Натали Питерс - Маскарад

Он втащил ее в ближайшую пустую камеру и, прежде чем она успела досчитать до трех, завалил на спину. Придавив ее всей своей тяжестью, он стал покрывать ее лицо мокрыми поцелуями, нетерпеливо стягивая ее юбки. Он набросился на нее и начал в упоении двигаться, сопя и фыркая как кабан.

Лиа словно окаменела и спокойно выносила все это. Внезапно Балдино тихо присвистнул и упал на нее, тут же крепко уснув. Лиа с трудом сдвинула его в сторону – он был крупный мужчина – и бросилась к двери, а потом в камеру, где оставила разомлевшего Джузеппе.

Взяв ключи, Лиа побежала по тускло освещенному коридору в поисках двенадцатой камеры. Она забыла, каким ключом Джузеппе собирался открыть висячий замок, и только с третьего раза нашла его. Раф смотрел на нее через маленькое оконце.

– Ты! – злым шепотом произнес он. – Я слышал их голоса, знал, что с ними проститутка. Значит, это была ты!

– Ни слова, пока мы не выберемся отсюда, – шикнула она. – У вас будет еще куча времени, чтобы сказать, что вы думаете обо мне.

Страх и любовь придали ей силы. Без единого звука она отодвинула огромный засов. Раф толчком распахнул дверь и проковылял в коридор. Ее сердце дрогнуло, когда она увидела, каким он стал бледным и изможденным. Лиа про себя прокляла Фоску Лоредан. Раф выпрямился и глубоко дышал. Он покачнулся, но оттолкнул Лиу, когда та попыталась поддержать его.

Она скрыла боль, вызванную его холодностью, и, показав ему ключ, резко повернула голову.

– Туда!

Они молча пробрались по каменному проходу, миновали камеры, где лежали два храпевших стражника. Каким-то чудом Лиа с первого раза нашла ключ от первой из трех дверей, но когда они добрались до двери наверху лестницы, руки ее так дрожали, что связка ключей с грохотом упала на пол. Раф и Лиа замерли и прислушались.

Две следующие двери открыл Раф. Наконец они вышли наружу, оказавшись на набережной вблизи бухты Сан-Марко. Раф оперся на колонну и вдохнул свежий морской воздух. Даже короткий путь, который ему пришлось преодолеть, полностью вымотал его. Лиа закрыла дверь и выбросила ключи в воду.

– Там ждет лодка, – сказала она, потянув его за изорванный рукав.

Он колебался. Ему не хотелось пользоваться ее помощью, но он настолько устал и ослаб, что был не в силах сам принимать решения. Лиа повела его на другую сторону здания, где их ждала гондола. Они спустились внутрь ее и сели под шатром. Гондольер, не произнеся ни слова, пустился в путь.

Раф откинулся на сиденье и закрыл глаза. Лиа явственно ощущала его ненависть и неодобрение, но постаралась не думать об этом. Он будет свободен и в безопасности – только это имеет значение. Лиа загладила свой грех, искупила предательство и теперь могла жить с чистой совестью.

К тому же на что она могла рассчитывать, зная, что Раф думает о ней как о дешевой проститутке?

Гондола довезла их до материка к югу от Местре. Они сошли на берег пустынной бухты. Там их ждала карета. Они сели в нее, так и не сказав друг другу ни слова. Раф позволил себе вздремнуть, подумав, как замечательно был организован побег.

Перед самым рассветом после более чем двухчасовой тряски они остановились у заброшенного жилья, расположенного в конце заросшей дороги. Кучер помог Рафу войти в дом и уехал.

Дом представлял собой полностью разрушенную, некогда прекрасную загородную виллу. Штукатурка облупилась, красная черепичная крыша провисла и прогнила. Пространство вокруг дома заросло сорняками, виднелись несколько сучковатых оливковых деревьев и неухоженных виноградных лоз.

Внутри дома комнаты, которые не были заперты, оказались чистыми, но обставленными лишь самой необходимой мебелью. Воздух был сырой и затхлый – очевидно, что в доме давно никто не жил.

Их ждали мужчина и женщина. Они привели Рафа и Лиу в огромную кухню, расположенную в задней части дома. Женщина накормила их, а мужчина заполнил сидячую ванну кипящей водой. Раф и Лиа не разговаривали друг с другом, но каждый из них задал по нескольку вопросов хозяевам. Те либо улыбались, либо молчали в ответ. После еды женщина вышла, а мужчина жестом показал Рафу на ванну.

– Пытаетесь мне что-то сказать? – проворчал Раф.

Пока тот мылся, Лиа оставалась в комнате, не обращая внимания на мрачные взгляды, которые он бросал на нее.

Она не могла заставить себя оставить его одного, как бы он ее ни презирал. Вид его обнаженного тощего тела удовольствия ей не доставлял. Одну лишь печаль. От Рафа, какого она знала в гетто, осталась половина.

После ванны мужчина побрил и подстриг Рафа, набросил ему на плечи теплый халат и отвел наверх. Лиа пошла за ними. Их комнаты оказались рядом. После того как сопровождавший их мужчина откланялся, Лиа осталась с Рафом. Она прикрыла дверь и, повернувшись, посмотрела ему прямо в лицо.

Раф сердито взглянул на нее.

– Напрасно крутишься здесь в ожидании, что я брошусь благодарить тебя. Я никому ничего не должен.

– Не должны. Разве я прошу вас благодарить меня? Я просто хотела сказать вам, что, пока вы останетесь здесь, вам следует думать о том, как быстрее поправиться и набраться сил.

– Я буду думать, как бы выбраться отсюда. Завтра.

– Не будьте дураком, – сказала она довольно резко. – Власти прочешут всю округу, обыщут все, чтобы разыскать вас. Здесь вы в полной безопасности… От ближайшего жилья далеко. Вам надо немного загореть. Вы слишком бледны. Это может броситься в глаза.

– Это обойдется мне в кругленькую сумму, – заметил Раф, тяжело опускаясь на край кровати.

– Вероятно, полагаете, что я заработала это проституцией? Вы, Раф, ошибаетесь. У вас есть влиятельные друзья. За побег отвечают они. Моя задача состояла лишь в том, чтобы выкрасть вас из тюрьмы. Все остальное сделали они.

– Кто? – резко бросил Раф. – Кто они такие? – «Может быть, Фоска? – размышлял он. – Томассо Долфин? Но у Томассо никогда не бывает денег. Тогда кто же?»

– Я не знаю, – пожала плечами Лиа. – Мужчина, который говорил со мной, был всегда в маске. Он из благородных, не очень старый, но и не мальчик. Говорил приятным голосом. Он и спланировал весь побег, включая и мою роль в нем.

– Репетиции наверняка были весьма занятными, – едко заметил Раф. – Этот дом принадлежит ему?

– Не знаю. Мне известно только то, что я сказала. Раф лег на спину на кровать.

– А от тех двоих я ничего не узнаю. Сколько они будут держать меня здесь?

– Точно никто не знает. Он говорил, что они заботились и о других людях, которые, подобно вам, хотели попасть на корабли, направляющиеся в Америку и Африку, поехать на юг в сторону Рима или на север – в Швейцарию. Когда суматоха уляжется, он пришлет лошадей. Он достал паспорта, документы, деньги. Можете поехать, куда захотите, в горы или обратно во Францию. Но не раньше, чем скажет он. Может быть, через несколько дней, а может быть, и недель.

Раф зло выругался.

– Я все еще заключенный? Не знаю, где нахожусь. Кто-то контролирует мою жизнь, а мне это не по душе! Возможно, этот человек еще одно орудие инквизиторов, подобное вам?

– Какой же смысл? – задала вполне резонный вопрос Лиа. – Они уже держали вас в тюрьме, собирались казнить. Им больше не нужны основания, чтобы вас убить.

– Может, они хотят застрелить меня при попытке к бегству? Сэкономят на публичной казни.

Лиа громко рассмеялась.

– Этому человеку все обошлось дороже, чем три публичных казни! Перестаньте жаловаться. Верите или нет, но вы свободны. У вас есть крыша над головой, теплая постель, хорошая еда и чистая одежда. Здесь есть даже несколько книг. – Она указала на стопку книг на столе у кровати. – Отдыхайте, расслабляйтесь и не думайте.

– К черту! Перестань учить меня, что я должен делать, – огрызнулся он. – Не хочу получать ни от кого приказы, особенно от проститутки или шпиона.

Лиа разозлилась, и кровь прилила к ее лицу.

– Вы никогда не простите меня за то, что я обманула вас? Никогда не позволите забыть, что сегодня ночью я заплатила за вашу свободу собственным телом? Неужели вы думаете, мне понравилось, когда эти два борова лапали и слюнявили меня? Это было отвратительно, ужасно! Вы думаете, ваша красивая дама сделала бы это ради вас? Никогда в жизни! У нее не хватило бы мужества. Я – проститутка. Так?.. А она бросила своего мужа и убежала с вами. Она кто? Святая?

Раф стремительно поднялся, будто собирался ее ударить. Они пристально смотрели друг на друга. В глазах Лии сверкали злобные слезы, руки сжались в кулаки.

– Я хочу… – гневно проговорила она. – Хочу ненавидеть вас!

Она выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью. Вбежав в свою комнату, она бросилась лицом вниз на постель и рыдала до тех пор, пока хватало слез. Потом она долго лежала под сверкающими лучами солнечного света. Она вспоминала о подонках, прижимавшихся к ее бедрам, о тюремной вони. Она глубоко вздохнула, сорвала с себя одежду, заколола волосы и плеснула воду из кувшина в раковину умывальника. Намочив губку, она яростно скребла ею до тех пор, пока кожа не покраснела.

Заскрипела дверь. Она быстро обернулась и увидела наблюдавшего за ней из дверного проема Рафа. Она замерла, прижав мокрую губку к груди.

Раф приближался к ней медленно. Она не шевелилась, даже не дышала. Он снял свой халат и бросил его на пол. Он был обнажен и готов овладеть ею. Она нервно сглотнула и закрыла глаза. Он вытащил шпильки из ее волос, и они водопадом упали по спине до талии. Он положил руки ей на плечи, а потом легко скользнул по ее телу вниз. Она издала напоминающий всхлип звук и склонила голову к его груди.

Раф привлек ее к себе и уткнулся ей в шею. Он с наслаждением вдыхал ее запах: так пахнет лес после дождя, осенняя листва. У нее была изумительная фигура – подтянутая, но очень женственная. Смутный образ Фоски Лоредан, который месяцами лелеял Раф, сменился живой Лией. Он держал ее в объятиях – красивую, смуглую, чувственную. Лиа, которая любила его. Лиа…

Он взял в ладони ее лицо и нежно приподнял. У нее были темные, понимающие глаза. Она притянула его голову, и их губы слились. Он застонал и опустил ее на пол. Когда он вошел в нее, она содрогнулась и вплотную прижалась к нему. Он немедленно отреагировал на трепет ее тела – словно глубоко вздохнул.

Раф приподнялся на локтях и взглянул на нее. Казалось, он впервые увидел ее.

– Лиа, прости, я…

Она коснулась его губ кончиками пальцев.

– Нет. Не надо слов.

Они поднялись. Она взяла его за руку и повела к постели.

* * *

Прошла неделя, заполненная истинными наслаждениями и мечтами позднего лета. Однажды ночью к вилле подъехал мужчина. Он вел на поводу великолепную лошадь, уже оседланную и готовую к дальней поездке. Время, отпущенное им, закончилось.

Раф готовился к отъезду. Посыльный уехал. В небе поднималась яркая луна. Лиа вышла из дома.

– Вы не возьмете меня с собой, – тихо сказала она, скорее утверждая, чем спрашивая.

Он не смотрел на нее, подтянул подпругу на седле и пробормотал:

– Я не могу, Лиа. Ты знаешь. Я постараюсь прислать за тобой, как только узнаю…

– Нет, – покачала она головой. – Не давайте никаких обещаний. Просто возвращайтесь ко мне, если сможете, когда-нибудь.

– Вернусь. С тобой все будет хорошо? – Он попробовал кошелек, который ему оставил посыльный, на вес. – Здесь куча денег.

– Нет, вам они нужны. Со мной все будет в порядке. Не беспокойтесь. – Она глубоко вздохнула. – Увидите, Раф, когда вы вернетесь, я стану знаменитой. Лучшей танцовщицей в Венеции! У меня будут собственный дом и гондола, а любовников я буду выбирать только среди богатых и красивых мужчин.

– Для такой жизни ты слишком хороша, – усмехнулся он.

– Нет, я подхожу для нее. Танцы, любовь – все, что я знаю. Раф, вы не любите меня. Пока не любите. – Слезы появились у нее на щеках, и она обрадовалась, что уже стемнело. – Вам нужна была женщина, а я оказалась рядом. Я не сожалею. Я буду вас любить до самой смерти.

– Ты спасла меня. Ты…

– Вы мне ничего не должны. Я поступила так, чтобы жить в мире со своей совестью. А теперь, пожалуйста, уезжайте.

Лиа отошла от него и наблюдала, как он сел в седло, взял поводья. Раф не знал, что сказать. Он пришпорил лошадь и уже было отправился в путь, но тут же резко повернул назад. Лиа подбежала посмотреть, что случилось. Он наклонился, охватил ее за талию и поднял. Раф крепко, чуть не раздавив Лиу, поцеловал ее, опустил на землю и галопом умчался прочь. Ветер высушил ее слезы на его щеках.

Фоска натянула капюшон и плотнее запахнула плащ. Она быстрым шагом шла по дворцу Лоредана. У нее было назначено свидание с любовником, и она опаздывала.

На улице лил дождь. Впрочем, так было всю зиму, за исключением сильных морозов в конце января, когда лагуна и каналы покрывались толстым слоем льда, по которому венецианцы переходили с острова на остров и даже ездили верхом на континент и обратно.