Лизи посмотрела в настоящем удивлении:

— Но ты никогда ничего не говорил.

— Я верил, что ты сама расскажешь мне правду, когда придет время, — произнес он. Он прикоснулся к ней. — Я никогда не благодарил тебя за то, что ты признала Нэда своим, что любила его и заботилась о нем так хорошо, как никто другой. Ты могла бы оставить его в приюте, но ты этого не сделала. Ты пожертвовала своей репутацией и жизнью ради моего сына. Элизабет, это то, что я знаю с первой ночи, что мы провели вместе. Это то, что я никогда не забывал, — это то, что я никогда не забуду.

Лизи не могла пошевелиться и не могла дышать. Она была тронута его благодарностью — благодарностью, но не любовью.

— Я восхищаюсь тобой. Нет никого, кем я восхищаюсь больше, — хрипло сказал он, положив руки на ее плечи.

Лизи не могла не радоваться. Его похвала всегда оказывала на нее мощное воздействие. Теперь, когда кризис почти прошел, под ее кожей горел огонь. Было так легко наклониться к нему, но она знала, что, если так сделает, через минуту окажется в его кровати.

Поэтому Лизи высвободилась и встала.

— Мне это льстит, но я сделала то, что считала правильным, Тайрел, — произнесла она.

Он встал, их взгляды встретились.

— Нэд любит тебя, — проговорил он.

Лизи была поражена. Ее руки почему-то оказались у него на груди, и она была в его объятиях.

— Нэд любит тебя, — хрипло повторил он, — и я тоже.

Он обхватил ее лицо руками, и Лизи встретила его горящий взгляд. Желание набрало силу и сделало ее слабой и готовой упасть в обморок.

— Я хочу тебя в нашей жизни, Элизабет, сейчас и навсегда. Я люблю тебя.

Ее сердце забилось так сильно, что Лизи думала, что оно взорвется в ее груди. Тайрел только что сказал ей, что любит ее, и она тоже его любит. Но они не могли возобновить предательскую связь.

— Не делай этого, — прошептала она.

Но было слишком поздно. Словно не слыша, он поцеловал ее.

Прошло так много времени.

Лизи забыла обо всем, кроме сильного мужчины перед ней. Она забыла обо всем, кроме любви и желания, исходящего от его тела. Тайрел сжал ее в объятиях, целуя сильно и страстно. И Лизи целовала его в ответ.

И Лизи не хотела ничего больше, чем соединения с Тайрелом. Она лишь хотела, чтобы он взял ее с той торопливостью и страстью, на которую был способен. Но она просто не могла вернуться в то место, где они когда-то были любовниками. Будет слишком много боли.

Тайрел издал резкий звук, отстранившись от нее.

— Я знаю, ты заслуживаешь большего, Элизабет. Я всегда это знал.

Лизи продолжало трясти от его поцелуя. Внезапно он опустился перед ней на колени.

— Что ты делаешь? — в полном недоумении спросила она.

— Я прошу тебя стать моей женой, — произнес он.

Он был серьезен, его взгляд напряжен, и теперь он держал кольцо. Лизи уставилась на большой рубин, окруженный бриллиантами, в полном шоке.

Она начала понимать.

— Оно принадлежало моей матери. Никто больше его не носил, — проговорил он. — Ты выйдешь за меня, Элизабет?

— Тайрел? Что ты делаешь? Ты же помолвлен с Бланш!

— Я порвал с Бланш.

Лизи чувствовала, как у нее подкашиваются колени, но ей удалось устоять.

— Ты разорвал свою помолвку с Бланш? — выдохнула она.

— Не только, мой отец дал нам свое благословение. — Он улыбнулся ей, но в его глазах по-прежнему оставалась тревога. — Я знаю, что причинил тебе боль. Элизабет, я клянусь на Библии, на могиле всех моих предков, что я никогда больше не причиню тебе боль. Я буду почитать тебя, радовать, любить и защищать. Ты выйдешь за меня?

Он хочет жениться на ней. Он разорвал помолвку с Бланш, и граф одобрил это!

Лизи не могла ни двигаться, ни говорить. Ее самая смелая мечта сбылась! Началось волнение, и ее тело поддержало его. Расцвела надежда. Она и правда будет его женой?

Лизи вскрикнула.

— Это — да? — с мягкой улыбкой спросил Тайрел.

Лизи наклонилась и обвила его руками, крепко прижав к себе.

— Да! Да! Да!

Тайрел страстно поцеловал ее, затем сжал ее руку. Лизи с трудом видела от слез, но смотрела, как он надел ей на палец потрясающее семейное кольцо.

— Это происходит на самом деле? — прошептала она, посмев восхититься кольцом с рубином. — Боюсь, что я сплю и проснусь в своей кровати снова одна и нелюбима.

Он рассмеялся с непонятным намерением:

— Это не сон. И я думаю, что знаю, как тебя убедить в этом. Разумеется, ты проснешься в постели — в моей постели.

Он проговорил это голосом резким от голода; его взгляд был полон жара. Внутри ее горел огонь.

Медленно, очень соблазнительно, он улыбнулся ей:

— Я хочу еще одного сына.

Лизи вздохнула, поскольку никакие другие слова не могли тронуть ее больше. Прошло так много времени — ей было необходимо снова ощутить его в себе, сейчас, и ни моментом позже.

— Позволь мне дать тебе еще одного сына, — смогла выговорить она.

Его глаза встретились с ее, и они обменялись долгими и откровенными взглядами. А затем она оказалась в его объятиях, и он гладил ее спину, ее бедра, прижимая ее крепко. Они стояли как одно целое, и он прошептал:

— У меня нет терпения этим утром.

— Я знаю, — сказала она, прикоснувшись к его лицу. — Тайрел, — прошептала она с мольбой.

И это было то, что он слышал много раз, прежде чем узнать навсегда. Его глаза вспыхнули, и он заключил ее в объятия. Их губы соприкоснулись. Лизи страстно открылась для него, неистово, и он понес ее на диван, его руки уже были у нее под юбкой.

Вскоре она станет больше чем любовницей Тайрела, скоро она будет его женой. Эмоции переполнили ее, когда его рука оказалась между ее ног, и она выдохнула. Уже в возбуждении, Лизи думала, что взорвется, и начала всхлипывать.

— Не могу ждать, — прошептала она, дотронувшись губами до его рта.

— Я тоже, — ответил он, потянувшись к бриджам.

Лизи встретилась с его взглядом и почувствовала, словно взлетела в космос и ее ослепили яркие звезды. Он улыбнулся, и она ощутила его в себе. Затем он остановился.

— Я люблю тебя, Элизабет. — Его глаза загорелись дьявольским блеском. — Я люблю тебя, жена.

Лизи больше не могла сдерживаться. Его слова сразу возымели эффект, и она распалась на миллионы ярких осколков жара и любви. Она чувствовала, как он двигается внутри ее, быстрее и быстрее, пытаясь успеть. И минуту позже она услышала его стоны.

Лизи погладила его спину через рубашку. Он пришел в себя и передвинулся на бок, притянув ее к себе, чтобы они могли посмотреть друг на друга. Диван был слишком узким для них, и они одновременно рассмеялись.

— Боюсь, что я на самом деле стал плохим любовником, — сказал он. — Ты предпочитаешь короткую встречу?

Чувствуя, словно улыбка расколет ее щеки, Лизи ответила:

— Хм-м-м, что-то ведь изменилось?

И она опять рассмеялась, потому что он был опять возбужден, и ей было все равно, насколько быстрым у них был секс.

Тайрел стал очень серьезным, он наклонился и дважды поцеловал ее в виски.

— Я все исправлю для тебя, так скоро, как ты хочешь.

— Знаю — это очевидно.

Она не улыбнулась, подняв лицо, чтобы нежно поцеловать его в ответ.

Тайрел провел рукой по ее волосам:

— Ты счастлива, Элизабет. Ведь это все, что я хочу. Никто не заслуживает покоя, как ты.

— Я никогда не была счастливее, Тайрел, — сказала она, чувствуя, что он хочет что-то обсудить. — А ты? Ты счастлив?

— Да. Я более чем счастлив. — Он слегка улыбнулся. — Я знаю, ты думаешь, я не помню это, но я помню.

Она была в недоумении.

— О чем ты говоришь?

— День, когда я спас тебе жизнь, когда ты была маленькой, пухлой девочкой, предпочитавшей книгу игре в пиратов.

Лизи застыла. Ее сердце бешено забилось.

— Ты помнишь, когда я упала в речку?

Он снова быстро поцеловал ее.

— Как я могу такое забыть? И это было озеро, дорогая, а не река. Если бы ты упала в речку, я бы не смог тебя спасти, потому что течение там слишком опасное.

Лизи была поражена. Как возможно, что он помнит тот далекий день тоже?

— Я катался на лошади со своими родными и сводными братьями — у меня был новый конь, которого я очень хотел продемонстрировать. Мы были очень шумной группой, — с усмешкой добавил он. — И нам было жарко, мы все были в грязи и решили остановиться, чтобы искупаться в озере. Там был пикник в самом разгаре, и первое, что я заметил, — милый ребенок, зарывшийся в книгу, которая была почти вполовину ее размера.

Лизи боялась дышать; она ущипнула себя, чтобы проверить, не сон ли это.

— Один мальчик забрал ее у меня.

— Да, какой-то хулиган выхватил ее, и ты побежала за ним, а мне очень хотелось выпороть его. Но потом он бросил книгу в озеро. Ты побежала достать ее — и упала лицом вперед.

— Как ты можешь это помнить? — прошептала она, потрясенная до глубины души.

— Я никогда не забывал, — пожал он плечами. — Я нырнул и вынес тебя, и ты посмотрела мне прямо в глаза и спросила, не принц ли я.

Вы принц?

Нет, малышка, я не принц.

Лизи ухватилась за него:

— В тот день я влюбилась в тебя. Я знаю, мне было всего десять и ты был намного старше, но в моих глазах ты был принцем — моим принцем.

Он убрал локон с ее щеки.

— Я никогда не забывал тот день, Элизабет. Каждый раз, когда видел тебя в городе — обычно с книгой — или на открытой вечеринке в День святого Патрика, у меня возникало странное желание защитить тебя, если появится какой-нибудь другой хулиган.

— Ты… ты знал, кто я? — потрясенная, воскликнула она.

Он не улыбнулся.

— Когда я увидел ту карету на главной улице, которая чуть не переехала тебя, я испытал такой страх, который никогда не чувствовал прежде — кроме того дня в Уиклоу, когда приехал Хэррингтон и я знал, что ты собираешься бросить меня.

— Ты знал, кто я, в тот день, когда те хулиганы чуть не переехали меня?

— Да, и когда я отнес тебя на безопасное расстояние, я понял, что ребенка больше нет. В моих руках была женщина, невероятно привлекательная женщина.

— Что ты пытаешься мне сказать? — с трудом выговорила Лизи.

— Я наблюдал, как ты превращаешься из ребенка в женщину. С того дня на озере я решил защищать тебя. Я влюбился в тебя на центральной улице. И люблю тебя с тех пор.

Он наблюдал, как она растет… он любит ее много лет… Лизи прижалась к нему, по-прежнему удивленная. Они любили друг друга на расстоянии много лет. Она не могла не удивляться, и что могло бы случиться, если бы она пришла к нему на свидание на Хеллоуин. Но это не было планом Бога, его план включал Нэда.

— Ты плачешь, — прошептал Тайрел.

— Это слезы искренней радости, — ответила Лизи.

Теперь у нее было слишком много радости, чтобы терпеть ее.

— Я безумно счастлив, что после всего этого времени я могу доставить тебе слезы радости! — сказал он. — Когда ты хочешь, чтобы мы поженились?

Лизи заморгала:

— Сегодня.

— А кроме этого? — рассмеялся он.

— Как можно быстрее.

Она никогда не была более серьезной и дотронулась до его руки.

Он взял ее и поднес к губам, серьезный, как и она.

— Я хочу жениться на тебе в «Адаре», Элизабет.

— О да! — воскликнула она. — Когда мы можем выехать? Когда мы можем поехать домой?

— Я могу уехать сегодня, если это не очень скоро для тебя, — с доброй улыбкой произнес он.

Лизи подумала о том дне на озере, когда красивый молодой принц спас ее, не дал ей утонуть; она подумала о первом бале и смуглом и опасном пирате, пригласившем ее на свидание; и она подумала о величайшем подарке Бога, о рождении Нэда, и о том, как впервые взяла своего сына на руки. Она вспомнила, как приехала в «Адар» с родителями, сгорая от стыда, ожидая, что Тайрел назовет ее лгуньей и развратницей, и чудесные месяцы, которые они провели в Уиклоу как семья. Сейчас она не думала о боли расставания. Вместо этого она представила, что скоро будет свадьба, там, в большом холле его родного дома. Со временем их дети наполнят комнаты и холлы этого роскошного дворца. И там они пойдут по стопам поколений де Уореннов, которые предшествовали им, мужчины и женщины, которые жили и любили и сражались за честь, долг и семью.

— Мне очень хочется поехать домой сегодня, — прошептала Лизи. — На самом деле я не могу ждать.

Эпилог