Анна Мэллори - Маскарад для маркиза

– Постарайся не упустить ничего. – Рот отвернулся и зашагал через холл, а Джеймс, кивнув, направился к Каллиопе.

Открывшей ему горничной он велел прийти через несколько часов. Каллиопа спала, подложив кулачок под щеку. Джеймс придвинул кресло и сел, собираясь ждать в нем до обеда.

Горничная оставила ему почитать старые газеты, и он развернул одну; он уже видел ее несколько недель назад. Со страницы на него уставились глаза персональной едкой карикатуры. Он хорошо помнил весь набор этих картинок. Томас Ландерс. Джеймс следил за его работами.

Первая карикатура изображала дебютантку, поразительно напоминавшую Сару Джонс; она разговаривала с увядшим папоротником, а несколько джентльменов на цыпочках удалялись. Пустое лицо и задранный нос не давали ей увидеть, что ее жертва ускользнула.

На второй картинке у белокурой дебютантки – видимо, Сесилии Дорт – был завязан рот, чтобы она не могла говорить. Это еще довольно смирные рисунки Ландерса; временами перо этого парня становилось очень жестоким.

Последние рисунки касались политики. Видимо, Ландерс вхож в парламент, раз ему известны такие детали. На следующей сессии Джеймсу придется обратить внимание на присутствующих.

Интересно, Каллиопа это видела? Когда она проснется, он обязательно покажет ей карикатуры. Та, на которой изображена Сесилия, наверняка ей понравится.

Он покачал головой, но не мог не улыбнуться, вспомнив пораженное лицо Сесилии, когда Каллиопа измолотила ее едкими словами. Какая горячая нимфа, однако!

Сегодня эта лесная фея покачивалась в седле и наслаждалась от всей души. Ее смеющееся лицо еще долго будет стоять у него перед глазами. Со временем из нее выйдет прекрасная наездница.

Но, попытавшись вставить в эту картину кусочек, который никак не хотел влезать, Джеймс тут же протрезвел. Кто-то охотится за Каллиопой. Имеет ли к этому отношение ее родство с Солсбери?

Хотя на озере было полно народу, этот человек рискнул действовать без маски. Скорее всего его подтолкнуло отчаяние.

И все-таки кто подложил репейник под седло и зачем?

Каллиопа медленно просыпалась. В камине плясал веселый огнь, в комнате было тепло и уютно. Она плотнее свернулась под одеялом, не желая выбираться из кокона, открыла один глаз и по сгустившимся теням поняла, что близится вечер. Вот бы проваляться так всю ночь!

Потершись щекой о подушку, девушка заметила в тени какое-то движение – определенно рядом кто-то был. Она выдохнула, приподнялась и увидела знакомые глаза; и тут же ее охватили противоречивые чувства. Разумеется, это Джеймс сидел рядом.

Каллиопа откинулась на подушку и, вздохнула. Кажется, ей все же придется вставать.

– Что ты здесь делаешь? – тихо спросила она.

– Сейчас горничная принесет обед.

– Значит, ты только что пришел? – Честно говоря, она удивилась: не настолько он заботлив, чтобы провести возле нее хоть пару минут.

Джеймс пожал одним плечом и не ответил.

Каллиопа приподнялась повыше к спинке кровати. От несчастного случая она пострадала больше, чем хотела признавать, – у нее болели все мышцы. Наверное, тело ее все в синяках, но серьезных повреждений, кажется, нет.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как человек, упавший с лошади.

Джеймс улыбнулся.

В комнату вошла Бетси и поставила перед Каллиопой поднос. Другая служанка поставила поднос перед Джеймсом. Бетси взбила подушки и по мановению руки Джеймса удалилась.

– Опять командуешь моими слугами? – Она отрезала кусочек мяса и обмакнула его в соус. Джеймс не ответил, и она принялась за картошку. – Почему ты не ешь вместе со всеми?

– Отсюда вид лучше.

Каллиопа натянула на голое колено одеяло, которое сбилось, когда ставили поднос. К тому же во время сна ее рубашка задралась.

Джеймс улыбнулся и отрезал большой кусок мяса. Огонь в камине разбрасывал пляшущие тени по стенам и по его лицу. Когда он наклонился, не по моде длинные волосы упали на лицо. Он был похож на пирата, только пират этот оказался чересчур красивым.

Картошка быстро исчезла с его тарелки, за ней последовало мясо. Каллиопа проглотила кусок, заставляя себя не возить еду по тарелке.

Покончив с едой, Джеймс выпрямился.

– Ешь. Или тебе помочь? – Каллиопа пренебрежительно хмыкнула:

– Я не калека!

Может быть, еще раз выставить колено – тогда он отстанет от нее с разговорами о еде. Или, еще лучше, одарит тем взглядом, от которого ее бросает в жар.

В дверь постучали, и Бетси просунула голову в комнату.

– Лорд Петтигрю желает знать, будете ли вы на вечернем праздновании, мисс.

Джеймс посмотрел на Каллиопу, предоставив решение ей.

– Да, Бетси. Пожалуйста, скажи лорду Петтигрю, что мы скоро спустимся, а потом приходи помочь мне одеться.

– Хорошо, мисс!

– Раз уж ты отказалась, чтобы я тебя покормил, я с восторгом помогу тебе одеться, – сказал Джеймс, сверкнув глазами.

– Бетси расстроится.

– Нет в тебе спортивного духа. – Он покачал головой и подошел к двери. – Ладно, я скоро приду.

Каллиопа отставила поднос, осторожно вытянула одну ногу, другую, покрутила телом. Повторяя эти движения, она с каждым разом чувствовала себя все лучше. Тело слегка болело, но сон и потягивание сделали свое дело, боль отступила.

Снова появилась Бетси и стала помогать ей готовиться к вечеру.

Каллиопа осталась довольна результатом. Она потрогала шелестящее синее платье с белой вышивкой. Мадам Жизель создала нечто выдающееся: радужный лиф демонстрировал молочную плоть, придавая картине оттенок невинности; вышитая полоска по краю прикрывала декольте и в то же время будоражила воображение.

Руками в длинных белых перчатках Каллиопа пригладила юбку, стараясь успокоиться. Все-таки платье выглядело несколько скандально, как и ее персона.

Стянутые под париком волосы требовали свободы. Парик выглядел как масса непокорных кудрей, завитки падали на лицо, щекотали...

Постучавшись, вошел Джеймс. Каллиопа подошла к нему, и он поднес к губам ее руку, затянутую в перчатку. Его теплое дыхание обдавало ее жаром сквозь перчатку.

– Ты готова идти на праздник? – Он улыбнулся, и Каллиопа почувствовала себя порочной в таком платье.

– Да, – еле слышно проговорила она, беря его под руку. Они спустились в бальный зал, где уже собрались гости; все болтали, смеялись и вели себя гораздо свободнее, чем накануне. Женщины стояли ближе к мужчинам, мужчины давали большую волю рукам.

Огромный зал был слабо освещен – леди Петтигрю намеренно создала интимную обстановку, чтобы гости меньше смущались.

Заиграл оркестр. Каллиопа и Джеймс остановились с краю танцпола, поболтали с другими парами, а потом присоединились к лорду Роту и леди Уиллоуби, стоявшим в стороне.

Каллиопе нравилась леди Уиллоуби. У этой истинной леди была горделивая осанка, глаза ее светились добротой. Хотя она, видимо, считала себя самой невзрачной из женщин, находящихся в этой комнате, ее отличала спокойная и приветливая красота. Чем дольше Каллиопа смотрела на нее, тем более неуместным казалось ее присутствие здесь. На этом празднике тщеславия она выглядела как голубка в стае павлинов.

– Как вы себя чувствуете, Эсмеральда? – спросила леди Уиллоуби.

– Не слишком плохо, спасибо. Сегодня я обнаружила в себе такие части тела, о которых и не подозревала.

Леди Уиллоуби улыбнулась:

– Это все из-за езды верхом...

– И падения. – Лорд Рот по-прежнему сохранял серьезность.

– Да, мой первый парадный выезд получился не совсем удачным, – призналась Каллиопа.

– Нет-нет, вы хорошо справились, проблема не в этом, – сказал Рот.

Видимо, леди Уиллоуби почувствовала себя неловко и, как только грянул вальс, вопросительно посмотрела на Рота. Он склонился к ее руке и повел ее танцевать.

Каллиопа повернулась к Джеймсу; он задумчиво глядел им вслед. Она подтолкнула его в бок, и он улыбнулся:

– Можно было и без физического насилия. Я с восторгом буду твоим партнером.

Джеймс потащил ее за собой, и она засмеялась. У него в самом деле обсидиановые глаза. Вчера они были бархатными.

Они кружили среди пар, не соприкасаясь телами. Джеймс вел ее твердой рукой; танцевать с ним означало не опасаться столкновений с другими парами. Там, где он ее касался, возникало покалывание. Жар от его тела пронизывал ее всю, катился к ногам и бедрам, от талии к груди, на щеки и даже на веки.

Каллиопа посмотрела Джеймсу в глаза, и оба засмеялись как старые, друзья. Он встревожился, когда она упала, на руках отнес ее в дом, оставался с ней, пока она спала. Чудовище превратилось в рыцаря?

Во время танца они не разговаривали и не отрывали . взгляда друг от друга. В его глазах она видела скрытое обещание.

Музыка кончилась, и они застыли неподвижно. Гости толкали их, расходясь с танцпола, и Джеймс наконец отпустил Каллиопу и повел на террасу, не снимая руку с ее талии. Она пошла за ним без оглядки.

Снаружи толпились люди, и он повел ее в сад. Единственным освещением служил месяц в небе, но девушка видела каждое его движение, медленную походку, упругую силу рук.

Когда они дошли до розария, в воздухе разливался тонкий аромат. Джеймс притянул Каллиопу к себе. В вечерней прохладе он был такой теплый! Он целовал ее шею, открытую грудь... Каллиопа запрокинула голову, и поцелуи поднялись к подбородку, потом к уху. Он взял в рот мочку уха, и ее пронизало теплом. Потом Джеймс снова вернулся к ее губам, сначала нежно, затем углубляя поцелуй, пробуждая в ней непонятное чувство.

Каллиопа обняла его руками за шею, взъерошила густые волосы... Она гладила его затылок, а потом распласталась на нем, словно желая стать еще ближе.

Джеймс подхватил ее на руки, уложил на скамейку, и она почувствовала под собой холод камня. Поддерживая рукой ее голову, он продолжал целовать ее; другая его рука двигалась по ноге вверх от лодыжки. Вот она под коленкой. На бедре. Медленно поднимается выше.

Каллиопа всхлипнула. Он перехватил этот звук поцелуем, и она обнаружила, что сама целует его жадно и требовательно.

Джеймс приподнял ее и положил на себя, как делал это днем на кушетке. Ее платье накрыло их обоих. Брюки у него оказались расстегнуты, и одно жаркое место прижалось к другому. Внутри Каллиопы пылал огонь. Джеймс толкнул ее на себя, и лунный свет блеснул в ее глазах.

Это было то, о чем говорили актрисы за кулисами, но чего она прежде не знала. Чувства, которых никогда не испытывала, заполнили ее.

– Джеймс... – хрипло выговорила Каллиопа. Хрустнули кусты.

– Перестаньте плакаться. План продвигается блестяще.

Джеймс вскочил и утянул ее за ограду так быстро, что она чуть опять не всхлипнула. По дороге он ловко одернул ей юбку.

– Что это за шум? – спросил голос.

– Не уходите от темы! Я не плачусь. Вы потеряли драгоценное время и не закончили работу.

– Я сделал все, что мне велели.

– Нет, не сделали. Она там, танцует.

Сдавленными голосами спорили мужчина и женщина. Каллиопа попробовала выглянуть из-за ограды, но Джеймс резким движением прижал ее голову к груди.

– Я сделал так, как мне велели, – повторил мужской голос. – Не нравится – делайте сами вместе с ним.

– А как насчет другой задачи? Вы ее тоже решили?

– Я не получал от вас приказа. Но если вы не побеспокоитесь, я сам начну отдавать приказы.

Каллиопа содрогнулась, услышав угрозу в хриплом мужском голосе.

– Я просто напоминаю. Ее нужно убрать с пути.

– Мне известно мое положение. Не забывайте и вы свое.

Легкие шаги торопливо удалились, но мужчина остался стоять на месте. Каллиопа почувствовала, как напряглись мышцы Джеймса: видимо, он ожидал, что незнакомец свернет за ограду, но тот, немного поколебавшись, пошел к озеру по той же тропинке, что и женщина.

Через минуту Джеймс отпустил Каллиопу, скользнув ладонями по ее обнаженным рукам.

– Я отведу тебя обратно в дом.

Каллиопа дрожала от неостывшего желания и от страха.

– Кто это был?

– Не знаю, по голосам трудно определить. Сейчас я пойду посмотрю.

– Джеймс, я боюсь. Возьми с собой Рота.

Поколебавшись, он кивнул.

– Вернемся в зал, и я с ним поговорю.

Джеймс встал и поставил Каллиопу на ноги. Почему-то его одежда оказалась в полном порядке. Хотелось бы ей выглядеть хотя бы наполовину такой же собранной, как он.

Они вышли из сада на дорогу, и вскоре Каллиопа вздохнула с облегчением, когда они оказались на террасе, где праздник был в самом разгаре.

Она почти не сомневалась: мужчина и женщина говорили о ней. Теперь им надо искать уже троих подозреваемых. Если бы ей удалось .убедить Джеймса, что она может искать с помощью леди...

– А-а! Боже мой!

Прекратилось чирканье крикета и кваканье лягушек, в бальном зале тоже все затихло, потом люди повалили из дверей узнать, кто или что вызвало такое смятение. Джеймс и Каллиопа тоже побежали на крик.