— Похвально, — парировал Глеб, — только сюда зачем забрёл?

— Ты не поверишь, — рассмеялся тот. — Проходил мимо и не сдержался, подумал: а вдруг? Вдруг Марина вернулась? — снова пытаясь высмотреть меня, продолжил, — и не ошибся.

— Да, как видишь Марина вернулась. Что дальше?

— Как понимаю — ничего, — ответил Роман с нотками злости и открыв входную дверь, уже ступил было за порог, но задержался. — Я думал ты другая, — вдруг произнёс он, чем ввёл меня в недоумение. Я осторожно выглянула из-за спины Глеба, чтобы посмотреть на его лицо и понять смысл упрёка: что он имеет ввиду? Какая другая?

Увидев меня, Рома горько улыбнулся:

— Ты ещё хуже, чем твоя подруга и Мэри. Те хоть не скрывает, что им нужны только деньги. А ты… просто хитрая и расчётливая тварь.

Услышав такое в свой адрес, я открыла от изумления рот. Никто и никогда не обвинял меня в таком. За что? Глеб резко дёрнулся к Роману и грубо толкнув, выпихнул на улицу, со словами:

— Довольно! Ты перешёл черту!

Рома споткнувшись о порог, чуть не упал. Глеб вышел к нему и схватив за грудки, сквозь зубы процедил:

— Извинись, сейчас же.

— Друг, одумайся, — ответил Роман, пытаясь отцепить его руки от себя. — Вспомни, чья она родственница, та тоже хорошо прикидывалась, делая вид, что любит.

— Заткнись!

Удар его кулака чуть снова не повалил Романа, но тот и на этот раз удержался. Потрогав свою разбитую губу, посмотрел на кровь оставшуюся на пальцах, он усмехнулся и взглянув на друга, проговорил:

— Сам потом придёшь ко мне, каяться, как уже было однажды. Все бабы одинаковы, в этом я теперь точно убедился. — взглянув на выглядывающую из дома меня, подмигнул и отвернувшись, пошёл прочь. Глеб долго смотрел ему вслед. Может надеялся, что тот всё же вернётся и извинится?

Что значит это поведение Романа? Неужели всё из-за того, что увидел меня с Глебом? Ну так я никого не предала и не обманула, только разве что Мэри. Вспомнив про неё, меня опять накрыло чувство вины. Я зябко поёжилась, что не удивительно. Хоть на улице уже апрель и мы находимся на юге, всё равно ещё не достаточно тепло, чтобы вот так стоять босиком на пороге, в одной рубашке и с настежь открытой дверью. Перед тем, как вернуться в дом, я обратила внимание на медленно проезжающую машину. В открытом окне была светловолосая девушка в больших тёмных очках. Жаль, она достаточно далеко, толком её не разглядеть, но то, что она с интересом разглядывает меня — это очевидно. Заметив моё внимание на себе, она подняла стекло и машина скрылась из виду. Кто это? Хм, может я себя накручиваю? Просто женщина проезжала мимо, а тут такая сцена… Любой бы наверно притормозил, чтобы посмотреть, а зодно и рассмотреть девушку, из-за которой драка. Кажется Глеб тоже обратил внимание на эту машину, долго смотрел ей вслед.

Подул прохладный ветерок, я быстро вошла и побежала на второй этаж. Сбросив с себя эту часть чужой одежды и найдя в шкафу Наташин халат (оказывается она переехала в мою комнату) надела его. Ещё в шкафу я обнаружила наши платья, те самые, что мы с подругой прикупили, чтобы поучаствовать в празднике, именно их Мэри у нас выкрала и не хотела отдавать. Значит Наталья их всё же нашла! Интересно, как ей это удалось? Мысленно я представила привязанную к стулу Мэри, с кляпом во рту и стоящую рядом с ней Наташу, с включённым утюгом в руке и со зловещей улыбкой. Даже стало немного смешно, но только на секунду, появившийся Глеб с сочувственным лицом, вернул меня в реальность.

Подняв рубашку и протянув её ему, я произнесла:

— Тебе пора.

Вместо того, чтобы принять её, он взял меня за руку и потянув к себе, обнял.

— Не расстраивайся, он это от злости. Никому не нравится быть отвергнутым, по себе знаю.

— Но ты не говорил таких вещей, — с обидой сказала я, с трудом сдерживая слёзы.

Глеб слегка отстранился от меня, чтобы посмотреть в лицо.

— Потому что я по-другому отношусь к женщинам. Роман же считает, что все женщины корыстны. Наверно у него есть право так думать, многие, с которыми он встречался, пытались хорошо его раскрутить. Некоторые даже хотели повесить на него алименты, предъявляя детей после разрыва отношений. Но после судебных разбирательств и экспертизы ДНК — отцовство не подтверждалось. Встретив тебя, он немного изменил своё мнение. Но теперь, — улыбнувшись, снова меня обнял, — он просто злится. Не обращай внимания.

Обнимая Глеба, я думала о Наталье. А ведь она могла бы доказать отцовство Ромы, просто этого не захотела. Вспомнив его поведение, подумала: “И правильно, из Гриши получится куда лучший отец, чем из него.” Но Романа тоже можно понять, то, что с ним происходит, как говорят: “ обратная сторона известности”. Всегда, во все времена на знаменитых актёров вешались женщины, пытаясь заполучить пусть не его самого, но хотя бы его финансы. Теперь все женщины для него одинаковы и я теперь в их числе. Ну и пусть! Мне всё равно, что он обо мне думает, сам ни чем не лучше.

Хотя, я конечно же неидеальна, сама нарушила свои принципы, ещё и Наташу упрекала. Связалась с женатым! И неважно какие у него отношения с женой, важно, что она есть и он, не собирается с ней разводиться. Даже если и разведётся ради меня, всё равно не хочу быть причиной несчастья тоже любящей его женщины. В том, что Мэри любит Глеба — неоспоримый факт, я видела печаль в её глазах и даже слёзы. Что ж, она встретила его раньше, значит больше имеет прав. Что касается меня, то я получила свою дозу счастья, можно сказать, что мечта моя исполнена. Теперь смогу спокойно жить воспоминаниями.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Крепко прижавшись к Глебу, я вдохнула аромат его тела, чтобы навсегда запомнить. Он тоже крепче обнял меня. Так мы простояли какое-то время: секунды, минуты — неважно. Важно, что это взаимно, от того так прекрасно и печально одновременно.

Отстранившись от него, я отошла чуть в сторону и стараясь придать себе невозмутимый вид, спокойно произнесла:

— Тебе домой пора, время позднее.

— Ну и что, что позднее, — также невозмутимо ответил он, а в глазах сверкнули смешинки.

Не поняла, он ещё и уходить не собирается! Строго взглянув на него, с упрёком проговорила:

— Жена потеряет.

— Она в Лондоне, — теперь он не только глазами смеётся, но ещё и ухмыляется.

Вот как значит. Типичный случай: жена в гостях у родственников, а муж тем временем отрывается. Даже как-то стало немного противно от всего этого, особенно от осознания того, что в роли “отдушины” являюсь — я. А когда-то и я была обманутой женой, до сих пор помню это гадкое чувство.

— Тогда тем более тебе пора. Вы ведь с ней созваниваетесь наверняка, а телефон твой сломан, будет волноваться.

Он подошёл ко мне почти вплотную, я отвернулась чуть в сторону, чтобы он не смог увидеть моей печали. Глеб мягко повернул моё лицо к себе и ласково произнёс, при этом сдерживая улыбку:

— Должно быть тяжело быть правильной.

— Нормально, — обиженно проговорила я. — Неужели быть правильной или хотя бы стремиться к этому — плохо?

— Это неплохо, если это не мешает жить, — он благосклонно улыбнулся, а в глазах теперь не смешинки, а грусть.

Я возмущённо:

— Кому это я помешала жить?

Глеб присел на кровать и устало вздохнул:

— Себе в первую очередь.

Сцепив руки на груди, я с гордостью заявила:

— Ха, я замечательно живу и прекрасно себя чувствую.

Он с недоверием:

— Уверена?

Я, гордо задрав нос:

— Ещё как!

— А если я скажу, что развёлся.


От моей напускной горделивости не осталось и следа. Опустив руки, я смотрела на него широко раскрытыми глазами и пыталась понять, шутит он или нет.

Моя реакция явно его забавляла, но спасибо, что не стал долго томить, сразу пояснив:

— Это правда. Ещё в январе мы разорвали наш союз на бумаге.

Представив расстроенное лицо его жены, я спросила:

— И как Мэри это пережила?

— Всё-таки ты потрясающая девушка, — засмеялся он. — Такие, как ты — большая редкость. Даже после такой новости ты больше думаешь о ней, чем о себе. А ведь она тебе никто, ещё и пыталась устранить с помощью полиции.

— Неважно, что она пыталась сделать, она тоже человек с живыми чувствами и эмоциями.

Глеб немного привстал и пытался что-то высмотреть у меня за спиной. Я неуверенно обернулась, вроде бы ничего такого тут нет. Тогда что он так старательно разглядывает? Вопрошающе взглянула на него.

— Да так, — уселся он место. — Смотрю нет ли у тебя ангельских крыльев, а то может я просто не заметил или ты старательно их прячешь.

Вот же гад! Ещё насмехается! Вместо того, чтобы сразу сказать о разводе! Нет же, молчал, прекрасно зная моё отношение к этому. А теперь, ему видите ли смешно! Рассерженная, я быстро направилась из комнаты, но для этого пришлось немного обойти кровать и промелькнуть мимо него. Тут-то он меня и поймал, повалил на эту самую кровать и пытался поцеловать. Я уворачиваясь, сопротивлялась. Зафиксировав мои руки у меня же за спиной и придавив своим телом, Глеб принялся покрывать мою шею поцелуями, постепенно дойдя до груди.

Его срывающееся дыхание и горячие губы, возымели действие. Не в силах больше сопротивляться, я повернула лицо и тут же удостоилась жадного поцелуя: жаркого, проникновенного… Не заметила, как осталась без халата и уже принадлежала ему вся, без остатка. Казалось, в этот раз наслаждение было ещё ярче. Может потому что сейчас меня ничего не сдерживало. Мысль о том, что он свободен — пьянила лучше всякого вина. Он — свободен! И я — нужна ему. Неужели это правда? Неужели это всё происходит со мной?

***

Вместе мы прожили несколько дней. Глеб так и не отпустил домой, даже вещей мне накупил, так как свои я не захватила и это понятно, в спешке собиралась. Пришлось-таки мне опять уволиться, выслав своё заявление по факсу. Но универ не бросила, это было бы большой глупостью с моей стороны, всё-таки последний курс. Договорилась с преподами о дистанционке, а потом, перед защитой диплома — приеду, тут уж Глеб меня не удержит.

Я отказалась переезжать к нему в пентхаус, оказывается он давно съехал из “родового” замка, разругавшись с отцом в пух и прах из-за развода. Тот даже пытался выкинуть его из семейного бизнеса, но Глеб подготовил почву, заранее втихаря скупил большое количество акций, теперь отцу придётся с ним считаться. Мэри получила хорошие отступные, теперь до конца жизни не будет нуждаться, хотя, смотря как будет тратиться, а жить она привыкла шикарно, судя по её брендовым нарядам.

Я ни единожды была в его квартире, она достаточно просторная, с большими окнами от потолка до пола, обставлена по-современному и находиться в ней гораздо приятнее, чем в его замке. Может потому что там не было бесчисленного числа прислуги, а главное — его чопорного отца. Несколько раз Глеб “заставлял” меня остаться у него ночевать. Ночевала, но после, когда он уезжал на работу, я уезжала в свой маленький, старенький, но уже ставший мне родным — домик. К тому же мне нравилось общаться с Петровной и маленьким Тимошкой, она частенько оставляла его у меня, когда ей надо было срочно сбегать в магазин или к подруге.

С Натальей и Гришей общались каждый день по видео-чату. Я показывала им их сыночка, обещала по-возможности к ним приехать. Наташа хоть и похудела ещё сильнее, но глаза у неё счастливые и она всё так же хороша. На новость о том, что мы с Глебом вместе, подруга отреагировала громким смехом, чем даже слегка напугала и удивила Гришу.


Потом она извинилась и объяснила это нервами, добавив:

— Я всегда знала, что вы созданы друг для друга. Это просто ты — дурочка, долго отказывалась от своего счастья. Ещё чуть с Ромкой не связалась, — сказав последнее, Наташа осеклась и посмотрела на реакцию Гриши. Тот переменился в лице. Неужели она сказала ему, кто отец Тимоши? Это конечно зря, хотя, ей виднее — это их отношения.

Лицо Наташи тоже изменилось:

— Извини, — тихо сказала она Григорию, придвинувшись ближе и положив голову на плечо.

Он смягчился, слегка улыбнулся и погладил жену по щеке. Сдаётся мне, что Наталья обещала не произносить имя Ромы в его присутствии, а тут случайно сорвалась. Но ничего, разберутся. Про себя я отметила, что вместе они смотрятся очень даже хорошо, как влюблённые голубки.

***

Однажды вечером, я долго не могла дождаться Глеба, а ведь он обещал приехать и всегда выполнял обещанное. Уже почти одиннадцать, а его всё нет, ещё и телефон вне доступа. От переживаний я не находила себе места. В голове одна за одной проскакивали страшные мысли: “Вдруг авария? И он сейчас в больнице без сознания?” Взяв телефон в руки я собралась обзванивать эти заведения. Но тут меня посетила другая мысль: “А что, если он, с другой? Да, меня он добился, наигрался и теперь, я ему стала не интересна”. Дальше развить эту мысль мне не дала соседка, постучавшаяся в этот момент в дверь. Почему я сразу поняла, что это она? По плачу Тимошки, ещё возле дома его было слышно.