Порядочный гад прикрыл глаза и приложил руку к сердцу – видимо, в знак глубочайшего расположения. На этот раз он был подстрижен еще короче, что ему очень шло, а улыбка оставалась такой же широкой, как раньше.
– Анжелика! – воскликнул он, словно ожидал увидеть кого угодно, но только не меня. – Подумать только, это снова вы!
Он весело мне подмигнул и завел двигатель.
– Не вижу в этом ничего удивительного, – ответила я. – Вы приехали к моему дому, разве не так?
Борис расхохотался, как будто услышал отличную шутку. Но все время, пока порядочный гад смеялся, его глаза изучали меня через зеркало заднего вида, и этот взгляд был на удивление серьезным и трезвым.
– Сколько вы с нами? Три месяца? Или уже больше? Поздравляю вас, Анжелика! Еще ни одной из его секретарш не удавалось продержаться так долго.
Я могла бы промолчать. Или рассмеяться ему в лицо. Или сказать, что мне крайне лестно слышать подобные слова. В таких ситуациях не стоит торопиться с ответом, поскольку первые слова, которые приходят в голову, далеко не всегда самые удачные. Я еще не успела принять решение, как следует поступить, когда раздался голос Козакова:
– Она не секретарша, а персональный помощник. А теперь, если вы не против, давайте помолчим. Мне нужно сосредоточиться. И вообще пора ехать. Мы и так опаздываем!
Это было сказано тоном, не терпящим возражений, как будто причиной нашего опоздания была болтливость Бориса или моя собственная медлительность. Мистик откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и положил руки на колени – ладонями вверх. Что и говорить, именно так и положено сидеть создателю теории об устройстве этого мира. Борис тронулся с места, осторожно выехал из маленького двора, заставленного автомобилями, и влился в поток машин на улице. Он не произнес ни слова и даже не посмотрел на меня, но мне было ясно, что именно в тот момент я приобрела врага.
В полном молчании мы проехали около пятидесяти километров. За окном сначала проплывали городские дома, затем мелькали деревья и проносились деревеньки.
Все это время легкий запах восточных благовоний витал в воздухе, Борис, не отрываясь, смотрел на дорогу, а знаменитый автор кармических теорий не подавал ни малейших признаков жизни. Он ни разу даже не шевельнул пальцем, можете мне поверить – я следила за ним очень внимательно. Мы свернули с шоссе, проехали по узкой улице маленького подмосковного городка и остановились у дверей аккуратного трехэтажного дома, который стоял на отшибе, прямо у реки.
– Приехали, – сообщил порядочный гад. – Выходим.
Козаков открыл глаза.
– Оставьте ваши вещи здесь, Анжелика. Борис отнесет их в вашу комнату, – распорядился мистик. После этого вышел из машины и двинулся к свеженькому, недавно покрашенному крыльцу.
Возможно, автору бестселлеров было многое известно об устройстве этого мира, но он не увидел или не захотел увидеть взгляда, который бросил на меня порядочный гад. В этом взгляде была и обида, и злость, и пренебрежение. Женщина, рожденная привлекать, могла бы улыбнуться Борису и одной улыбкой исправить эту оплошность мистика, погруженного в самого себя, а может быть – в размышления о высоких материях. Но мои улыбки не производят ни малейшего впечатления на мужчин, и это одно из несомненных неудобств, которые доставляет женщине уродство. Как видите, мне известны все мои слабые стороны. Я была бессильна бороться против неприязни Бориса, а потому не стала терять времени даром, а просто встала и пошла за Козаковым. Он поднялся по ступеням, выкрашенным светло-коричневой краской, открыл дверь и приветливо кивнул немолодому охраннику у входа. Тот же, увидев Козакова, бросился впереди него со всех ног с радостным криком:
– Прибыли! Прибыли!
А мистик медленно пошел по узкому коридору. Наверняка его давным-давно ждали, но для знаменитого автора кармических теорий это не было поводом для спешки. Он двигался плавно и спокойно, однако вместе с тем его гибкое тело источало такую таинственную силу, которая была видна даже мне, а ведь меня сполна наделили способностью не поддаваться фантазиям.
Козаков открыл дверь в самом конце коридора и вошел в просторную комнату, где уже собрались участники семинара. Их было человек семьдесят, они сидели и лежали прямо на полу – на ковриках, пледах и подушках. В распахнутые окна через край лилось лето, и когда Козаков открыл дверь и прошел внутрь, в комнате сделалось очень тихо. Он встал на небольшом возвышении и скрестил руки на груди, внимательно изучая зал. Мне он не дал никаких указаний относительно того, в чем заключалась моя задача, а потому я просто прошла за ним следом и села на пол в самом конце зала.
Знаменитый автор бестселлеров стоял перед нами – загорелый и очень красивый. Его тело по-прежнему казалось спокойным и расслабленным, но я могла бы поклясться, что в любую секунду мистик был готов к прыжку в неизвестность.
Некоторое время он просто изучал зал, и под его взглядом стало так тихо, что было слышно, как за окном поют птицы и проносятся мимо машины на удаленном шоссе.
– Я рад вас здесь видеть сегодня, – безо всяких приветствий начал мистик. Его голос был глубоким и бархатным, он хранил от непогоды и обещал нечто такое, чему невозможно противиться.
– Я рад, что вы захотели провести эту часть своей жизни со мной. Вот только… – он немного помедлил, выдерживая паузу. – Вот только не уверен, что смогу вас чем-то удивить. Я всего лишь такой же человек, как и вы.
С этими словами Козаков стал не спеша расстегивать ворот своей светлой рубашки. Он снял ее и аккуратно развесил на стуле, который стоял здесь же, на возвышении. Он сел на стул, развязал ботинки и разулся. Затем Козаков снял джинсы, причем под ними оказались красные трусы длиной едва ли не до колен, разрисованные нелепыми желтыми цветами. Он снял и их, после чего неторопливо и очень внимательно разложил свою одежду на стуле.
Через какую-то пару минут после начала семинара знаменитый автор кармических теорий стоял на своем возвышении совершенно голым, и в его загорелом теле не было ни малейшего изъяна.
– Как видите, я такой же человек, как и все остальные. Так что мне совершенно нечем вас удивить. Я не могу сказать ничего такого, чего вы не знали бы. И не могу сделать ничего такого, чего не можете сделать вы.
После этого он развел руками и растерянно улыбнулся, а по залу пронесся восторженный вздох. Мне случалось принимать участие в скандальной избирательной компании политика с криминальным прошлым, и я никогда не стыдилась этой работы. Я сто восемнадцать раз стояла за камерами во время прямого телеэфира, делала официальные заявления от имени известного предпринимателя, и ни один мускул не дрогнул на моем лице. Я собственноручно накладывала резиновые жгуты ведущему популярной передачи после неудачной попытки перерезать вены, и меня не тошнило при виде крови. Я громче всех смеялась над Маркизой Ангелов, и за все десять лет учебы в школе никто не видел моих слез.
Меня сполна наделили способностью мыслить разумно, но, глядя на мистика, я понимала, что здравый смысл не имеет ничего общего с происходящим. Он стоял на возвышении перед нами – такой беззащитный и такой неуязвимый. Он был точно такой же человек, как все остальные, и он был совершенно другой. И если бы тот, кто все это придумал, оставил мне хоть малейшую возможность поддаваться порывам, я бы бегом бросилась к мистику через весь зал, чтобы скрыть его от десятков глаз, которые изучали его.
К счастью, я не сделала ничего подобного, потому что через несколько секунд все вокруг пришло в движение, и мне стало ясно, почему семинары Алексея Козакова, знаменитого мистика и автора теории об устройстве этого мира, были главной головной болью работников издательства: люди вокруг меня тоже начали раздеваться.
В те минуты я впервые за много лет поблагодарила того, кто все это придумал, за то, что окружающие, как обычно, смотрели сквозь меня. И никому не было дела до одетой уродины, которая неподвижно сидела в углу и не решилась даже достать из сумки блокнот, чтобы записать в нем «Семинары. Правила для подписи».
Солнце за окном клонилось к закату, а полностью раздетые и наполовину раздетые люди вокруг меня неподвижно сидели, взявшись за руки и посылая друг другу вибрации своих тел и душ. Все они по-прежнему смотрели сквозь меня, и даже горящие глаза самого мистика ни разу не задержались на моей скромной фигуре. Я не была рождена привлекать, и даже вибрации, которые излучает мое тело, не производят ни малейшего впечатления на окружающих.
Я молча смотрела, как люди вокруг меня разбиваются на пары и прижимают друг друга к груди. Как они с закрытыми глазами медленно бродят по залу, сталкиваясь и вновь расходясь в разные стороны. Как они встряхивают руками под ритмичный стук африканских барабанов и замирают с блаженными улыбками на лицах.
Каким бы ни был смысл всех этих поступков, он не мог скрыть от меня главного, а именно: Катя номер один снова оказалась права. Я приехала в этот маленький городок не для того, чтобы разделить мистический транс Алексея Козакова, и меня не зря наделили способностью мыслить здраво. С тем, что здесь происходило, нужно было что-то делать, причем как можно скорее, потому что закрыть второе уголовное дело, возбужденное против мистика, будет значительно дороже.
Между тем стук африканских барабанов постепенно перешел в соловьиные трели и звук льющейся воды, а затем запись закончилась. Мистик открыл глаза.
Он не спеша оделся и завязал свои идеально начищенные ботинки, после чего поднялся и окинул взглядом зал.
– Очень рад, что вы провели это время со мной, – приветливо произнес он. – Ужин, как обычно, в восемь. Отбой, как обычно, в одиннадцать. Жду вас всех здесь же, завтра в десять. Форма одежды – удобная.
После этого он, не прощаясь, скрылся за дверью, а все вокруг меня снова пришло в движение, потому что участники семинара начали одеваться, тщетно пытаясь разобраться в куче одежды, которая была отброшена за ненадобностью несколько часов назад.
А поскольку моя одежда по-прежнему была на мне, я вышла из зала, внимательно глядя под ноги, чтобы не наступить на чью-нибудь руку. В коридоре было сумрачно и пусто. Мистик успел исчезнуть, и я понятия не имела, где именно находится та комната, в которую Борис должен был отнести мои вещи.
Из комнаты напротив раздавались голоса. Я открыла дверь.
Это была уютная небольшая столовая с розовыми стенами и белыми занавесками, в которой пахло чем-то печеным и сладким. За одним из столиков в компании двух молоденьких девушек сидел Борис. Девчонки весело щебетали, а порядочный гад развалился на стуле между ними, предоставив им развлекать себя разговорами.
– Добрый вечер, Борис, – как можно спокойнее проговорила я. – Не хочу вас отрывать, но мне нужно знать, куда вы отнесли мои вещи.
– Анжелика! Это вы! – усмехнулся порядочный гад, а жизнь, как и положено, остановилась на несколько секунд, когда его собеседницы уставились на меня во все глаза. Они смотрели на меня с ужасом, который вполне объясним в их возрасте. В восемнадцать уродство кажется катастрофой, в двадцать пять – наказанием небес. Но после тридцати понимаешь, что отсутствие красоты – не больше чем досадное недоразумение, которое всего лишь делает жизнь такой, какой она и должна быть.
– Так где же мои вещи?
– Ах, вещи! Они остались в багажнике, дорогая Анжелика. У меня не было времени ими заниматься. Так что, если вам не лень, прогуляйтесь к машине!
Не дожидаясь моего согласния, Борис швырнул мне ключи. Готова поспорить: он нарочно бросил их так, чтобы я не поймала, но не тут-то было. У меня непривлекательное тощее тело, но меня наградили отличной координацией движений. Я сделала всего один шаг влево, быстро подняла руку вверх и крепко сжала ключи.
– Спасибо, – без всякого выражения произнесла я и вышла.
– Ваша комната на втором этаже! – донеслось мне вслед. – Номер двести два!
Машина Бориса – старенький темно-серый «опель» – стояла на небольшой парковке прямо у крыльца. Я открыла багажник и достала мою дорожную сумку, после чего без труда поднялась по лестнице на второй этаж. Я не была рождена привлекать, и мне нет смысла усложнять мою жизнь лишним багажом, который вряд ли сможет что-либо изменить. В моей сумке лежал запасной комплект одежды, третья часть «Врат Мира», зубная щетка, крем для лица, зарядное устройство для телефона и еще пара мелочей.
Комната номер двести два была рассчитана на двоих, но у окна поставили узкую раскладушку, чтобы поселить здесь же третьего. На двух кроватях уже лежали чьи-то вещи, а раскладушка, по всей видимости, ждала меня. Я была почти уверена, что порядочный гад специально устроил эту историю с дополнительным спальным местом, чтобы мне досадить. Но если бы ему пришлось хоть раз ночевать в армейском полевом лагере, чтобы утром принять участие в переговорах о возвращении заложников, Борис наверняка придумал бы для меня что-нибудь более изощренное.
"Мастер иллюзий" отзывы
Отзывы читателей о книге "Мастер иллюзий". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Мастер иллюзий" друзьям в соцсетях.