— Мама, это Хармони? — спросила Линдсей.
— Да, это место, где я выросла в доме твоей бабушки Шарлотты, — ответила Блэр, стараясь придать своему голосу беспечность, несовместимую с ее паникой и ужасом. Импульсивно она потянулась к дочери и сжала ее руку. Единственным, что могла дать дочери Блэр, были любовь, теплота и внимание. И это Линдсей получала в изобилии.
— Это место напоминает декорацию вестерна! — возбужденно воскликнула Линдсей. — Мы можем проехать мимо дома, где ты выросла?
Блэр бросила взгляд на дочь, когда они проезжали по Мейн-стрит. Для Блэр не было ничего и никого на свете дороже дочери.
И даже теперь, когда слезы туманили ей глаза, она улыбнулась, глядя на Линдсей в ее модных черных расклешенных брюках, тупоносых бесформенных сандалиях на платформе и коротенькой маечке с изображением группы «Спайс герлз» на груди и спине. Коротко подстриженные ногти Линдсей, покрытые лаком, отливали синим металлическим блеском и сверкали под техасским солнцем. Линдсей каждой частицей своего еще полудетского тела демонстрировала свою принадлежность к рано развившимся детям Нью-Йорка.
— Солнышко, давай поедем домой. Мы можем завтра проехать мимо дома бабушки.
Тихий голосок, поселившийся в голове Блэр, напомнил ей, что завтра похороны. Однако Блэр знала, что сегодня она не в силах увидеть свой старый дом.
Где-то позади них просигналила сирена. Блэр смутно слышала этот звук, но не обратила на него внимания.
— Все-таки насколько велик этот городок, мама? — спросила Линдсей, сияя улыбкой. Ее короткие волосы развевались, образуя нимб вокруг головы. — Я бы хотела его увидеть. Он, наверное, меньше Центрального парка?
Сзади снова раздался пронзительный звук сирены. Он был слишком громким и отрывистым. Блэр оцепенела и, посмотрев в заднее стекло, увидела позади черно-белую машину. Она отказывалась верить своим глазам.
— Неужели нас снова оштрафуют за превышение скорости? — спросила Линдсей, заметив, что Блэр смотрит на спидометр, показывавший скорость в сорок миль в час в месте, где она была ограничена до двадцати пяти миль.
— Похоже на то, — вздохнула Блэр, останавливаясь и делая отчаянную попытку сохранить остатки спокойствия, хватаясь за него, как утопающий за соломинку. Она была на грани срыва и могла вот-вот разрыдаться.
— О Господи! Как мерзко он выглядит! — выдохнула Линдсей.
Блэр изогнулась, чтобы увидеть полицейского, только что захлопнувшего за собой дверцу машины. Судя по всему, он был из отдела шерифа — высокий, широкоплечий, в форме песочного цвета с кобурой на ремне, представленной всем на обозрение. Он направился к ним. Блэр опустила стекло — в лицо ей дохнуло жарким воздухом. Было не менее ста градусов по Фаренгейту. На полицейском были зеркальные темные очки, и Блэр почувствовала себя героиней фильма семидесятых годов. Его лицо казалось непроницаемым.
— Прошу прощения, офицер, — сказала она, снимая солнцезащитные очки, и, не дожидаясь, пока он обратится к ней, торопливо принялась рыться в сумочке в поисках своих водительских прав.
— Мэм, это зона, где недопустима скорость более двадцати пяти миль в час…
Блэр никак не могла найти свои права и высыпала содержимое сумочки на сиденье между собой и Линдсей.
— Знаю, — ответила Блэр задыхаясь. — Прошу прошения. Я проявила рассеянность…
— Блэр!
Блэр замерла.
— Блэр Андерсон?
Блэр подняла глаза на офицера и увидела, что тот снимает очки, под которыми, как оказалось, прятались ярко-синие и очень зоркие глаза. Она посмотрела ему прямо в лицо. Лицо было загорелым, с высокими скулами, римским носом, черными бровями вразлет и квадратной челюстью. Он был высоким, широкоплечим и мускулистым. Знала ли она его прежде? Их глаза встретились, и что-то щелкнуло в глубине ее сознания.
Он улыбнулся:
— Блэр, похоже, не приходится надеяться, что ты меня узнаешь. Я Мэтт Рэмси.
Глаза Блэр округлились: мысленно она пыталась установить связь между этим широкоплечим, крепко сбитым мужчиной и долговязым мальчишкой, который когда-то издевался над ней в меру отпущенной ему природой фантазии.
— Надеюсь, не тот Мэтт Рэмси, который однажды опустил мне за шиворот живую жабу в пасхальное воскресенье в церкви?
Он рассмеялся:
— Очень сожалею, но он самый.
Его улыбка тускнела по мере того, как он ее разглядывал.
Блэр поежилась, пытаясь скрыть смущение. Его взгляд был достаточно откровенным. Как и она, он пытался связать ее сегодняшнюю с девочкой, оставшейся в воспоминаниях. Он понимал, что она не случайно появилась в родных местах.
Блэр вышла из машины.
— Еще раз прошу прощения за то, что превысила скорость, — сказала она с искренним сожалением. Мэтт был намного выше, чем тогда, когда она его видела в последний раз. То было летом, в год окончания ею средней школы; он приехал навестить родных и побывать на свадьбе друзей.
Мэтт Рэмси уставился на ее короткую, до колен, бежевую юбку джерси. Впрочем, возможно, его внимание привлекли ее летние туфли — одни ремешки да каблуки. Но установить причину его интереса к ее, особе не представлялось возможным.
— Ты изменилась, — заметил он, оглядев ее белую трикотажную майку и взглянув на губы, накрашенные бледно-коралловой помадой. — Девчушка, которую я помню, не вылезала из джинсов и комбинезонов.
— Последние несколько лет я жила в Нью-Йорке. Большой город здорово тебя меняет.
Их взгляды встретились.
— Я слышал. И видел тебя. Ты телерепортер.
Он произнес это утвердительно и, продолжая разговаривать с Блэр, переключил внимание на Линдсей.
— «Новости глазами очевидца».
Ее снова охватила паника, и теперь она все усиливалась.
— Ты сделала хорошую карьеру, и это ничуть меня не удивляет, — сказал Мэтт, продолжая смотреть на Линдсей.
Блэр почувствовала, что к горлу подкатывает тошнота.
— Это моя дочь Линдсей. Линн, я росла вместе с Мэттом. Мы учились в одной школе.
— Привет, — сказала Линдсей с улыбкой. — Надеюсь, вы не станете штрафовать мою маму. Она превысила скорость не нарочно. Она очень расстроена.
Мэтт продолжал смотреть на девочку, и Блэр почувствовала, что он лихорадочно производит подсчеты. Она, черт возьми, знала, что он быстро считает в уме.
Чтобы отвлечь его от этого занятия, Блэр сказала:
— А я думала, ты в Йеле, Мэтт. Мне казалось, ты собирался получить там степень по праву.
Он улыбнулся Блэр:
— Я и получил ее. Хочешь верь, хочешь нет, но я практиковал в Биг Эппл в течение четырех лет. А в прошлом году послал к черту все фасонистые таблички на дверях, упаковал книги и одежду и вернулся домой. Прошлой осенью меня избрали городским шерифом.
Блэр усмехнулась, оценив парадоксальность ситуации.
— Нью-Йорк — большой город, — заметил Мэтт, будто прочитав ее мысли.
— Разумеется, — ответила Блэр.
— Сожалею, что такое случилось с твоим отцом.
Блэр сразу замкнулась.
— Право же, мне жаль, Блэр. Он был хорошим человеком. Его любили и уважали. Потерю чувствуют все в городе.
Блэр кивнула. Говорить она не могла. Она боялась заплакать и не хотела этого. Она не хотела плакать при нем и особенно при своей дочери. Линдсей следовало защитить любой ценой.
— Они ждут тебя? — прервал ее мысли баритон Мэтта.
Блэр встретила его взгляд:
— Думаю, да.
Она поняла, что он имеет в виду ее сводную сестру и Джейка.
— Вчера вечером позвонил адвокат Рика. Я не понимаю, Мэтт. У меня не укладывается в голове: как такое могло случиться? Рик ведь с рождения ездил верхом.
Рука Мэтта протянулась к ее руке, дотронулась до нее простым сочувственным жестом. Блэр тотчас же отпрянула. Ей показалось, что он покраснел.
— Я собираюсь подвергнуть труп аутопсии, — сказал он.
В течение минуты, показавшейся ей вечностью, Блэр смотрела на Мэтта, изо всех сил пытаясь понять.
— Вскрытию? Поверенный говорил что-то о том, что Рик упал с лошади и стукнулся головой. Это же был несчастный случай.
— Как ты сама сказала, Рик с рождения сидел в седле.
Блэр снова посмотрела на него, потом спросила:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Пока немногое. И не теперь. Но я настаиваю на аутопсии.
Их взгляды снова встретились.
Для Блэр это было уже слишком. Она снова скользнула на сиденье машины. Мэтт закрыл за ней дверь.
— Езжай помедленнее, ладно?
Блэр кивнула. Он наклонился к ней.
— Хорошо, что ты снова здесь, Блэр. Только мне хотелось бы встретиться с тобой при других обстоятельствах.
Блэр прикусила губу. Что она могла сказать? Она не хотела возвращаться сюда. Здесь ей было тошно.
Обстоятельства, сопутствовавшие ее возвращению, были трагичными. Все это было несправедливо и ужасно.
— Люди меняются, — сказала она наконец, заставив себя улыбнуться. — Иногда они не возвращаются домой.
Мэтт отступил, чтобы не загораживать ей дорогу, и лицо его стало суровым и неулыбчивым. Он снова посмотрел на Линдсей. В глазах его был вопрос, Блэр тронулась с места и исчезла.
Подъездная дорожка была вымощена. Сворачивая на нее, Блэр пыталась сообразить, что еще здесь изменилось.
— Это похоже на «Даллас», — прошептала Линдсей, когда в поле зрения появился каменный дом на вершине холма — огромное приземистое строение, окруженное выбеленными конюшнями, загонами для скота и зелеными лужайками.
Блэр знала, что имела в виду ее дочь. Она говорила о телефильме, появившемся в конце семидесятых — начале восьмидесятых. Шарлотта обожала этот фильм.
— Ты была слишком маленькой, чтобы видеть «Даллас», — заметила Блэр довольно спокойно, хотя сердце ее просто рвалось из груди. Она боялась минут, часов и дней, которые ей предстояло пережить. Сейчас она боялась их больше, чем всегда. Скоро, очень скоро ей придется встретиться с Фейт… и Джейком.
Мысленно она не переставая твердила мантру… Никто не узнает, никто не догадается. Ни Фейт, ни Джейк. Ее тайна была надежно скрыта от всех.
Но сейчас она думала и о Мэтте Рэмси, о человеке, которого не было в ее мыслях много лет. Он не знал, он не мог знать. Или все-таки мог? Блэр никак не могла выкинуть из головы его взгляд. Не могла забыть, как он переводил его с нее на Линдсей. Она знала, каким дотошным и сообразительным был Мэтт. Он был настолько умным, что с первой попытки поступил в Йель, и теперь она вдруг вспомнила, как кто-то говорил ей, что одновременно он поступил и в Джорджтаунский юридический колледж. Кто-то сказал это — то ли Рик, то ли Шарлотта. Впрочем, это было не важно. Мэтт мог догадаться, заметив сходство.
Блэр предстояло каким-то образом отвлечь его от этой мысли или разубедить.
— Рик был по-настоящему богат, — заметила Линдсей, когда их машина остановилась прямо перед парадным входом дома, рядом с красным «мерседесом». Блэр предположила, что эта яркая спортивная машина принадлежит Фейт, но ведь, как она знала, в детстве Джейк любил мотоциклы… Так что машина могла быть и его. Блэр сидела неподвижно, глядя на парадную дверь дома, стараясь успокоиться, убеждая себя проявить сдержанность и умеренность. Сейчас было не время возвращаться в прошлое и чувствовать себя снова ребенком, испытывающим неуверенность, беспокойство и робость.
— Не могу поверить, что у меня есть тетка. — Линдсей сморщила свой крошечный носик. — Я не понимаю, почему ты до вчерашнего дня не говорила мне о ней.
— Мне это не казалось столь уж важным, — ответила Блэр, делая отчаянное усилие, чтобы говорить спокойно, своим нормальным голосом.
«Привет, Фейт. Все это так ужасно! Привет, Джейк. Рада снова увидеть тебя…»
Говорить надо спокойно, вежливо, но равнодушно, как если бы они были просто знакомыми.
— Но, мама, она же твоя сестра! — воскликнула Линдсей. — Мы войдем в дом?
Блэр не знала, что ей ответить. Минута расплаты приближалась с ужасающей скоростью. Линдсей уже толкнула дверцу, открыла ее и выпрыгнула из машины. Блэр медленно последовала за ней. Во рту у нее пересохло, а сердце билось с бешеной скоростью.
— Мама, ты белая, как привидение. С тобой все в порядке? — поинтересовалась Линдсей, когда они поднялись по трем ступенькам на веранду.
Блэр с трудом набрала в грудь побольше воздуха:
— Для меня это все так тяжело, Линдсей.
Уж это-то было правдой, а большего Блэр не могла открыть своей дочери.
— Мама, я тоже его любила, — поддержала ее Линдсей, предполагая, что Блэр имеет в виду только смерть Рика. — Я так рада, что он приезжал в Нью-Йорк повидать нас. И очень жалею, что ты не позволила мне навестить его здесь, как он просил.
"Мечты не умрут" отзывы
Отзывы читателей о книге "Мечты не умрут". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Мечты не умрут" друзьям в соцсетях.