Фоска отняла руку.

– Боюсь, синьор, вами движет недопонимание. – Она откинула капюшон плаща, скрывавшего рыже-золотистую копну волос. – К сожалению, я не та, за кого вы меня принимаете.

Он, конечно, узнал ее. Он слишком любил ее, чтобы не различать оттенки ее голоса, осанку, аромат, блеск волос. «Черт побери, – размышлял он, – какую игру она затеяла?» Но он скрыл свое удивление и спокойно сказал:

– Простите, синьора, мое замешательство. Я ждал другую.

– Да, я знаю. Я пришла от нее в качестве посыльной.

– Позвольте освободить вас от плаща и маски, – предложил он.

– Полагаю, это излишне. Я не могу остаться.

– Жаль, – вздохнул Алессандро. – Неужели вы меня разочаруете дважды за один вечер?

Фоска затаила дыхание.

– Она просила меня сообщить вам, что до поздней ночи будет занята на репетиции и не сможет посетить вас. Она глубоко опечалена и просила передать свои глубочайшие извинения и сожаления.

Алессандро задумчиво кивнул головой.

– Понимаю. Таковы трудности и превратности любви. А вы, синьора? Вы – ее подруга.

– Да, – тепло ответила Фоска. – Мы знаем друг друга очень хорошо. У нас с ней много общего.

Алессандро подавил усмешку. «Итак, – подумал он, – она не хочет себя раскрывать».

– Да, это так. Начать хотя бы с того, что вы обе очень красивы. Правда, разные. Но обе производите ослепляющее впечатление. Хотя подробнее я мог бы оценить, сняв с вас маску. Может быть, снимете?

– Нет, нет. – Фоска покачала головой и прошла в комнату. «Неужели возможно, – подумала она, – что он не узнал меня под маской?» – Я не могу снять маску. Я окажусь в довольно затруднительной ситуации, синьор. Выполняя поручение синьорины Габбианы, я поставила себя в несколько компрометирующее положение – пришла к мужчине в его «казино» одна, без компаньонки. Можете представить себе, как будет неловко, если кто-нибудь узнает об этом.

– Например, ваш муж, – с хитрецой заметил Алессандро.

– Особенно мой муж, – кивнула Фоска. – Он дико ревнует меня, несчастный. Но я дала ему клятвенное обещание никогда не ставить его публично в неудобное положение. И поэтому вынуждена проявлять крайнюю осторожность. Я уверена, что могу рассчитывать на ваше благоразумие, но не полагаюсь на судьбу.

– Я высоко ценю вашу осторожность, синьора, – сказал Алессандро, – и полностью одобряю ее. Но не кажется ли вам, что здесь довольно жарко? Разрешите мне по крайней мере снять с вас плащ. Обещаю, что к вашей маске я даже не прикоснусь. Положитесь на мое честное слово.

Фоска согласилась снять плащ, и он с благодарностью улыбнулся. Она осталась в платье с глубоким декольте, с пышными рукавами с буфами до локтей. Юбки, по новой моде, были не широкими. Талия располагалась очень высоко, под грудью. Она надела кружевные митенки, а в руках держала перламутровый веер, по размеру едва превышающий ладонь. Крупные локоны Фоска собрала и укрепила на макушке. Даже в маске она представлялась обворожительной.

Фоска огляделась вокруг.

– Очаровательно! – воскликнула она, а в душе у нее закипала злость: «Вот так он тратит деньги моего сына, развлекая по высшему классу своих проституток. Ничего более отвратительного не видела».

Фоска подошла к камину и встала на цыпочки, чтобы внимательней рассмотреть небольшую картину, висевшую над каминной полкой.

– Если не ошибаюсь, это Ватто! А повыше – Фрагонар! Прелестно, синьор! Милая комната, совсем французская. Не так ли?

– Да. Я восхищаюсь французским стилем в интерьере.

– А в остальном тоже? – Фоска соблазнительно улыбнулась.

Она бродила по комнате, прикасаясь то к статуэтке, то к цветку, восхищаясь и громко выражая свой восторг. Высокие окна были раскрыты настежь, впуская в комнату дувший с моря свежий бриз. Фоска вышла на балкон с видом на маленький двор.

Алессандро последовал за ней. Там стоял небольшой стол, покрытый белоснежной полотняной скатертью, на котором были разложены серебряные приборы и стояло ведерко со льдом и бутылкой шампанского.

– Разрешите мне, синьора, предложить вам бокал шампанского? – спросил Алессандро, взяв в руки бутылку и откупорив ее. – Жаль пить его в одиночестве. Оно превосходно. Думаю, вам понравится. – Он разлил шампанское по бокалам.

Фоска приняла бокал из его рук.

– Синьорине Габбиане очень повезло, коль ей удалось добиться дружбы с таким просвещенным и щедрым человеком. – Она подняла свой бокал в честь хозяина дома.

– Вы очень любезны, – улыбнулся Алессандро, прикоснувшись краем своего бокала к ее бокалу. – Заверяю вас, это мне по-настоящему повезло. Я получил незаслуженную возможность развлекать вас. – Он долил бокал Фоски, и они снова выпили, не отрывая взглядов друг от Друга.

– Эта квартира давно принадлежит вам? – спросила она.

– О да. Около десяти лет. Я не люблю перемен. Она почти такая же, какой была вначале, но, полагаю, уже нуждается в смене интерьера. Может быть, что-нибудь предложите? Я был бы весьма благодарен за совет.

Фоска стояла в дверях и оглядывала комнату.

– Она восхитительна и так. Уверена, что если вы будете время от времени менять посещающих ее персон, то комната всегда будет выглядеть новой.

– Ценный совет, – сказал он, улыбнувшись. – Но, впрочем, я пренебрегаю обязанностями хозяина. Вы должны отужинать со мной. – Он повернулся к столу и снял салфетку с одного из блюд. – Как вы можете заметить, еды здесь вполне достаточно. Я был бы чрезвычайно рад, если бы вы присоединились ко мне. Здесь только холодные закуски – ничего особенного, ведь я точно не знал, когда явятся мои гости. Но кажется, выбор блюд может заинтересовать вас: устрицы, паштет, фрукты и сыры. Да, еще свежая клубника! А вот там – грибы под холодным соусом, чуть сдобренным чесноком.

– Как любезно с вашей стороны, – сказала Фоска, обозревая изысканные блюда. «Сам дож, – думала она, – не мог бы позволить себе такой ужин. И все для какой-то танцовщицы!» – Но, увы, я не смогу остаться, – сказала она вслух.

– Опять из-за вашего мужа? – сочувственно спросил Алессандро. – Вы очень верная жена. Но я уверен, он поймет. В конце концов люди должны есть. Даже золотоволосые богини, как вы.

– Я никогда не замечала, что ему свойственно понимание, – сказала Фоска. – Но вы, конечно, правы. Человек должен есть… а здесь все выглядит так аппетитно.

– Прошу вас, – сказал Алессандро, пододвигая кресло. – Итак, что предложить вам для начала? Устриц? Они очень хороши под шампанское. Жаль только, что у меня нет, – добавил он шутливо, – амброзии – этой прославленной в мифах пищи богов, дающей им вечную юность и бессмертие.

Фоска рассмеялась.

– Вынуждена разочаровать вас, синьор. Я не богиня. Всего лишь смертная женщина, со смертными желаниями и смертными слабостями.

– Вам ни за что не удастся убедить меня в этом, – тепло сказал Алессандро.

– Тогда следует посоветоваться с моим мужем, – сказала Фоска, откусывая поблескивающую на половине раковины устрицу. Она сделала глоток шампанского. Алессандро снова долил ей бокал. – Я уверена, – добавила она, – мой супруг перечислил бы все мои недостатки в алфавитном порядке.

– Мне что-то ваш муж совсем не по душе, – неодобрительно сказал Алессандро, сняв крышку с блюда с грибами и положив их ей на тарелку. – Он всегда вмешивается в ваши дела, если вам хочется немножко поразвлечься?

– Всегда. – Фоска с удовольствием съела гриб и взяла другой. – У него масса дурных привычек.

– Давайте тогда заключим договор больше не упоминать о нем.

– Я, конечно, согласна, – сказала Фоска. – Ну а что скажете о вашей жене? У вас есть жена?

– Разумеется, есть. – Алессандро проглотил устрицу и вытер рот салфеткой. – Изящная, красивая женщина, но, увы, средоточие плохих привычек.

– Как досадно! – вздохнула Фоска и подхватила еще одну устрицу. – Тогда договоримся, что не станем обсуждать и ее. Так будет честно.

– Согласен. Итак, с этого момента мы забываем о моей жене и вашем муже. – Он махнул рукой. – Но что же мы тогда станем обсуждать? Политику? Церковь?

– Театр? Погоду?

– Страшно скучные предметы. Знаете ли вы хоть одного человека, который говорил бы о светлячках в тот момент, когда на небе вспыхнула комета? Давайте лучше поговорим о вас, синьора.

– Весьма неудачный выбор темы для беседы, – заметила Фоска.

Она выпила еще шампанского и принялась за паштет. В голове у нее очень приятно шумело. Она подавила охватившее ее внезапно желание рассмеяться. «Боже, – думала Фоска, – я обедаю наедине с Лореданом и делаю вид, нет, почти верю в то, что это совсем не Лоредан. Ну и чудеса!»

– Я весьма незатейливое существо, – сказала она, – с незатейливыми вкусами. В отличие от синьоры Габбианы я не могу похвастаться ни успехами, ни талантом.

– Но вам они не нужны, – заверил Алессандро. – Разве у Солнца есть таланты? Если и есть, то они нам неизвестны. Но мы не смогли бы жить без света и тепла.

– Вы весьма любезны, – улыбнулась Фоска и робко занялась грибом на своей тарелке. – Но я бы предпочла говорить о вас, синьор.

– О, бесконечно унылый предмет для разговора, сказал Алессандро с показным сожалением. – Я, как вы видите, уже стар и начинаю седеть. Я прожил достаточно долго, но не сумел накопить ни богатства, ни власти, ни славы. Только полученные с большими усилиями знания. И весьма печально, что красивые женщины пренебрегают людьми науки. Впрочем, я их за это не осуждаю.

– Вы ошибаетесь! – воскликнула Фоска, не донеся вилку с паштетом до рта. – Если молодым мужчинам чего-то ныне недостает и если что-нибудь подчеркивает их угнетающую тупость, то это именно нехватка знаний. Уверена, я могу задать вам сто один вопрос по сто одному различному предмету и вы сумеете дать на них абсолютно точные ответы. – Фоска про себя заметила, что паштет очень вкусный и нежный.

– Да, возможно, на сто из них и отвечу, – скромно сказал Алессандро. – Но должен признать, что даже у меня существуют пробелы в знаниях.

– Неужели? В какой же области? В ботанике?

– Нет. Я прекрасный ботаник.

– Значит, в физике?

– Я прочел сочинения Ньютона и тешу себя мыслью, что постиг законы, управляющие Вселенной. Я также музыкант и поэт – пусть даже плохой.

– Уверена, что вы судите о себе излишне сурово.

– Я обладаю некоторыми познаниями в навигации, теологии и философии. Но область, в которой я владею наименьшими познаниями и в которой безуспешно пытаюсь преуспеть, это… Вы, конечно, сами догадываетесь, о чем я веду речь?

Фоска сделала вид, что обдумывает вопрос, пережевывая кусочек камамбера, положенный на корочку хлеба.

– В любви, – наконец произнесла она.

– Вот и получается, что мое невежество в этой области совершенно очевидно! – воскликнул он торжествующе. – А вы, синьора, в этих делах наверняка необычно проницательны. Конечно, это так!

– Вполне естественно, что, будучи женщиной, не добившейся успехов и не обладающей талантами, я должна была овладеть предметом, не требующим ни того, ни другого.

– Но любовь требует и успеха, и таланта, – сказал Алессандро и взял сыр. – Уверен, вы покорили сотню сердец.

– Но зачем нужна сотня сердец? – Фоска пожала плечами, откусывая огромную ягоду клубники. – Коллекционирование сердец можно в какой-то степени уподобить рыбной ловле: вы их сравниваете, и оказывается, что каждое из них в точности похоже на другое. И тогда занятие подобным спортом становится делом нудным. В любви, как и в рыбной ловле, осталось очень мало новых, непокоренных миров.

– Вы так думаете? В таком случае вы могли бы применить свои навыки и вытащить на берег рыбу побольше. Какое-нибудь чудовище!

– Но у него все равно будут жабры, плавники и чешуя, – заметила Фоска, принимаясь за новую ягоду. – После того как все будет сказано и сделано, рыба останется рыбой.

– А любовник – любовником.

– Совершенно точно. Вы, синьор, полагаете, что в вашем образовании есть пробел, но позвольте мне заверить вас – в науке любви меньше смысла, чем вы предполагаете. Можно изучить ее дважды от начала до конца, а потом все снова забыть.

– Вы добры по отношению ко мне, ничего иного я от вас и не ожидал, – сказал он, печально улыбнувшись. – Я вам признаюсь, – продолжал он, – что за свою долгую жизнь я встретил лишь одну женщину, которую любил, и именно она пренебрегла мной. Больше всего в жизни я хотел завоевать ее сердце, но его, единственное, не умел покорить. Что вы думаете?

– Ну что же, я считаю, в этом вашей вины нет. Вина лежит на ней – женщине холодной и бессердечной. В противном случае вы бы вышли победителем. Я, однако, очень любопытна – вы разожгли мой аппетит замечательными закусками. Кто эта неблагодарная женщина?

Алессандро покачал головой.

– Я не смею нарушить клятву молчания, которую мы дали, заключив договор.