Amberit - Мастер-Девил

— Счастья тебе, дорогая. Через месяц, когда отец вернется домой, мы ждем вас обоих. Тогда и поговорим подробнее. Я понимаю, что ты рассказала едва ли десятую часть своей истории.

Я внутренне поежилась, представляя будущий допрос третьей степени.

— Да, и я надеюсь, что дети у вас появятся не скоро, — уже поворачиваясь, чтобы уйти, спохватилась мама. — Видишь ли, я не возражаю против внуков, но еще морально не готова спать с дедушкой.

Она рассмеялась и выскользнула в коридор. Я, ошеломленная, вышла за ней.

— До свидания, дети!

За Энн захлопнулась дверь. Я повернулась к Кейну.

— Если это был легкий разговор, то я даже думать не хочу, что нас ждет при встрече с твоим отцом, — с чувством высказалась я. Кейн, усмехнувшись, обнял меня и прижал к себе.

* * *

— И пусть успех сопутствует вам на стезе, которую вы выбрали для дальнейшей жизни! — так высокопарно закончил свою речь директор школы. Взвившиеся в воздух шапочки выпускников, упав, образовали своеобразный узор под ногами студентов, одетых в темно-синие мантии. В любой другой школе церемония окончания на этом подошла бы к концу, завершившись поздравлениями, объятиями и слезами со стороны многочисленных родственников, друзей и просто знакомых. Но только не здесь. Длинный список местных традиций включал в себя еще одну.

В большом зале послышались тихие постукивания от бросаемых на пол сережек. Учебный год завершился. С этой самой минуты Мастера больше не имели власти над своими Девилами. Сережку можно было оставить себе на память или продать ее, или просто бросить в лицо своему покровителю, с которым Девил провел бок о бок последние девять месяцев. Последний вариант был наиболее распространен. И, в любом случае, сейчас Девил имел полное право снять с себя этот символ рабства. Если хотел.

Обычно все Девилы не могли дождаться момента, когда станут свободными. Обычно.

Только вот в этом году нашлись студенты, которые твердо решили оставить свои сережки на себе. Кэтрин и Дерек считали свои золотые колечки, вставленные в уши, подобием обручальных, и категорически отказались их снимать. В общем, я могла их понять — мое запястье, как и запястье Кейна, обхватывала тонкая стальная цепочка, которую я рассматривала как обручальное кольцо.

— А ты не собираешься снимать сережку?

Мою талию обхватили сильные руки и притянули меня к твердой груди. Я, повернувшись, встретилась с изучающим взглядом синих глаз.

— Ты же знаешь, что нет, — покачала я головой, усмехнувшись.

— Но ты понимаешь, что, если не снимешь ее сейчас, то не избавишься от нее никогда, а, значит, и от меня? — серьезно спросил Кейн.

— А кто-то говорил, что я этого хочу? — почему-то хрипло прошептала я, неосознанно приподнимаясь для поцелуя.

Его губы встретились с моими.

Весь мир отошел на второй план и вполне мог подождать.

Наши поцелуи, хотя и стали привычными за последние почти пять месяцев, не превратились в нечто обыденное и рядовое. Моя голова мгновенно затуманилась, все разумные мысли — что это публичное место, здесь полно посторонних, которые не преминут сообщить всем желающим и нежелающим о страстных объятиях наследника Грейсоновской корпорации с неизвестной девицей — залезли куда-то в дальние уголки мозга и прикинулись ветошью, оставив только эмоции — влечение, страсть и безграничное счастье от того, что я люблю и любима. Я готова была целовать Кейна вечность.

Но реальность грубо вторглась в наш маленький мирок.

Чей-то отец, пробираясь к своему дражайшему детищу, дабы поздравить его с успешным — не сомневаюсь в этом — окончанием старшей школы, толкнул Кейна в спину, даже не извинившись. Нам вынужденно пришлось разъединиться.

— Пойдем? — предложила я, показывая на выход. Делать здесь, собственно, было нечего. Моя мать в настоящее время читала лекцию, отец торчал в богом забытом месте на другом конце света, а Картер Грейсон не соизволил прибыть на вручение аттестатов его детям. Не скажу, что я сильно рвалась познакомиться с ним, совсем наоборот, поэтому украдкой рассматривала гостей на протяжении всей церемонии. Никого хотя бы отдаленно напоминающего Кейна я не нашла.

С Кэтрин и Дереком, так же, как и с Мэттом и Синтией, мы собирались отметить окончание вечером. Праздник, правда, будет со слезами на глазах — завтра мы все разъедемся в разные стороны. Синтия с Мэттом поступили в Массачусетский Технологический институт, а Кэтрин и Дерек неожиданно собрались в Швейцарию. В ту самую Швейцарию, в которую сестра Кейна так не хотела ехать год назад. Что послужило причиной — компания Дерека, обоюдное желание парочки скрыться от надзора Картера Грейсона или хороший исторический факультет в университете Базеля — не знаю. Возможно, все выше перечисленное.

Я обвела взглядом толпу студентов и гостей, разбившихся на группки. Больше поздравлять в этом зале нам было некого. Ну, не к Кристине же подходить, желая ей счастливой жизни с Стивеном? Хотя… Я встретилась взглядом с Ником и помахала ему, не рискуя, впрочем, подходить. После истории с Широм Кейн уладил с Паттерсом все дела, но не взял со мной меня, несмотря на все просьбы и даже небольшой шантаж. Я настаивала, боясь, что Ник потребует значительно больше, чем следовало бы. Но Кейн даже не поделился подробностями. Несколько раз я пыталась вытянуть из него хотя бы сумму, уплаченную за собаку, и все попытки остались безрезультатными. Отношения между Кейном и Ником стали не то чтобы дружескими, но, как мне показалось, хотя бы менее напряженными. Однако, уловив мой обмен любезностями с Паттерсом, мой Мастер обхватил рукой мою талию и повлек к выходу.

— Пойдем.

— Кейн, ты все еще ревнуешь? — поинтересовалась я, оказавшись на улице.

— Нет, — невозмутимо ответил он. — Я хотел отдать тебе вот это, раз уж ты отказалась снимать сережку.

Он протянул мне маленький пакетик. Я с любопытством развернула его. На моей ладони лежал золотой лев, вставший на задние лапы — точная копия украшения, вдетого сейчас в мое ухо.

— И что это должно означать? — ехидно поинтересовалась я. — Я должна надеть ее и поступить в полное твое распоряжение на…

— На всю оставшуюся жизнь, — закончил за меня Кейн.

— А если я этого не сделаю? Окажусь либо на кладбище, либо в психушке?

— Скорее всего, в моей постели, где я приложу все усилия, чтобы убедить тебя пойти на этот важный шаг. — Улыбнулся Кейн, не выдержав и сбросив свою невозмутимость, и прижал меня к себе.

— И ты в любом случае останешься со мной. Но согласись, две сережки смотрятся лучше, чем одна.

Я отстранилась и вдела сережку в ухо, полностью и окончательно отдавая себя во власть Кейна Грейсона, моего будущего мужа.

— Идем домой? Переоденемся, — я с отвращением подергала дорогую темно-синюю мантию, — погуляем с Широм и начнем собирать вещи, пока Кэтрин не позовет нас.

До дома мы, правда, добрались не так быстро, как могли бы. Солнце так приветливо припекало, легкий ветерок так нежно раздувал мои волосы, воробьи так возбужденно чирикали в кустарнике, а Кейн так крепко и одновременно ласково прижимал меня к себе, что торопиться не хотелось. И мысли, которые бродили у меня в голове, когда мы добрались-таки до квартиры, были весьма далеки от прогулок с собакой и сбора вещей и вообще включали в себя нечто, не подлежащее озвучиванию в приличном обществе.

Мы с большим трудом разорвали поцелуй перед нашей дверью, поскольку Кейн никак не мог открыть ее. Ключ не поворачивался. Я попыталась покопаться в памяти, закрывали ли мы дверь, когда уходили, или в спешке забыли, так ничего и не вспомнила и просто толкнула ее. Она, чуть скрипнув, открылась.

Я пожала плечами и сделала шаг вперед, на ходу расстегивая так надоевшую мне мантию, но оказалась задвинутой за широкую спину Кейна.

— Я зайду первым, — тихо предупредил он, переступая через порог. Не очень понимая, чего следует опасаться на охраняемой территории школы, я шагнула следом.

— Наверное, мы просто забыли закрыть дверь, — предположила я, снимая мантию и вешая ее на крючок.

— Вряд ли, — отозвался Кейн, и мне очень не понравился его тон. Я повернулась.

— Кейн, что происхо…

Слова застряли у меня в горле, когда из-за спины любимого я увидела высокого мужчину. Мне не нужно было пояснять, кто он. Передо мной стоял Кейн, только постаревший… нет, скорее, повзрослевший лет на двадцать. Те же темно-русые волосы с чуть заметной сединой, аккуратно подстриженные, те же синие глаза, те же скулы и нос. И даже то же самое жесткое выражение лица, которое я видела у Кейна в начале нашего знакомства.

Мы все трое молчали. Второй раз за день в квартире повисла густая, осязаемая тишина. Однако, похоже, на этот раз нарушать ее придется мне. И Кейн, и его отец стояли, не шевелясь, в одинаковой позе, пристально глядя друг на друга. Было понятно, что ни один из них не собирается начинать разговор первым. Я даже усмехнулась — настолько они были похожи, вышла из-за Кейна и вежливо произнесла чуть дрожащим голосом:

— Здравствуйте, мистер Грейсон.

В глазах мистера Картера промелькнуло нечто похожее на удивление, но он быстро совладал с собой.

— Кейн, представь мне своего Де…

— Мою девушку, — перебил его мой Мастер, обнимая меня за талию и привлекая к себе. — Это моя девушка, отец — Эрика Эванс. Эрика, это мой отец, Картер Грейсон, как ты правильно догадалась.

— Трудно было не догадаться, — хмыкнула я.

— Рада познакомиться, сэр. — Хотя совершенно не была уверена, что не кривлю душой, говоря это.

К моему глубокому удивлению, мистер Грейсон доброжелательно улыбнулся и протянул мне руку, мягко сказав:

— Прости, Кейн, я оговорился. Рад, наконец, познакомиться с тобой, Эрика.

Заходящее солнце золотило верхушки деревьев. Облака на вечернем предзакатном небе были похожи на палитру сумасшедшего художника, закрутившись в хороводе сиреневых, лиловых, красных, оранжевых и серых оттенков. Где-то внизу, под обрывистым крутым берегом, журчала маленькая речушка. Где-то рядом с нами исполнил барабанную дробь дятел, испугав своим криком ворону, мирно отдыхающую на соседнем клене. Птица сорвалась с места, возмущенно каркнула и с шумом улетела в более спокойное место. Я приподнялся на локте и наклонился к губам Эрики, лежавшей вместе со мной на небольшой полянке среди только что проклюнувшейся травы, в окружении кустов орешника и можжевельника. Сладко и пряно пахло мокрой землей, сгущающимся туманом и мандариновым шампунем моей любимой.

Но Эрика не ответила на мой поцелуй. Наоборот, она больно толкнула меня кулачком под ребра.

— Эй, — возмутился я.

— Иди открывай, — в ответ сообщила она.

— Что? — и тут я проснулся.

Комнату заливал солнечный свет, часы показывали семь утра, а дробь дятла оказалась настойчивым стуком в дверь.

— Почему я? — неохотно пробурчал я, не желая вставать.

— Потому что это твоя сестра, — прозвучал закономерный ответ.

Эрика была совершенно права. Больше некому было стучаться в нашу дверь в семь утра в субботу.

Я, все еще сонный, встал, надел шорты и потащился открывать дверь. Но на пороге стояла не моя сестра, а незнакомая женщина, невысокая, с коротко подстриженными седоватыми волосами, в джинсах, футболке и легкой ветровке.

— Простите? — одновременно спросили мы и так же синхронно замолчали.

Я стоял, ожидая объяснений. Вообще, странно, что на территории школы появились посторонние.

— Простите, — повторила женщина. — Наверно, я ошиблась. Это комната пятьсот девять, здание Б?

— Да, — подтвердил я, начиная догадываться, кто эта женщина.

Ее следующие слова превратили догадки в уверенность.

— В администрации мне сказали, что Эрика Эванс живет по этому адресу. А…

— Да, Эрика живет здесь. Проходите, — я посторонился и пропустил растерянную женщину в квартиру. — Эрика еще спит.

Я показал миссис Эванс (не сомневаясь, что это она), где спальня, а сам удалился на кухню, включая кофеварку. У меня было чувство, что очень скоро Эрике потребуется кофе и в немаленьком количестве.

Предчувствия меня не обманули. Эрика влетела на кухню — встрепанная, заспанная и испуганная.

— Что, застукали на месте преступления? — усмехнулся я, правда, стараясь сохранить серьезный вид.

— Тебе еще смешно?! — возмутилась Эрика.