Бренда Джойс - Маскарад

— Можно мне обнять тебя?

Нэд не медлил, он кивнул.

Лизи заключила его в объятия. Она знала, что не должна затягивать с этим, но он обнял ее в ответ. Она, страдая, крепко прижала его, радуясь этому моменту, самому великому в ее жизни. Затем она быстро поднялась:

— Вот.

Она не могла говорить и просто протянула ему один из свертков.

Он разорвал упаковку и вытащил джека в коробочке. Очевидно, он уже видел такую игрушку раньше, потому что нажал на крышку, и выскочил цветной клоун. Нэд в восторге рассмеялся, затолкал его обратно в коробочку и сел на полу, выпуская снова. Вольф в волнении вилял хвостом.

Лизи вытерла слезы. Она ясно понимала, что Нэд играет на полу, недалеко от нее, и Тайрел стоит рядом, наблюдая за ними обоими. Как ее жизнь стала такой? Она посмотрела на Рози, которая встала.

— Рози, — сказала она.

— Мэм.

Рози плакала.

Лизи подбежала к ней, и они обнялись.

— Как ты? — воскликнула Лизи, отпуская ее.

Рози вытерла глаза:

— Очень хорошо, мэм. Лорд очень добр ко мне. Но мы скучали по вас, мы, я и маленький Нэд.

Лизи могла только кивнуть, надеясь, что Нэд не очень долго скучал по ней.

— Он так вырос! — сказала она. — Спасибо, Рози. Спасибо, что осталась с Нэдом. Спасибо за все.

Рози улыбнулась ей.

Чувствуя взгляд Тайрела, Лизи обернулась и посмотрела на него. Его взгляд был напряжен и полон раздумья. Сердце Лизи забилось, когда она подумала, о чем именно он мог размышлять.

— Он стал таким большим!

— Да, растет не по дням, а по часам.

— Я очень счастлива за вас, — сказала Лизи искренне.

Нэд продолжал играть с подарком, большая собака была так же очарована клоуном, как и он.

— Спасибо за подарок, — произнес Тайрел.

— У меня есть для Нэда кое-что еще, — быстро сказала Лизи, теперь обессилевшая от его взгляда.

Она побежала к двери комнаты и достала маленький сверток из сумки. Она застыла там, вспоминая каждый день и ночь, что они провели с Нэдом в Уиклоу как семья. Было так, словно пять месяцев разлуки не существовало, — и все же казалось, что эти пять месяцев длились вечно.

— Элизабет?

Он подошел и встал позади нее, и она качнулась, потеряв равновесие.

Он поддержал ее, слегка взяв за плечи, и Лизи застыла. Она чувствовала его внимание и интерес и знала, что достаточно только одного поцелуя, чтобы оживить то, чем они были раньше. Она отстранилась и протянула Тайрелу сверток.

— Это для меня?

— Нет, это для Нэда, — начала она, а затем увидела блеск в его глазах и поняла, что он ее дразнит.

Она покраснела и отступила еще на шаг, зная, что должна увеличить дистанцию между ними.

Тайрел открыл подарок, больше не улыбаясь, словно чувствуя ее мысли. Но когда вопрос касался ее чувств, он был так невероятно проницателен. Он дотронулся до обложки иллюстрированной книги сказок.

— Я с удовольствием почитаю их Нэду на ночь, — сказал он.

Лизи могла видеть его, одетого менее формально, возможно в домашний пиджак, сидящего с Нэдом на диване, читая ему. Образ был слишком болезненный.

— Ты не против, если я останусь и немного поиграю с Нэдом? — спросила она.

Он в упор посмотрел на нее:

— Только если пообещаешь, что навестишь нас снова.

Ее сердце бешено забилось. Он сказал «нас». Это не честно. Что он имел в виду?

— Ты придешь снова, — тихо сказал он, и это был не вопрос.

Лизи не выдержала:

— Мне бы очень хотелось прийти еще.

Тайрел улыбнулся ей:

— Пятница подойдет?

— Да.

Она почувствовала восторг. Всего через два дня она вернется в Хэрмон-Хаус навестить Нэда — и увидеть Тайрела. И в тот момент она знала, что ее лучшие намерения оказались в опасности.

Тайрел смотрел на нее очень пристально, словно охотник, готовый броситься на жертву. Он ждал, прежде чем сделать шаг. Единственным вопросом было: что он задумал? Лизи была уверена, что он хочет возобновить их связь.

Будет чертовски легко это сделать. Но разве она не знала, что приезд в Хэрмон-Хаус опасен с самого начала?

— Не хочешь бокал вина? — тихо спросил он.

Лизи медлила.

— Бокал вина? Было бы замечательно, — ответила она.

Бланш очень удивилась, когда ей сказали, что пришел ее жених. Она видела его прошлым вечером, когда он ужинал с ней и отцом. Понятия не имея, что понадобилось Тайрелу, она поблагодарила дворецкого и вошла в гостиную, где он ждал ее. Тайрел стоял и смотрел на огонь в камине, но обернулся еще до того, как услышал ее приближение.

Они обменялись приветствиями. Бланш видела, что Тайрел очень мрачен.

— Мне бы хотелось поговорить наедине, — сказал он. — Мы можем сесть?

Бланш кивнула, сразу забеспокоившись. Она села на большой диван с многочисленными подушками, а он — в кресло рядом.

— Я очень надеюсь, что у ваших родных все в порядке, — сказала она, придя к выводу, что кто-то заболел.

Тайрел внимательно посмотрел на нее. И она внимательно посмотрела на него.

— Мои близкие в порядке, спасибо. А ваш отец? Он казался здоровым прошлым вечером. Вы по-прежнему думаете, что ему нездоровится?

Бланш помедлила.

— Мой отец по-прежнему испытывает слабость. — Внезапно она забеспокоилась. — Вы здесь, чтобы попросить меня вернуться в Хэрмон-Хаус? Дело в том, что я твердо намерена остаться здесь и ухаживать за ним.

— Нет, Бланш, я приехал не для того, чтобы просить вас вернуться.

Он отвел взгляд, чувствуя себя неловко.

Внезапно Бланш подумала о его бывшей любовнице, Элизабет Фицджеральд. Она довольно часто думала о ней в последнее время. Такая приятная и так хорошо воспитанная женщина. Бланш ожидала увидеть роскошную куртизанку, но мисс Фицджеральд не была пустой красоткой. Она была доброй, ее открытость располагала к себе. Тайрел узнал о ее неуместном визите к его бывшей любовнице?

— Бланш, я должен вам кое-что сказать, как бы странно это ни прозвучало. Я не хочу огорчать вас, но боюсь, этого не избежать.

Она потрогала край подушки.

— Это касается мисс Фицджеральд?

Тайрел был удивлен.

— Так вы слышали о ней?

Бланш кивнула, пристально посмотрев на него. Было по-прежнему невозможно понять, о чем он думает.

— Отец рассказал мне о ваших… отношениях в прошлом. — Она ободряюще улыбнулась ему. — Все в порядке, Тайрел, я не обижена и не шокирована. Я знаю о вашей связи прошлым летом, до того как мы обручились.

— Вы никогда вообще ни на кого не сердитесь?

— Это не в моем характере, — честно ответила она, желая хоть раз иметь возможность почувствовать ненависть или злобу к кому-либо. — Я никогда не злюсь.

Тайрел встал.

— Я сомневаюсь, что вы не рассердитесь на меня сейчас. Бланш, вы образцовая леди. Вы были бы великолепной графиней, и я счел бы за честь быть вашим мужем. Я очень много думал об этом. Не хочу причинять вам боль, но не знаю, как этого избежать. Я не могу жениться на вас.

Она почувствовала облегчение.

— Не можете? — только и спросила она, вставая, пораженная тем, что он хочет закончить все так же сильно, как и она.

Тайрел серьезно покачал головой:

— Опять же, извините. Вы в этом не виноваты. Я полюбил другую еще до того, как мы встретились. Я решил жениться на ней, несмотря на то что потеряю состояние. Я готов экономить, чтобы защитить будущее «Адара», при условии, что от меня не откажутся.

— Вы, должно быть, очень любите мисс Фицджеральд! — воскликнула Бланш. Она знала, что его лишат наследства за такое поведение. — Вы выбираете любовь, а не долг!

— Да, — печально сказал он. — Мои чувства так очевидны?

— В вас нет ничего очевидного, — ответила Бланш.

Что это значит — так любить? — подумала она.

— Я встречалась с мисс Фицджеральд на днях, Тайрел. Она невероятно добрая, бескорыстная женщина. Я ожидала встретить потрясающую красотку, но она довольно заурядна. Я считаю очевидным, что ваша связь была вызвана настоящей любовью, а не чем-то низким или неблагородным. И, Тайрел, видно же, что и она очень вас любит.

Наконец-то Бланш увидела в его глазах эмоцию, которую могла прочесть. Это была надежда.

— Она сказала вам это?

— Ей не нужно было говорить. — Бланш вспомнила о том, что сделал ее отец. Тайрелу просто необходимо это знать. — Тайрел, отец сказал мне, что он специально вмешался в вашу связь с мисс Фицджеральд. Видимо, он заставил ее бросить вас. Он также сказал, что она написала вам любовное письмо, прежде чем уехать. Он признался, что уничтожил его, боясь того, что вы можете сделать, если прочтете его.

Тайрел долго смотрел на нее, удивленный и рассерженный одновременно.

— Любая другая женщина была бы сейчас в истерике. И хоть я знаю, что вам это несвойственно, вы даже не кажетесь огорченной.

— Я не расстроена тем, что вы женитесь на другой, а я останусь в Хэррингтон-Холле. На самом деле я чувствую облегчение.

Он казался пораженным.

— Я просто не могу вас понять!

Внезапно Бланш догадалась, о чем он мог подумать.

— Я не хочу унижать вас, Тайрел! Как вы и сказали, в этом нет моей вины, так и в моем облегчении тоже нет вашей.

— Вы любите другого.

Ее облегчение исчезло, она почувствовала отчаяние и отвернулась.

— Нет, боюсь, что нет.

Тайрел подошел к ней и положил руку ей на плечо. За четыре месяца, что она его знала, он никогда не дотрагивался до нее, даже не выводил из комнаты, кроме двух раз, когда поцеловал ее, оставив равнодушной. Ей не понравилось его прикосновение, она высвободилась и повернулась к нему. Он пристально смотрел на нее.

— Вы очень щедры со мной. Мне бы хотелось ответить вам тем же при первой же возможности. Почему вы расстроены теперь, когда знаете, что наша помолвка ничуть вас не тронула?

Бланш отвела взгляд. Она грустно улыбнулась:

— Я не способна любить, Тайрел. Разве вы еще не догадались?

— Все способны любить.

Она почувствовала слезы на глазах.

— Я счастлива, но не переполнена радостью. Я грущу, но не переполнена горем. Что-то не так с моим сердцем — оно бьется, но отказывается давать мне больше, чем просто тень эмоции.

Тайрел был поражен.

— Я уверен, однажды мужчина пробудит вас.

Бланш закрыла глаза. Мятеж. Были смутные, жестокие, расплывчатые образы и невысказанные действия, проносившиеся у нее в уме, и она их отогнала. Когда монстры отступили в паутины ее памяти, она открыла глаза и посмотрела на Тайрела:

— Что это значит, Тайрел? Что это значит — быть влюбленным?

— Это чудесное чувство, — медленно ответил он, подбирая нужные слова. — Чувство радости и глубокой связи между людьми. Это чувство большой любви, и верности, и полного единения.

Бланш улыбнулась:

— Я очень рада за вас обоих.

— А я очень благодарен вам. Бланш, если я вам когда-нибудь понадоблюсь, я буду рядом, не важно, насколько большой или маленькой будет ваша просьба. Я перед вами в долгу.

Она кивнула:

— Это мило с вашей стороны.

— Я сейчас поговорю со своим отцом и позже с вашим.

— Вам не нужно беспокоиться об отце. Сначала он очень разозлится, но он никогда не заставлял меня ничего делать против воли. Если вы хотите, сначала могу поговорить с ним я.

— Нет. Мой долг — позаботиться об этом, и я так и сделаю.

Бланш склонила голову. Она поняла.

Тайрел попросил о встрече со своим отцом. Граф сидел за столом в библиотеке, погруженный в «Лондон таймс», рядом лежал номер «Дублин таймс». Тайрел помедлил перед тем, как войти в комнату.

Он был по-прежнему удивлен пониманием Бланш, но сейчас она беспокоила его меньше всего. Он сомневался, что сможет убедить Элизабет выйти за него, после всего, через что они прошли, но он никогда не был настроен решительнее. Он будет добиваться ее, не важно, как много времени это займет. Сейчас, однако, он должен выдержать другую битву. Он был уверен, что скоро от него откажутся.

«Адар» значил для него все, а Элизабет — еще больше. В крайнем случае он откажется от своего наследства, чтобы быть с Элизабет. Как сказала Бланш, он выбрал любовь. Он был также готов бороться. Он хотел Элизабет, но не хотел терять «Адар». Тайрел был готов бороться с отцом, чтобы иметь все. Он не думал, что одержит победу в тот же день, — это займет несколько месяцев. Ему точно понадобится помощь графини и братьев, чтобы убедить графа в своей правоте.