Надежда Волгина - Массажистка

— Что ты со мной делаешь, Дашка! — простонал Антон ей в шею, обдавая жаром своего дыхания. — Хочу тебя! Прям здесь.

— Так сделай это уже! — не осталась она у него в долгу, обнимая за шею и припадая к его губам.

Уговаривать не пришлось, и уже через пару секунд Даша медленно впустила в себя его член. Антон обхватил ее ягодицы и направлял, задавал ритм, а она так стремительно приближалась к разрядке, доведенная до исступления его пальцами, что вскоре та наступила — бурная и сопровождаемая протяжным стоном.

— Тебе хорошо? — крепко прижал он все еще вздрагивающее тело Даши к себе.

— Мне да. Теперь твоя очередь.

- Не здесь, милая, — поцеловал ее в макушку. — Я потерплю до дому. А ты пообещаешь мне, что проведешь сегодняшнюю ночь в моей комнате и в моей постели, — заглянул он ей в глаза.

— Хорошо, — кивнула Даша, чувствуя как душа неожиданно затрепетала, и внутри стало так тепло и приятно!

— Ив ресторан мы не едем, я правильно понял?

— Теперь уже точно нет, — улыбнулась она.

— Ладно, перенесем это на завтра, — приподнял он ее, поправляя трусики, а потом ссадил на пассажирское сидение и привел в порядок себя.

Даша заметила доказательство его неудовлетворенности и отчего-то испытала стыд. Но предпочла промолчать, потому как это был его выбор.

Они не пошли в ресторан, но день этот все равно был особенным. И завершение его должно стать не обычным, не обыденным. Даше хотелось сделать Антону приятное, и именно поэтому она договорилась с Полиной Игнатьевной, что на ужин та приготовит что-нибудь праздничное. А чтобы придать застолью еще большую торжественность, Даша заказала в кондитерском магазине торт. Доставить тот обещались через час, и это время она решила уделить своему внешнему виду. Ей самой сегодня хотелось выглядеть красивой. И от мысли, что делает она это не для себя, а для Антона, на душе становилось легко и приятно.

Чтобы не предупреждать охрану, Даша попросила службу доставки, чтобы курьер позвонил ей, когда привезет торт. Ничего страшного, если выйдет за ним сама. Не царица.

А еще ей хотелось вывести Антона на разговор о прошлом. Понимала, что тема эта для него деликатная, что с тем периодом в жизни связаны не самые радужные воспоминания, но она должна знать, что именно тогда произошло, как получилось, что она нанесла ему столь сильную обиду. Сама она не переставала думать о его письме и перечитывала то не раз, пока не запомнила наизусть каждую строчку. Но никаких воспоминаний, что видела его в прошлом, не всплывало. Единственная возможность узнать правду — спросить напрямик. И немного страшновато было это делать, зная характер Антона, но и жить в неведение, тем более будучи его женой, тоже нельзя.

Давненько она с таким тщанием не накладывала макияж. И результат ей самой очень даже понравился. Подведенными глаза казались больше и даже немного загадочными. А надела она тот брючный костюм, что недавно сватала Антону на роспись. Правда, сейчас, глядя на себя в зеркало, Даша и сама понимала, что он не годится, не на этот случай, хотя бы потому, что темно-синий.

Когда раздался звонок на мобильный и курьер сообщил, то доставил торт, Даша уже была полностью собрана к ужину. Да и оставалось до него минут десять, не больше. Как поставил ее в известность Антон, он это время должен работать у себя в кабинете, значит, есть шанс пронести торт в кухню незамеченным.

Она даже одеваться не стала, как была в костюме, так и выскочила на улицу. Расплатилась с курьером, забрала большую и довольно увесистую коробку и поторопилась в дом, пока не замерзла окончательно на коварном по-весеннему и по вечернему воздухе.

— Постойте, милочка! — раздался властный оклик за ее спиной, когда уже поднималась на крыльцо.

Почему-то Даша не сомневалась, что адресуется он именно ей. Медленно повернулась и увидела ухоженную женщину неопределенного возраста, одетую в меха явно уже не по погоде.

Та медленно двигалась по дороге к дому, аккуратно ступая лакированными ботиночками по плитке, и явно не делала попыток хоть немного поторопиться. Смотрела при этом на Дашу далеко не ласково, изучающе. И Даше бы проигнорировать приказ, да юркнуть в тепло, но что-то мешало этому, какое-то внутреннее сопротивление, хоть и замерзла она уже, да и коробка с тортом была не столько тяжелая, сколько объемная и неудобная. Как бы там ни было, она терпеливо дожидалась приближения этой особы, которую по-другому и не назовешь.

— Вы ведь не служанка? — окинула женщина Дашу взглядом с головы до ног, поравнявшись с ней.

— Нет, — уверенно произнесла она и распахнула дверь, едва удерживая коробку одной рукой. Сейчас она уже была не рада, что заказала настолько большой торт. — Зайдем в дом, — предложила, пропуская женщину вперед, — на улице холодно.

Та смерила ее еще одним далеко не ласковым взглядов и прошествовала в холл с видом царицы.

— Добрый вечер Мария Степановна, — тут как тут оказалась горничная и застыла рядом, ожидая, когда вновь прибывшая расстегнет шубу и вручит ту ей.

— Где мой сын? — властно спросила гостья, не отвечая на приветствие.

На этих словах Даша вздрогнула и едва не выронила торт, который торопилась хоть куда-нибудь уже поставить. Вот, значит, кто к ним пожаловал — мама Антона? И почему она раньше не подумала, что такое вполне возможно? Да и его семьей Даша раньше как-то не интересовалась, за что сейчас испытала прилив стыда. Хороша же из нее будущая жена — про жениха своего не знает элементарного, с головой погрязла в собственных проблемах, зациклилась на них.

— Работает, Мария Степановна, — вежливо ответила горничная и проворно скрылась с шубой в руках.

— Всегда работает, когда мать приходит, — проворчала та. — А вы кто, позвольте полюбопытствовать? — повернулась она к Даше, не знающей, куда деть себя и как вообще вести себя с этой женщиной.

И вопрос ее поставил Дашу в тупик. А на самом деле, кто она? Хотя, как это кто, если со вчерашнего дня она считается официально помолвленной. Вот и кольцо на палец ей Антон надел прямо в ювелирном магазине, — невольно бросила Даша на то взгляд. Красотулечка! То ей сразу понравилось, как только увидела.

— Невеста Антона, — твердо произнесла Даша, глядя прямо в холодные глаза женщины и подмечая, что в лице той очень мало сходства с Антоном. Разве что, вот этот взгляд. Помнится замораживал ее Антон чем-то похожим.

— Невеста?! — задохнулась его мать. — Как невеста?! А почему я узнаю это только сейчас? И вот так… — презрительно скривила она губы и вновь внимательно оглядела Дашу. Но очень быстро взяла себя в руки и произнесла: — Давайте, милочка, побеседуем, — кивнула она на диван, — заодно и познакомимся… поближе.

Ну что ж, выбора у нее нет, хоть и никакого желания беседовать с матерью в отсутствие сына у нее тоже не было. Но она послушно опустилась рядом с той на диван, выпрямила спину и сложила на коленях руки.

— Расскажите-ка мне, как вы познакомились с моим сыном? И как вас зовут, милочка?

Слышать ее «милочка» было, пожалуй, неприятнее всего. Как-то уж очень по-особенному она произносила это слово — с явными высокомерием и пренебрежением.

— В поликлинике познакомились, где я работаю, — честно ответила Даша, а подумала, что знакомы они, должно быть, уже очень давно, только вот она этого не помнит, а матери Антона об этом точно знать необязательно. — Я Даша.

— Дашенька, и кем же вы работаете в поликлинике?

И «Дашенька» ее прозвучало тоже далеко неласково.

— Массажисткой.

— Кем? — неподдельно изумилась мать Антона. — Массажисткой?! Так вы что же, делали массаж моему сыну?

— Ну да. А что в этом такого? — потихоньку начинала закипать Даша. В устах этой женщины и слово «массаж» звучало как-то оскорбительно.

— И какого же рода был этот массаж? — вновь ее губы презрительно изогнулись.

— Восстановительного! — жестко произнесла Даша, решив, что хватит с нее деликатности. Даже матери ее жениха непозволительно говорить с ней в таком тоне. — После длительного лечения защемления седалищного нерва.

— Ах ну да!.. — рассмеялась та грудным смехом. — И вы так хорошо его промассажировали, что он решил взять вас в жены? Или помимо массажа вы оказывали ему другие услуги, зная, насколько богат ваш клиент?

— Я…

— Помолчите, милочка! Я еще не закончила! Вы решили, что своим умением… делать массаж выиграли куш в лотерею? Заполучили богатенького простофилю в мужья, сама при этом не имея ничего за душой. Даже образование у вас, какое? Средне-специальное? Ведь так?

Слышать все это Даше было настолько обидно, что даже злость уже оттеснила жалость к себе. Ну почему? Почему все кому не лень стараются унизить ее? Вот и эта женщина разве что из кожи не впрыгивает. На глаза просились слезы, и она уже собиралась ответить, но не успела.

— Мам, остановись, пока не сказала лишнего! — раздалось от двери, и в холл вошел Антон. Выглядел он мягко говоря угрожающе. И от внимания его матери это не укрылось.

А с ней-то что произошло! Словно эту женщину вдруг подменили. Даже спесь с лица сошла, уступив место любящему выражению.

— Сынок, — изобразила она супер ласковую улыбку, расставила руки и пошла на Антона. — Ну почему же всегда в твоем доме меня встречаешь не ты, а посторонние девушки? — заключила она того в объятья и смачно расцеловала.

Даша была рада его появлению как манне небесной. Хотя бы потому, что на диване она осталась одна, да и неприятный допрос закончился.

— Ну может потому, что ты не предупреждаешь о своем приходе заранее? — поцеловал Антон мать и высвободился из ее объятий. Он приблизился к Даше и поднял с дивана, ободряюще пожимая руку и взглядом говоря, что все хорошо. — Мам, это Даша. И скоро мы поженимся, — обнял он ее за плечи и прижал к себе.

— А почему я узнаю об этом только сейчас и не от тебя? — в голосе женщины снова появилась сталь. На Дашу она не смотрела.

— Потому что все произошло слишком стремительно, — улыбнулся Антон.

— А к чему такая спешка, сынок? — голос снова стал приторно сахарным, и Даша могла только дивиться таким переменам в настроении. — Не лучше ли как следует приглядеться друг к другу? Ведь женитьба — это на всю жизнь. И хорошая девушка должна понимать это не хуже меня, — перевела она взгляд на Дашу, в котором отлично читалось все то, о чем она умолчала.

— Нам не нужно ждать, ма, потому что мы любим друг друга. Так ведь, дорогая? — повернул он Дашу к себе и заглянул в ее глаза.

— Так, — как эхо отозвалась она, не в силах отвести от него взгляда.

И именно в этот момент в сознании Даши происходило осмысление. Понятно, что сейчас он разыгрывает спектакль для одного зрителя, пытаясь убедить мать, что решение они приняли не спонтанное, а хорошо продуманное. И делает Антон все это для того, чтобы впредь оградить себя и ее от вмешательств со стороны матери. Ну как, вмешательств. Даша уже поняла, что с характером ее будущей свекрови, та все равно будет стараться присутствовать в каждом моменте их совместной жизни, но возможно, хотя бы не будет мешать. Да и не в этом дело, а в том, что за признание вырвал сейчас у нее Антон. В целях маскировки, для правдоподобности она призналась ему в любви и только потом сообразила, что все так и есть на самом деле. Вся грусть последних дней, щемящая тоска по чему-то… все это рождала любовь, что уже вовсю зрела в ней. Она любит этого мужчину! И даже сама не знала, когда именно это чувство зародилось в ней и крепнет с каждым днем.

Что если на минуту представить, что и он тоже любит ее? Ведь тогда б она могла чувствовать себя по-настоящему счастливой. Если бы им двигала не страсть и желание обладать, а любовь. Как же Даша в этот момент захотела его любви: всепоглощающей, горячей и только к ней! На глаза набежали слезы, и она не смогла их прогнать. А он смотрел на нее так, словно не понимал, что с ней происходит. И когда первая слезинка готова была сорваться с глаза, Антон прижал ее к себе и накрыл губы поцелуем. Даже не посмотрел, что рядом его мать. Ну это и понятно — он не хотел, чтобы родительница заметила слезы невесты сына. Кто знает, какие бы выводы она сделала.

Даша плавилась под его губами, отвечая на поцелуй со всей страстью. В какой-то момент она тоже забыла о его матери. И слезы высохли как по волшебству, потому что губы его не только ласкали, но еще и обещали, что все будет хорошо, что никому он не даст ее в обиду. А любовь… Ну что ж, придется ей сделать все, чтобы и он ее полюбил по-настоящему. Ведь только так они смогут быть счастливы.

— Наш праздничный ужин! — вспомнила Даша, когда Антон немного ослабил объятья, но все еще не выпустил ее. Его мать! — спохватилась тут же. Обернулась, но женщины и след простыл, к ее облегчению. Не выдержала, значит, зрелища целующегося с кем ни лопадя сына.