Я кивнула.

— Вот смотри, — повернул ко мне телефон. — Все, готово. Ну прости меня, ладно? Каюсь. Больше не буду.

— Ладно, ладно, — отмахнулась я, не отводя взгляда от поля. А точнее от одной конкретной фигуры.

Я абсолютно не разбираюсь в игре. Мне плохо видно лицо Богдана. Но я вижу его и радуюсь просто даже этому. Идиотка! Вот, честное слово! Идиотка! Надо уйти. И зачем я только сюда пришла? Какая же я жалкая! Дура!

— Зой, мне нехорошо. Я пойду ладно?

— Что случилось? — она удивленно на меня взглянула.

— Мутит что-то, — соврала.

— Я с тобой. Не мой это вид спорта.

— А какой твой? — отвлекаясь, спросила я.

— Ну не знаю. Плавание люблю.

— Дай-ка догадаюсь, потому что там не сильно заморачиваются с формой? — усмехнулась я.

— И это тоже, — подмигнула Зойка.

И мы принялись пробираться вдоль скамеек. А когда уже были на выходе раздался финальный свисток. Команда нашего университета выиграла.

43


— Поздравляю, ребят! — в раздевалку зашел Петрович. — Вот можете, когда хотите! Так держать! — потом сменил тон на более строгий. — Но не расслабляемся! Завтра отдыхайте, а в понедельник жду всех на тренировке! В среду с «Родаром» играем.

Дан схватил полотенце и направился в душ. Стоя под прохладными струями, размышлял далеко не о победе, а о том, что она все-таки пришла. Он слышал, как кто-то с трибун выкрикивал ее фамилию, и этот крик чуть не стоил его команде удачного паса. А еще этот гребанно — охрененный крик прошел насквозь, навылет, задев каждый нерв, и на миг выключил его из игры. По окончании матча, провел глазами по трибунам, но найти ее было без вариантов.


— Ничего себе! — присвистнул Макс.

— А она ничего такая! С какого курса? — поинтересовался Строганов, перевешиваясь через плечо Серого, и, судя по доносящимся звукам, залипая на каком-то видосе.

— Ромыч, а откуда взял? Я че-то не вижу это видео в ленте, — роясь в телефоне, спросил Леха.

Макаров подошел близко, стараясь посмотреть, что там такого интересного обнаружили парни.

— По ходу удалили, — услышал голос Ромыча. — Я еще утром качнул.

— Что там у вас? — не выдержал Богдан.

— О, Дан, иди сюда. Тебе это будет интересно. У нас тут вторая Пугачева объявилась, — схохмил Шведов.

Богдан протиснулся, Шведов всучил ему телефон, нажал на плей, а дальше….сказать, что он приохерел, не сказать ничего. Он перестал слышать гомон парней вокруг, перестал реагировать на звуки из вне. Да он, тупо, впитывал в себя изображение на дисплее мобильника. На сцене стояла Женя, в руках микрофон, глаза закрыты и она, чуть двигаясь в такт музыке, поет. Красивый голос, мелодичный, с небольшой хрипотцой. Будто, действительно, просит любить ее. Еще и как любить… Страстно, тягуче жарко, безумно долго. Богдан слушает и верит. Верит, что все это для него, что это он там должен быть. Черт, да он просто чувствует! Но вот так ли это? Ответ появился на экране через несколько секунд. Когда стихла последняя нота, оператор перевел камеру на сидящих за столом. Ну конечно, — хмыкнул про себя Богдан, — Федоров. Кто бы сомневался.

— Где взял? — как можно безразличнее спросил.

— Да сегодня выложил Мишка с первого курса. Но сейчас по ходу удалили.

— Мне перекинь, — кинул Богдан и пошел одеваться.

— Так понравилось? Фаном решил заделаться? — заржал Ромыч.

— Ага, фаном.

— Ром, и мне перекинь тоже. Может, я за автографом вечерком к ней загляну, — поигрывая многозначительно бровями, засмеялся Строганов. — Только адресок ее скиньте. Так, кто такая? Почему не видел? — вновь повторил вопрос.

— Да, Швед это, — ответил Макс и кинул взгляд на Макарова.

— Кто? — переспросил.

— Конь в пальто, — не выдержал Богдан. — Строганов, ты бы лучше к матчу нормально готовился, а не по бабам бегал. Сегодня с десятым номером ложанулся, если бы не Серый, не видать нам победы.

Строганов замолчал на миг, приходя в себя от такого наезда.

— Макаров, не бузи. Ты тоже не гребаный идеал! Со всеми бывает! — схватил полотенце и направился в душ.

— Богдан, а ты не перегнул? — спокойно поинтересовался Леснов.

— Серый, ты хоть мозг не поласкай, — бросил раздраженно.

— А ты, чего бесишься? Выиграли же? Выиграли. Так чего беснуешься? — возмутился Леснов.

— Дык, Шведка его на кую по-прежнему вертит, — хмыкнул Макс. — Вот и бесится. Да, Макаров? Не по зубам девочка-то оказалась?

И даже в этой ситуации почему-то не стал говорить им, что вертел-таки он ее. И есть просто охрененное желание сделать это еще раз. И он уверен, что у нее тоже. Не просто так она заявилась на футбол. Сто процентов, не просто так, — размышлял Богдан наспех впрыгивая в джинсы, и так же, на скорости, завязывая кроссовки. — Пора заканчивать с этим дерьмом.

Застегнул сумку и, не говоря не слова, вышел за дверь. Усталость сняло, как рукой. Планы на вечер решено было в корне поменять. Достал телефон и на ходу набрал номер.

Через пять гудков она ответила.

— Привет, Жень.

— Да, привет.

— Как дела?

— Все хорошо. А у тебя?

— Сама ж сегодня видела, — сказал с легким смешком. Сразу обозначить, чтобы не отвертелась.

На секунду замялась, но ответила, однако, все так же спокойным голосом.

— Да, видела. Поздравляю, кстати. Вы молодцы.

— Спасибо. К вопросу о поздравлении. Может, встретимся? Ты, что сегодня делаешь?

Повисла пауза.

— Жень? Ты здесь?

— Здесь. У меня нет особых планов на сегодня.

А он, оказывается, эти несколько секунд не дышал, ожидая ее ответа.

— Давай заеду за тобой?

— Нет, — громко вскрикнула она, да так, что Богдан аж резко отдернул трубку от уха.

— Нет? Почему нет? — недоуменно спросил.

— Понимаешь… — она замялась.

Бл*ть, все-таки она встречается с Федоровым. Сам не заметил как остановился посреди холла, с силой сжав аппарат.

— Швед, ты встречаешься с кем-то? — получилось жестко, но сейчас не до правил хорошего тона. Эта неопределенность достала.

— Я? В каком смысле?

— В прямом, Жень, в прямом! — вспылил Богдан.

Макаров услышал ее вздох в трубку.

— Богдан, во-первых, не ори на меня, — говорит очень спокойно, а это вызвало еще большее раздражение. — А, во-вторых, я тебе при встрече смогу все объяснить. Хотя, судя по твоему настроению, я абсолютно не уверена, что стоит с тобой встречаться.

Треш! Приплыли! Она что, решила его отшить? Сжав зубы так, что аж желваки заходили ходуном и с не меньшей силой телефон, буквально процедил:

— Хорошо. При встрече, так при встрече. Когда? Где?

— Не знаю. Я в городе как-то не очень еще, — замялась.

— Шедеврально! Заезжать за тобой почему-то нельзя, но и в городе ты «как-то не очень».

Она молчала.

— Жень, ты здесь?

— Да, — ответила спокойно. — Макаров, я не понимаю, почему ты так со мной разговариваешь? Я тебе что, должна что-то?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Да, бл*ть, должна! До хера должна! За этот расколбас, что происходит с ним уже не первую неделю! За бесконечные мысли, что сжирают изнутри! Должна, мать твою, еще и как должна!

— Прости. Наверное, от игры не отошел еще, — первое, что пришло в голову бросил. И уже спокойнее добавил. — Давай у магазина продуктового заберу тебя, который через дорогу от общежития. Так пойдет?

— Да, пойдет. Во сколько?

— Когда будешь готова?

— Я? Да я в принципе сейчас во дворе у общежития…

Она замолчала.

— Понял. Топай к магазину. Через пять минут буду, — и, не дожидаясь ответа, повесил трубку.

Ошизеть! К общаге, значит, приезжать нельзя. Супер! И с чего это? Кого мы боимся? Да тут каждая встречная — поперечная была бы рада засветиться с ним. А эта…. Слов нет! Что ж разберемся. Сегодня он совершенно точно во всем разберется!

44


Макаров гнал как сумасшедший, от нетерпения превышая скорость. Подумаешь, одним штрафом больше, одним меньше — ерунда. А вот увидеть Женю хотелось так, что аж зубы сводило. Увидеть и наконец-то понять, о чем она думает, какие мысли роятся у нее в голове, что чувствует, и выяснить, в конце концов, что у нее с Федоровым.

Так, спустя несколько минут он уже парковался у продуктового. Женя стояла, прислонившись к перилам, и что-то внимательно изучала в телефоне. Богдан оглядел ее: обычные джинсы, куртка, кроссовки — все как всегда. О бренде, о дизайнерах тут и речи нет. Так, что в ней такого? Почему все то, что он сейчас видит ему чертовски нравится? Почему она вызывает какое-то странное чувство? Макаров глазами впитывал ее образ и вместе с этим понимал, что скучал. Он соскучился по этой странной девчонке. Нажал на клаксон, привлекая ее внимание. Женя подняла глаза, оттолкнулась от перил, оглянулась по сторонам, быстрым шагом подошла к машине и наконец-то села.

— Ну, привет! — улыбнулся парень.

— Привет, — чуть неуверенно ответила.

— Ты чего оглядываешься по сторонам? Прячешься от кого-то? — с любопытством оглядел улицу и снова на нее.

Она посмотрела на входную дверь продуктового.

— Богдан, поехали, поехали, — ударила его по руке, отворачиваясь всем корпусом от окна.

Он удивился, но ничего не сказал и тут же нажал на педаль газа.

— Голодная? — спросил через пару минут.

— Нет, — качнула головой.

Вновь пауза.

— Не хочешь объясниться? — спросил, сворачивая в переулок, объезжая затор на дороге.

Но Женя молчала. Внимательно посмотрел на нее. Она отвернулась к окну и напряженно изучает что-то, судя по всему, крайне интересное, раз не соизволит ответить на вопрос.

Да, что за игра такая? Какие правила? И есть ли они вообще? Отсутствие понимания бесило, подводя его к нехилой такой отметке гнева. Сдерживать себя, сдерживать свои эмоции, свои желания становилось все тяжелее и тяжелее. Достало! Ей богу, достало! Тут же повернул налево, еще раз налево, подъехал к шлагбауму на закрытую парковку продуктового гипермаркета. Но даже это не вызвало вопросов у Швед. Она продолжала упорно молчать. Заехал в самый дальний угол, наконец-то остановился, быстро отстегнул ремень и повернулся к девушке.

— Жень, я хочу знать, какого хрена происходит. Почему ты ведешь себя так странно. Хочу знать, почему ты шаришься по караоке с Федоровым. Хочу знать, что ты скучала по мне. И ты мне расскажешь. Но сначала…

Щелкнул замком, отстегивая ее ремень безопасности. А она даже не шелохнулась. Смотрела, просто смотрела на Богдана. А, когда он притянул девушку к себе, она легко поддалась. Наклонился близко, надавливая на затылок и, глядя в ее внимательные глаза тихо проговорил:

— Сначала я хочу получить поздравление.

И своими губами прикоснулся к ее. И Женя ответила. Практически сразу же. Открыла ротик, пропуская его настойчивый язык внутрь, и лаская в ответ своим. А, когда она обхватила его язык губками, имитируя сам акт, Богдан просто «задымился», ему необходимо было ее почувствовать, он нуждался в этом. Очень и очень нуждался. Хотя бы условно, хотя бы не погружаясь. Но хоть что-то. Дернул ее на себя, заставляя сесть сверху. И она без возражений, тут же устроилась на нем, стащила куртку и отшвырнула. А дальше… дальше его намерение просто доставить друг другу легкое удовольствие полетело в тартарары. А виновница и подстрекательница в данный момент сидела на нем и делала все, чтобы он забыл, где они находятся, чтобы все мысли из его башки утекли, оставив лишь один образ. Только одно четкое желание.

Тяжело дыша, Женя стянула с него футболку. Провела глазами по татуировке. Это был волк, оскалившийся волк, шерсть дыбом. Волк готовый к прыжку. Прошептала:

— Наконец-то.

Наклонилась и языком очертила контур тату на плече. Богдан не понял к чему ее высказывание, да и какое тут «понял — не понял», если организм функционирует только на уровне инстинктов, а точнее, одного конкретного инстинкта. Он остро ощущает ее влажный язычок, что скользит по шее, ее губы, что касаются плеча. А от дорожки, что она проделала от плеча к уху, прикусив мочку, он готов был взвыть и прямо тут же погрузиться в нее. Не заняться любовью, актом, а жестко взять.

Женя чуть отклонилась назад, стянула футболку, сняла лифчик и притянула его голову к своей груди. Он вобрал в рот один острый розовой пик, чуть прикусил зубами, а она застонала и прогнулась в пояснице, теснее прижимаясь к нему.

— Женя… офигеть… — выдохнул и переключился на другую грудь.