Второй собеседник, не особенно утруждая себя, просто удостоил ее кивком головы.

Адель сразу поняла, что их могущественный сюзерен далеко не так стар и убелен сединами, как она предполагала, несмотря на то что его лицо почти невозможно было разглядеть из-за плотно прилегавшего капюшона кольчуги. Обернувшись к нему с умоляющим видом, Адель произнесла:

– Позвольте вас заверить, милорд, у нас здесь нет никакой потребности в управляющем.

Голос ее прервался, и она облизнула губы, собираясь обратиться к нему с новой просьбой, но тут же поняла, что гостя ничуть не интересует ее мнение: мужчины уже направлялись к столу, где сэр Джордж предложил им легкую закуску. Он суетился вокруг них, заметно прихрамывая – по-видимому, его нога до сих пор болела после утренней поездки.

Адель, которая не терпела даже малейшего к себе пренебрежения, гордо последовала за ними. Тяжеловооруженные всадники, толпившиеся в зале, окидывали ее оценивающими взглядами и учтиво расступались, давая ей возможность пройти к возвышению.

Поскольку из двух ее гостей де Монфор занимал более высокое положение, Адель предложила ему кресло лорда. Тот улыбнулся в ответ, и девушка догадалась, что он все понял, однако, к ее изумлению, отрицательно покачал головой:

– Нет, леди Адель, благодарю вас, но я не могу остаться – у меня неотложные дела в другом месте. Однако я с удовольствием отведаю вина в вашем гостеприимном замке…

Сэр Джордж вручил ему наполненный до краев кубок, и де Монфор быстро выпил теплый, приправленный пряностями напиток. Затем, кивнув им на прощание, он сделал знак своим людям следовать за ним. Часть солдат не мешкая отставила кубки и, проворно вскочив, гремя доспехами, удалилась гуськом через дверь вслед за своим господином.

Внезапный уход де Монфора заставил Адель почувствовать себя слегка задетой. К несчастью, Бохан был все еще здесь, расположившись в кресле лорда, будто у себя дома. К нему подошел оруженосец, чтобы помочь ему освободиться сначала от шлема, а затем от капюшона на мягкой подкладке. Без доспехов его голова оказалась куда меньших размеров, чем предполагала Адель. Седеющие коротко подстриженные волосы Бохана открывали затылок по старой норманнской моде. Его толстые щеки и двойной подбородок сделались сизыми от холода, пухлые губы посинели.

Он залпом осушил кубок и потребовал налить себе еще вина.

– Ну, теперь, леди, нам предстоят сугубо мужские дела, – произнес он, обнажив почерневшие зубы в снисходительной усмешке, – а вы лучше идите к себе и займитесь со своими горничными вышиванием – вам незачем забивать вашу прелестную головку такими мелочами.

Его нарочито высокомерное отношение заставило кровь в жилах Адель вскипеть от гнева, однако она всеми силами пыталась сдержать ярость.

– Я отлично разбираюсь в делах поместья.

– Да уж, как же… – Бохан отмахнулся от нее и сделал знак сэру Джорджу подать две толстые приходные книги, которые тот держал в руках.

Седеющий старый рыцарь с готовностью повиновался. Как бы он ни старался это скрыть, утренняя поездка изрядно его утомила, и он был рад возможности присесть и побаловать себя приправленным пряностями вином.

– А теперь пришлите мне вашего мажордома. – Когда никто не тронулся с места, лицо Бохана напряглось, и он проворчал: – Ну же, живее, я не собираюсь торчать здесь весь день.

– Мажордома? – переспросил сэр Джордж, неуверенно взглянув на Адель и не зная, что еще добавить.

– Да, мажордома, старый болван, человека, которому поручено вести эти книги и который управляет поместьем – вернее, пытается управлять, – добавил Бохан презрительно. Затем он окинул взглядом комнату и, к своему удивлению, убедился, что никто так и не выступил вперед. – Надеюсь, это не вы?

Сэр Джордж слабо улыбнулся и покачал головой:

– Нет, милорд.

– Я так и думал. В ваши годы вам вряд ли под силу даже разобрать цифры. – Его жестокая насмешка застала сэра Джорджа врасплох, отчего его лицо побелело. – Ну? Или у вас тоже неладно с головой? Сейчас же позовите сюда вашего мажордома, чтобы он мог все мне растолковать.

– Вы видите его перед собой, – произнесла наконец Адель; голос ее звучал резко от еле сдерживаемого негодования. Подойдя к сэру Джорджу, она покровительственным жестом положила руку ему на плечо: – У нас здесь нет мажордома, лорд Бохан, поэтому я являюсь в Эстерволде хозяином и хозяйкой, мажордомом и писарем в одном лице.

Теперь настала очередь Бохана побледнеть: казалось, на какой-то миг последнее заявление лишило его дара речи. Затем он недоверчиво проворчал:

– Что? Вы, конечно, шутите.

– После смерти отца я сама управляла поместьем с помощью сэра Джорджа – он верно служил моей семье всю свою жизнь. – Последние слова она добавила как предостережение Гилберту Бохану, которому было бы неплохо попридержать язык. Хотя поначалу Бохан пытался держаться с ней любезно, он уже успел оправдать свою репутацию человека злонравного.

Взяв себя в руки, гость язвительно рассмеялся:

– О да, леди, это многое объясняет. Теперь мне ясно, почему здесь все так запущено, – чего еще можно ожидать, если замком управляет женщина вместе со старым болваном, который и на ногах-то еле держится? Просто чудо, что ваши крестьяне до сих пор не разбежались, а стены замка не обрушились вам на головы.

Адель сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с приступом гнева, после чего ответила:

– Земля здесь достаточно плодородна и приносит хороший урожай. Что до наших крестьян, то они вполне обеспечены и довольны своей участью, так что у них нет никаких причин для бегства. Я готова согласиться с тем, что по некоторым меркам наш замок невелик и довольно убог на вид…

Бохан прервал ее тираду взрывом издевательского хохота, так что у Адель возникло сильное желание вцепиться ему в горло.

– Невелик? Убог? – вскричал он. – Для меня это место значит не больше, чем чирей на моем заду, леди. Все ваше поместье без труда уместится во внутреннем дворе любого из моих замков, – добавил он с неприкрытой похвальбой в голосе. – Я приехал сюда только для того, чтобы угодить королю и попытаться извлечь из этой кучи хлама хоть какой-нибудь доход. Его милость не раз выражал свою озабоченность состоянием дел здесь – и, как видно, не зря.

– Коль скоро это так его заботит, почему он не вернет домой моего брата и не позволит ему занять свое законное место хозяина замка? – бесстрашно осведомилась Адель. Глаза ее горели.

Сэр Джордж предостерегающе откашлялся, а Бохан взглянул на нее с нескрываемым возмущением, после чего сделал знак одному из своих людей, ожидавшему поблизости.

– Возможно, я задам тот же самый вопрос королю, когда мы встретимся снова, – проворчал он. – Оудо поможет мне разобраться в ваших счетах, если только вы уберете на время ваши коготки и не попытаетесь выцарапать мне глаза.

О, как же ей хотелось сделать именно это! Прикусив губу, чтобы удержаться от резких слов, Адель встала рядом с креслом нового хозяина, с тревогой ожидая его распоряжений. Будь на то ее воля, она бы приказала выставить Бохана из замка, однако на этот раз ей ничего не оставалось, как только покориться.

Оудо, одетый в черное мажордом Бохана, улыбнувшись ей, приблизился к своему господину и открыл приходные книги Эстерволда.

Пока они просматривали их, Адель, к своей тайной радости, убедилась, что Гилберт Бохан едва владеет грамотой. Он всячески старался это скрыть, повторяя то, что объяснял ему Оудо, однако ни разу не смог отыскать взглядом нужный столбец. Тем не менее девушка предпочла держать свое открытие при себе. Сама она умела читать и писать, вести счета и даже немного знала латынь – без сомнения, Бохан придет в ярость, узнав что столь молодая женщина куда более образованна, нежели он. Вся показная бравада этого человека была лишь маской, призванной скрыть его недостатки.

– Над чем вы там смеетесь? – проворчал Бохан, бросив на Адель суровый взгляд.

– Да так, ни над чем, милорд, – ответила она самым любезным тоном. – Я просто жду, когда придет пора отвечать на ваши вопросы.

Следующие несколько часов они провели за приходными книгами, и в случае необходимости Оудо вежливо просил Адель дать ему нужные пояснения. В итоге все оказалось в полном порядке, и тогда Бохан затребовал отчеты сеньорального суда, которые молодая хозяйка замка вела регулярно со времени кончины отца. Он недовольно поворчал по поводу вынесенных ею мягких приговоров, после чего принялся сетовать на то, что арендная плата, которую она взимала, была слишком низкой.

– Крестьяне должны платить по крайней мере втрое больше, – буркнул Бохан.

Адель устала стоять и уселась на ближайшей скамейке; отсюда, с возвышения, она могла хорошо видеть воинов из отряда Бохана, вольготно расположившихся за столами: они клевали носом или играли в кости, устав от бездействия и с нетерпением ожидая дальнейших приказаний.

Когда отчеты по поместью были признаны удовлетворительными, Бохан обратил внимание на оборонительные укрепления замка. Адель предвидела это и потому заранее послала за Спенсом, капитаном своего небольшого отряда, который куда лучше ее мог объяснить возможности гарнизонной стражи.


День уже клонился к вечеру, когда Рейф де Монфор снова въехал во внутренний двор замка Эстерволд. К этому времени солнце успело скрыться за облаками и подул холодный ветер.

– Лорд де Монфор?

Хозяйка поместья выступила из тени клинообразного контрфорса. Она явно ожидала его возвращения. Простой темно-синий плащ защищал ее от холода, непокорные рыжие волосы выбились из косы, падая на разрумянившиеся нежные щеки. Она по-прежнему выглядела обворожительно. Прямо перед ней на траве расположился огромный черный пес, высунув язык и держась настороже на случай какой-либо опасности для своей госпожи. Они играли в «сходи – принеси», и Адель все еще сжимала в руке мокрый мяч.

Жеребец Рейфа испуганно подался назад, однако всадник одним коротким жестом сумел его остановить.

– Миледи? – произнес он осторожно, удивленный тем, что она ждала его вне дома.

Сделав знак псу оставаться на месте, Адель подошла ближе. Солдаты де Монфора уже входили во внутренний двор замка, однако они не осмелились беспокоить господ.

– Гилберт Бохан просто невыносим! Как я могу жить по его указке? Он груб, невоспитан и уже успел настроить против себя половину гарнизона. Вся кухня в смятении. Скоро он вызовет брожение среди жителей деревни, поскольку намерен в три раза повысить арендную плату и потребовать от них работать вдвое больше. Заклинаю вас, милорд, увезите его отсюда!

Адель показалось, что губы ее собеседника на миг дрогнули в насмешливой улыбке.

– Лорд Бохан волен поступать так, как считает нужным, миледи, ибо находится здесь по поручению короля. Он привык командовать людьми. Я согласен с вами в том, что Бохан не блещет воспитанием, а временами бывает просто груб, однако он думает при этом только о благе Эстерволда.

Адель фыркнула в знак несогласия, а затем попыталась подыскать нужные слова, чтобы сделать свою просьбу более красноречивой.

– Благо для Эстерволда не в том, чтобы превратить жизнь его обитателей в кошмар. До сих пор мы были счастливы здесь, но если Бохан начнет устанавливать в замке свои порядки, это вызовет всеобщее недовольство. Мы в нем не нуждаемся. За последние два года дела у нас и без него шли достаточно хорошо.

– Это правда, поместье показалось мне процветающим. К чести для вас, должен признать, что ваши люди живут в хороших домах, животные выглядят ухоженными и лично я не имею претензий.

– Тогда к чему все эти перемены?

– Вы забываете о том, что не я являюсь их причиной – сам король назначил Бохана на должность кастеляна.

– Что мешает вам обратиться с прошением к его милости от моего имени? Ведь вы – наш сюзерен…

– Да, но еще раз повторяю: надо мной стоит король, а он придерживается мнения, что управление поместьем – не женское дело.

– В таком случае попросите его отпустить моего брата на свободу! – Адель подошла еще ближе к испуганно вращавшему глазами жеребцу, который отчаянно храпел и бил копытами по неровной земле.

– В этом я могу вам помочь, леди. Как получилось, что ваш брат оказался пленником?

– Король полагал, что если он возьмет Джоса в качестве заложника, то тем самым удержит моего отца от измены.

– Обычная история в наши дни. Я сделаю для вас все, что в моих силах.

Их беседа явно подходила к концу, однако девушка страстно желала услышать от него новые заверения и потому стояла на своем:

– Когда? Сколько еще нам придется страдать?

Ее настойчивость, видимо, слегка удивила де Монфора.

– О, я не думаю, что вам придется долго страдать, – ответил он, после чего натянул поводья. Его конь тотчас устремился вперед, забрызгав Адель грязью.

* * *

Адель негодовала из-за несправедливости положения, в которое была поставлена, и своей неспособности что-либо изменить. Она подумывала о том, чтобы лично обратиться с прошением к королю Иоанну, однако сомневалась, что ей предоставят аудиенцию. Даже если ей удастся встретиться с ним, он скорее всего попытается заполучить ее к себе на ложе – король давно уже пользовался дурной славой соблазнителя молодых девиц.