– Как? Креминский очень хороший и опытный врач, он давно лечил маму…

– Он утверждает, что мадам Линда никогда не превышала предписанных им дозировок. Но она просто напросто могла забыть, обеспокоенная чем-то, сколько раз принимала таблетки. И выпить их два или даже три раза.

– Это достаточно, чтобы убить человека?

– В том случае, если у больного начался приступ, передозировка могла сыграть губительную роль… Будь умницей, Сандра, держись, тебе надо пережить тяжелые дни. – Адвокат, работавший в семействе Сандры еще до того, как она появилась на свет, с сочувствием сжал ее холодные руки.

– Зачем? – Глухо спросила Сандра. Шольц недоуменно пожал плечами:

– Ну… чтобы жить дольше, девочка.


Панихида и похороны стали мучительным испытанием для Сандры. Пышная церемония, устроенная для представительницы одной из богатейших семейств города, привлекла множество неизвестных Сандре людей. В основном это были служащие корпорации «Маклин энд Керри компани», основанной прадедом Сандры. Отец возглавлял далласский филиал, а после его смерти Линда Маклин передала ведение дел совету директоров. Самуил Шольц остался консультантом Линды по деловым вопросам и преданным другом последних представителей семьи Маклин-Керри.

Кроме Сэма, дворецкого Фила и горничной Кэт у покойной и провожавшей ее в последний путь дочери близкий людей не было.

Вернувшись после пышной церемонии в дом, Сандра почувствовала себя особенно одинокой и ненужной.

– Я бы хотел ознакомить тебя с завещанием, девочка. – Мягко сказал Шольц, с тревогой замечая, как похудела и подурнела за эти дни Сандра. Она была больше похожа на отца. Но, если тот считался красивым и представительным мужчиной, его дочь росла явной дурнушкой. Все ожидали, что гадкий утенок превратится в лебедя – черты продолговатого лица уравновесятся, приобретут гармонию, а расцветшая женственность сгладит угловатость фигуры. Казалось, что-то уже начало меняться в Сандре – заблестели глаза, округлились и порозовели щеки, сделав менее заметным крупный хрящеватый нос, а улыбка, освещавшая ее лицо юношеской радостью, придавала ему очарование.

Но первое мая 1987 года, когда в шестнадцатилетний юбилей дочери Джек поднял в воздух спортивный самолет, стало последним днем юности Сандры.

Через месяц, потерявшая мужа и сына, Линда выкатила из клиники на инвалидной коляске поблекшую, сгорбившуюся дочь, будто проделавшую длинный путь от нерасцветшей юности к унылой, немощной старости. Страшнее всего было то, что Сандра, потерявшая волю к жизни, смирилась со своим увечьем, так и не покинув кресла вопреки прогнозам врачей.

Теперь Сандра осталась совсем одна. Самуилу предстояла нелегкая миссия. Настал момент, когда он должен был открыть то, что упорно скрывала от дочери мать. Так уж получилось, что финансовые неприятности обрушивались на Линду и Сандру в момент потери близких, дополняя трагедию растерянностью и отчаянием. После смерти мужа Линда Маклин узнала, что Джек промотал ее состояние, потеряв, в сущности, права на участие в руководстве компании. Тайная страсть игрока сгубила отважного авиатора. Единственное, чем он не мог распорядиться, были бриллиант и поместье в окрестностях Далласа, переходившие по наследству представителям рода Маклинов. Помимо спортивного самолета, находившегося в пользовании Джима и Майкла, бывший летчик сохранил «Ласточку» – личный самолет, являвшийся неотъемлемой частью существования владельца крупнейшей компании.

С помощью хитрейших операций Самуилу удалось за последующие после гибели Джека девять лет вернуть Линде часть акций семейной компании и сделать так, что доброе имя Маклинов не пострадало. Удалось скрыть от общественности пагубную страсть Дика и сделать вид, будто вдова просто отошла от дел компании, вложив средства в банковские счета. Миссис Маклин мужественно держала свою беду в тайне от дочери, не желая омрачать ее память о покойном отце.

Теперь Самуилу, прибывшему к наследнице с папкой деловых бумаг, предстояло открыть Сандре правду. Одна из самых богатых невест Далласа имела не больше средств, чем средней руки служащая. Не считая, конечно, бриллианта, самолета и дома, которыми следовало разумно распорядиться.

– К сожалению, мне надо посвятить тебя, девочка, в состояние семейных дел. – Вздохнув, выдавил из себя Сэм, но, увидев отсутствующее выражение лица Сандры, решил подойти к делу с другого конца. – Что ты думаешь насчет бриллианта, который теперь принадлежит тебе?

– О чем ты, Сэм? С камнем что-то не так?

Сэм замялся, эта тема всегда казалась ему скользкой. Он не был суеверным человеком, но держать у себя в кармане бомбу с часовым механизмом тоже не стал бы. Тем более что этот механизм, похоже, многоразового действия. Он неоднократно пытался убедить Линду продать камень в частную коллекцию или в музей, но ей почему-то не хотелось терять «семейный талисман». Сэм даже догадывался, почему. Злой рок – удобный предлог, чтобы свалить на него все неудачи и бедствия, выпадающие на долю каждого семейства. Сумасшествие деда, окончившего дни в клинике для алкоголиков, как и смерть тети Сандры, злоупотреблявшей транквилизаторами и снотворным, а может, и далеко не случайную катастрофу спортивного самолета, поднятого в воздух опытной рукой бывшего военного летчика, удобнее было объяснять дурным воздействием камня, чем естественной, малоприглядной причиной. А что, если Джим Керри, пораженный страстью к игре и муками совести промотавшегося банкрота, был не совсем нормален, думал иногда Шольц, стараясь отогнать страшную мысль и свалить вину на роковой бриллиант, приносящий несчастье. Возможно, и для бедняжки Сандры «бриллиант Хоупа» – запасной путь к отступлению и нужен ей лишь для того, чтобы покинуть этот свет, подыграв страшной легенде?

– Я думаю, детка, нет, я уверен, что пришла пора избавиться от этого проклятия. Если позволишь, я начну переговоры с покупателями, давно мечтающими приобрести легендарный камень.

– Отлично, Самуил. Хотя, нет, погоди… Давай, подождем совсем немного, ведь мама только что ушла и она завещала его мне.

– Я не тороплю тебя, но в принципе мы ведь договорились, Сандра?.. Дело в том, что есть еще кое-какие обстоятельства. – Замявшись, Сэм открыл папку с бумагами. – Здесь отчет по ведению дел компании и состоянии финансов Сандры Керри на сегодняшний день.

– Умоляю тебя, Сэм, потом! Я ничего не понимаю в этом и ничего не хочу… Пожалуйста, продолжай все, как было, – ведь ты, по существу, давным-давно наш главный финансист и директор! – Сандра обняла Шольца за шею. – Спасибо. Не покидай меня, ладно? Я ведь теперь… – Она с облегчением почувствовала, как по щекам побежали слезы. Она плакала впервые за все эти дни, с мучительным наслаждением, прощаясь со всем, что отняла у нее эта жизнь.


Гулко и мерно часы пробили семь. Сандра направила кресло через анфиладу комнат в столовую, где уже ждал ее мучительный, одинокий ужин. Два месяца одиночества, а впереди – долгие годы.

– Мисс Сандру просят к телефону. Господин Морис – знакомый мадам Линды. Он хочет выразить соболезнование.

Сандра услышала в трубке тихий, мелодичный голос. Господин Морис просил ее о встрече, утверждая, что имеет к мисс Керри неотложное дело. Не сумев отказать, Сандра назначила визит на следующий полдень.

Она решила, что самым уместным будет принять посетителя в библиотеке, где она любила читать, греясь у большого, мирно потрескивающего камина. А мама в соседней гостиной смотрела телевизионные шоу или музицировала на чудесном старом Бехштейне, принадлежавшем еще бабушке.

Теперь читать не хотелось. Положив на колени томик Диккенса, Сандра смотрела в огонь, завораживающий ее своей изменчивой, победной пляской. Ей нравилось ворошить поленья, пробуждая слабеющие язычки пламени к новой жизни.

Дворецкий доложил о прибытии мистера Мориса. Сандра развернула кресло к дверям. Молодой человек в темном костюме сделал пару шагов и остановился, не решаясь преподнести Сандре букет белых роз. Она кивнула ему и предложила сесть на стоящий напротив камина диван.

– Прошу прощения за неуместный визит, мисс Керри… Не так давно я имел честь познакомиться с вашей матерью, это было на выставке в Лос-Анджелесе. Она была столь любезна, что обещала уделить мне время и рассказать историю вашего бриллианта. Дело в том, что я пишу небольшое исследование…

– Извините меня, мистер Морис, но я сейчас не в состоянии касаться этой темы. Возможно, немного позже…

– О нет, что вы! Я не собирался мучить вас расспросами. Мне хотелось лишь выразить сочувствие… Эти цветы должны стоять в ее комнате. – Он положил на стол букет.

– Хотите выпить чего-нибудь? – Машинально предложила Сандра.

Молодой человек отрицательно покачал головой.

– Хочу лишь сказать… Когда я видел миссис Линду второй раз, мне показалось, что она была чем-то встревожена.

– Вы виделись с ней после выставки? – удивилась Сандра.

– Да, я был здесь в сентябре. Как раз в тот день, когда умерла ваша мать… Мы полчаса беседовали с ней вон в той гостиной, выпив английского чаю с бисквитами, и договорились о встрече на следующий день. Миссис Линда хотела показать мне кое-какие документы, хранящиеся в банковском сейфе вместе с самим камнем… мы расстались. А на следующий день я узнал от прислуги, что миссис Линда так и не проснулась… Я очень сочувствую вам… Миссис Линда Маклин произвела на меня впечатление славной и достойной женщины…

Они помолчали. Сандра теребила корешок книги, не зная, с чего начать. В голове у нее кружилось множество смутных вопросов, и участие молодого человека было столь искренним.

– Скажите… Скажите, мистер Морис, что именно показалось вам необычным в поведении моей мамы в тот день? Она чего-то боялась?

– Не совсем так… Видите ли, мы говорили о камне, несущем проклятье. Сама тема, связанные с ней воспоминания миссис Линды, очевидно, взволновали ее. Я даже заметил, как она пару раз проглотила таблетки. Кажется, ваша мама страдала сердечной недостаточностью?

– Но ведь вы провели здесь всего полчаса, что можно наговорить за это время, кроме светских любезностей?

– Да, я поспешил уйти, заметив, как напряжены нервы миссис Маклин. Наш разговор был продолжением довольно откровенной беседы в Лос-Анджелесе. Мы спорили о способностях отдельных предметов нагнетать вокруг их владельцев пагубную атмосферу. Но, кажется, миссис Линда относилась к этому скептически, несмотря на беды, выпавшие вашему семейству… – Морис исподлобья бросил взгляд на Сандру.

– Если хорошенько покопаться в биографиях людей, не связанных с «проклятыми предметами», думаю, мы найдем не меньше несчастий. Просто объяснение их причин будет носить более прозаический характер… Во всяком случае, мне бы не хотелось думать, что бездушный камень, который я, в сущности, видела лишь один раз, виноват вот в этом. – Сандра коснулась ладонями подлокотников кресла. Молодой человек вопросительно сдвинул темные прямые брови, разлетающиеся к вискам.

– Простите, я не знал о вашем недуге. Миссис Линда упоминала лишь о несчастье, постигшем ее мужа и сына.

– Я была с ними в самолете. И чудом осталась жива… Хотя подчас я совсем не рада этому чуду.

В глазах Мориса мелькнула боль, он даже подался вперед, отрицательно качая головой:

– Нет! Прошу вас, вы не должны так думать! Никогда. Вы так молоды, мисс Керри, так умны и добры… Вы нужны вашим друзьям, близким…

– Теперь у меня не осталось никого. – Почувствовав подступившие слезы, Сандра резко переменила тон. – Вы надолго в Даллас? Насколько я поняла, мистер Морис, вы живете в Калифорнии?

– Да. Я работаю в Лос-Анджелесе. После того как окончил университет, сразу же стал сотрудником редакции «Ироничного наблюдателя» в отделе культурных новостей.

– Вероятно, вы учились в Санта-Барбаре?

– Да. И получил диплом бакалавра в Принстонском университете.

– Удивительно! Значит, мы с вами коллеги. Я тоже окончила Принстон. Только прошла заочное обучение… А что бы вы все-таки хотели узнать для вашей книги?

– Если вы позволите, мы встретимся как-нибудь потом. Еще не время для разговоров об этом камне. И, знаете, несмотря на весь мой скептицизм, мне самому он что-то начинает не нравиться. – Молодой человек поднялся. – Разрешите проститься. Я предполагал сегодня навестить могилу миссис Линды.

– Спасибо. Спасибо за добрые слова, и вообще… что вы вспомнили и зашли. – Сандра протянула гостю руку. Он поцеловал ее, заглянув Сандре в глаза.

– Можете рассчитывать на мою поддержку… Ну, многого я, конечно, не могу… Но вот просто так поболтать… – в любую минуту. Прощайте, мисс Керри.

Сандра сама не поняла, почему окликнула уходящего гостя.

– Погодите, мистер Морис! Я ведь тоже собиралась на кладбище. Я навещаю маму ежедневно. Думаю, ей будет приятно, если мы появимся вместе…

Сумрачный ноябрьский день окутывал кладбищенские владения серым промозглым туманом. Изящная часовня с фамильным захоронением Маклинов-Керри представляла удручающее зрелище – слишком много надгробий с датами, свидетельствующими о преждевременной смерти.