— Ты, о чем таком думаешь? — немного насмешливо поинтересовался Богдан.

Застигнутая врасплох, я оторвала взгляд от его губ, и тут же стыдливо перевела куда-то на дорогу. Красный. Черт! Мы стоим на красном светофоре, а он уже какое-то время разглядывает меня. Только вот меня здесь нет. Я уплыла в свои воспоминания, в тот вечер, на тот проспект.

Я почувствовала, как мои щеки еще сильнее зарделись, если такое вообще было возможно. И, кажется, от смущения все мое тело вспыхнуло, словно факел. Вновь вернула свое внимание к его глазам. Но в них больше не было насмешки. В них сосредоточенность, ожидание и готовность к действию. Да-да, именно так. Макаров ждал знака. Хоть какого-то знака. И, судя по всему, он его получил.

Протянул руку и провел пальцем по моему подбородку, коснулся нижней губы, неотрывно следя взглядом за своими же действиями. Я приоткрыла рот, а он чуть надавил на губу. И в этот самый момент я не досчиталась одного удара сердца. Кончик языка стало жутко покалывать от непреодолимого желания лизнуть этот самый палец. Его потяжелевший взгляд быстро метнулся к моим глазам. Черт! Да я просто тупо хочу его, — стрельнуло в башке, от чего на миг забыла как дышать, а взгляд застыл.

Глупая, запоздалая, очевидная и постыдная мысль.

Позади раздались нервные сигналы авто.

— Запомни это ощущение, мы еще к этому вернемся, — услышала немного хриплый голос Дана. И он переключил внимание на дорогу.

Я молчала. А, что я могла сказать? Смотрела прямо перед собой невидящим взглядом, сцепив руки на коленях, ощущая всем своим нутром торнадо. Я никогда не видела в живую торнадо, только по телевизору. Но была уверена, что именно такие ощущения испытывает человек, когда наблюдает за этим природным бедствием со стороны. Вот он чувствует, как тяжелеет воздух, лицезрит, как сгущаются тучи, темнеет небо, стоит невыносимый гул, и вот, все это воедино соединяется в жутком вихре, что несется на тебя. Торнадо. Я нахожусь практически в его эпицентре. Но почему-то не хочется спасаться. Делаю еще один судорожный вдох, на что Дан кидает на меня быстрый взгляд, так же молниеносно возвращает его на дорогу и накрывает своей ладонью мои сжатые руки. Тепло, приятно. И этот жест немного приводит в чувство, заставляя вынырнуть из эмоционального вихря.

— Дан, мы куда едем?

— Мне нравится, — улыбнулся какой-то особенной мальчишеской улыбкой.

Блин, а я от этой улыбки поплыла. И, по-моему, даже рот наполнился слюной, как у голодного на кусок превосходного стейка.

— Нравится, как ты меня по имени назвала, — пояснил он, не дождавшись моей реакции.

Он флиртует, он совершенно точно флиртует. А еще, продолжает все дальше и дальше увозить меня от университета.

— Ты не ответил на мой вопрос. Куда мы едем? — нервно повторила я.

— Жень, да не бойся ты, не съем я тебя.

— Верится с трудом, — буркнула я, отворачиваясь к окну.

— Ну, если сама того не захочешь, — засмеялся в ответ.

А я вот, может, хочу. Очень хочу быть съеденной. Или наоборот съесть его. Фу, Швед, и откуда в тебе столько пошлых мыслишек? В слух же более жестко, чем того требовалось произнесла:

— Богдан, у меня пары. Может, тебе и можно прогуливать, ну а я вылететь не хочу. Или… — повернулась к нему, прищурила глаза, потом распахнула в мнимом удивлении, — ты таким образом решил посодействовать моему отчислению? Да? Ух ты! Грандиозный план, — всплеснула я руками. — Ничего не скажешь!

— Ага! Грандиозный. Буду красть тебя каждый день, — засмеялся он, качая головой. — Я не против, Швед. Но я тебя разочарую — так-то тоже еще пока учусь, да и тренировки у меня, так что дождись, дорогая, пока закончу универ. А уж там, ради бога, буду воровать тебя день и ночь.

Я уставилась на него, не находя слов, чтобы прокомментировать этот ответ. Макаров вещает так, будто, взаправду все. Будто, сам верит в то, что мы будем вместе через год-два. Бред какой-то. Но супротив разуму, сознание послало меня и ушло в мир фантазий. На миг представилось, а какого это быть рядом с ним — когда встречает после учебы, когда гуляем вместе, когда целует. Но тут же обрываю себя, мысленно отхлестав по щекам. Какое свидание?! Какие встречи?! Если самое актуальное определение всему происходящему содержится в одном слове — спор! Это скорее всего спор. Ведь так мы решили с Зоей? Так. И мне уж никак нельзя об этом забывать. Только вот с кем и на что он поспорил? Внимательно посмотрела на его профиль. Лицо расслабленно, смотрит на дорогу, отбивая пальцами на руле ритм мелодии, что фоном доносится из динамиков.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне очень не хочется становиться посмешищем в университете, брошенкой Макарова. Очень не хочется, чтобы пальцем на меня указывали. Очень не хочется огребать от Ливановой. И последнее — категорически и совершенно точно не хочу влюбиться в Богдана. А это будет пострашнее всего вышеперечисленного.

Мне нельзя с ним находиться наедине. Хочется, очень хочется, но нельзя!

— Богдан, это уже не смешно, — внезапно воскликнула я, вызвав тем самым его удивленный взгляд.

— Не понимаю, о чем ты?

— Куда мы едем? Куда ты меня везешь? Мне необходимо попасть хотя бы на вторую пару, — поморщилась от истеричных ноток, промелькнувших в данном восклицании.

— В этом я не уверен. Через две минуты будем на месте, — поворачивая по стрелке на светофоре, соизволил ответить.

— Слушай, если ты хочешь обсудить нашу… — я запнулась, подбирая слова, — ситуацию, то это можно было сделать после пар, не обязательно было…

— Поцелуй, Женя. Это был поцелуй. Зачем обсуждать то, что можно повторить?

Прозвучало самоуверенно. Слишком самоуверенно. Но у него на то есть причины.

— Можно, но не нужно. Никому не нужно: ни тебе, ни Милане, ни уж тем более мне, — хватаясь за крупицы разума, пыталась достучаться до него.

— Да? — он запарковал машину, отстегнул ремень безопасности и вот уже всем корпусом повернулся ко мне. — А пятнадцать минут назад мне так не показалось. Жень, нам вроде не по десять лет. Тебя ко мне тянет, меня к тебе. Ну так и зачем весь этот ненужный вынос мозга? А?

Спасибо Макарову огромное, за то, что так прагматично и сухо подошел к изложению сути происходящего. Если бы уговоры, да сладкие слова, страшно подумать, куда бы меня потащило. А так…

— Я правильно тебя понимаю, ты предлагаешься переспать с тобой?

Он засмеялся, покачал головой, вышел из машины, обогнул капот, открыл дверь с моей стороны и протянул руку. Я сидела в нерешительности, покусывая нижнюю губу, и переводила глаза с его ладони на лицо и обратно.

— Жень, — насмешливо проговорил, — я, конечно, понимаю, что ты не прочь оказаться со мной наедине, но предлагаю для начала просто позавтракать, да и, в принципе, узнать лучше друг друга.

33


Я посмотрела на него в упор, повернула голову и только сейчас заметила, что мы стоим на парковке перед рестораном.

Интересно, как быстро можно провалиться под землю? А существуют шапки-невидимки, чтобы хоп, и тебя не видно? Вот дурааааааа! Какая же я дура! Он всего лишь привез меня позавтракать, а я ему про «переспать».

Я вышла из машины и, не поднимая на него глаз, ибо от стыда они судорожно пытались похоронить сами себя в асфальтовом покрытии, двинулась в сторону входа.

— Жень, — окликнул меня.

Повернулась, мазнула взглядом по его лицу и вновь отвела глаза.

— Жень, посмотри на меня, — взял за руку, заставляя сфокусироваться на его лице. — Ничего страшного не произошло. Брось. Не загоняйся. В конце концов, ты не далеко ушла от истины.

Я кивнула и даже улыбка смогла скользнуть по моему лицу.

— Пойдем?

Не выпуская моей руки, Богдан двинулся ко входу. А я шла за ним и легонько улыбалась. И пускай это все не взаправду, но пока он не видит, ведь можно же чуть-чуть, совсем немного, совсем ненадолго представить, что он мой парень и это наше утро?

Я такие заведения только в кино видела. Это не значит, что я в ресторанах не бывала. Бывала. Просто теперь мне кажется, что слишком гордое звание «ресторан» для тех кафешек.

«Ривер вью» — ресторан с открытой террасой располагается прямо на набережной, такой себе спокойный безмятежный уголок посреди суетливого, спешащего города. Очень атмосферное заведение, выполненное в стиле гранж, вперемешку с дизайнерскими решениями. Такое себе сочетание простоты и солидности — нет напускной показной роскоши.

Вот тебе и "безмятежный уголок"… уголок, который далеко не всем по карману, — сделала я неутешительный вывод, разглядывая меню в черном кожанном переплете с красиво-выведенными золотыми буквами на титульном листе — Ривер вью. Переходя глазами от строчки к строчке, я пытаюсь найти хоть одно знакомое название среди иероглифов. А именно так для меня выглядит список блюд, предлагаемый этим заведением. Спустя пять минут моих судорожных метаний по меню, Богдан не выдерживает и предлагает свою помощь. Он не глумится над моей неосведомленностью, а спокойно помогает определиться.

— Вот, что у этих поваров в головах? Или, кто тут дает названия блюдам? Почему просто не написать «Сырники»? Нет ведь — «Альетц», — возмущалась я, вызвав смех у парня напротив. — Слово-то какое откопали! А ты, что заказал?

— "Ламель", — усмехаясь ответил Дан, с любопытством ожидая следующий коммент Женьки.

— А, здорово! Я тоже люблю "Ламель".

— Правда? — удивленно смотрит на меня.

— Конечно, — с очень серьезным видом киваю головой. — Вот с утра просыпаюсь в общаге и первая мысль — срочно сделать "Ламель", — не выдерживая, смеюсь. — Дан, ну какой "Ламель"? Для меня это название монопенисуально крему для лица.

Парень смеется в ответ и качает головой.

Богдану приносят его заказ, меня же просят подождать пару минут.

— Так это, что…омлет? — рассматривая содержимое тарелки Дана, выдаю я.

— Ну да, — пожимает плечами, чуть улыбнувшись.

— Ну, вот скажи мне, ну почему "Ламель"? Почему просто не написать "Омлет из двух яиц с…" а, с чем, кстати, он у тебя?

Проживав кусок, Дан ответил:

— "Ламель" в переводе с французского — маленькая пластина. Отсюда и название. А омлет с сыром, грибами и фаршем из индейки.

— Ну да, совсем маленькая пластина, — покачала головой, — я бы даже сказала крошка, — помолчала чуть, рассматривая содержимое огромной тарелки Дана, а там было на что посмотреть: огромный круг омлета толщенной в два пальца — не меньше, щедро присыпанный сыром и травами, а с краю весьма нескромная горка салата из рукколы, помидоров и еще бог знает какой зелени. В целом, весьма огромная такая порция. Помимо этого ему принесли теплую французскую булку, горшочек с маслом, кофе и воду. — Это не порция, а мечта анорексички, — бурчу я. — Ты что, все это съешь? — вопросительно уставилась на него.

— Ну я вроде мальчик не маленький, да и расход энергии у меня большой. А на некоторые вещи нужно много, очень много энергии, — и многозначительно смотрит мне в глаза.

— Ваш заказ, — прерывает наши гляделки официант и выставляет на стол шедевр. Правда-правда! Это шедевр. А по-другому не назовешь это произведение искусства, выложенное на тарелке, щедро припорошенное сахарной пудрой и декорированное ягодами и шоколадным кремом.

А, когда я откусила кусочек, не смогла сдержать довольного урчания. И да, я на один шаг только что приблизилась к аристократии. Ко мне внезапно пришло понимание, почему люди выкидывают астрономические суммы на еду.

— Нравится? — поинтересовался Богдан.

— Клянусь, это божественно, — и зажмурила глаза.

Да, да и да! Эти сырники заслуживают каждую за них оплаченную копеечку. Не мне, конечно, судить об этом, но я почему-то уверена. А повару нужно памятник поставить нерукотворный.

Итак, я потягиваю потрясающий кофе, ем самые воздушные сырники во вселенной и смотрю на то, как по реке туда — сюда снуют кораблики, катера и баржи. Как солнечные лучи пляшут на водной глади, отбрасывая блики. Как чайка с нервным криком летит куда-то по своим делам. И я с пледом на коленях сижу в удобном кресле, за красиво-сервированным столом, посреди всего этого великолепия. А напротив расположился идеал в лице Макарова Богдана, который практически не сводит взгляд с меня, изредка отвлекаясь на свою тарелку. Я точно не сплю?

— Ты часто здесь бываешь? — поинтересовалась, делая глоток божественного кофе.

— Да, бывает. Захаживаю. Мне нравится, как тут готовят.

— Как я тебя понимаю, — улыбнулась, цепляя ягоду на вилку. — И где тебе выпечка больше нравится: у дяди Васи или здесь?

— Ага, — засмеялся он. — Так я тебе и сказал. Чтобы потом увидеть на дверях в «Дубах»: "Вход с собаками, на роликах и Макарову запрещен"? Ну уж нет.