Наталия Экономцева - Мастер иллюзий

– Вы слушаете, что я вам говорю? – очень тихо спросил он, и от этого вопроса по  моей спине побежали мурашки. – Там нечего копировать. Нечего! Неужели это  непонятно?

Его голос был похож на шипение, а раздражение изливалось на меня, как яд. Что ж,  похоже, у мистика и его Змеи гораздо больше общего, чем могло показаться на первый  взгляд. И хотя Козаков говорил очень тихо, водитель заметно вздрогнул, а потом  обеспокоенно глянул на нас в зеркало. А я? Я всегда готова к сюрпризам.

– Что вы застыли, дорогая моя? Разве я непонятно говорю? – еще раз спросил  мистик.

– Теперь понятно, – так же тихо ответила я. – И если вы не против, я предпочитаю,  чтобы меня звали тем именем, которое мне дали родители.

– Извините. Я не хотел вас обидеть, – произнес он, и туча, омрачившая его красивое  лицо, стала медленно рассеиваться.

– Вам не за что извиняться. Вы не сказали ничего обидного.

Автор кармических теорий переживал кризис и воспринимал его весьма болезненно –  это было очевидно. Я бы совершенно не удивилась, если бы мне сказали, что он не  терял свой компьютер, а всего лишь пытался таким образом оправдаться перед  издательством за задержку новой книги. Но это всего лишь мое личное мнение, и,  разумеется, я оставила его при себе.

Что же касается моего звучного имени… Даже человеку, не наделенному воображением,  понятно, что сократить Анжелику до Лики было бы самым простым вариантом.  Выкинуть четыре буквы и навсегда избавиться от нескольких мучительных секунд  после знакомства и слов «Бывает же такое!», которые ясно читаются в глазах  собеседника. Но я никогда не пошла бы на подобное сокращение – ни в четырнадцать,  когда Маркиза Ангелов казалась убийственно жестокой, ни в двадцать, когда я с  успехом прятала лицо за раскрытыми книгами, ни тем более сейчас, когда приняла  свое уродство как данность. Почему я так упорствовала? От обиды на судьбу или от  того, что раз и навсегда смирилась со всем, полученным при рождении? Обе точки  зрения одинаково верны, и то, какую из них вы выберете, не имеет ни малейшего значения.

До самого аэропорта мы с Козаковым ехали в полном молчании, и только капли дождя,  которые вдруг стали большими и тяжелыми, гулко стучали по стеклу.

Все так же молча мы вошли в зал вылета. Видимо, в это пасмурное утро даже путешественникам  не хотелось покидать свои уютные городские квартиры: пассажиров в аэропорту было  на удивление мало.

– Мы успеваем. Регистрация еще не закончилась. Пойдемте, – позвала я Козакова и  достала из сумки билеты.

У нашей стойки было всего четыре человека. Я сняла куртку и повесила ее на ручку  моего небольшого ярко-зеленого чемоданчика – такой не нужно сдавать в багаж, но  если бы это и пришлось сделать – он ни за что не затерялся бы среди темно-серых  и черных.

Когда подошла наша очередь, я протянула билет мистику и сделала шаг вперед, но  тут же остановилась.

– Давайте-ка я пропущу вас вперед.

– Как вам удобнее, – улыбнулся Козаков и подошел к стойке.

Мне приходилось летать в самолетах с политиками, бизнесменами и даже с ведущим  популярной телепередачи, но еще никогда до этого я не видела, чтобы сотрудница  аэропорта за какую-то пару секунд расцветала самой солнечной из всех возможных  улыбок.

– Здравствуйте, – пропела она. – Я просто не верю моим глазам! Я читала все ваши  книги!

– Мне очень приятно это слышать, – ответил мистик, и, разумеется, его голос был  низким и бархатистым, он звучал, как музыка, вил коконы и хранил от непогоды.

– А когда же выйдет новая книга? – Щеки девушки заметно порозовели, а глаза  радостно вспыхнули.

– Очень скоро. И я обязательно подарю вам ее – с автографом, – пообещал Козаков,  при этом не делая ни малейшей попытки узнать, как можно связаться с симпатичной  сотрудницей аэропорта.

Впрочем, она этого не заметила.

Так уж создано природой, что люди, рожденные привлекать, безоговорочно верят в  свою исключительность. Козаков виртуозно пользовался тем, что создано природой,  с легкостью раздавая надежды, которым не суждено было осуществиться. Но мне ли было  его за это осуждать?

– Пожалуйста, ваш паспорт и билет, – попросила девушка, не переставая улыбаться.

– Конечно.

Козаков опустил руку в карман плаща, но тот оказался пуст. Тогда мистик похлопал  себя по карманам брюк и нашел паспорт. Затем вынул портмоне из тисненой кожи и  растерянно заглянул внутрь. А открыв саквояж, повернулся ко мне.

– Анжелика, вы будете смеяться, но я понятия не имею, куда делся билет.

Ну конечно. Номер с потерянным билетом, похоже, был любимым фокусом знаменитого  писателя.

– Ничего страшного. Я дала его вам меньше минуты назад. Мы с вами не двигались с  места, и к нам никто не подходил. Билет просто не мог потеряться, давайте поищем  вместе, – как можно спокойней предложила я.

– Давайте! Давайте поищем! – согласился Козаков и протянул мне свой плащ.

Я проверила все его карманы, я раскрыла саквояж и, не обращая ни малейшего  внимания на недовольные возгласы стоявших за нами, медленно перебрала все, что  было внутри. Я заставила Козакова снять свитер и продемонстрировать мне карманы  рубашки. Наконец, я изучила его портмоне из тисненой кожи и даже проверила свою  собственную сумочкку. Билета не было.

– Подойдите к окошку авиакомпании, – предложила поклонница мистика. – Я сейчас им  позвоню. Скорее всего они смогут восстановить билет.

Мы отошли от стойки. Козаков казался расстроенным и немного смущенным.

– Анжелика, я ума не приложу… Не знаю, что и сказать…

– Скажите только: вы хотите, чтобы я восстановила ваш билет? До вылета еще сорок  минут, я вполне могу это сделать.

Мистик покраснел.

– Я думаю, не стоит… Понимаете, любое событие – это знак, и, похоже, мне не надо  сегодня никуда лететь!

– Что ж, тогда уезжаем. Я переоформлю билет на завтра. Ваше выступление завтра в  восемнадцать ноль-ноль. Мы вполне успеем, а принимающая сторона даже сэкономит  на гостинице.

Я повернулась и пошла к выходу. Когда-то, много лет назад, я смирилась с самым  обидным, что могло быть в жизни женщины, – с уродством. И чтобы вывести меня из  себя, нужно нечто большее, чем номер с потерянным билетом.

Мы взяли такси и доехали до дома Козакова в полном молчании.

Перед сном я набрала его номер.

– Добрый вечер, Алексей. Вы смотрите новости?

– Нет, – недовольно ответил он, и я представила себе гибкую длинноволосую Змею,  от которой ему пришлось оторваться, чтобы снять трубку. – А что?

– Знаете, что случилось с самолетом, на котором мы должны были лететь в Питер?

– Что? – моментально оживился мистик. В этот момент он уже отодвинулся от Змеи  на приличное расстояние, а может быть, и оттолкнул ее ногой в дальний край  кровати. – Неужели?! Он упал?! Это и на самом деле был знак. Видите ли, существование  иногда дает понять…

Я не стала это выслушивать.

– Самолет благополучно приземлился в аэропорту города Санкт-Петербурга. По  расписанию. Без задержек, – четко произнесла я и в награду получила несколько секунд  восхитительного, растерянного молчания. – Во время полета был подан горячий  завтрак исключительного качества. Все пассажиры живы и здоровы. Вы еще у телефона?

– Да, я здесь. Неплохо у вас получилось… Поздравляю.

– Не могли бы вы ответить мне на один вопрос?

– Пожалуйста, – щедро согласился он.

– Скажите, куда вы все-таки дели билет? Козаков довольно хмыкнул:

– Обещаете, что не скажете людям в издательстве?

– Да.

– У вас есть мои книги? – спросил мистик, и его бархатный голос стал тягучим и  напевным.

– Да. Катя прислала мне полный комплект.

– Но вы их еще не читали, да? Ничего страшного, не оправдывайтесь. «Доктор странствий»,  книга вторая, страница сто двадцать шесть. Почитайте, – тут уже его голос превратился  в чистый сахар – неудивительно, что выступления Козакова собирают полные залы.

– Простите, что?

– Читайте и поймете. Всего доброго. – Не дожидаясь моего ответа, он повесил  трубку.

Я почти видела Змею, которая тут же свернулась клубком в его руках.

«Читайте и поймете» – гениальный слоган для рекламной компании следующей книги.  Я достала блокнот и записала на новой странице: «Читайте и поймете». Лучше не  бывает.

Затем убрала блокнот в сумку и распаковала трилогию «Доктор странствий». Взяла  вторую книгу и открыла страницу 126. Правую часть разворота украшало черно-белое  графическое изображение ограненного камня. На левой был всего один абзац текста  – книгу явно «разгоняли», чтобы получить приличный объем. Этот абзац назывался  так: «Алмаз в кармане мудреца».

«Когда все ученики уселись в круг, Доктор сказал:

– Говорят, что однажды мудрец купил алмаз необыкновенной величины, а самый  ловкий вор в городе это увидел и захотел его украсть. Он принялся следить за  мудрецом. Тот купил билет на поезд, и вор сделал то же самое. Они сели рядом. И  когда мудрец отлучился со своего места, вор перерыл все его вещи, но не нашел  алмаза. Когда мудрец лег спать, вор обыскал все его карманы и опять ничего на  нашел. Наутро они вышли из поезда, и вор взмолился:

– Где ты спрятал алмаз? Я же видел, как ты его купил!

Мудрец ответил:

– Я знал, что ты захочешь его украсть. И поэтому спрятал его там, где ты ни за  что не стал бы искать – в твоем кармане.

– Признайся, Доктор, ты был тем мудрецом? – спросили ученики.

– Нет, конечно. Я был тем вором, – признался Доктор».

Я положила книгу на стол, вышла в коридор и сняла с вешалки куртку. В правом  кармане лежал авиабилет Москва—Санкт-Петербург—Москва на имя Алексея Козакова.

У мистика было всего несколько секунд перед окошком регистрации, но он успел.  Надо признаться, что ни одному из политиков, с которыми я работала прежде, не  приходило в голову выкинуть нечто подобное.

Я поставила будильник на восемь часов и легла спать. На следующее утро мы должны  были снова лететь в Питер.

В воскресенье весь город был окутан сероватым туманом, а известный мистик и гуру  снова появился у дверей своего подъезда в 10.45 – в плаще, с большим клетчатым  зонтом в руках. И его загорелое, улыбчивое лицо по-прежнему казалось совершенно  неуместным среди мелкого дождя и холодного ветра.