— Садись.

Я послушно села и получила очередное приказание:

— Ешь.

Перед нами на столе стояла коробка с пиццей. Я взяла кусок. Интересно, он всегда со мной так будет разговаривать? Но сказала я совсем другое.

— Кейн, мне совершенно не нужно оставаться завтра дома. Я…

— Тебе так понравилось быть в моих объятиях? — резко ответил он. — Я к твоим услугам в любое время, но, если честно, предпочел бы заниматься этим дома и спустя несколько дней, — последние слова он произнес с особым нажимом.

Я опустила голову и покраснела. Внезапно мне пришло на ум, что его холодность может иметь совсем другие причины.

— Ну извини, если нарушила твои планы, — не подумав, съязвила я, тут же пожалев об этом.

Такое поведение явно не вписывалось в роль рабыни. Я так и думала, что надолго меня не хватит. Кейн замер с куском пиццы в руке, затем сглотнул, тряхнул головой, но ничего не ответил. Доедали мы в тишине. Когда пицца кончилась, я достала шоколадку, развернула и с наслаждением положила в рот первый кусочек. Опомнившись, я предложила шоколадку Кейну.

— Терпеть не могу шоколад, — мрачно ответил он. — И я всегда считал, что девушки боятся его, как огня, чтобы не испортить фигуру.

— Я не боюсь. Во время… — я запнулась, — Ну, в общем, иногда мне ужасно хочется шоколада.

Кейн неопределенно хмыкнул и встал. На пороге он обернулся и сообщил:

— Компьютер в твоем распоряжении. Я завел новую учетную запись, логин и пароль — Девил и Эрика.

Мне не очень понравилось такое подчеркивание моего положения, но возражать не стала. Все равно изменю. Я еще какое-то время провела на кухне, доедая шоколадку и убираясь. Стук закрывающейся входной двери и скрежет ключа в замочной скважине застали меня врасплох, но, немного подумав, я решила, что это к лучшему. Можно немного побыть самой собой, не изображая послушную девочку.

Первым делом я сменила пароль в учетной записи. Не хватало еще, чтобы Кейн имел возможность лазить по моим документам. Хотя нет, под админскими правами он и так сможет, но, по крайней мере, моего пароля он знать не будет. Как ни странно, я в этом немного понимала. Мой парень в предыдущей школе был отвратительным любовником, но очень хорошо разбирался в компьютерах, и я волей-неволей нахваталась от него знаний. Испытывая чувство мстительного удовлетворения, я полезла в Интернет.

Через несколько часов у меня затекла спина, и опять заныло внизу живота. Я потянулась и с интересом обнаружила, что уже десять вечера.

— Уж полночь близится, а Кейна все нет, — глубокомысленно заметила я вслух и, решив на сегодня закончить, выключила компьютер, направляясь в душ.

Вторжения я не боялась. Даже если Кейн вот прямо сейчас придет домой, ко мне он не полезет. Он просто побоится увидеть в ванной страшные для любого мужчины вещи — тампоны и прокладки. Но даже когда я вылезла из ванной, уже одетая в удобную пижаму, Кейна дома не было.

Я всерьез начала обдумывать, не устроить ли ему сцену ревности, наподобие вчерашней. Но, по зрелом размышлении, решила, что не стоит. Он и так более чем спокойно пережил мой всплеск эмоций вечером, не стоит провоцировать его дальше. К тому же у меня и не было на него никаких прав. Кейн может делать все что угодно и снимать напряжение с кем угодно.

Я невольно вспомнила Кристину, и сердце как-то защемило, когда мне в голову пришло, что он сейчас ласкает ее так же, как ласкал меня вчера. Я тряхнула головой и постаралась выкинуть оттуда эти мысли. Спасибо и на том, что он не приволок своих девиц домой.

Кейн пришел около одиннадцати, когда я уже свернулась в постели с книжкой, но заходить ко мне не стал.

* * *

Утро началось по уже привычному сценарию. Я готовила завтрак, когда он взял меня за плечи и развернул к себе. На сей раз на пол упала не чашка, а лопаточка, которой я переворачивала блинчики.

— Ну и кто тебе разрешил? — резко спросил он.

Я вздохнула и решила прояснить все раз и навсегда.

— Кейн, я не умираю. И я буду готовить завтрак каждое утро. Потому что это входит в мои обязанности. И я не буду делать это только в том случае, если ты официально запретишь мне, — ехидно добавила я.

— Прекрасно. Я запрещаю, — мгновенно ответил он.

Замечательно. Я тут же отошла от плиты и смирно присела на стул, положив руки на колени. На сковородке остались поджариваться блинчики. Кейн изумленно посмотрел на меня, потом на сковородку. А чего ты хотел? Теперь я и пальцем не притронусь ни к чему.

Мы молча смотрели друг на друга. Со сковородки уже повалил удушливый дым.

— Ты ничего не хочешь сделать? — поинтересовалась я. — Скоро сработает пожарная сигнализация.

— Я, блядь, даже не знаю, как выключать эту проклятую плиту, — выругался он. — Сделай что-нибудь сама!

— Ты запретил мне, — напомнила я голосом, приглушенным от сдерживаемого смеха.

Кейн вдруг тоже сел на стул, откинувшись на спинку, закинул ногу на ногу и спокойно заявил:

— Я отменяю свое распоряжение.

Я, не менее спокойно, встала, выключила плиту, выкинула блинчики в мусорное ведро и поставила перед ним чашку с кофе.

— Больше я не успеваю ничего сделать, иначе мы опоздаем в школу.

— Ты никуда не идешь, — мгновенно выпрямившись, и с угрозой в голосе, отреагировал он.

— Но Кейн… — жалобным голосом начала я.

— Никаких но, — оборвал он меня. — Разговор закончен. И даже не думай пойти сама, — грозно предупредил мой покровитель.

Я вздохнула и села на стул, отпив глоток кофе. Мне совершенно не хотелось еще сутки сидеть в четырех стенах, хотя, если честно, живот еще побаливал.

Кейн больше ничего не сказал, в два глотка выпил кофе, поднялся и ушел, опять закрыв меня на ключ.

Обиженная, я направилась к себе и застыла на пороге, как вкопанная. На аккуратно застеленной мною кровати лежала большая плитка шоколада. Я села и осторожно ткнула ее пальцем. Шоколад был абсолютно реальным. Интересно, чтобы это значило? Кроме Кейна, никто не мог положить шоколад на мою кровать. А почему бы просто не отдать его на кухне? Или это такой способ извинения? И за что он тогда извиняется? Интересно, что будет, если я не стану это есть? Какое наказание последует?

Все эти вопросы пронеслись у меня в голове, и ни на один не было ответа. Так ничего и не придумав, я попыталась найти себе занятие. Сорок минут я разбирала купленную вчера одежду. Полтора часа ушло на написание эссе по английскому, еще час — на математику. Затем посидела в Интернете, но мне наскучило сидение в одной позе на стуле, и я решила поделать что-нибудь по хозяйству. Не мешало бы, кстати, ванную комнату вычистить.

Переодевшись в шорты и майку, я включила плеер и вооружилась тряпкой с чистящим средством. Ванная комната была не то чтобы в запущенном состоянии, но определенно требовала приложения к ней рук. Оглядевшись, я принялась за дело.

В наушниках орал Линкин Парк, рядом шумела вода, поэтому я, как всегда, пропустила приход Кейна. В этот момент я как раз наклонилась и отчищала поддон душевой кабины, так что зрелище, полагаю, было еще то. Кейн оценил его, с размаху шлепнув меня по ягодицам.

— Ой, — вскрикнула я, выронив губку и выпрямляясь, слегка пошатнувшись при этом.

На меня смотрела пара синих глаз, пылающих яростью.

— Кажется, кому-то сказали не напрягаться, — нарочито спокойным голосом сообщил Кейн, вынув наушники у меня из ушей.

Я молчала, ощутив электричество от его прикосновения, утонув в его глазах и потеряв дар речи.

— Марш к себе, или я за себя не отвечаю, — все так же спокойно произнес он, однако в его глазах по-прежнему светилась ярость.

— Дай мне хотя бы закончить, — заикнулась я, обретя способность говорить.

— Ты уже все сделала. Уходи.

Я сполоснула руки, выключила воду и, демонстративно протиснувшись мимо него, ушла к себе, спиной ощущая пристальный горящий взгляд. Я села на кровать, прижимая колени к груди и обхватывая их руками. Почему он так со мной? Почему любое мое действие вызывает такую реакцию? Ну, если таковы его правила, то буду спрашивать разрешение на каждый чих, и посмотрим, сколько ты продержишься, Грейсон.

Я хлюпнула носом, вытерла слезы и мысленно пообещала себе:

— Я не буду плакать из-за тебя, Кейн.

Из размышлений меня вырвал громкий стук во входную дверь.

— Не пойду открывать, — мстительно подумала я, хотя наверняка должна была это сделать.

Кейн открыл дверь сам. Я с интересом прислушалась к разговору в холле.

— Кейн, мы пришли не к тебе, — заявил голос Кэтрин.

Последовал неразборчивый ответ Грейсона, очевидно, выражающего неудовольствие.

— Кейн, ты не можешь запереть бедную девочку в четырех стенах, как пленницу, — уже более сурово произнесла Кэтрин.

Снова неразборчивое бурчание.

— Твоего мнения никто не спрашивал. — Да, Кэтрин воистину была его сестрой.

Послышался стук каблучков, и моя дверь распахнулась. Я ожидала, что вместе с Кэтрин придет Дерек, но ошиблась. В дверях вместе с ней стояла Синтия. Странно, мне показалось, что она меня недолюбливает.

— Привет, — бодро поздоровалась Кэтрин, заходя и присаживаясь на кровать рядом со мной.

Синтия не соизволила поздороваться и села на единственный стул в комнате. Девилам много мебели не полагалось.

— Привет, — неохотно ответила я, будучи не в настроении для светских разговоров.

Кэтрин внимательно посмотрела на меня.

— С тобой все в порядке?

— Да, — коротко ответила я, не желая вдаваться в подробности.

— А что вообще с тобой? — не унималась Кэтрин.

— А что такое? — ответила я вопросом на вопрос, — Это имеет значение?

— Конечно, — неожиданно вмешалась Синтия.

Я удивленно посмотрела на нее.

— Видишь ли, — продолжила она, — Ты, возможно, не в курсе, но по школе ходят самые разнообразные слухи по поводу твоей болезни.

— А откуда… — начала я и осеклась.

— Оттуда, оттуда, — подтвердила Синтия, — Половина школы видела, как Кейн нес тебя на руках в медпункт, а вторая половина узнала об этом спустя десять минут. Самая распространенная версия — что он затрахал тебя до полусмерти, и ты этого не вынесла. Вторая — что он не только затрахал, но и приложил к тебе руки.

Я хмыкнула.

— Ничего общего с реальностью. Похоже, фантазия местных студентов дальше насилия и секса не заходит.

— Так что с тобой? — повторила вопрос Кэтрин.

— Да ничего! — не выдержала я, — Ничего, кроме ослиного упрямства Грейсона! Месячные я так плохо переношу, а он из-за этого запер меня в четырех стенах!

Мы посмотрели друг на друга и расхохотались.

— Так это не потому, что тебя затрахали до полусмерти? — немного разочарованно спросила Синтия.

— Нет, мы еще вообще… — я замолчала, чувствуя, что выдаю лишнюю информацию.

— Что «вообще»? — хором спросили девушки.

Я помолчала, жалея о своих словах.

— Подожди, ты хочешь сказать, что вы еще не переспали? — недоверчиво поинтересовалась Синтия, — Но этого не может быть. Грейсон трахает все, что движется.

— Не все, — мрачно сообщила я, — Хотя… Да нет, вряд ли это можно назвать сексом. Как он и сказал, это было наказание, — покраснела я.

Они вцепились в меня как репьи, пока не вытащили все подробности.

— Этого не может быть, — подытожила Синтия.

— Может, — уже более бодро отозвалась я.

Она просто покачала головой. Кэтрин внезапно подошла к ней и что-то прошептала на ухо. Девушки расхохотались, и Кэтрин вернулась на свое место рядом со мной на кровати.

— Представляю себе выражение лица моего братца, — вдруг хихикнула она, — парень наверняка хотел вчера продолжить начатое, а тут такой облом.

— Да нет, ты ошибаешься, — неуверенно произнесла я, — Он вчера вернулся уже ближе к полуночи, так что, наверное, трахнул кого-нибудь.

— Это ты ошибаешься, — сообщила Кэтрин, — Во-первых, он никогда не трахается нигде, кроме своей квартиры, а во-вторых, они вчера с Дереком и Мэттом были в тренажерном зале и потом сидели у нас. Я еще удивлялась, почему он играет с Мэттом на X-Box, когда у него дома есть симпатичная девушка, — она хитро посмотрела на меня.

Я недоверчиво посмотрела на нее, не представляя себе Грейсона за игровой приставкой. Кэтрин ухмыльнулась.

— А что ты так удивляешься? Парни — те же дети, только игрушки у них побольше и подороже. — Я кивнула.