Я вышла на балкон и уселась там с чашкой чая в руках. Мой телефон зазвонил почти  сразу же.

Всего десять часов утра, но Катя номер один была уже на взводе.

– Анжелика, вы смотрите новости? – крикнула она в трубку.

– Нет, пью чай, – очень спокойно ответила я.

– Ча-ай?

В женщинах, рожденных привлекать, меня всегда удивляла склонность задавать  совершенно ненужные вопросы.

– Ну да, чай. На балконе.

– Анжелика, какой еще чай?! Немедленно включайте новости!

Я не спеша поднялась с кресла, вошла в гостиную и включила телевизор. Молодой румяный  диктор стоял на фоне груды серых пыльных обломков. Несмотря на раннее утро, он,  как и Катя, был уже на взводе и спотыкался практически на каждом слове. Тем не  менее мне было ясно: в Москве произошел несчастный случай. Обрушился почти  достроенный многоэтажный жилой дом, который должен был стать самым высоким  зданием в городе. При этом жертв, как ни странно, не было, но могло быть очень  много.

– Анжелика, ну что вы там застыли?!

– Смотрю новости, – терпеливо ответила я.

– Бог с ними, потом посмотрите! – крикнула Катя, с легкостью меняя направление  мысли. – Главное не это, главное вот что: завтра в двенадцать пресс-конференция,  и Козаков должен на ней быть. Привезите его во что бы то ни стало и вовремя.  Слышите, Анжелика?! Вовремя!

– Я привезу его. Но при чем здесь Козаков?

– Как это при чем? Башня обрушилась. Башня! Понимаете?

– Нет, извините.

– «Врата Мира», часть первая, страница сто восемьдесят два, – объяснила Катя.

Жаль, что ее голос не был ни глубоким, ни бархатным. Он не умел вить коконы и  хранить от непогоды, а потому слова «„Врата мира“, часть первая, страница сто  восемьдесят два» не имели в ее устах магической силы. Они были просто словами –  не больше и не меньше.

Я попрощалась с Катей и открыла книгу.

Правую страницу разворота украшало черно-белое изображение башни, сложенной из  крупных камней. Ее шпиль, сильно наклонившийся влево, все еще высоко поднимался  над другими домами города, но было очевидно, что еще несколько мгновений – и все  сооружение рухнет вниз. Люди разбегались от наклонившейся башни во все стороны,  но мало кому удастся спастись – это тоже было очевидно. Главка на левой стороне  разворота называлась: «Человек, который умел выпрямлять башни».

«– Говорят, что в одном городе много лет назад была построена башня, – сказал  как-то Доктор. – Она возвышалась над всеми домами, над деревьями и холмами вокруг.  Зачем ее построили, никто не знал. В ней нельзя было жить, на нее нельзя было  забраться, чтобы полюбоваться окрестностями. На башне даже нельзя было повесить  маяк, чтобы подать сигнал кораблям, которые ночью проходили мимо стен этого  города. Но все-таки башня была, и многие люди приезжали в город только для того,  чтобы на нее полюбоваться. Но вот однажды башня слегка наклонилась в сторону, и  жители заволновались: что будет, если она упадет? К счастью, в тот день в городе  как раз оказался проездом человек, который умел выпрямлять башни. Он сказал:

„Если вы отдадите мне самый большой дом в вашем городе, я выпрямлю башню, мне  случалось справляться и не с такими. Без меня она свалится и задавит вас всех“.

Жители согласились и поселили его в самом просторном доме.

Каждое утро человек, который умел выпрямлять башни, выходил на главную площадь и  чертил на песке какие-то странные знаки. Башня не становилась ровнее, а кое-кто  даже считал, что она наклонилась еще больше.

„Идиоты, – говорил человек, который умел выпрямлять башни. – Неужели вы думаете,  что такие вещи делаются за три дня? Если вы мне не верите, я уеду сегодня же, а  ваша башня рухнет и задавит вас всех. А если хотите, чтобы я остался, выройте  рядом с моим домом бассейн и выложите его бело-голубой мозаикой, чтобы я мог  отдохнуть после трудов, ведь в вашем проклятом городе постоянно стоит жара“.

Жители согласились и сделали рядом с домом бассейн.

А человек, который умел выпрямлять башни, стал выходить на центральную площадь и  рисовать свои знаки дважды в день.

Но башня не становилась ровнее, а многие даже считали, что ее шпиль вот-вот  свалится на соседние дома.

„Идиоты! – говорил человек, который умел выпрямлять башни. – Неужели вы не  видите, что она вот-вот поднимет голову к солнцу? Если вы хотите, чтобы я остался,  пусть ваши женщины по очереди приходят мыть мозаику в моем бассейне, ведь ваша  проклятая белая галька очень быстро становится серой. Пусть приходят все женщины  до одной, даже жена губернатора! Когда каждая из них побывает в моем доме по два  раза, башня распрямится“.

Жители согласились, и женщины по очереди стали приходить к человеку, который  умел выпрямлять башни.

В день, когда жена губернатора встала на четвереньки, чтобы помыть мозаику  бассейна, башня рухнула. Она подняла груду пыли и очень напугала жителей, потому  что камни раскатились по всему городу. Удивительно, но никто из жителей города  не был раздавлен и не получил даже ни одной царапины. Единственным, кого  задавило камнем, был человек, который умел выпрямлять башни. Он унес свой секрет  в могилу, и с тех пор в том городе никогда не строили зданий выше человеческого  роста. Ведь теперь выпрямлять башни было некому».

Я закрыла книгу и набрала номер Козакова.

– Вы смотрите новости, Алексей? – спросила я.

– Конечно нет, Анжелика! Что случилось? – недовольно буркнул мистик.

– «Врата мира», часть первая, страница сто восемьдесят два, – медленно произнесла  я. – Включайте телевизор.

– Минутку, – только и сказал автор бестселлеров.

Еще через несколько секунд он вернулся к телефону.

– Я вас внимательно слушаю, Анжелика.

– Завтра в десять утра пресс-конференция, на которой будут обсуждать рухнувшую  башню, и издательство просит, чтобы вы были там.

– Я там буду, – пообещал мистик, и его голос был таким глубоким и трогательным,  как будто он сам умел выпрямлять башни.

На следующее утро такси остановилось у дома мистика в 9.30. Разумеется, знаменитый  автор кармических теорий не появился ни в 9.30, ни в 10, ни даже в 10.30. Его  телефон отвечал мне жизнерадостной мелодией в стиле диско, которой Козаков  заменил длинные гудки. В 11.05 дверь подъезда раскрылась, и мистик шагнул на  улицу, щурясь от яркого солнечного света, который безжалостно заливал все вокруг.

Козаков был одет в джинсы, футболку и в меру помятый льняной пиджак, в руках он  держал небольшой портфель. Лицо мистика казалось бледным, а глаза – утомленными  и чуть покрасневшими. Но будь я рождена привлекать, я бы сделала что угодно, лишь  бы удостоиться его взгляда.

Козаков медленно приблизился к машине, открыл дверцу и сел рядом со мной на  заднее сиденье.

– Доброе утро, Анжелика, – устало произнес он. – Вам понравилась песенка? Я  подобрал ее специально для вас, чтобы вам не было слишком тошно по полчаса  слушать гудки в моем телефоне.

– Больше похоже на полтора часа, Алексей.

– Не будьте занудой… Я взял с собой компьютер, и если вы не передумали, то  сделайте, пожалуйста, копию текста. Сегодня ночью я кое-что набросал.

Он улыбнулся мне одними глазами, и я уверена, что женщина, рожденная привлекать,  до самой смерти не забыла бы такого взгляда. Но я больше внимания обращаю на мои  прямые профессиональные обязанности, чем на особенности памяти, а потому  отчеканила:

– Конечно, я сделаю копию. Давайте компьютер.

В 11.50 мы вошли в зал, подготовленный для пресс-конференции, и Катя номер один  едва не лишилась чувств, увидев нас на пороге.

– Лешечка! Ты не представляешь, как мы все ценим твою пунктуальность! Просто  удивительно, насколько тонко ты чувствуешь ситуацию.

– Я стараюсь, – ответил Козаков, оглядев зал, который только начинал наполняться  людьми.

Затем он посмотрел прямо на меня. В его глазах вспыхнула и сразу же погасла  недобрая и очень яркая искра.

– Ради тебя, Катя, я готов на что угодно, – лениво произнес мистик, и его голос  был глубоким, бархатным, он вил коконы из нежнейших нитей, какие только способен  создать мужчина.

– Пойдем скорее! Нужно прикрепить микрофон… И я познакомлю тебя со всеми, –  щебетала Катя, уводя Козакова.

А я села в последнем ряду, достала из сумки блокнот и приготовилась замечать все,  что достойно внимания.

Кроме мистика за длинным столом на сцене сидели трое – представитель городской  администрации, социолог и сотрудник страховой компании. Довольно странный набор  для пресс-конференции, которая транслировалась в прямом эфире, но мир  телевидения живет по своим собственным законам. Об этом мне отлично известно со  времен работы с ведущим популярной передачи.

Я раскрыла блокнот на чистой странице и написала число: «12 августа». Впрочем, с  самого начала было похоже, что этому листку предстояло остаться пустым.  Представитель городской администрации – лысеющий мужчина в плохо сшитом костюме  – говорил о том, что город не может отвечать за все возводимые объекты. Социолог  – классическая ученая дама в очках – приводила статистические данные, свидетельствующие  о том, что люди все больше боятся природных катаклизмов и катастроф,  спровоцированных самим человеком. А сотрудник страховой компании – вялый тип с незапоминающимся  серым лицом – без устали повторял, что его компания платит по счетам всегда и,  разумеется, заплатит сейчас, как только выяснится причина обрушения и будут  найдены виновные.

Козаков сидел рядом с ними и был от них гораздо дальше, чем Северный полюс от  Южного. Его глаза были усталыми и почти прозрачными, а его лицо – бледное и очень  красивое – казалось лицом человека из другого мира. Он внимательно смотрел в зал,  и под его взглядом расцветали женщины, рожденные привлекать, а мужчины невольно  расправляли плечи.

Казалось, происходящее вокруг не имеет к знаменитому автору кармических теорий  ни малейшего отношения. И скорее всего так оно и было.

Должно быть, не замечая ничего важного в пресс-конференции, я отвлеклась и  пропустила момент, когда микрофон взяла женщина.

– У меня вопрос к Алексею Козакову, – сказала она.

Мистик перестал изучать стену и внимательно посмотрел на нее. Она стояла ко мне  спиной, и я видела только стройное тело и длинные рыжеватые волосы, собранные в  хвост. Наверняка это ее натуральный цвет: такого оттенка невозможно добиться  никакими косметическими ухищрениями.

– Я вас внимательно слушаю, – произнес автор кармических теорий. Его голос был  ровным и глубоким, а лицо осветилось изнутри, как будто эта женщина нажала на  невидимый для всех нас выключатель.

– Хотелось бы услышать, что вы думаете о случившемся. Нам только что очень рационально  объяснили, почему дом рухнул. Наверное, ваше мнение очень отличается от всего,  что здесь говорили? И вообще, как вам кажется, есть ли смысл строить такие здания?

Мистик не стал торопиться с ответом. Он выразительно оглядел журналистку с головы  до ног, так что ни у кого не осталось сомнений: он заметил и ее стройное тело, и  волосы удивительного рыжеватого оттенка, и ее лицо, которое тоже наверняка было  достойно его внимания.

– Как вас зовут? – спросил он наконец.

– Екатерина, – ответила она, причем для этого ведущему пресс-конференции  пришлось снова броситься к ней через весь зал с микрофоном.

Я не видела ее лица, но уже в тот момент я почти не сомневалась, что передо мной  Катя номер три.

– Не бывает бесполезных событий, Екатерина, – медленно произнес Козаков, и его  голос был таким теплым и искренним, как будто автор бестселлеров очень хотел,  чтобы она ему верила. – Но бывают события, смысл которых нам пока не ясен.  Видимо, сейчас мы столкнулись с одним из них.

После этих слов в зале стало на удивление тихо. Журналисты, осветители, специалисты  по звуку – все они замерли у меня на глазах. Даже те, кто сидел за столом рядом  с Козаковым, выглядели крайне неловко. Может ли быть, что им – вполне довольным  своей жизнью и своими поступками – стало стыдно за то, что они тут говорили?

Больше не было задано ни одного вопроса, и через десять минут мы с автором  кармических теорий вышли на улицу, и он зажмурился от солнечного света, который  снова хлынул ему в лицо.

– Вы хотите есть, Анжелика? – спросил он. – Давайте пройдем вниз по улице, я  знаю там отличное место.

Не дожидаясь моего согласия, он положил руку мне на плечо и направил в нужную  сторону.

– Может быть, мне стоит взять контакты той журналистки? – спросила я.

Мистик рассмеялся мне в лицо:

– Вы очень проницательны, Анжелика. Но я умею сам знакомиться с женщинами, которые  мне нравятся. А теперь пойдемте.