Джонатон нес плетеную корзину с вышитой Мойрой скатертью — подарок для леди Марчбэнк. В тяжелое для них время кузина проявила доброту и заботу: она не только помогла материально, посылая время от времени небольшие суммы, но также поддержала морально. А когда встал вопрос о потере имения, предложила Мойре и Джонатону переселиться к ней в Ковхаус.

Мистер Хартли уже ждал их в вестибюле. Он мало разбирался в женских туалетах и за время пребывания в Испании отстал от моды, но инстинктивно чувствовал, что Мойре больше бы подошла шляпка поскромнее, без башни из разноцветных перьев. Он дружелюбно поприветствовал молодых людей и сказал:

— Я плохо представляю себе, как проехать в Ковхаус, придется меня проинструктировать, леди Крифф.

— Кузина Вера прислала карту, вот возьмите, — Джонатон протянул начерченный от руки лист. — Можно дать ее кучеру.

Они вышли из дома. Блестящая черная карета ждала их у входа.

— Вот это да! — воскликнул Джонатон. — Карета, что надо. Можно мне сесть с кучером, мистер Хартли?

— Ты будешь весь в пыли, — запротестовала Мойра. Хартли улыбнулся.

— Для этой цели я вожу с собой дорожное пальто, оно в карете. Мне нравится иногда править самому. Можете надеть его, сэр Дэвид, если леди Крифф…

— Да, отлично, — неохотно согласилась Мойра. Она предпочла бы, чтобы Дэвид находился рядом, внутри экипажа — поездка могла оказаться достаточно утомительной.

Пальто хорошо подошло по длине. Джонатон поставил корзинку на пол кареты и вскочил на сиденье рядом с кучером. Хартли с любопытством косился на корзину, желая угадать, не везет ли леди Крифф свою коллекцию фамильных драгоценностей, чтобы спрятать ее в доме леди Марчбэнк. Если так, то он вполне одобрял ее осторожность. Теперь, когда слух о сокровище распространился в гостинице, оставлять там ценности было небезопасно.

Мойра заметила интерес Хартли к корзинке и предупредила вопрос:

— Небольшой подарок кузине, — сказала она. — Покажу вам, когда приедем. Сама вышивала. Вас, наверное, рукоделие не очень интересует, но на эту скатерть ушли месяцы.

— Так вы проводили время в Шотландии, леди Крифф, за вышиванием?

— Да, пяльцы и готические романы. Я по натуре не очень веселый человек, к тому же довольно легкомысленный.

Однако Хартли имел основание усомниться — только недавно в гостиной она с глубоким интересом читала серьезную политическую статью. Здоровый цвет лица и гибкая фигура не позволяли предположить, что эта молодая особа проводит целые дни, сидя в кресле или лежа на диване. Если бы не вульгарные платья, ее можно было бы принять за интеллигентную провинциальную даму, для которой простой визит к родственнице — целое событие. Иногда ему казалось, что существуют две разные леди Крифф — одна экстравагантная и вульгарная, другая — настоящая леди, в которую он мог бы влюбиться.

Тем временем Мойра внимательно рассматривала в окно местность, по которой они проезжали.

— Вам не кажется, что это ужасное место? Бесконечные пустоши и болота, совсем не похожие на зеленый холмистый пейзаж Шотландии, — она заставила себя замолчать, чтобы не сказать лишнего.

Хартли обратил внимание на неуверенность в ее голосе и втайне удивился. Конечно, в Шотландии есть зеленые холмы, но страна больше известна скалистыми горами и плоскогорьями. Именно в таких районах занимаются овцеводством. Покрытые сочной травой холмы больше пригодны для выращивания рогатого скота.

— Уберите море и можно подумать, что мы в Девоне, — ответил он. — Там тоже болота.

— Говорят, что они необитаемы и опасны. — Мойра сделала попытку поддержать разговор.

— Легко сбиться с пути, но на самом деле они не совсем необитаемы. В придорожной полосе много небольших деревушек. Мое поместье, кстати, расположено не на болотах. В Девоне много полей и давно обжитых поселений.

Мойра продолжала задумчиво смотреть в окно.

— Странно, что такой крошечный остров, как Британия, обладает большим разнообразием ландшафтов, вы не находите? Начиная с этого, — она указала на вид за окном кареты — до Шотландских гор, меловых равнин, прекрасного Озерного Края и Лондона. Нам не хватает только пустыни. Тогда мы представляли бы всю планету в миниатюре.

Хартли подумал, что это замечание слишком серьезно для развязной девчонки-сорванца, которую леди Крифф пыталась изобразить прошлой ночью. Он лишний раз убедился, что сидящая в его ландо молодая леди не обычный экземпляр — лицо провинциальной неопытной девушки в наряде кокотки. В ответ он пробурчал что-то невнятное.

Мойре было трудно поддерживать беседу, разговор не клеился. С одной стороны, она опасалась, что Хартли начнет приставать с любезностями, с другой, следовало не забывать, что ей необходимо изображать недалекую вульгарную особу, однако не настолько, чтобы вызвать его отвращение, если вдруг окажется, что он не действует заодно со Стенби.

— У вас замечательные лошади, — начала она новую тему. — Дэвид будет счастлив.

— Он производит весьма приятное впечатление. Доставляет вам много хлопот?

— Дэвид?! Боже упаси. Не знаю, что бы я делала без него.

Взглянув на Хартли, Мойра заметила, что он нахмурился. Это ее удивило.

— Скоро узнаете. Он ведь возвращается в Пентворт, а вы едете в Лондон, если я правильно понял?

— Да, вы правы. Но в Лондоне у меня будут другие компаньоны. Там много знакомых. С ним, однако, было не скучно коротать вечера, — добавила она.

Мойра вздохнула с облегчением, когда впереди показались шпили Ковхауса, уходившие высоко в туманное небо. Особняк и в самом деле напоминал готическую громаду. Узкие остроконечные окна, поросший мхом камень и пара контрфорсов* (* Контрфорс (архит.) — подпорка.) дополняли впечатление древности. Почва вокруг дома была настолько влажной и низко расположенной, что напоминала ров, однако моста не было, просто подъездная дорога искусно переходила в сооруженную человеком насыпь, обеспечивавшую беспрепятственный въезд экипажей. На Хартли место произвело неприятное впечатление, но леди Крифф не скрывала восторга.

— О, если бы я знала, что здесь так мило, я бы поселилась в Ковхаусе, когда кузина Вера пригласила нас жить с ней.

Хартли удивился. Почему леди Марчбэнк должна была пригласить леди Крифф и Дэвида жить в ее доме, когда у них было свое имение?

— Вы хоите сказать, что она пригласила вас после смерти мужа?

Она испуганно смотрела на него, не понимая.

— Да, именно это я и хотела сказать, — вдруг спохватилась леди Крифф.

— Она хотела, чтобы вы и Дэвид жили с ней?

— Да. Дэвид был тогда совсем ребенок, да и я была моложе. У Дэвида есть дядя, он же его официальный опекун. Он смог бы присмотреть за Пентвортом. Кузина Вера считала, что нам неплохо переменить на время обстановку. Я не имела в виду постоянное местожительства.

— Понятно. — «Хотя она сказала „жить“ именно в смысле на постоянное местожительство», — подумал Хартли.

Мойра была рад, когда экипаж остановился и грум спрыгнул со своего места, чтобы открыть дверцы и помочь им выйти. За ним спрыгнул и Джонатон.

— Клянусь Богом, это было нечто! Кучер разрешил мне править — он тоже придерживал поводья, но правил я сам.

— Лучше сними пальто мистера Хартли, пока мы не вошли, — сказала Мойра.

Джонатон повиновался и взял корзинку. Леди Марчбэнк уже ждала их — она сама вышла встречать гостей. Мойра тщетно пыталась вспомнить эту родственницу. У нее были сведения, что лет пятнадцать тому назад кузина навещала ее родителей, но в ту пору к ним часто приезжали родные. Внешность леди Марчбэнк ни о чем не говорила девушке: высокая сухопарая пожилая дама в старомодном кружевном чепце казалась совсем чужой. У нее был большой нос, совсем как у Джонатона, но для женщины он был слишком велик. В серых глазах стояли слезы.

Она заключила Мойру в объятия и расцеловала в обе щеки.

— Красавица! Ты стала настоящей красавицей! Я это предвидела, когда ты была еще маленькой.

Она повернулась к Джонатону.

— А это маленький Дэвид, — сказала она, хитро посмотрев на Мойру, словно желая сказать: «Видишь, я помню, что его нельзя называть Джоном».

Затем обратилась к Хартли:

— Этого молодого человека что-то не припомню. Не твой ли кузен, Бонни?

В газетах не сообщалось первое имя леди Крифф, поэтому они выбрали Бонни как звучащее в шотландском стиле.

— Это мистер Хартли. Он остановился в той же гостинице и любезно согласился подвезти нас, — поспешно объяснила Мойра, подумав, что нужно было предупредить кузину Веру письмом об изменении в их плане.

Хартли поклонился.

— Очень любезно с вашей стороны, — поблагодарила леди Марчбэнк. — Но что это мы стоим в дверях? Входите, входите. Нам уже готовят вкуснейший чай. Мою повариху зовут Крук* (* Крук (англ.) — мошенник, мошенница.). Я всегда зову ее Крук. Как вам нравится это имя? Она сама его ненавидит.

Закончив эту тираду, кузина Вера залилась серебристым смехом.

Гостей провели в тускло освещенный коридор, словно взятый из готического романа миссис Редклифф. В дальнем конце его начиналась мрачна лестница, исчезавшая в темноте верхнего этажа. На стенах были развешаны старинные портреты в обветшалых рамах. На пьедестале приютилось чучело орла с распростертыми крыльями, словно он готовился к нападению. Его стеклянные глаза угрожающе блестели.

— Посмотрите, леди Крифф! — воскликнул Джонатон. — Кузина Вера, у вас в доме, наверное, есть и подземелье со скелетами, прикованными цепями?

— Нет, но зато есть потайной ход, ведущий в пещеры. Предки мужа разбогатели на контрабанде шерсти в старые времена.

Леди Марчбэнк ввела их в главный салон, который оказался тоже мрачной залой с дубовыми потрескавшимися панелями в якобитском* (* Якобитский стиль мебели и проч. получили распространение при правлении Якова I (1603 — 1625).) стиле и выцветшими портьерами.

— Мы здесь не гонимся за модой, — сказала хозяйка дома. — Из-за влажного воздуха с моря и копоти от каминов все быстро приходит в негодность. Этим портьерам только три года, а они уже совсем потеряли вид. Или пять? Неважно, они стоили уйму денег, а через год уже превратились в тряпки.

Леди Марчбэнк усадила гостей на двух диванах перед камином, в котором догорали дрова.

— Дэнби! Дэнби, ты слышишь? Подавай чай! — крикнула она, выйдя в коридор.

В дверях появился пожилой дворецкий.

— Сейчас, Ваша Светлость, — проговорил он и исчез в темноте.

— Я привезла скатерть, о которой писала вам, кузина, — сказала Мойра, вручая леди Марчбэнк корзинку.

Кузина Вера развернула подарок старческими пальцами с распухшими суставами, которые, однако, действовали весьма проворно. Она вынула из корзинки большое льняное полотно, вышитое по краям и в центре переплетающимися виноградными листьями и цветами в бледно-зеленых и золотистых тонах.

— О, Бонни! Не может быть, что ты сама это вышивала! Такое великолепие! Слишком роскошно для такой старухи, как я. У нас не бывают гости, которые заслуживают такой скатерти. Я положу ее на свою постель вместо покрывала. Если накрыть этим стол, Джон тут же прольет на нее вино.

— Мне приятно, что скатерть вам нравится. Где же кузен Джон? — спросила Мойра.

— Где-то здесь. Он скоро придет, успеет повидать вас.

Хартли вспомнил, что леди Крифф ссылалась на серьезную болезнь сэра Джона, этим она объяснила, что остановилась в гостинице, а не у родственников. Оказалось, что он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы разгуливать около дома. Еще одна маленькая загадка. Его удивило также, что в плетеной корзинке не было шкатулки с драгоценностями — пока дамы рассматривали скатерть, ему удалось заглянуть в корзинку. В нем на дне лежали сложенные газеты, под ними находилось что-то еще.

— Мы привезли кое-что еще, кузина, — ваше любимое повидло.

Леди Марчбэнк не обратила внимания на ее слова и продолжала разглядывать скатерть.

— Такая кропотливая работа. Не знаю, как ты нашла время при твоих-то заботах.

Мойра знала, что старушка подумала о ее настоящей жизни — о заботах, как свести концы с концами и сохранить имение. Она поспешила вернуться к своей роли — роли хозяйки богатого имения.

— У меня много помощников в Пентворт Холле, — сказала она.

— Не сомневаюсь. Но молодой женщине хочется проехаться верхом, поразвлечься и тому подобное.

Внесли поднос с чаем. К нему подали паштет из голубей, холодную вырезку, сыр трех сортов, хлеб, сливовый пирог и различные сладости. Отведать все эти яства после ланча было просто невозможно.

Когда чаепитие закончилось, Хартли сказал:

— Пойду поброжу по берегу, пока вы, кузина, обмениваетесь семейными новостями.

— Я составлю вам компанию, — отозвался Джонатон. — Из окна виден отличный корабль. Он как будто направляется в вашу бухту, кузина Вера.

Леди недовольно посмотрела на него.

— Это рыболовное судно Гомера Гутри. Он заезжает к нам с уловом, чтобы мы могли выбрать, что нужно. На твоем месте я бы не подходила к нему, Дэвид. Это раздражительный старик, очень легко выходит из себя. Почему бы тебе не показать мистеру Хартли конюшни? Нет, пожалуй, лучше не надо. Вот что — сходите к западной скале. Там чудесный вид, посмотрите бухту. Когда выйдете из парадной двери, поверните налево.