Анна Мэллори - Маскарад для маркиза

Стивен оглядел небольшую толпу людей и увидел в их глазах только жажду крови.

– Где кольцо? – спросил высокий.

Стивен вцепился в перила за спиной и зарычал от боли:

– Иди к черту, предатель!

– Плохо, Чалмерс. Я думал, мы могли бы вместе сделать дело, если бы ты проявил желание к сотрудничеству. Однако при сложившихся обстоятельствах... – Он пожал плечами, и этот жест его выдал. Стивен разговаривал с ним не далее как пять часов назад.

Загадка разрешилась. Стивен получил ответ на все вопросы, но поздно. Он собрал остатки сил. Высокий махнул дородному детине, с дубинкой.

– Леонард, ты знаешь, что делать.

Стивен подождал, пока головорезы расступились, пропуская Леонардо, и перевалился через перила.

– Черт! – услышал он крик сверху и погрузился в холодную темную воду Темзы. Его последней мыслью была молитва о том, чтобы Каллиопа успела уехать, а Джеймс получил его наскоро нацарапанную записку.

Каллиопа начала беспокоиться. Было уже поздно, а Стивен все не возвращался; он даже не присылал записку.

Обычно Чалмерс был раздражающе пунктуален, так что, когда он не появился в девять часов, ей пришлось отгонять тревожное чувство, а когда он не пришел в одиннадцать, она готова была вопить.

Часы на камине пробили полночь.

Каллиопа беспокойно вглядывалась в темноту за окном. Улица была пуста. Покалывание в затылке заставило ее закрыть шторы – в безлунную ночь все равно трудно что-нибудь разглядеть. Не будь она так напугана, могла бы поклясться, что за ней кто-то наблюдает.

Дела пошли не так, как было задумано, отметил главарь бандитов, глядя, как за шторой скрывается красивое личико. Наниматель будет недоволен. Но кто бы мог подумать, что этот Чалмерс такой сумасшедший и бросится с моста?

Он пожал плечами. Пусть другие ищут Чалмерса в мутной воде. Он один найдет кольцо и получит награду.

Грубые черты лица прорезала хищная улыбка.

Он найдет его после того, как выяснит, не знает ли леди о местонахождении Чалмерса. Скорее всего знает. Дух, который он в ней уловил, сослужит ему добрую службу: ему доставит удовольствие медленно вытягивать из нее информацию.

Не зря его прозвали Кердлом, то есть Цепенящим.

Каллиопа пошла в гардеробную, чтобы взять все, что ей понадобится на ночь, и уехать к Дейлисам. Что-то неладно, она это чувствовала; казалось, этим был пропитан воздух. Она вынула несколько вещей и только стала их укладывать в сумку, как опять услышала скрип. Стука входной двери не было, и это ее почему-то порадовало.

Каллиопа оглядела комнату; на глаза ей попалась красивая трость красного дерева с золотом. Девушка схватила ее и на цыпочках подошла к двери спальни. По лестнице кто-то поднимался, и она отерла со лба холодный пот.

Отворилась дверь в холле и через минуту закрылась. Следующая дверь тоже открылась и закрылась. Дальше шла ее дверь.

Каллиопа подняла над головой тяжелую трость; дверь медленно открылась в нее просунулась мужская нога, затем все тело.

Она обрушила удар со всей силы, на какую была способна, но крепкая рука легко перехватила трость. Каллиопа дернула ее на себя, чтобы снова ударить непрошеного гостя, но он бесцеремонно подтащил ее к себе... и она оказалась прижата к груди маркиза Энджелфорда.

Он бесстрастно посмотрел на нее сверху вниз, и она приоткрыла рот, слегка задыхаясь. Вдруг его глаза смягчились, и она осознала, что их тела плотно соприкасаются. Он продолжал расплавлять ее глазами, и на какой-то безумный миг ей показалось, что сейчас он ее поцелует. Но Энджелфорд лишь грубо подхватил ее под мышки и толкнул на кровать.

– Вы соображаете, что делаете? Хотите запугать меня до смерти? – Голос ее дрожал.

– В следующий раз, когда захотите кого-то укокошить, предлагаю воспользоваться другим приемом. Уклониться от невидимого тычка труднее, чем поймать падающий объект.

Сердце Каллиопы забилось ровнее, и первое облегчение сменилось злостью.

– У меня тоже есть предложение. Если бы вы меня окликнули или хотя бы постучали, как положено, когда входишь в чужой дом, это спасло бы нас обоих от неприятностей. – Она перевела дыхание и сдвинула брови. – Прежде всего зачем вы пришли?

Игнорируя вопрос, Энджелфорд огляделся.

– Куда-то уходите?

Она еле сдержалась, чтобы не стукнуть его тростью по тупой башке.

– Не ваше дело. Повторяю вопрос: зачем вы пришли?

– Где Стивен?

Каллиопа развела руками:

– Не знаю. Его нет.

Энджелфорд молча продолжал осматривать комнату, и Каллиопа, еще больше рассердившись, сдернула с кровати покрывало.

– Здесь его нет. – Она подошла к шкафу и распахнула дверь. – Здесь тоже нет.

Энджелфорд отошел к креслу и сел. Она не посчитала это наглостью, но решила, что насмешка поможет сократить нежеланный поздний визит.

– Не хотите ли чаю, милорд? Пирожные, пышки, сандвичи?

Она надеялась увидеть хоть намек на улыбку, но выражение его лица оставалось неуловимым.

– Мне нужно как можно скорее найти Стивена. Ваша помощь была бы крайне полезна. – Энджелфорд говорил тихо, но напористо, тоном человека, привыкшего повелевать.

Каллиопа вдруг ослабела.

– Стивен должен был прийти в девять, но его все нет. Я не знаю, где он, и, честно сказать, очень беспокоюсь.

Гость оглядел комнату.

– Почему вы собираете вещи?

Каллиопа не могла объяснить, чем был вызван ее внезапный порыв бежать из дома.

– Мне показалось, это правильная мысль.

Джеймс подошел к окну и выглянул на улицу.

– Другие посетители у вас были?

– Нет, сегодня вы единственный и к тому же незваный...

На этот раз она уловила краткую вспышку улыбки.

– Где ваши слуги?

– Я дала им выходной на вечер.

Энджелфорд нахмурился:

– Я оставлю с вами своего человека. Больше не делайте такую глупость.

Он зашагал к выходу, и ей пришлось почти бежать за ним.

– Извините, милорд! Я не просила у вас ни помощи, ни совета, так что можете забирать с собой «своего человека».

Джеймс все шел, не обращая на нее внимания, и Каллиопа почувствовала себя собачонкой, бегущей по пятам мастифа. Так они добрались до холла. При входе она увидела неизвестно откуда взявшегося гиганта с косым шрамом на лице.

– Финн, останься на ночь... – бросил Энджелфорд через плечо, – с мисс Эсмеральдой.

Каллиопа что-то залопотала, но он, даже не оглянувшись, вышел за дверь.

Она посмотрела на плотного мужчину, сильно напоминавшего ствол дерева.

– Полагаю, мне не удастся убедить вас уйти?

Финн только поднял одну бровь. Хотя ей и не хотелось признаваться себе, но у нее с плеч свалился груз, давивший с девяти часов. Чертов Энджелфорд! Она покачала головой.

– Ну что ж, тогда располагайтесь. Есть хотите?

Кердл выругался и растворился в темноте. Он видел, как к дому подъехала карета. Фантазер и громила вошли в дом. Обратно вышел только фантазер. В итоге Кердл решил не связываться с громилой ради кольца и леди. Терпение не было его сильной стороной, но сегодня ему негде найти подмогу.

Ничего, в другой раз.

Уже скоро.

Джеймс налил себе скотч и уселся в любимое кресло. Весь вечер его не покидало смутное, неприятное чувство. Он был в клубе и безжалостно обыгрывал компаньонов в карты, когда ему принесли записку от Стивена. Все его чувства встрепенулись.

Он бросил карты и сразу же поехал к хорошо известному ему дому. Дворецкий доложил, что Стивен уехал в полдень и пока не возвращался.

Тогда Джеймс поехал в другой дом Стивена, где временно обитала девушка, так сильно раздражавшая его в последнее время. Один беглый взгляд на нее только усилил его тревогу.

Джеймс еще раз изучил записку Стивена. Вместо мелкого аккуратного почерка он увидел крупные каракули:

Поезжай в мой дом. Дело крайней срочности.

Стивену было свойственно исчезать среди ночи – его как английского шпиона не раз вызывали на дело. Но только не так. Не после записки, призывающей на собрание. Джеймс встревожился. Он и Стивен сражались спина к спине в пиренейскую кампанию, они не раз спасали друг друга, и у обоих развилось шестое чувство – каждый научился чувствовать, когда у другого что-то неладно. В последние годы они получали разные назначения, но это чувство сохранилось.

Как в эту неразбериху затесалась девушка? Джеймс представил себе, как она, подбоченясь, насмешливо и вызывающе смотрит на него, и тело его взбунтовалось; поэтому он тут же безжалостно изгнал из головы ее образ.

Она появилась со Стивеном сразу после того, как он вернулся с задания. Джеймс знал, что прежде эта дама втерлась в высшее общество в качестве компаньонки леди. Зачем? Какими секретами она владеет? Что ей известно?

И где, к черту, Стивен?

В последнее время из-за этой девушки они мало разговаривали. Джеймс старался ее избегать, язвить, а это было трудновато, когда рядом находился Стивен. Чертовски неподходящее время для того, чтобы потребовать от него информацию.

Девушка выглядела такой же озабоченной и встревоженной, как и он сам. Если она к этому причастна, то это чертовски хорошая актриса. Но инстинкт говорил ему, что она была по-настоящему расстроена.

Джеймс оставил с ней Финна не только для защиты; он хотел быть уверен, что она не сбежит.

Каллиопа проснулась на рассвете. Серый свет колыхался на портьерах, разбрасывал призрачные узоры по стенам и по полу. Она отдернула тяжелую штору из Дамаска и встревоженным взглядом окинула подстриженный газон и улицу. Все тихо. Даже птицы не чирикали. Улица казалась пустой и враждебной.

Чтобы избавиться от беспокойства, вызванного хмурым утром и мыслями о прошедшей ночи, Каллиопа нарядилась в веселое утреннее платье и теплую шаль. Она надела парик, нанесла макияж и на этом закончила туалет, а затем спустилась вниз проверить, как там ее новый сторож. Финн сидел в комнате слева от входной двери, такой же прямой и бдительный, каким она его оставила. Почему-то это ее не удивило.

– Доброе утро, мистер Финн. Должно быть, утомительно просидеть в такой позе всю ночь?

– Доброе утро, мисс. Вы рано встаете.

– Я вообще сплю мало, но люблю бездельничать поутру. А вам не мешало бы перекусить. – Она кивнула ему и пошла на кухню готовить завтрак.

Слуги всю ночь потихоньку возвращались, но Каллиопа заранее предложила им подольше поспать. К тому же выпечка была для нее развлечением, которого она лишилась после переезда в этом дом, поскольку слуги с подозрением относились к попыткам узурпировать их обязанности.

Девушка без труда отыскала в кладовке все, что требовалось, развела в печке огонь, но когда стала замешивать тесто, вокруг растеклась неприятная тишина. Любой звук отдавался эхом, усиливался.

Каллиопа стала насвистывать, но это не имело ничего общего с веселой мелодией, которая получается в солнечный день на свежем воздухе. Напрасно она не взяла с собой Финна.

Закончив готовить и радуясь тому, что уходит из пустой кухни, она принесла в комнату поднос с горячими булочками, джемом и чаем. Финн обслуживал себя сам. Он так поглощал еду, что у нее не осталось сомнений в хорошем качестве ее стряпни.

– Какую должность вы занимаете при маркизе Энджелфорде, мистер Финн?

Финн откусил булку и запил ее чаем, а затем уклончиво ответил:

– Пустяковые работы, мадам, то тут, то там.

– Какие же пустяковые работы?

– То да сё. – Он взял третью булку.

– Какое-то расплывчатое объяснение.

Финн неожиданно подмигнул ей; от этого грозное лицо, украшенное шрамом, смягчилось.

– Как и мои обязанности.

Внезапно открылась задняя дверь, послышался топот ног и тихие голоса. Финн поставил чашку, отошел и замер за огромной пальмой.

В дверь постучали.

– Да? – откликнулась Каллиопа.

Дверь приоткрылась, и в нее протиснулся Гриммонд. – Все вернулись на свои места, мисс. Надеюсь, в наше отсутствие ничего не случилось? Кухарка заметила, что в печке разводили огонь. Осмелюсь сказать, запах божественный. – Он скользнул взглядом по подносу на столе. – Желаете еще чего-нибудь?

– Все отлично, Гриммонд, как я и предполагала.

– Вот и хорошо, мисс. Если я вам понадоблюсь, я буду в передней. Попозже я пришлю горничную убрать посуду.

– Спасибо, Гриммонд.

Разумеется, слуга заметил, что тарелок две, но и глазом не моргнул. Он ушел и закрыл за собой дверь. Только тогда Финн вышел из своего укрытия и подхватил оставшуюся булочку.

– Пойду брошу последний взгляд на помещение, а потом мне придется уйти, мисс.

Перед уходом он похлопал ее по плечу. Это было неожиданно, но приятно.

В доме засуетились слуги, и Каллиопа пошла в библиотеку, свое святилище. По обе стороны камина стояли мягкие диваны, вокруг нескольких столиков расположились уютные кресла темно-красного и зеленого цвета – место для бесед; многочисленные растения Стивена радовали глаз.