Эмилия Грин - Мажор

Тем временем Громов, в одной руке сжимая увесистый букет роз, а в другой – микрофон, замер в центре баскетбольной площадки, вкрадчиво улыбаясь.

– Друзья, сегодняшнюю победу я посвящаю самой лучшей девушке на свете. Родная, спасибо, что все эти годы ты рядом со мной. Злата, солнышко, я люблю тебя.

Щеки порозовели, когда почувствовала на себе сотни любопытных взглядов, непроизвольно жмурясь от фотовспышек.

– Эй, Златка, иди к своему мужику! – шикнула на меня Карина, подталкивая к лестнице.

На негнущихся ногах, под бурные овации и одобрительные возгласы, доносившиеся со всех сторон, спустилась вниз, стараясь не грохнуться в обморок от волнения. Любая другая на моем месте была бы счастлива, получив такой невероятный сюрприз. Вот только я почувствовала себя участницей главной телестройки страны, как будто все чувства вывернули на изнанку.

– Любимая…. – громогласно произнёс Андрей, вызывая очередные бурные аплодисменты зала.

Он притянул меня к себе и нежно поцеловал, вручая букет. Наверняка потратил последние деньги на эти футболки. Обняла парня за шею, устремляя взор поверх его плеча, а затем поджала губу, почувствовав, как коленки подкашиваются.

Железнов стоял прямо напротив, расстреливая нас пулеметной очередью убийственных взглядов. Бах! Бах! Бах! На поражение. Одна ладонь баскетболиста словно невзначай касалась моего изображения на футболке, в то время как вторая лежала плотно сжатой на бедре.

Совершенно не вовремя вспомнила нашу совместную ночевку. Как спокойно и одновременно неспокойно было с ним под одним одеялом. Феликс подмигнул, а затем пулей вылетел из зала.

– Лёха уйдет в клуб, так что комната в полном нашем распоряжении до утра… – прошептал на ухо мой парень, и я натянуто улыбнулась.

* * *

Первая половина пар прошла как в тумане. Безрезультатно пыталась сосредоточиться на монотонной болтовне преподавателя по философии, но так и не смогла заскочить на скоростной поезд его лихих мыслей.

Внутри был полнейший раздрай. Вчерашний сюрприз, а потом и романтический вечер, плавно перетёкший в ночь, только сильнее спутал мои эмоции.

В наших с Андреем отношениях всё вернулось на круги своя, но я никак не могла обрести то самое окрыляющее ощущение счастья, которое не покидало с ночи после выпускного. В груди словно потухла лампочка. В одночасье стало неуютно и темно.

С отвращением посмотрела на нетронутую тарелку с салатом и, залпом допив сок, не дожидаясь возвращения Карины, поспешила из университетской столовой. Нужно было еще успеть освежить в памяти некоторые цифры из последней лекции по истории журналистики – старшекурсники предупреждали, что преподавательница ставит зачет автоматом самым активным студентам.

Пискнуть не успела, когда сильные руки обвили талию, одним рывком утягивая меня в тёмный закуток, где располагалась мини типография.

– Что ты творишь?! – холодно отчеканила, обращая на однокурсника возмущенный взгляд.

Но Феликс и бровью не повел, продолжая с силой двенадцатибального шторма утягивать за собой. Он зловеще хмыкнул, распахивая самую дальнюю дверь и заводя внутрь. Насколько я знала, типография не работала по будням, поэтому риск встретить кого-нибудь был минимален.

– Я думала, ты перестал вести себя как козел, – прошипела, стараясь выдернуть запястье из мертвой петли рук.

– Увы. Демоверсия хорошего парня закончилась… – сухо отозвался Железнов, практически вжимая меня бёдрами в оштукатуренную стену.

– Чего тебе надо, Феликс?

– Ну что, оценила сюрприз? Наверное, сразу потекла, как только увидела целую баскетбольную команду в дешманских футболках с Ali-eхpress? – серо-гранитные глаза сверкнули огнём когда я, задыхаясь от гнева, со всего размаха залепила нахалу звонкую пощечину. Но его это только сильнее раззадорило. – Хочу ещё, золото. Дай мне почувствовать эмоции! – прохрипел мажор, сокращая и без того смешное расстояние.

От его тела исходил вулканический жар. Мои щеки окрасились румянцем, а внизу живота появилась приятная истома.

– Да пожалуйста! – выплюнула слова в жалких сантиметрах от самодовольного лица, отвешивая новую оплеуху. На этот раз Феликс сглотнул и, заведя руки мне за спину, низко прорычал.

– Хорошо вчера потрахались? – полные губы парня презрительно искривились.

Они все хотели, чтобы я нарушила табу и начала говорить. Ну, что же…

– Прекрасно. Он заставил меня кончить три раза подряд… Я так громко стонала, что вся общага слышала… – невинно улыбнулась, лизнув кончик указательного пальца.

Взгляд Железнова ожесточился. На лице поселилось какое-то варварское выражение. Только мне не было страшно. Напротив, отчаянно хотелось ощутить всё, что сулит его праведный гнев.

Боже!

– Что он с тобой делал?! – бесновато осклабился студент, парализуя остекленевшим взглядом.

– Где мы только не трахались. На столе, на подоконнике, в душевой, рискуя быть обнаруженными… У Андрея такая фантазия, знаешь ли… – беспечно хмыкнула, с видом маленькой девочки посасывая палец.

– Это у тебя бурная фантазия. И, судя по тому, что мне известно, вряд ли ты хоть раз испытывала оргазм от его вялого члена… – Феликс приподнял меня за задницу, заставляя обернуть ноги вокруг торса. Вцепилась руками в мощные предплечья, чтобы не рухнуть на пол. – Я прав? – процедил в миллиметре от губ, опаляя кожу мятным дыханием, и я не нашлась, что ответить.

Воздух стал тягучим и липким, дыхание сбилось. Феликс тяжело дышал, прижимаясь ко мне вызывающим бугром, натянувшим эластичную джинсу. Желваки на заросших скулах «цыгана» ходили ходуном. В ноздрях поселился запах его терпкого парфюма вкупе с еле уловимыми нотками табака. Облизнула губу, замирая в нерешительности, когда баскетболист вдруг мягко спросил:

– А со мной тебе сосаться понравилось?

Наши взгляды пересеклись. Угольные зрачки спортсмена были расширены, а между бровями образовался залом. Сильнее прижалась к нему, стараясь, чтобы голос звучал уверенно:

– Я не почувствовала абсолютно ничего…

Серые глаза затуманились. В них отсвечивали молнии.

– НЕ ВРИ! – рявкнул он, стискивая мои волосы на затылке.

В ушах звенело. Я слепла от эмоций.

– Феликс, ты жалок! – воскликнула на пределе собственных сил.

– Какого хрена? – болезненно осклабился Железнов, глядя так пронзительно, словно заглядывает сразу в душу.

– Не веришь? Тогда поставь на ноги, и я кое-что продемонстрирую.

Недовольно качнув головой, студент всё-таки подичился. Положила ладони на небритые щеки, встала на цыпочки и прильнула губами к его губам. Такие мягкие и упругие. Стала медленно лизать их, ощущая, как бёдра сводит от нарастающего возбуждения.

Господи, что я творю?!

Зажмурилась, наконец, проскальзывая в его приоткрытый рот.

– Зла-т-а-а-а… – наши языки встретились, и Феликс застонал, сильнее припечатывая теплый бугор к моему животу.

Соски под бюстгальтером затвердели. О нет! Продолжила с упоением целовать его, проникая языком как можно глубже и, чтобы не потерять равновесие, всё же обняла за шею. Его чертов запах проник в ноздри, отравляя мои рецепторы. Нежная плоть влагалища набухла, пропуская через себя сексуальное электричество, высекаемое нашими телами. Теплые ладони грубо сжали ягодицы, и я ахнула. Феликс не двигался. Просто остолбенел, позволяя мне ласкать его. Облизнула сережку в нижней губе, а затем резко отстранилась.

Я отошла на пару шагов, яростно заглядывая Железнову в глаза.

– Ничего. Ни единой эмоции. Скучно… – тихонько рассмеялась, сглаживая указательными пальцами проступающие сквозь тонкую ткань джемпера соски.

Вспышка во взгляде студента обратилась в нечто демоническое. Мгновение – и Железнов подлетел ко мне, стискивая пальцами затылок. Он впился в рот как слетевший с катушек псих, проталкивая язык до самых гланд, так, что, не сдержавшись, я сдавленно завыла.

– Бл*ть… – рычал в мой рот, посасывая нижнюю губу и накрывая грудь ладонью.

Феликс усадил меня на стол, а сам устроился промеж ног. Вцепилась дрожащими пальцами в предплечья, продолжая насаживаться на шершавый язык.

– Придуро-о-о-к… – мы часто-часто дышали, лаская друг друга языками.

Коленки дрожали, а с губ сорвался еще один сладостный стон. Безумие какое-то!

– Тебе всё еще скучно? – задыхаясь, рассмеялся Феликс, перекидывая мои волосы на спину и опуская припухшие губы на шею. Охнула, когда студент начал покусывать кожу, а ладонь проникла под тонкий голубой джемпер. Длинные пальцы оттянули эластичную ткань спортивного бюстгальтера, накрывая грудь. – Нравится?! – рявкнул он, рывком укладывая мою руку себе на пах, я шумно сглотнула, не решаясь заглянуть мучителя в глаза. Даже через ткань джинсов чувствовалось, насколько он твёрдый. – Как думаешь, поместится в твою маленькую дырочку? Войдет на всю длину? А, золотце?

От обжигающего шёпота поясница покрылась мурашками, а к центру влагалища стали стягиваться липкие потоки желания.

– Только если ты знаешь, что делать с этой дубиной… – хрипло прошептала, вздрагивая от того, с какой жадностью он мял мою грудь.

– Ходить не сможешь потом, – лукаво рассмеялся, надавливая подушечкой пальца на острый сосок. Клитор свело от возбуждения, и я всхлипнула.

– Подними руки! – повелительно выдал Железнов, неожиданно отстраняясь.

– Феликс, нет… – иступлено покачала головой, испытывая целый шквал разрушительных эмоций.

Мои мозги отказали. Наружу вырвались самые грязные и низменные инстинкты. Хотелось умолять, чтобы только продолжал сжимать в своих сильных прокуренных руках.

– Злата, подними руки! – вновь приказал Железнов, насилуя голодным взглядом.

Ресницы затрепетали, когда я сделала то, о чем он просил. Феликс приблизился вплотную, нетерпеливо избавляя меня от джемпера, облизнул губу, отправляя кофту на деревянный пол. Слабо запротестовала, когда ловкие пальцы дернули застежку бюстгальтера, и эластичный спортивный лифчик угодил на соседний стул.

– Что ты… – ошарашено просипела, прикрываясь ладонями.

– С такой фигурой нечего стесняться, – подмигнул искуситель, трогая мой обнаженный живот.

– Ты с ума сошел… – пыталась вырваться, когда Феликс накрыл мои груди ладонями, заставляя мучительно всхлипнуть.

Неожиданно за дверью послышался шум приближавшихся шагов. Мы словно проснулись от безумного сна.

– Сюда, скорее! – потянул за руку Железнов, спешно подбирая с пола раскиданные вещи.

Дверь в типографию громко хлопнула в момент, когда мы оказались в темной подсобке, изо всех сил прислушиваясь к разговору снаружи.

– Черт, это декан и главред студенческой газеты, – прошептал однокурсник, наклоняя голову.

Он прильнул губами к затвердевшему соску, и перед глазами всё поплыло…

В крохотной подсобке хранилась старая макулатура и картриджи для оргтехники. Здесь едва ли помещалось два человека. Мы стояли вплотную, и хоть в спину упирались корешки книг, я не чувствовала дискомфорта.

– Феликс… – растерянно пробормотала, пытаясь отстраниться.

– Расслабься. Ты ведь не хочешь, чтобы нас застукали? – хитро улыбнулся шантажист, обхватывая за спиной мои запястья.

– А чего хочешь ты? – ресницы дрогнули.

Вместо ответа Железнов прижался к животу, и я почувствовала каменную эрекцию. Ох!

Между ног разворачивался настоящий циклон. Вздохнула, сжимая бедра вместе. Клитор подрагивал от напряжения, остро реагируя на умелые ласки мажора. Разомкнула губы, но не смогла возразить, потому что в это мгновение парень атаковал набухшую грудь языком и зубами. Сил сопротивляться не осталось. Запустила пальцы в его спутанные волосы и блаженно откинула голову, позволяя трогать, где вздумается.

Он во всех смыслах загнал меня в угол. Последние дни Феликс был везде. Пару раз даже мерещился среди стайки студентов… Отчетливо поняла, что не могу больше бороться с желанием. Единственная возможность избавиться от наваждения – поддаться ему.

– Ты даже не представляешь, насколько хороша… – задыхаясь, прошептал он, жаля чувствительный розовый камешек кончиком языка.

Губы парня были теплыми и упругими. Они с таким рвением изучали каждый миллиметр кожи, что пульс истерическими завываниями отдавался в висках. Тело больше не принадлежало мне. Всё, о чем фантазировала каждую ночь, украдкой трогая себя в сокровенных местах, теперь вырвалось на свободу. Хотелось хоть раз испытать удовольствие, вызванное похабными прикосновениями мужчины: стонать, царапаться, выть, дёргаться, не боясь показаться грязной и неправильной.

Ощутить всю силу мощнейшего, пробирающего до мизинцев на ногах наслаждения.

Злата прерывисто дышала, пока я неторопливо дразнил затвердевшие горошинки сосков. Они разбухали под моим ненасытным языком, отчего член уже не умещался в джинсах. Кожа златовласки гладкая и бархатистая, удивительного оттенка молока. Её упругие сиськи сводили с ума. Никак не мог наиграться… Медленно обводил кончиком языка по кругу, а затем ритмично посасывал, раз за разом повторяя нехитрые манипуляции.