Карен Бут - Мастер незабываемого соблазнения

– Я выбрал три костюма. Можешь высказать свое мнение. Галстук выбери сама. – Он вошел в гардеробную, указав на отсек, где висели костюмы, а также обширная коллекция шелковых галстуков.

Мелани с самого начала хотела, чтобы он надел темно-серый костюм. Он был в нем тем вечером, когда она впервые встретила его, и выглядел совершенно сногсшибательно в идеально сидящем пиджаке, подчеркивающем атлетические плечи и узкую талию.

Она подошла к галстукам. Тишина в гардеробной давила на плечи. Нужно было хоть что-то сказать.

– Почему не смокинг?

Адам отвел глаза, когда она посмотрела на него.

– Моя мать терпеть не может, как мой отец выглядит в черном. Она говорит, что он похож на гробовщика. Таких ассоциаций, с учетом обстоятельств, хотелось бы избежать.

– Да, конечно. – Короткая беседа закончена. Она выбрала несколько галстуков – серо-голубого, лавандового цвета и черный в темно-зеленую диагональную полоску.

– Ни в коем случае. – Адам буквально вырвал у нее из рук галстук лавандового цвета и повесил его обратно. – Опять ты со своей лавандой. Он слишком женственный.

– Это твой галстук. Зачем ты его хранишь, если даже не можешь смотреть на него?

– Это подарок моей матери. Я думаю о ней каждый раз, когда решаю не надевать его.

Внимательно осмотрев два оставшихся галстука, Мелани сделала выбор в пользу голубого.

– Попробуем этот. Он подчеркнет цвет твоих глаз.

– Тебя действительно заботит, как будут выглядеть мои глаза?

– Да. Потому что глаза – одно из твоих неоспоримых достоинств.

– Если бы я не знал наверняка обратное, я бы подумал, что ты флиртуешь со мной. – Он скривил губы в усмешке.

– Просто надень костюм, чтобы я посмотрела. Я подожду за дверью.

– Хорошо. Это займет у меня минуту. – В голосе Адама слышалось явное разочарование.

Мелани вышла из гардеробной и подошла к окну. Дни становились длиннее, до лета всего несколько месяцев. Где она будет к тому времени? Будут ли у нее новые клиенты? Справится ли она с финансовыми проблемами? Сможет ли забыть Адама?

Адам вошел в комнату и остановился перед зеркалом.

– Ну и как?

Мелани обернулась. Ей пришлось облокотиться на оконную раму, чтобы не упасть – он был таким красивым, что ей было больно дышать, глядя на него.

– Прекрасно. – Она выпрямилась, пытаясь выглядеть спокойной и деловитой, когда ее всю трясло с головы до ног.

– А что ты наденешь на гала-ужин? – спросил Адам.

– Платье.

– Это понятно. Уже решила какое?

– Нет. – Она не планировала, да и не по средствам было покупать новый наряд. Вероятно, она просто наденет одно из своих надежных маленьких черных платьев, которые она носила на сотни подобных мероприятий.

– Ты придешь не одна? – Он непринужденно продолжал изучать свое отражение в зеркале.

Мелани на мгновение закрыла глаза. Это был ее шанс уравнять правила игры на завтрашний вечер, но эта перспектива не вызвала ожидаемого восторга.

– Я приду со своим соседом, Оуэном. Он врач. – У нее не было ни малейшего романтического интереса к Оуэну, и она ясно дала ему понять, что они могут быть только друзьями, но Адаму не нужно было этого знать.

– Позволь мне угадать. Ухо-горло-нос!

– Гинеколог, если тебе так интересно.

Адам рассмеялся:

– Ты серьезно?

– Зачем бы я стала шутить? Особенно зная, какова будет твоя реакция.

– Ты ходила с ним на свидания? С этим гинекологом?

– Мы ходили в кино и в ресторан. – Она не станет описывать Адаму, как все происходило на самом деле. Да, были попкорн и темнота зала, но их руки не соприкасались. Был ужин, но это был кусок пиццы в заведении рядом с их домом. Никакой романтики, просто друзья.

– Я понял. Что ж, с нетерпением жду встречи с твоим доктором. Уверен, нам будет о чем поговорить.

– Потому что вы оба хорошо знаете женское тело?

Адам бросил на нее взгляд, от которого по телу Мелани прошел электрический заряд.

– Потому что мы, по-видимому, оба большие поклонники тела Мелани Костелло.

От его слов кровь бросилась Мелани в лицо, потом пришло замешательство. Он ревнует?

– Ты должен повторить свою речь, а я послушаю, – сказала Мелани, чтобы нарушить тишину.

– Прямо здесь?

Она пожала плечами:

– Конечно. – Мелани пересекла комнату, чтобы присесть, выбрав место подальше от кровати.

– Я почти сожалею, что здесь нет трибуны. Выглядит весьма странно – стоять посреди неубранной спальни и произносить речь.

Адам начал говорить, но Мелани сразу заметила, что что-то не так. Все, что он произносил, звучало убедительно и оптимистично, но его плечи были напряжены, голос слегка изменился.

«Я очень рад новому профессиональному вызову…»

«Я всю жизнь ждал эту возможность…»

«Я высоко ценю доверие совета директоров…»

Адам замолчал и потер переносицу. Он даже не хотел слышать оценку Мелани, потому что видел озадаченное выражение ее лица.

– Все в порядке? – спросила Мелани.

– Гм… Конечно. А что?

– Просто ты сам на себя не похож. Абсолютно.

– Со мной все нормально. – Адам еле вытолкнул из себя эти слова, поскольку ничего нормального в его состоянии не было.

– Ты уверен? – уточнила Мелани. – Кажется, что-то тебя беспокоит. Скажи мне, что происходит.

Адам сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

– Я не хочу управлять «Лэнгтех». – Озвучив свое нежелание, он испытал облегчение эпического масштаба.

От неожиданности Мелани даже приоткрыла рот.

– Как? Но твой отец… План преемственности… – Она оглядела комнату, моргая, как будто не могла понять, что он сейчас такое сказал. Но проблема существовала, и касалась она не только Адама, но и Анны. Никто, похоже, не понял этого. Или не хотел понимать. – Тебе же нравится вызов, а это огромная корпорация, носящая имя вашей семьи. Почему бы тебе не воспользоваться этой возможностью?

Адам покачал головой, опускаясь на банкетку в изножье кровати.

– Каждый мужчина из семьи Лэнгфорд всегда всего добивался сам. Мой отец. Мой дед. Мой прадед. Для меня неприемлема сама мысль, что со мной будет как-то по-другому. Я хочу оставить собственный след. Хочу построить что-то с нуля. Это неправильно?

Она усмехнулась:

– Адам, ты сам мне сказал, что сделал первый миллион, не выходя из своей комнаты в студенческом общежитии. Ты уже состоялся. Вычеркни эту тему из своего списка дел и иди дальше, покоряй новые высоты. Я не сомневаюсь, что ты придашь новый импульс развитию «Лэнгтех». С твоим знанием современных технологий ты сможешь делать невероятно инновационные вещи.

– Это очень мило с твоей стороны, но все не так просто. По крайней мере, для меня.

– Разве вы с отцом не говорили об этом с самого твоего детства?

Конечно, Адам знал, что ему предопределено, но расплывчатое «когда-нибудь» наступило слишком быстро, слишком неожиданно.

– Да, все вокруг говорили об этом. В конце концов, я просто не могу сказать ему «нет», особенно сейчас, когда он умирает. Надо было мне сказать об этом несколько лет назад. Я просто не думал, что столкнусь с этой проблемой раньше, чем отец соберется на пенсию, и почему-то считал, что к тому моменту я буду как-то иначе смотреть на ситуацию.

Глаза Мелани расширились, и она подпрыгнула на краешке своего стула.

– Но ведь есть Анна. Она мечтает об этом. Она сама сказала мне, когда мы занимались подготовкой тала-ужина. Адам, вот тебе и решение. Идеальное.

Адам широко улыбнулся. Мелани была восхитительна в своем желании помочь исправить ситуацию, чтобы и ему, и Анне было хорошо.

– Наш отец отказывается даже обсуждать эту тему. Он настолько старомодный и консервативный, что даже смешно.

Мелани сразу погрустнела.

– Черт, я считала, что неравенство между братьями и сестрами уже давно в прошлом. – Она глубоко вздохнула, их глаза встретились, и Адам утонул в них. – Боже мой, Адам. Все так сложно. – Она протерла виски, будучи более обеспокоенной, чем минуту назад. – Но ты мог отказаться от нашей пиар-кампании и просто позволить совету директоров не согласиться с твоей кандидатурой. Это решило бы все твои проблемы.

Адаму хотелось рассмеяться. Именно так он и собирался поступить, но потом его отец нанял специалиста по связям с общественностью по имени Мелани Костелло.

– Я думал об этом. Но непогашенный скандал запятнал бы фамилию, а не хочу так попрощаться с отцом. Отказ от кампании не решил бы проблемы. – Адам не лукавил – он не смог бы жить, если бы пошел по этому пути. Это разрушило бы его отношения с его отцом. К счастью, Мелани невольно спасла его от выбора. Просто она этого не знает.

– Я знаю, что ваши отношения с отцом непростые, но, по крайней мере, он у тебя есть. Он все еще здесь. Ты все еще можешь с ним поговорить. Тебе просто нужно найти способ достучаться до него. Ты будешь жалеть, если он уйдет, а ты не попробуешь сделать это хотя бы еще раз.

За последние несколько месяцев он пробовал и терпел неудачу столько раз, что сбился со счета. Они никогда не поймут друг друга в этом вопросе.

– Ирония судьбы. Мы с отцом близки, и в то же время он единственный, кто не хочет посмотреть на ситуацию моими глазами.

Джек ввалился в комнату, на минуту задержался возле Адама и прямиком направился к Мелани. Даже собака любила ее! Мелани почесала Джека за ушами и улыбнулась.

– Я не эксперт, но думаю, что тебе лучше сказать правду. И принять последствия, какими бы они ни были. Я сделала это когда-то по отношению к собственному отцу. Не могу сказать, что все прошло гладко, но, по крайней мере, я высказала свою позицию.

Она была такой умной, так хорошо интуитивно чувствовала людей, хотя и предпочитала помогать другим, а не решать собственные проблемы.

– Что ж, я, пожалуй, пойду. – Она встала, поправила платье и взяла свою сумку. – И сними костюм, чтобы он не помялся.

Адам поднялся, чтобы проводить Мелани, и обнаружил ее всего в нескольких футах от себя. Его руки свело от желания удержать ее, никогда не отпускать. Он хотел целовать ее целыми днями и ночами, убежать вместе с ней от всего мира. Он хотел лелеять и холить ее так, как она того заслуживала. Она подсказала ему, как поступить завтра, в день, которого он боялся и который должен был определить его дальнейшую судьбу. Конечно, это касается бизнеса. А не любви, потому что у Мелани появился другой мужчина.

Вернувшись домой, Мелани нашла в себе мужество поговорить с Оуэном и отказаться от его компании. Как бы ни было ей тяжело видеть Адама с Джулией на гала-ужине, прикрываться Оуэном, спекулируя его расположением к ней, она посчитала невозможным. Она остановилась у его квартиры, извинилась и призналась во всем. Оуэн заслуживал большего.

Она почти не спала всю ночь, преследуемая образами Адама. Утром, не выспавшаяся и чувствующая себя просто ужасно, Мелани поспешила заняться делами, чтобы не прокручивать в голове снова и снова воспоминания об Адаме. Она перемерила двадцать разных платьев, нанесла на лицо маску, приняла ванну, накрасила ногти рубиново-красным лаком и потратила уйму времени на прическу и макияж. По крайней мере, прощаясь навсегда, она будет хорошо выглядеть.

Когда выбор платьев сократился до двух, пришло сообщение. Не стоило ей его читать! Ей показалось, что из нее выпустили весь воздух, когда она смотрела на фотографию Джулии, покидающей утром дом Адама. Так вот что было запланировано у него на вчерашний вечер.

Мелани упала на кровать, сжимая в руке телефон. Она уставилась на фотографию, пытаясь понять, какие чувства кипят в ней. Логика подсказывала, что ей должно быть грустно и больно, но меланхолии не было. Она была дико зла – нет, не на Адама, а на себя. Самый невероятный мужчина, которого она когда-либо встречала, единственный, с кем она хотела быть вместе, собирался уйти, и она собиралась его отпустить. Все, что ее связывало с ним, закончится в полночь, и тогда что у нее останется? Несколько сотен долларов и разбитое сердце.

Джулия не была той женщиной, которую хотел Адам. Мелани это знала. Даже если бы он не сказал ей это, ее сердце чувствовало. В моменты, когда она позволяла себе забыть о преградах, разделяющих их, химическая реакция между ними была буквально осязаемой. В остальное время, даже когда они конфликтовали, она не могла отрицать, что его тянет к ней. Она только научилась притворяться, что ничего не замечает.

Но она больше не могла притворяться. Не могла позволить ему уйти. Это означало сдаться на волю обстоятельств, а она так никогда не поступала. Адам оценил ее энергию и решительность. Он был внимательным и заботливым. Он хотел, чтобы она преуспела. Более того, он мог воспламенить ее одним взглядом, и никакой другой мужчина не был способен вызвать в ней такой отклик. Адам стоил того, чтобы бороться за него. Пришло время снова прислушаться к своему сердцу.