Всё их выступление Наташа смотрела с грустным лицом: опять начала переживать о своей несостоявшейся карьере танцовщицы. Почему ей так не везёт в последнее время? Куда бы она не пыталась устроиться — нигде не взяли. В Москве она танцевала в какой-то группе, но и то недолго. Почему ушла? Не рассказывает. Когда она о чём-то сильно переживает, всегда держит в себе. Я говорила Наталье, что так нельзя, надо выговориться, но она отвечала, что не хочет свои проблемы выливать на лучшую подругу. Это не касается любовных переживаний — тут она может поделиться, поплакать вместе со мной… потом быстро приходит в себя и опять смотрит на жизнь с мечтой о счастье.

После этих танцоров все стали возбуждённые, бурно обсуждали их выступление, разбрелись по своим столикам, начали поднимать тосты за виновника торжества. Я немного пригубила вино, а Наталья, естественно, не пила и, что самое приятное, никто не стал на этом настаивать — отнеслись к этому спокойно, не стали задавать банальных вопросов, которые я, бывало, в таких случаях слышала: “А почему ты не пьёшь? А ты чего, болеешь, что ли?” Или вот это, самое противное: “Не уважаешь?”

Я немного расслабилась, наверное — вино помогло, и стала чувствовать себя как в своей компании. Тем более, что Глеб и Роман старались нас развлекать шутками, аннекдотами, прикольными историями из своей жизни. Наталья и я от души смеялись, а Мэри — либо загадочно улыбалась, либо была серьёзной. На меня эта дама старалась не смотреть, но зато почти постоянно смотрела на Наташу, ловя взглядом каждое её движение в сторону Глеба, даже если подруга просто, смеясь, слегка наклонит голову в его сторону или рукой заденет его плечо, с возгласом: —" Да ладно! Неправда!"

Несколько раз мы выходили танцевать, Мэри оставалась сидеть на месте. У меня даже был порыв вытащить и её на танцплощадку, но, вспомнив её злую шутку, передумала. В конце концов — никто не заставляет её сидеть и скучать, глядя на нас. Сама захотела вести себя, как королева — вот и флаг ей в руки! А мы — девчонки простые, когда надо — весёлые, когда надо — серьёзные.

Наташка так и крутилась возле Глеба, иногда даже, забывая о приличиях, лезла обниматься. В эти моменты его жена начинала заметно нервничать, ёрзая на своём месте, поправляя то причёску, которая была и так идеальна, то платье, как будто ей в нём неудобно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я пару раз пыталась одёрнуть подругу, говоря ей на ухо:

— Не забывайся, он женат… веди себя прилично.

На что она мне отвечала:

— Отстань… зануда.

Роман несколько раз в танце пытался обнять меня, я пресекала его действия, уворачиваясь и отстраняясь, при этом строгим взглядом дала понять, что я не заигрываю. К концу веселья он перестал это делать и старался вообще больше ко мне не подходить.

К утру все потихоньку начали разбредаться. Подходили к виновнику торжества, ещё раз поздравляли, через объятия и рукопожатие — прощались. Мужчины, естественно, предложили нас подвезти, я отказалась, на что подругая моя громко вздохнула, но говорить ничего не стала.


Дома мы с удовольствием сняли туфли с каблуками и легли спать в одежде прямо в гостиной, на разложенный диван — не было сил и желания подниматься на второй этаж. Вырубились, как убитые. Проспали до обеда.

— Слушай, — простонала Наташка. — Почему такая несправедливость? Пила ты, а башка болит у меня.

— Это тебе в наказание за то, что с женатым флиртовала.

— Ууууу, опять ты! Ой-ё-ё… — сморщилась она от боли. — Даже от собственного голоса голова трещит.

— Да опять. На своей шкуре знаю каково это, когда муж изменяет.

— Скажи лучше своей разлучнице спасибо, что от такого мудака тебя спасла. А то ты до сих пор бы жила с этим деспотом. В любом негативе можно найти позитив, а в твоём случае — особенно.

— Значит, ты у нас теперь что-то вроде спасительницы, — рассмеялась я.

— Ничего смешного. Ты же слышала, что Рома сказал — у них нет полноценных отношений, значит, путь открыт.

— К чему путь?

— С сердцу богача, — довольно улыбнулась Натка.

— А как же Рома? Больше не интересен?

— Рома будет запасным вариантом.

На такое заявление я лишь широко раскрыла глаза.

— Да-да, не надо так на меня смотреть, — сказала она и добавила: — Жизнь и так коротка, поэтому надо успевать брать от неё всё, использовать все варианты, чтобы потом не сожалеть, что что-то упустила.

М-да, с такой философией трудно спорить, поэтому я не стала возражать, а спокойно побрела на кухню заваривать нам кофе.

***

Наташка уже успела принять душ, теперь сидит за столом в махровом халате и в полотенце на голове, ест приготовленный мною омлет и пьёт кофе.

— Ммм, как вкусно, у тебя просто талант, — похвалила меня подруга.

— Приготовить простой омлет талант не нужен.

— Не скажи, — помахала она передо мной вилкой, — я вот к примеру родилась криворучкой, поэтому даже яичницу не могу пожарить, пыталась два раза — даже яйцо нормально разбить не могу, пришлось потом оба раза скорлупу из блюда выковыривать.

— Во всём нужна тренировка, с первого раза мало у кого получается. Не зря же говорят “ первый блин комом”.

— Не получается у меня готовка, только танцевать сразу получилось. Даже учителя поражались моей природной пластичности и как легко я улавливаю ритм, а про харизму и говорить нечего.

“Что же тебя тогда никуда не берут?” — хотелось мне сказать, но я деликатно смолчала, решив, что не стоит ей портить настроение. В мире шоу-бизнеса всё так сложно, талантиливых на самом деле очень много, просто не каждый может пробиться без посторонней помощи никуда. Вот поэтому подруга и ищет себе состоятельного, чтобы смог ей помочь исполнить мечту.

Закончив трапезу, Натка отодвинула от себя тарелку и, встав из-за стола, пошла в зал.

— Наташ!

— Ааааа?!

— Может, хоть раз помоешь за собой посуду? И не надо мне говорить — "Отстань, зануда", просто возьми и помой!

Наталья с недовольным лицом вернулась, взяла тарелку с кружкой и, включив воду на большой напор, начала их мыть, при этом брызги летели всюду: на пол, столешницу, на её халат. Закончив, поставила посуду в сушку, вытерла руки о кухаонное полотенце и, как ни в чём не бывало, пошла обратно в зал.

Посмотрев на лужи воды вокруг мойки, я тяжело вздохнула и крикунал ей:

— Скажи, ты это нарочно сделала?

— Что?

— Воду за тобой кто вытирать будет?

Теперь она вернулась, с психом оторвала от рулона кусок одноразового полотенца и начала яростоно вытирать столешницу:

— Да как же ты достала со своей чистотой! Вообще-то я у тебя в гостях! Гостей не принято заставлять убираться.

Скрестив руки на груди, напомнила ей о том периоде, когда я жила у неё в квартире около полугода. Почему-то тогда убирала и готовила тоже я, не смотря на положение гостя. Она ответила, что меня никто не заставлял. Конечно, не заставляла, но и не останавливала.

— Наташ, признайся, что ты неряха, — посмеялась я.

— Признаюсь! И что дальше? — бросив полотенце на пол и ступив на него ногой, начала вытирать лужу, на самом деле только больше размазывая. — Зачем мне это надо? У меня слуги будут!

— Пока что твоей слугой являюсь только я, — снова я засмеялась.

— Смейся- смейся, вот выйду замуж за Глеба — обзавидуешься.

Я удивлённо подняла брови:

— Ты серьёзно на него нацелилась? Не забывай: браки по расчету гораздо крепче.

— Браки держатся на сексе, а если его нет — неизбежно распадаются. Я лишь приближу их развод, только и всего.

— Не связывлась бы ты с ними. Эта Мэри, судя по её последней выходке — коварная женщина, как бы чего ещё не подстроила.

— Пусть только попробует, зубы сломает. Я — не ты, за себя смогу постоять, — закончив тереть пол, она двумя пальцами взяла с пола полотенце и с брезгливостью выкинула его в ведро, потом обратилась ко мне: — Ну, а теперь ты давай в душ и бегом одевайся.

— Зачем?

— Поедем платья вечерние покупать — Глеб нас в гости пригласил. Оказывается, день рождения у него только через три дня. Просто у певицы этой плотный график, смогла приехать только вчера, вот и устроили вечеринку для друзей в клубе. А настоящиее торжество ещё предстоит, в их загородном доме.


При упоминании “загородный дом” опять вспомнилась Мэри с её предложением. Меня даже слегка передёрнуло.

— Может, не поедем? Надо ведь ещё подарок покупать.

— Какой подарок? О чём ты? Он сам просил, чтобы мы с этим не заморачивались, у него всё есть. Главное, чтобы мы приехали, сами будем подарками.

Я уже представила нас обеих в вечерних платьях и с красными бантами на талии, вместо пояса, какие повязывают на коробки с подарками.

— Что-то мне это всё не нравится, — честно сказала я.

— Да тебе всегда всё не нравится! Вечно во всём подвох ищешь! Ты как моя бабка, царство ей небесное! Той тоже постоянно везде маньяки мерещились. Сколько можно? Давай, закройся в своей скорлупе как устрица и сиди в ней, пока не протухнешь! — выпалила она и сразу, сделав взгляд в сторону, о чём-то задумалась. — Кстати об устрицах, ты хоть одну попробовала вчера?

— Нет.

— Я тоже нет, что-то не рискнула, не доверяю я сырым морепродуктам, даже роллы по этой причине не ем. Думала, может ты попробовала, поделилась бы впечатлениями, пищали они у тебя во рту или нет?

Мы обе рассмеялись. Вот за что я люблю свою подругу: как бы мы не ругались, она никогда долго на меня не сердится, да и я стараюсь относиться к ней так же. К чему запоминать обиды? Когда можно их попросту забыть и спокойно жить дальше.

***

После утомительных походов по магазинам и нескончаемой ругани по выбору и покупке платьев, мы теперь сидели в гостиной на диване, вытянув ноги и продолжали перепираться.

— Ну ты и скряга, — причитала Наташа.

— Я не собираюсь тратить последние деньги ради твоей прихоти. Зачем тебе понадобилось такое дорогое платье? Кто это оценит? Сколько бы ты денег не потратила на свою облицовку — всё равно в круге богатеев будешь считаться нищебродкой.

— Мне плевать на чужое мнение, главное — впечатлить Глеба. От цены зависит и качество. Именно это платье на мне особенно хорошо сидит и подчёркивает достоинства, ты ведь сама видела. Я ведь не просто так, а взаймы прошу, отдам, ка только отец вышлет.

— Да мне не жалко, правда! — привстала я с дивана. — Но ведь это последние деньги! На что мы с тобой питаться будем целый месяц? На работу я, конечно, устроюсь, как только приведу в порядок все документы, надо ещё прописку сделать, а пока я не вступила в права наследования — это проблематично. Так что с работой пока сложно, хорошо хоть родители поддерживают и твой папа помогает.

— Скажи родичам, что у тебя появились непредвиденные расходы, пусть пришлют ещё.

— Не буду я с них деньги тянуть, только потому что тебе дорогое платье приспичило купить!

Наташка психанула, резко встала и отправилась в приходую обуваться.

— Наташа, — позвала я её. — Но ведь то голубое тебе тоже очень идёт и стоит не так дорого! Может, всё же его возьмёшь?

Подруга ничего не ответила, ушла, хлопнув дверью. Появилась через час с упаковкой в руках: наверняка купила голубое, которое я ей советовала. Когда она раскрыла упаковку, я поняла, что ошиблась — платье было то, которое она хотела.

На мой вопрос, откуда она взяла деньги, Натка спокойно ответила:

— Мамино кольцо заложила.

Я обомлела:

— То самое, золотое с большим рубином?

— Да.

— Но это же единственная память о твоей маме!

— Ничего страшного, выкуплю, как только осуществлю задуманное.

— А если у тебя не получится?

Наташа зло на меня посмотрела, крикнув:

— У меня получится! — уже более спокойным тоном добавила: — Должно же хоть когда-то повезти, не может быть, чтобы сплошь были одни неудачи.

***

Где-то через пару часов мы с дорожными сумками в руках стояли перед высокими коваными воротами, открыв рот. Такси, которое привезло нас сюда, уже уехало и теперь мы созерцали великолепный вид огромного средневекого замка.

— Если это называется загородный дом, то я что-то отстала от жизни, — высказала я вслух свою мысль.

— Согласна, весьма неожиданно, — поддержала меня подруга.

Из дома, то есть из замка вышел пожилой дворецкий, в споровождении двух молодых людей, судя по униформе — слугами, все они спешили к воротам. Оба слуги забрали у нас сумки и побежали впереди нас обратно в замок. Мы по каменной дорожке шли за дворецким, который, несмотря на почтенный возраст, выглядел вполне крепким и подтянутым.