Гленда продолжала цепляться за жизнь до наступления Рождества, временами приходя в сознание. Она скончалась в присутствии Майка и детей, не отходящих от нее до ее последнего вздоха.

Дот была безутешна. Она так и не смогла простить себя за то, что когда-то наговорила в адрес Гленды.

— Я больше никогда никого не буду осуждать. Как же я ошибалась!


Рука Лаури постепенно приобрела прежнюю чувствительность.

— То, что со мной случилось, стало для меня тяжелым испытанием, но, как говорится, нет худа без добра. Ведь в противном случае я бы не уволился из кооператива и не получил работу у Майка.

Фирма «Майкл-Рей секьюрити» продолжала расширяться. Лаури дали в служебное пользование новый «форд» марки «кортина». За каких-то несколько недель с помощью комиссионных он заработал вдвое больше, чем получал, работая столяром. Но, несмотря на это, он уже больше не предлагал Энни оставить работу в отеле «Гранд». Похоже, Лаури смирился с мыслью, что она имеет полное право принимать решения. Энни очень нравилось проводить время в компании Бруно. Это вносило разнообразие в ее жизнь, а также давало возможность подзаработать несколько фунтов личных денег, которые она могла потратить по собственному усмотрению. Теперь, когда Валерия работала, а Сильвия переехала в Лондон, гостей у Энни заметно поубавилось. Лаури же иногда не было дома целую неделю.

Энни была счастлива. Хотя ее замужество и не выглядело теперь таким идеальным, как раньше, однако они с Лаури медленно, но упрямо укрепляли пониманием свой брак, довольствуясь тем, что имели, и она знала, что всегда будет любить его. Сара с Дэниелом были главным источником ее радости, она наблюдала за тем, как формируются их характеры и как они растут. Теперь она уже не часто думала о Джошуа и Софии — о детях, которым не суждено было появиться на свет.


— Десять лет супружеской жизни! — ахнув, сказала Сильвия. — А разве это событие нужно праздновать как-то по-особому?

— Это называется оловянной, или алюминиевой, свадьбой, выбирай, что нравится. И мы устраиваем по этому поводу вечеринку. Впереди еще несколько недель, но хотелось бы знать наверняка, вернешься ли ты к этому времени домой?

— Ну конечно. Я не пропущу такого события. В любом случае я планировала быть дома к Рождеству. Но теперь приеду раньше.

Прошел почти год с тех пор, как Сильвия уехала в Лондон, где она нашла себе теплое местечко в рекламном агентстве. Несколько раз в неделю она звонила Энни с работы.

— А тебе не влетит от босса? — поинтересовалась Энни.

— Да он ест из моих рук. Ему очень хочется затащить меня в постель.

— А как он выглядит?

— Отвратительно! — захихикала Сильвия. — Я бы не переспала с ним, даже если бы от этого зависела моя жизнь. К тому же я вполне счастлива со своим красавцем-мужчиной — арабским принцем.

— Я все никак не могу поверить, что он действительно королевских кровей, — недоверчиво сказала Энни.

— Можешь в этом не сомневаться. Мы влюблены до потери пульса. К тому же он сказочно богат.

— А мне помнится, ты давала зарок не влюбляться.

— Да я и не жду, что из этого что-то получится. В следующем году Ронни возвращается на родину. И пока у нас есть возможность, мы предаемся самым безумным и изощренным ласкам.

— Ронни — довольно странное имя для арабского принца.

Сильвия нетерпеливо закудахтала:

— Я просто не могу выговорить его настоящее имя. Его вполне устраивает Ронни. Кстати, на днях я видела твою Мари.

— Неужели?

С каждым днем в душе Энни росла обида на сестру, которая никогда не отвечала на письма и напоминала о себе только в том случае, когда ей хотелось похвастаться новой ролью.

— Она рассказывала тебе, что снимается в постановке «Волосы»?

— «Волосы»? Это случайно не то шоу, в котором все ходят голыми?

— Совершенно верно! Бедняжка Ронни был ужасно смущен.

— Нет, она ничего мне об этом не говорила, но, честно говоря, я нисколько не удивлена.


В список гостей вошли практически те же люди, которых они приглашали на вторую годовщину свадьбы, хотя теперь Энни не планировала звать никого из кооператива. С тех пор они завели новые знакомства. Члены семьи Барклей, проживавшей в доме, когда-то принадлежавшем Траверсам, были истинными ливерпульцами, как говорится, солью земли. Некоторым людям из тупика Хезер до сих пор не нравилось то, что им приходится жить бок о бок с рыночными торговцами, хотя такую милую пару, как Сид и Вера Барклей, нужно было еще поискать. Несмотря на то что они практически не имели образования, они позаботились о том, чтобы подобная участь не постигла их детей. Бен, старший сын, надеялся в следующем году поступить в университет. Эта новость вызвала у Валерии Каннингхэм раздражение. Ведь она считала, что двери университетов должны быть открыты только для представителей среднего и высшего класса. Каннингхэмы же относили себя к средней прослойке зажиточных буржуа.

Энни заранее напекла целые подносы пирожных и сосисок в тесте. Она с предвкушением ждала пятницы. Подумать только, десять лет! Тот факт, что они с Лаури спустя столько времени по-прежнему были счастливы в браке, подтверждал, что их союз не был ошибкой и это событие стоило того, чтобы отметить его с размахом.

Лаури был в командировке. Он клятвенно пообещал, что выедет в середине дня в пятницу, чтобы вовремя успеть домой.

Энни купила новый наряд — черный трикотажный костюм с рельефной вязкой. У свитера были узкие рукава и воротник «хомут», а юбка была длинной и узкой. Энни понимала, что ей придется весь вечер втягивать живот.

В пятницу она достала с чердака украшения. Обычно Энни развешивала их чуть позже, но поскольку до Рождества оставалось совсем немного, это оказалось вполне уместным. Бруно сказал, что нет необходимости приходить в этот день на работу, однако, чувствуя себя слишком взбудораженной, Энни все равно пошла, чтобы немного успокоиться.

Дети, включая ребятишек Каннингхэмов, вернулись из школы. Все находились во взвинченном состоянии из-за того, что их отпустили на рождественские каникулы. Энни строго-настрого велела им не прикасаться к еде. Сара сделала симпатичную поделку из шишек, приклеенных к маленькому бревнышку, покрытому золотой краской и украшенному красной ленточкой.

В половине шестого Валерия известила о своем возвращении гудком автомобиля, и ее детишки сразу же ушли. Энни подумала, что это приехал Лаури. Взглянув на часы, она увидела, что муж опаздывает. Возможно, ему не удалось выехать в середине дня.

— Мамочка, а у тебя не найдется минутка для сказки? — спросила Сара.

Они с Дэниелом уже и сами хорошо читали, но когда дети сидели, прижавшись к матери в кресле, это было совсем другое дело.

— Только одна минутка.

Энни уже собиралась выключить телевизор, как диктор сказал что-то о дорожной аварии, случившейся на автомобильной магистрали М6, — там перевернулся грузовик. Никто не пострадал, но уже образовался хвост автомобилей, застрявших в дорожной пробке.

— Возможно, это и есть причина, объясняющая, почему нашего папы до сих пор нет дома.

Детишки по-прежнему обожали читать рассказы о Нодди. На этот раз Энни прочитала историю о Санта-Клаусе, застрявшем в дымоходе, и о том, как Нодди пришел ему на выручку, вытащив его оттуда на буксире с помощью веревки, прикрепленной к его маленькой красной машинке.

Когда она закончила, Сара почти с благоговейным трепетом произнесла:

— Смотри, мамочка, идет снег.

Сквозь большие окна было видно, как маленькие снежинки, словно светлячки, кружатся на фоне темного вечернего неба, отражая разноцветные огни рождественской елки. Окна с двойными стеклами создавали удивительный оптический эффект: глядя в снежную темноту, Энни и дети видели в глубине сада самих себя, три тесно прижавшиеся друг к другу головы — рыжую, златокудрую и темноволосую.

Энни испытывала блаженство, находясь рядом со своими детьми, и представляла, как Лаури не терпится выбраться из дорожной пробки, чтобы поскорее вернуться домой к своей семье и успеть к началу вечеринки, которая устраивалась в честь десятилетия их супружеской жизни.

В этот вечер в доме царила особая атмосфера, которая была вызвана волнующим предчувствием, всегда предваряющим какое-нибудь особенно приятное событие. Казалось, сами стены этого жилища, сложенные из кирпича и известкового раствора, знали о предстоящей вечеринке.

Сара и Дэниел тоже чувствовали это. Они сидели не шевелясь, глядя на свое иллюзорное пребывание в саду, в то время как крошечные ослепительные светлячки, кружась, летали вокруг.

— М-да, — сказала Энни, разрушив чары, — такими темпами я ничего не успею. Скоро начнут приходить гости. Я рассчитываю на то, что вы сможете самостоятельно помыться и переодеться. Думаю, ваш папа сегодня припозднится.

Сиси пришла первой, впрочем, как всегда. Энни отослала ее к соседям, чтобы напомнить Валерии о бокалах для вина, которые та обещала принести. Затем пожаловал Крис Эндрюс. Он спросил, приедет ли Мари.

— Что ж, и такие чудеса случаются, — съязвила Энни.

— Дело в том, что я написал пьесу. Мне было бы любопытно узнать, что она скажет, прочитав ее. Должен признаться, Энни, ты прекрасно выглядишь. Я никогда раньше не видел тебя в черном.

— Ты тоже неплохо выглядишь, — произнесла она. На Крисе был парчовый жилет, надетый поверх длинной свободной рубашки, и брюки-клеш. — Я дам тебе адрес Мари, и ты сможешь отослать ей пьесу. — Она назначила его ответственным за музыку. — Но боюсь, что там лишь песни шестидесятых годов: «Битлз» да «Роллинг стоунз». Я уже сто лет не покупала новых пластинок.

Пришли еще гости. Барклей принесли две бутылки отменного хереса. Сид смачно поцеловал Энни в щеку, пожелав ей счастья. Все то и дело спрашивали, куда же запропастился Лаури. Дот выкрикнула:

— Я слышала, что на автостраде М6 заблокировано движение. Я сказала об этом Берту, предположив, что, вероятно, бедняга Лаури застрял в этой самой пробке и не может никому ничего сообщить.

Майк Галлахер пришел в куртке, обшитой бахромой, — той самой, в которой женился. Его рыжие волосы были собраны в конский хвост. Он надел круглые очки в металлической оправе. Несмотря на веснушки и все такое же лукавое выражение лица, Майк имел величавый вид с тех пор, как стад успешным бизнесменом. Однако сегодня вечером он выглядел подавленным. Энни вспомнила, что на будущей неделе должен был исполниться год с тех пор, как умерла Гленда.

Каждый раз, слыша шум мотора, Энни выглядывала в холл, чтобы посмотреть, не приехал ли ее муж, но это были гости, которые продолжали прибывать: кузены и их жены, а также члены лейбористской партии. Затем на такси приехала Сильвия, несмотря на то, что отель «Гранд» был всего в десяти минутах ходьбы.

Майк открыл дверь, чтобы впустить Сильвию в дом. Они холодно улыбнулись друг другу. Сильвия схватила Энни за руку и потащила ее наверх.

— Сил! — протестуя, воскликнула Энни. — А как же вечеринка?

Сильвия, похоже, даже не слышала ее. Она втолкнула подругу в спальню.

— Я беременна! — крикнула она и бросилась на кровать. — Ребенок должен родиться в июне. Я бы отдала все на свете, чтобы увидеть лицо Эрика, когда он об этом узнает!

— О! — выдохнула Энни. — Моей радости нет предела. И когда же свадьба?

— А кто собирается жениться? У Ронни уже есть несколько жен, и у меня нет ни малейшего желания присоединяться к его гарему.

— Но ведь это значит, что ребенок будет считаться незаконнорожденным!

Сильвия весело рассмеялась.

— Да не будь же такой старомодной, Энни. Сейчас семидесятые, не забыла? И быть незаконнорожденным не значит ровным счетом ничего.

— А что скажет Ронни?

— А, Ронни! — фыркнула Сильвия. — Я сбежала от него. Для своего же блага я вернулась в Ливерпуль. Он имел наглость предположить, что ребенок от него!

— А разве это не так?

— Так, но он хотел на шесть ближайших месяцев упрятать меня в родильный дом, а потом планировал отправить ребенка своей матери. Вот нахал! — Сильвия принялась расчесывать волосы. — Мне пришлось бросить работу. Думаю, меня в какой-то степени можно назвать беглянкой.

— Вот черт!

Тут Дот закричала пронзительным голосом: «Энни, где штопор?», и она тут же вспомнила о вечеринке и о том, что Лаури так до сих пор и не приехал, хотя часы показывали девять.

Энни не могла с точностью сказать, когда чувство беспокойства сменилось стопроцентной уверенностью в том, что случилась беда. Отсутствие Лаури, длившееся уже столько часов, начало волновать всех. Люди стали вспоминать случаи, когда им тоже доводилось застревать в дорожной пробке по три, четыре, а то и пять часов. Дот решительно заявила, что если бы произошло что-то серьезное, Энни узнала бы об этом еще много часов назад. А Крис Эндрюс предположил, что у Лаури, по всей видимости, поломалась машина.