Ольга Цай - Мажор Vs Провинциалка

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Богдан наблюдал, как девушка берет под руку Петрушу, как они, чуть ли не прижавшись друг к другу, проходят мимо его машины. А она даже не повернулась, даже не посмотрела на него. Сжав зубы так, что бедная зубная эмаль готова была украсить коврик под ногами, он плюнул на все и набрал девушку. Женя остановилась, вытащила телефон из кармана, но так и не ответила, а просто слила звонок и запихнула трубку обратно. Класс!

Стоп, стоп, стоп! Что мы сейчас имеем? Ах да, Макаров, тебя только что слили ради другого парня, и, что самое волшебное, прямо на твоих глазах! — продолжал он себя накручивать.

А еще спустя несколько часов Богдан ехал по маршруту, который он выучил, как азбуку за время проведенное с его девушкой. «Его девушкой», — повторил про себя. Ему нравилось.

Через час у Женьки заканчивается смена. Сегодняшняя сцена с Федоровым подкинула дровишек и так в не самое благодушное настроение парня. И этот момент Богдан не собирается Швед спускать с рук. Он намерен ей объяснить, какое расстояние она должна держать с Петрушей. Объяснить, а потом наказать. Мысли о различных вариантах «экзекуций» для виновной затянули, и он чуть не вылетел на красный, но в последний момент успел затормозить.

И так всегда. С ней всегда так, — выдохнул и снял руки с руля. Этот коктейль страсти, нежности, волнения и ревности сводил с ума. Он знал, что Женя вместе с ним плавится в этом безумном огне. Читал, видел во всем: в ее взглядах, движениях, стонах. Но им не хватало последнего штриха. Женька отказывалась это признавать. Макаров хотел открыто предъявлять на нее права. Он хотел, чтобы все вокруг знали, что Швед принадлежит ему. И тогда все эти взгляды в ее сторону, которые он то и дело ловил, прекратятся. Тогда и Федоров наконец-то отвалит. Тогда Богдан сможет ее целовать и прижимать к себе, где угодно и когда угодно.

Ровно в десять дверь кафе открылась и появилась Женя, огляделась по сторонам и увидела его автомобиль. Богдан тут же вышел из машины.

— Привет, трудяжка, — улыбнулся и развел руки, приглашая ее в объятия.

Женька подошла, тут же нырнула к нему, обняла за талию и потянулась за поцелуем.

— Я соскучилась, — прошептала в губы.

— Да-да, видел я сегодня как ты с Федоровым под зонтом скучала, — недовольно пробурчал он.

— Дан, я думала, мы закрыли этот вопрос, — отстраняясь, хмуро произнесла девушка.

— Закрыли. Но Жень, это все ненормально. Ты это понимаешь? Он ведет тебя в общагу, прижимается к тебе. А я, что должен делать? Забить болт?

— Никто ни к кому не прижимался. Богдан, прекрати.

Налетел пронизывающий ветер, и вновь с неба упали первые капли ледяного дождя.

— Ладно. Поехали, — он открыл дверь, приглашая ее внутрь.

Женя подошла, но тут же повернулась.

— Макаров, живо целуй меня, а то позвоню Федорову и он прискачет с зонтом, — хитро улыбнулась.

— Я тебе позвоню, — зарычал Богдан, обхватил ее за талию, прижал к себе и накрыл ее рот своим.

Домой домчались на ракетной скорости. Но это никого из них уже давно не удивляло. Химия, растудыть ее тудыть.

— Жень, — позвал он девушку, целуя в голое плечико.

— Мммм? — промычала, приоткрыв один глаз. Тело немного ныло после горячего марафона, что устроил ей Богдан. Ну или она ему — это как посмотреть.

— У тебя загранпаспорт есть?

— Зачем? — повернулась и с любопытством взглянула на него.

— После сессии полетели на море. А?

— У меня нет паспорта, — помотала головой.

— Есть время. Успеешь сделать. Ну что? Полетим? Как тебе идея?

— Не знаю, — пожала плечами и вновь закрыла глаза.

— Швед, — тут же навис над ней, заставляя посмотреть на него. — Что значит «не знаю»?

— А то и значит, Богдан. То и значит. Я к родителям поеду. Да и к тому же море — это, наверное, недешево. А спустить все заработанные деньги на отдых я не могу.

— На счет денег не переживай, — отмахнулся он. — А к родителям, обязательно после сессии ехать?

— Богдан, я их давно не видела. Как думаешь? Да и к тому же, что значит "на счет денег не переживай"?

— Я оплачу.

— Ты или твой папа? — ехидно уточнила.

— Это так важно? — вперил напряженный взгляд.

— Да, Дан, важно. Я понимаю, что ты привык тратить деньги и ни в чем себе не отказывать. Но одно дело тратить свои, а другое — папочкины деньги.

— То есть ты думаешь, что все обо мне знаешь? — откатился он и встал с кровати. — Поставила клише и довольна?

— Я не права?

— Знаешь, Швед, ты бы поинтересовалась хоть раз, чем я живу и как. Ты думаешь, что жизнь у меня малина? Ты реально считаешь, что я сижу на розовых ванильных подушках, а голые нимфы каждый день кормят меня черной икрой? Ты реально так считаешь?! Да что ты знаешь?! Ты ни хрена не знаешь о моей жизни!

Схватил шорты и покинул спальню.

Я правда ничего о нем толком не знаю. Мы уже встречаемся больше месяца, а я так ничего о нем и не выяснила, кроме общеизвестных фактов. И не стремлюсь. А зачем? Если все это недолговечно? Я и так позволила себе впустить его в душу, в свое сердце. Мне и так будет больно, когда все закончится. Так зачем мне узнавать его лучше? Зачем мне узнавать его ближе?

Бесспорно каждый день с ним дарил мне ощущение счастья. Эфимерного, нереального счастья. Я ценила каждый момент проведенный вместе. Богдан оказался не таким поверхностным, как мне казалось вначале. Он смешной, он внимательный, он эрудированный, он нежный, он теплый. Я люблю в нем все-все. Я огорчаюсь, если он чем-то расстроен, я радуюсь, если он счастлив.

Безусловно, он не превратился в няшного домашнего щеночка. Наверное, если бы такое произошло, Макаров бы перестал быть Макаровым. Он оставался все таким же непримиримым, таким же в чем-то жестким и требовательным. Человеком, у которого сильно развито чувство собственного достоинства. И это абсолютно точно неплохо.

Он много брал, но и много давал взамен. Я чувствовала его заботу. Это странно. Но да, он заботился обо мне. Богдан неоднократно предлагал «выйти из тени», но я боялась. Я знала, я чувствовала, что как только наши отношения станут достоянием общественности, это будет конец. Общественность никогда не примет наш союз, пусть кратковременный, пусть ничем не обремененный, но не примет. А потому, категорически была против.

Но сейчас я его обидела. И сильно обидела. Я увидела это в его движениях, прочитала в его глазах. Надо исправить ситуацию. Дан не заслужил.

Поднялась с кровати, накинула его футболку и направилась на поиски моего разъяренного мужчины.

Нашла Макарова в гостиной. Он сидел на диване в полной темноте и что-то просматривал в телефоне.

— Богдан, — позвала тихо.

— Что? — не поворачивая головы, спросил.

— Ты, прости меня, если обидела. Ладно?

Он отложил гаджет. Я видела только его силуэт, что четко обозначался на фоне окна, но я знала, что он смотрит на меня.

— Ничего страшного. Забей.

Я подошла и села рядом с ним, приложила ладошку к его щеке.

— Дан, ты прав. Я, действительно, ничего о тебе не знаю. Ты… — я облизала внезапно пересохшие от волнения губы, — ты мне расскажешь?

Он тяжело вздохнул.

— Потом. Как-нибудь потом. Ладно?

Я помолчала. Что ж его право. Я сделала попытку.

— Хорошо. Пошли? — я встала и протянула ему руку.

— Жень, ты иди. Я чуть позже подойду.

Это была не первая ночь, когда я засыпала без него. Хотя, таких ночей по пальцам одной руки пересчитать. Но это была первая ночь, когда я засыпала с неспокойным сердцем.

Утром я проснулась от мерзкой трели будильника, Богдана рядом не было. Записка на кухонном столе гласила, что ушел на пробежку. И я не знала спал ли он со мной в кровати или провел ночь в гостевой спальне.

Я уже приняла душ, но не торопилась одеваться. Время еще есть. А я рассчитывала на примиряющий утренний секс. Сидя на кухне, в его футболке на голое тело, я потягивала свежесваренный кофе и ждала. И как только раздался звонок, я подлетела к двери со словами:

— Дан, тебе опять лень ключи….

Да так и замерла на полуслове.

— Дан еще на пробежке? — бесцеремонно оттолкнув меня, в квартиру вошла Ливанова Милана.

Я только кивнула. Голос отказал мне.

— Ясно.

Она скинула сапоги, пальто и прошла на кухню.

Деловито достала чашку из шкафа и запустила кофе-машину. Открыла другой шкафчик, взяла сахарозаменитель, высыпала его в чашку и убрала на место. Она явно знала четко, что и где лежит в этой квартире.

— Сделай одолжение, — обратилась наконец девушка ко мне, присаживаясь на стул, — там два варианта сахарозаменителя. Тот, что в коричневой упаковке — эритрит, он чуть дороже, — сделала паузу, — но дело не в деньгах, ты же понимаешь, — потом хмыкнула. — Хотя, откуда тебе понимать? Просто не всегда бывает в наличии. А гоняться потом за ним… Тебе, я думаю, по фиг, какой употреблять, поэтому там зеленый есть в пакетиках. Его пользуй.

Я молчала. А что я могла сказать? Она вела себя здесь как полноправная хозяйка и вещи тут ее лежат. Вот и сахарозаменитель…

— Женя, я тебя предупреждала, чтобы ты держалась подальше от Богдана? — она сделала маленький глоток кофе. — Предупреждала. И почему вы все такие тупые и не слышите меня? — устало вздохнула. — В общем, хочется тебе с ним тр*хаться, пожалуйста. У тебя есть еще полторы недели, хотя, может, и две, — благосклонно улыбнулась. — Дату еще не назначили.

— А что через полторы недели? — тихо спросила.

— А через полторы недели, милочка, у меня день рождения, на котором в близком кругу друзей и родственников Макаров попросит моей руки. Одним словом — помолвка у нас. Безусловно, мы не будем афишировать до окончания университета, но после госов планируем сыграть свадьбу.

И в памяти тут же всплыла картинка: на прошлой неделе я подкрадываюсь к Богдану тихонечко, на цыпочках и закрываю ладошками его глаза. Он смеется, опускает гаджет на диван рядом, а там на экране открыт сайт ювелирного магазина. Но рассмотреть толком не успеваю — он уже перехватывает мои руки и тянет на себя. А дальше из головы вылетает все на свете, включая увиденное мной. И только позже я вспомнила об этом, но задать вопрос не решилась. Не решилась, потому что дело это не мое. Но в душе хотела верить, что мое это дело, еще как мое! Ну, а коли так, не надо портить сюрприз на мой день рождения. А оно у меня уже скоро. Я-то дура позволила себе вообразить, что он готовится к моему празднику.

— И, кстати, дорогуша, — вторгся в мои мысли голос блондинки. — Забери, пожалуйста, свой дешевый лифак. Как такое вообще можно носить? — презрительно скривилась.

— Что? — непонимающе уставилась на нее.

— Ой, не делай вид, что не понимаешь, — закатила глаза Ливанова. — Богдан, все хотел тебе отдать… Погоди… Или он наконец-то отдал?

— Я не понимаю, о чем ты, — тихо ответила.

— Господи! — обреченно выдохнула. — Пошли.

Она поднялась со стула, вылила остатки кофе в раковину, по-хозяйски запихала в посудомойку чашку и направилась в спальню. Я же поплелась за ней.

Милана открыла гардеробную, верхний ящик с нижним бельем Богдана и засунув руку достала оттуда мой белый лифчик. Тот самый белый кружевной лифчик, что в первый вечер я потеряла. И откуда он у него? Она кинула его на кровать. Оглядела помещение, поморщилась.

— Надо будет после тебя, наверное, мебель здесь поменять. Но это уж с Даном мы потом решим. Или сразу квартиру продать? — задумчиво продолжала размышлять она. — Ладно. Мне пора.

И уже нацепив пальто, на пороге, она повернулась и произвела контрольный в голову:

— А поешь, кстати, ты не плохо. Богдан показал мне твое видео. Может, тебе на эстраду пойти? Там, правда, пробиваются одним местом, но Дан сказал, у тебя в этом талант.

Развернулась и покинула квартиру.

Показал видео. Показал видео. Оно есть скаченное у Дана, но откуда об этом знает Милана? Только, если он сам…

Я прошла на кухню. Села за стол, взяла в руки чашку с остывшим кофе и принялась отпивать мелкими глотками, пытаясь осознать и принять все произошедшее. Пытаясь убедить себя, что все, что не делается все к лучшему. Пытаясь уверовать в то, что мне не больно, а щемит в груди просто… просто потому что.

— Жень, ты проснулась? — услышала голос Богдана.

Странно, я даже не слышала, как он зашел в квартиру.