.
И Лизи начала понимать. Она улыбнулась, хотя на самом деле ей хотелось прыгать и кричать от восторга.
— Джорджи?
Джорджи смотрела только на Рори.
— Да, — прошептала она, и на ее глазах выступили слезы. — Да. Да!
И Лизи запрыгала:
— Вы поженитесь!
Рори подбежал к Джорджи, взяв ее за руки.
— Ты согласна? — воскликнул он.
Джорджи облизала губы.
— Да. Но только если ты действительно серьезен.
— Разумеется, я серьезен. Я никогда до этого никому не делал предложение. — Он сглотнул, притянув ее к себе. — Я никогда себя так не чувствовал раньше, Джорджина.
Джорджи кивнула, не в состоянии говорить; по ее щекам текли слезы.
Рори опустил руку в карман, и она увидела, как он достает красивое бриллиантовое кольцо. Камень был около карата, и она удивилась, как он смог себе его позволить.
Джорджи увидела его и выдохнула.
— Кольцо принадлежало моей маме, — хрипло сказал он.
Он взял ее левую руку и надел на палец кольцо.
Глаза Джорджи вновь наполнились слезами. Она попыталась скрыть их, потому что Лизи знала: она не хочет, чтобы Рори видел их, но он протянул руку, чтобы вытереть их.
— Ты заставила меня поохотиться, — дрожащим голосом произнес он.
— Только потому, что ты очарователен для собственного же блага, — прошептала она.
Лизи подошла к ним:
— Это чудесно! Я молилась об этом дне. О, мы должны сейчас же рассказать Элеонор — и маме с папой! О! Как жаль, что они уехали навестить Анну!
Рори сделался очень серьезным.
— Я еще не поговорил с мистером Фицджеральдом, — сказал он.
— Папа не станет возражать, — с улыбкой произнесла Джорджи. — Нужно победить маму, но ее можно легко очаровать.
Лизи знала, что папа будет рад за Джорджи, а мама с легкостью поддастся силе убеждения Рори. Ведь поскольку он любимчик Элеонор, она может рассчитывать на наследство. Теперь Лизи стала думать о будущем и о свадьбе.
— Где вы думаете пожениться? И когда?
Джорджи и Рори держались за руки.
— Мне бы хотелось провести свадьбу дома, в Ирландии! — воскликнула Джорджи. Она повернулась к Рори: — А как тебе эта идея? Рейвен-Холл очень маленький, но, возможно, мы сможем пожениться в Глен-Берри.
— Я сделаю все, что тебе понравится, — очень серьезно ответил он.
Она покраснела. Затем повернулась к Лизи:
— Так много, о чем нужно подумать, что нужно решить, что нужно сделать! О боже! Я выхожу замуж!
Тайрел как раз вышел из детской, где завтракал вдвоем с сыном. Нэд стал светом в его жизни. Он был его единственным источником радости и глубочайшим источником гордости. Пока спускался, он думал, сможет ли когда-нибудь забыть то лето, что они провели в Уиклоу, притворяясь единой семьей и глупо не желая думать о будущем.
У него перед глазами появились образы Элизабет — на лужайке с Нэдом, в его объятиях, смеющейся с ним за ужином. Воспоминания были нежелательны, и он стал раздражен. Это когда-нибудь закончится?
Дворецкий встретил его у спуска широкой извивающейся лестницы.
— Милорд, у вас посетитель.
Он протянул Тайрелу карточку, которую тот сразу же узнал. Она была довольно потрепана и неряшлива и могла принадлежать лишь Рори Макбейну. Он был рад, что его друг пришел, но в то же время напрягся. Когда-то Макбейн и Элизабет были друзьями. Он не видел Рори с лета и не знал, оставались ли он и Элизабет по-прежнему друзьями. Ему было интересно, что Рори знал о ней. Он не нравился себе за такую слабость.
— Где он?
— В Зеленой комнате, сэр, — ответил дворецкий.
— Принеси нам, пожалуйста, бутылку вина. Бургундского, — сказал Тайрел, отворачиваясь.
Он вошел в большую гостиную с удивительно темными изумрудными стенами и бледно-золотистыми потолками. Рори стоял, облокотившись о белую мраморную полку камина, не замечая жара, потерянный в мыслях.
Рори выпрямился, повернувшись к нему.
— Ты хмуришься, Тайрел? — Казалось, его это веселит. — Разве я не бальзам для глаз? Неужели ты не скучал по мне? Хотя бы немного? У тебя нет другого такого же радикального друга, как я. Без меня ты конечно же помираешь от политического консерватизма?
Тайрел был вынужден улыбнуться. Он забыл, каким остроумным и смешным может быть Рори.
— Я не хмурюсь, Макбейн. Это был луч света, поскольку ты самый шокирующий бунтарь, кого я знаю. Я не окружен реакционерами, как тебе хочется думать.
Рори усмехнулся и окинул его взглядом:
— Если ты проводишь время здесь, то ты в самом деле окружен опасно консервативными взглядами. Как твои дела?
— Очень хорошо, — солгал Тайрел. — А у тебя?
Улыбка Рори стала шире.
— Очень хорошо.
Тайрел поднял брови, но Рори продолжил:
— Но это между нами говоря. Этот разговор о слиянии финансов наших стран невероятно взволновал меня!
И он посмотрел на Тайрела так, словно тот был ответствен за приближающийся союз ирландского казначейства с национальным.
— Если ты надеешься на дебаты, ищи их в другом месте, — рассмеялся Тайрел. — Я отказываюсь обсуждать достоинства союза.
Рори странно улыбнулся, опустив глаза в плиточный пол:
— Если мне понадобятся оживленные дебаты, мне нужно будет лишь прийти к моей невесте. — Он поднял глаза и улыбнулся: — Я женюсь, Тайрел.
Тайрел схватил его за плечо, по-настоящему удивленный. Хотя Рори и не был убежденным холостяком, он точно не был распутником. Его страстью была политика, а не женщины. Он был слишком беден, чтобы позволить себе любовницу, и Тайрел знал, какими скоротечными были его связи, очень часто они даже не длились целую ночь.
— Должно быть, это любовь с первого взгляда, — с удивлением произнес он, радуясь встрече с другом. — Поздравляю.
Рори широко улыбнулся:
— Признаюсь, что влюбился по уши. Теперь я начинаю понимать, что значит влюбиться. — Он потер виски. — Я плохо сплю эти дни.
Появился слуга с вином.
— Как вовремя, — сказал Тайрел, и Рори взял протянутый стакан. — И кто же этот образец добродетели и, я полагаю, остроумия, который захватил тебя?
Улыбка Рори исчезла. Он помедлил.
— Джорджина Мей Фицджеральд.
Если бы он пил, то поперхнулся бы. Тайрел застыл, не в состоянии ответить. Он уставился на Рори, но вместо него увидел Элизабет с сестрой, когда он в последний раз видел их, пьющими чай в саду Уиклоу. Что, черт побери, это такое?
— Тайрел. — Рори поставил стакан и тронул его за рукав. — Я люблю сестру Лизи. Мы планируем пожениться этой весной.
Тайрел начал соображать. Его лучший друг женится на сестре Элизабет. Рори ухаживает за сестрой Элизабет. Они в городе? Он почему-то был уверен, что Лизи живет с Джорджиной. А если это так, то Рори, должно быть, знает о ней все.
Впервые в жизни он был в растерянности.
Тайрел чувствовал обиду и гнев; и было слишком много вопросов, ни один из которых он не должен задавать.
Чтобы восполнить потерю самообладания, он сказал:
— Я не очень хорошо ее знаю, но могу понять, почему ты влюбился в нее.
Его сердце бешено билось, он понял. Было волнение и тревога, смятение и ужас.
— Я никогда не встречал более яркой женщины! — воскликнул Рори. — И ты заметил, как она элегантна и красива?
Джорджина в городе? А Элизабет с ней? Он отвернулся; он пил вино и спорил с собой, спросить это или нет. Чтобы дать себе больше времени, он попытался сфокусироваться на женитьбе Рори.
— Она очень высокая, — сказал он.
Хотя он был одержим Элизабет, он произнес:
— Ты единственный друг, который повторно использует визитки. — Полностью контролируя себя, он медленно повернулся: — Рори, как ты будешь содержать ее и себя? Она такая же бедная, как и ты.
Это был серьезный вопрос, и, поскольку Рори его друг, задать его было его долгом.
— Мы как-нибудь будем сводить концы с концами. Поскольку за мои карикатуры платят мало, я ищу работу получше.
Он был удивлен, поскольку знал, как Рори увлекается политической сатирой.
— Ты бросишь свои остроумные рисунки?
— Не совсем, но я перестану рисовать для «Таймс» регулярно. Поверь мне, Тайрел, до того, как сделал ей предложение, я долго спорил с собой. Я же не глупец. Очевидно, мне следовало влюбиться в богатую наследницу. Но я не влюбился. — Его взгляд потемнел. — И она могла добиться лучшего! Но ее не волнует мое положение. Она сказала мне, что никогда не думала выходить замуж или влюбляться. — Внезапно он улыбнулся. — Она любит меня, — сказал он так, словно был удивлен. — Она даже сказала так.
"Маскарад" отзывы
Отзывы читателей о книге "Маскарад". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Маскарад" друзьям в соцсетях.